***
Несмотря на радостное событие, свадьба выдалась напряженной. Гости все еще были несколько взбудоражены вчерашней церемонией вручения подарков или, скорее, неудачным уходом Нильда. Стражи Квай-Гона были хорошо обучены и крайне опытны, но даже они стояли прямее и хмурились сильнее обычного. Квай-Гон не мог винить их за это. Гости беспокоились о какой-то ужасной болезни; охранники, напротив, понимали, насколько они были близки к бунту. Даже Квай-Гон не смог удержаться от того, чтобы не перебрать все возможные варианты провала свадьбы и не присматриваться слишком внимательно к каждому подозрительному гостю. Так было, пока двери не открылись, и Оби-Ван не вошел в храм. Сердце Квай-Гона дрогнуло. Тяжесть всего свадебного наряда, казалось, целиком поглотила Оби-Вана. Он выглядел бледным даже в золотистом свете угасающего дня, но нес одеяния, расправив плечи и вздернув подбородок. Размеренными шагами Оби-Ван, как решительный человек, идущий навстречу судьбе, в одиночку следовал к алтарю. Когда он подошел к каменным ступеням, Квай-Гон протянул ему руку. Оби-Ван остановился и кинул такой взгляд, словно был удивлен присутствием Джинна. — Ты со мной, юноша? — тихо спросил Квай-Гон. Нахмурившись, Оби-Ван обдумал вопрос, затем крепко сжал его руку и плавно поднялся по ступенькам одним решительным движением. С этого момента Квай-Гон не мог отвести от него глаз. Волнение и нервы трепетали в груди мужчины, и все это заглушалось всепоглощающей нежностью, которую он испытывал к будущего супругу. Он едва различал речь старого верховного жреца, следя за профилем Оби-Вана. Он уделил достаточно внимания тому, чтобы выслушать прозвучавшие клятвы и ответить за себя. Клянетесь ли вы поддерживать друг друга от алтаря до надгробной плиты, разделять сражения и тяготы друг друга, дабы лучше служить своему королевству? — Да, — поклялся Квай-Гон, и его голос отчетливо разнесся в освещенной свечами темноте. Оби-Ван, наконец, поднял на него глаза. — Да, — сказал он. — Я клянусь.***
Банкет и последовавшие за ним танцы казались совершенно неподходящими для этого случая. Их гости праздновали; Квай-Гон же ощущал, что считает последние секунды перед тем, как повести Оби-Вана на казнь. Было слишком много шума. Воздух был прохладным и одновременно слишком застоявшимся и спертым. Мир Квай-Гона сузился до одной единственной точки сосредоточения — омеги рядом с ним — и все остальное душило. Цвета были слишком яркими. Запахи были в излишке. Каждая секунда тянулась, как цепь, скребущая по камню. Каждое слово поздравления звучало как издевательство. Оби-Ван едва притронулся к еде. Квай-Гон, в свою очередь, чувствовал себя хуже, чем перед сражением — больным и опустошенным, его тело было напряжено от нервов. Он даже не притронулся к медовухе. Он убеждал себя, что скоро все закончится, но это едва ли утешало. Он также не осмеливался предложить утешение Оби-Вану — для него худшее только начиналось.***
Наконец-то они остались одни. Квай-Гон выкроил несколько драгоценных мгновений покоя перед Первой Ночью — якобы для того, чтобы дать им время раздеться. Однако на самом деле он вырвал у старейшин Стьюджона ту малость уединения, которую только мог, и жалел, что не мог бы получить бо́льшего. Он притворил дверь и медленно выдохнул через нос. Пока он собирался с мыслями, Оби-Ван уже снял ботинки и стянул носки, как будто торопился избавиться от церемониального наряда. Он присел на край кровати, поставив босые ноги на холодный каменный пол. Квай-Гон заметил легкую дрожь, пробежавшую по плечам парня, и с тихим звуком опустился на колени, пододвигая ковер. Жест был автоматическим, бездумным. За ним последовала странная тишина, заставляющая Квай-Гона задуматься, что, вероятно, он двигался слишком быстро и близко к пугливому омеге. Он поднял глаза и увидел, как Оби-Ван смотрит на него. Не испуганно, но, может быть, немного удивленно. Квай-Гон колебался. — Ты делал это раньше? — неуверенно поинтересовался он. Оби-Ван непонимающе уставился на него. — Делал что? — он вздохнул. — Ты спрашиваешь, были у меня другие партнеры. — Я не хотел предполагать. — Были, но с тех пор, как, — Оби-Ван неловко вздохнул. — С тех пор, как я… — Ах, — тихо сказал Квай-Гон, понимая. — До того, как ты проявился. — Верно, — глаза Оби-Вана были твердо устремлены на руки, сложенные на коленях. — Твой целитель предложил вызвать течку для этой ночи. Она была, — он сделал паузу, явно подыскивая подходящее слово, а затем продолжил: — Очень практична. — Вокара обладает этим качеством, — согласился Квай-Гон. — Это традиционное предложение. Я не думал, что ты согласишься. — Надеюсь, ты не разочарован, — кисло усмехнулся Оби-Ван. — Оби-Ван, — Квай-Гон не смог сдержать упрека, проскользнувшего в голосе. Он хотел еще раз донести до Оби-Вана, что не сделает ничего, против чего был бы парень. Он хотел взять руки Оби-Вана в свои и сказать ему, что даже если это не то, на что стьюджони надеялся в свою Первую Ночь, даже если Квай-Гон не был желаемой парой, тем не менее, Квай-Гон сделает все, что в его силах, чтобы защитить парня. Он даже не имел представления, с чего стоит начать. — Я разведу огонь, — вместе этого сказал Квай-Гон. Он отвернулся и сосредоточил все свое внимание на камине, пытаясь дать Оби-Вану хоть какое-то ощущение уединения, пока тот снимал церемониальные одежды. Квай-Гон не смотрел, но звуки сдвигаемой ткани — резкие, спазматические рывки за пояс, шуршание тяжелой ткани — сказали ему все, что нужно было знать. Прошло совсем мало времени, прежде чем Оби-Ван сдался, издавая раздраженный тихий звук. Острое разочарование, горячее и покалывающее, исходило с его стороны комнаты. — Я… Квай-Гон. Я не могу выбраться из этих платьев. Можешь ли ты…? Квай-Гон удивленно оглянулся и увидел у кровати парня, закутанного в тяжелую верхнюю одежду. Он запутался в сетке из большого количества лент. — Конечно. Присмотревшись повнимательнее, Квай-Гон не смог удержаться и приподнял бровь. — Кто помог тебе прежде? Нильд? Оби-Ван фыркнул. — Это так очевидно, так ведь? — Ну, конечно, я не могу похвалить мастерство Нильда в обращении с лентами и кружевами, но мне бы не хотелось критиковать его, — начал Квай-Гон, но не смог сохранить невозмутимое выражение лица. Оби-Ван не сводил глаз с рук Квай-Гона, пока тот работал с лентами. Однако Квай-Гон мог разглядеть в них тень улыбки. — Спасибо, — очень тихо произнес Оби-Ван. — Не стоит благодарности. Квай-Гон осознал, что его голос погрубел. Он нахмурился, увидев особенно запутанный узел, полностью сосредоточившись на задаче и надеясь скрыть собственное лицо от омеги. Несправедливость всего происходящего грозила захлестнуть его, уже сжимая горло неумолимой хваткой. Он хотел Оби-Вана, желал его всеми инстинктами и каждой клеточкой своего существа — но не так. Легким касанием кончики пальцев легли на его запястье. — Что не так? — прошептал Оби-Ван. Квай-Гон прочистил горло. — Это ерунда. — Лжец, — мягко обвинил его Оби-Ван. — Я думал, мы вместе для того, чтобы поддерживать друг друга от алтаря до надгробия. Самым душераздирающим, размышлял Квай-Гон, было то, как Оби-Ван пытался утешить его. Пойманный в ловушку брака и политического контракта с навязанной парой — альфой, от чьего доброй воли зависела сама его жизнь, как справедливо выразился Оби-Ван ранее. Квай-Гон выдавил из себя улыбку, теплую, хоть и слегка омраченную болью его сердца. — Я только хотел бы сделать больше, чтобы уберечь тебя от всего этого. Последний и самый сложный узел, наконец, развязался под пальцами, и тяжелая многослойная накидка соскользнула с плеч Оби-Вана, упав на землю с мягким стуком. Теплота исчезла с лица Оби-Вана, пока он вновь не стал выглядеть бледным и холодным. — Мне тоже жаль. Ты не можешь хотеть этого… Квай-Гон резко покачал головой. Он боялся раскрыть себя и свои желания Оби-Вану, но все не мог смириться с тем, что парень считает себя нежеланным. — Нет, это не так. Оби-Ван сделал паузу. В его глаза появилось новое выражение, вдумчивое и расчетливое. — Тогда как бы ты этого хотел? Квай-Гон не смог ответить, горло снова сжалось. Вместо ответа он принялся за завязки туники, вновь сосредоточив взгляд на деталях этого замысловато вышитого подола. Это была не работа стьюджони, или, по крайней мере, это сделал редкий художник равнин, способный на создание такого великолепия, вероятно, выполненного импортными нитками… Руки Оби-Вана обхватили его, успокаивая. — Расскажешь мне? Квай-Гон не мог заставить себя поднять глаза. Он мог бы проклясть себя за то, что был десять раз дураком, но было слишком поздно брать слова обратно, они уже просто сорвались с губ. — Я никогда не видел рядом с собой партнера по принуждению или подчиненного омегу, или гарем. Я всегда считал, что мне нужен равноправный партнер. Я видел, как ты сражался, видел, как разговаривал с самыми умными посланниками разных королевств. Ты гораздо мудрее меня, — Квай-Гон покачал головой. — Чем пристальнее я наблюдал за тобой, тем больше понимал: мне нужен был вовсе не равноправный партнер. Мне нужен был ты. Тихий вздох вырвался у Оби-Вана, и его руки непроизвольно сжались на запястьях Квай-Гона. И все же Квай-Гон не мог смотреть. — И теперь ты в моих руках, — с горечью продолжал он. — Не по своей воле, даже не с тем человеком, кому ты можешь доверять. Я всего лишь еще один альфа, имеющий власть над твоей жизнью. Я чувствую себя дураком, потому что всегда говорю, что ты мог бы доверять мне. Но не тогда, когда это, — он мотнул головой в сторону брачного ложа. — когда это выбрал не ты сам. Большой палец нежно погладил его костяшки. — Посмотри на меня. Это стоило… Боги, эти усилия стоили ему всего. Когда Квай-Гона поднял голову, он знал, что в его глазах стояли слезы. Но, как ни странно, Оби-Ван смотрел на него с удивлением. Ни со страхом, ни с отвращением. — И это я боялся, что ты меня совсем не хочешь. Оби-Ван отступил назад и развязал оставшиеся застежки на тунике, позволив ей соскользнуть с плеч. Затем, пристально наблюдая за Квай-Гоном, он опустил руки к шнуркам брюк и расстегнул и их. — Я хочу видеть тебя. Руки Квай-Гона двигались словно во сне. Что означает, хотел спросить он, эта перемена в настроении? Ты хочешь этого, или это все еще нечто, что ты никогда бы не выбрал? Но в этот момент двери открылись, впуская незваных гостей. Квай-Гон закрыл глаза и вдохнул, глубоко и медленно, проклиная про себя каждого из них. Оби-Ван не вздрогнул, но выражение его лица приобрело замкнутость и холодность. Он скользнул под одеяло, снял брюки и отбросил их в сторону. Затем глубже зарылся в постель, будто прячась. Квай-Гон снял с себя оставшуюся тяжелую одежду и позволил ей также небрежно упасть на пол. Здесь не было ни утонченности, ни соблазнения, ни признания их нежелательной компании. Он просто хотел присоединиться к Оби-Вану в кровати и прикрыть омегу своим телом, спрятав его от посторонних глаз единственным доступным способом. Оби-Ван просто смотрел на него. Покорность в его глазах ранила Квай-Гона глубже, чем возможное откровенное отчаяние. Квай-Гон сдвинулся в сторону, медленно наклонился, отслеживая каждое движение, и поцеловал его. Он не торопился. Квай-Гон воплотил мечту последних нескольких дней: запустил одну ладонь в волосы Оби-Вана, густую и красивую массу золотисто-рыжих кос — и нежно обхватил его затылок. Он прижался губами к губам Оби-Вана, мягко и сладко, и провел кончиком носа по линиям лица Оби-Вана — по щекам, по лбу. Одну руку он держал под одеялом, на бедре Оби-Вана, поглаживая его большим пальцев взад-вперед. Он хотел приучить Оби-Вана к прикосновениям, хотел снять хотя бы часть напряжения с его тела. Было неудивительно, что Оби-Ван не торопился расслабляться. Квай-Гон пожалел, что у них не было возможности побыть в комнате наедине в течение нескольких долгих часов, посвящая время исследованию тел друг друга без давления наблюдателей. Это было не лучшим началом с новым партнером. Но когда он запечатлел нежные поцелуи на изящной скуле, на висках Оби-Вана, в уголках его глаз, парень все же откинулся на подушки, а его спина больше не была тревожно изогнута. Квай-Гон провел рукой вниз по его боку. При обратном движении он огладил слишком выделяющуюся линию ребер. В горле разрастались зачатки рычания. Он подавил их, беспокоясь, что Оби-Ван может услышать угрозу. Это, безусловно, был собственнический и дикий звук: его омега был вынужден быть несчастным в течение нескольких месяцев, его недокармливали и заставляли страдать. Квай-Гон был более чем готов вступить в войну со Стьюджоном и уничтожить недостойных альф-старейшин. К черту альянсы. Но накал кровожадной ярости следовало приберечь до лучших времен — позднее, когда ему не нужно будет заботиться о нуждах своего омеги. Квай-Гон прижался носом к щеке парня, спустился ниже, к тонкой линии его шеи. Оби-Ван отвернулся, но, к удовлетворению Квай-Гона, этот жест сильнее обнажил шею. Квай-Гон промурлыкал, подбадривая и оценивая, и прикусил нежную кожу под подбородком. В то же время он поднес руку к груди парня и обвел сосок мозолистой подушечкой пальца. Когда Оби-Ван не отпрянул, он намеренно погладил бугорок. Оби-Ван ахнул, и губы Квай-Гона приоткрылись. Оби-Ван был так сдержан, так напряжен даже сейчас, что лишь слегка выгнулся, чтобы ответить на прикосновение, когда тело неуверенно просило большего. Квай-Гон улыбнулся и прикоснулся к коже возле брачной железы, затем ущипнул сосок. Теперь он вырвал не вздох, а хриплый звук, похожий на сдавленное хныканье. Квай-Гон ухмыльнулся. — Тебе это нравится? — спросил он голосом, пронзающим маленькое пространство между ними. — Как насчет этого… Каким бы нервным он ни был и каким бы тихим ни старался быть, Оби-Ван был отзывчив. Он вжался в прикосновения Квай-Гона, и сдавленные вздохи и тихие стоны были, безусловно, достаточно красноречивы, хотя Квай-Гон все еще беспокоился, что может пропустить звук боли. Тем не менее, он был осторожен, даже когда спускался вниз, покусывая изящные ключицы и припадая к впадинке на шее Оби-Вана. Одна рука легко легла на бедро Оби-Вана и мягкими движениями выводила круги по нежной коже. Когда бедра Оби-Вана начали кротко, неосознанно покачиваться в ответ на ласку, Квай-Гон приставил одну ногу между бедер так, чтобы член Оби-Вана слегка касался его кожи. Оби-Ван резко вдохнул и прижался ближе. Квай-Гон провел кончиком языка по шее Оби-Вана и оставил поцелуй в ямочке на подбородке. — Хватит нежничать, — слева от Квай-Гона раздалось недовольное рычание. — Трахайтесь уже! Хор насмешек и гудений поднялся в воздух. — Не стесняйся, маленькая сучья омега, — бросил кто-то. — Мы все почувствовали твое отчаяние. Квай-Гон проигнорировал их. Он запустил руку в мягкие волосы Оби-Вана и заглянул ему в глаза. — Сосредоточься на мне. Глаза Оби-Вана были красивого, меняющегося зеленого цвета. Квай-Гон мог легко затеряться в них, что у него и вышло — шум и насмешки отошли на задний план. Через мгновение показалось, что и Оби-Ван смог частично отрешиться от звуков. Его дыхание и пульс замедлились в такт дыханию и прикосновениям Квай-Гона. — Готов? — спросил его Квай-Гон. Оби-Ван едва кивнул и вздрогнул. — Я бы… Я бы тоже хотел, чтобы все было не так, — прошептал он. Его голос был таким напряженным, что Квай-Гон почти не слышал его, несмотря на близость. Квай-Гон прижался губами к уху парня. — Тише, — мягко пророкотал он. — Я не позволю им увидеть. Оби-Ван рассмеялся с придыханием. — Я думал, весь смысл в том, чтобы они увидел- А-а- Квай-Гон прикусил нежную кожу на его шее, затем лизнул это место, успокаивая небольшое жжение. Под одеялом рукой он погладил мускулистый живот, подрагивающий под его ладонью. — Никто не имеет права указывать тебе, как это делать, — сказал он и провел дразняще легким, сухим движением высоко по внутренней стороне бедра. Ноги Оби-Вана раздвинулись, а поясница выгнулась дугой, направляя руку Квай-Гона к чувствительному центру — прося телом о том, что он пока не мог выразить словами. Квай-Гон улыбнулся, прижавшись к его коже, и поймал губы парня в плен. Поцелуй был тяжелым и открытым, и сделал именно то, что было нужно Квай-Гону: отвлек Оби-Вана настолько хорошо, что, когда Квай-Гон провел пальцем по его складочкам и подразнил вход, Оби-Ван тихо застонал ему в рот. — Громче, сука, — рявкнул кто-то. — Теперь ты королевская шлюха, веди себя соответственно. Оби-Ван напрягся. Квай-Гон шикнул на него, поцеловал в лоб, затем повернул голову с резким рычанием, безошибочно находя разговорчивого альфу. К огромному удовольствию Квай-Гона, дурак отшатнулся. — Еще одно слово от любого из вас, и я перегрызу вам горло зубами, — хладнокровно пообещал он. Оби-Ван застыл под ним. Квай-Гон на мгновение испугался, что выбил парня из колеи, но Оби-Ван, все еще возбужденный, прижимался к его бедру пульсирующим членом. Глубоко в груди Квай-Гона зародилось тихое урчание, нечто среднее между мурлыканьем, успокаивающим омегу, и собственническим рычанием, отпугивающим конкурента. Он провел большим пальцем по головке члена Оби-Вана, возвращая его внимание к своему альфе и его действиям. Дразня член легкими поглаживаниями, он опустился обратно к теплу внизу. Квай-Гон испытал облегчение, обнаружив, что парень уже намок. Ему хотелось попробовать его на вкус, но он не мог этого сделать, не подвергая Оби-Вана слишком большому количеству любопытных глаз. Позже, клялся Квай-Гон, он загладит свою вину перед парнем — вылижет его и доведет до пика одним только ртом. Вместо этого Квай-Гон медленно распределил собранную смазку нежными и настойчивыми пальцами. Ноги Оби-Вана медленно раздвинулись для него, напряженные мышцы расслабились под пристальным вниманием. Поцелуй становился все жарче, и, когда Оби-Ван отодвинул одну пятку назад и приподнял бедра, Квай-Гон усмехнулся в губы парня и скользнул кончиками пальцев к клитору, обводя его. Звук, вырвавшийся из Оби-Вана, был сладок. — Я никогда не чувствовал ничего подобного, — выдохнул парень в волосы Квай-Гона. — Твое тело меняется, — сказал Квай-Гон, погружая слова в мягкую кожу под своими губами. — Ты доверяешь мне это, Оби-Ван? Оби-Ван отстранился и поднес руку к лицу Квай-Гона, глядя на него с вожделением — темными, широко раскрытыми глазами — почти удивленно. Квай-Гон ждал, поглаживая его непрерывно, случайными движениями. — Я доверяю тебе, — прошептал Оби-Ван. Квай-Гон с трудом сглотнул, его сердце глухо колотилось о ребра. — Тогда вот что я сделаю с тобой: я буду растягивать тебя пальцами, пока ты не сможешь принять все четыре, а затем я буду трахать тебя, пока твое идеальное тело не примет мой узел. — Ты планируешь потратить так много времени на подготовку? — Оби-Ван высокомерно приподнял бровь. Квай-Гон с тихим смешком уткнулся лицом в шею парня, прижавшись ртом к брачной железе. Оби-Ван вздрогнул от этого ощущения и заскулил, когда пальцы Квай-Гона скользнули ниже, мягко надавливая на его дырочку, еще не проникая в нее. — Это необходимость, поверь мне, юноша, — Квай-Гон надавил еще ниже, поглаживая мягкую промежность. — Я не маленький человек, и я бы предпочел избежать болезненность. Тогда любопытство взяло верх над Оби-Ваном. Он провел рукой вниз от шеи Квай-Гона, нежно проводя пальцами по его груди. Прикосновение скользнуло по его ребрам, вниз по боку, затем обратно по изгибу бедра. Когда его блуждающая рука сомкнулась вокруг члена Квай-Гона, Оби-Ван сделал быстрый вдох. — Не спесь альфы, — пробормотал он. Квай-Гон внимательно наблюдал за ним, даже когда его тело инстинктивно вжалось в прикосновение Оби-Вана. Но Оби-Ван, полный решимости, лишь посмотрел на него. Возможно, это была игра света от свечей, но Квай-Гону показалось, что теперь его глаза стали еще темнее. Прелестный румянец залил грудь Оби-Вана. — Я так много хотел бы сделать с тобой, — пробормотал Квай-Гон. — Позже, если ты захочешь, я покажу тебе — подготовлю тебя так, как ты заслуживаешь. Оби-Ван кивнул. — Да. Я хочу этого, но, Боги побери, Квай-Гон, перестань колебаться. Сердце Квай-Гона чуть не воспарило от этих слов, но Оби-Ван был прав. Чем скорее они смогут покончить с этим, тем скорее избавятся от незваных гостей. Тем не менее, Квай-Гон был полон решимости не причинять парню никакой боли. Один палец легко погрузился в его теплое, скользкое влагалище, и Квай-Гон был вполне уверен, что оно может взять еще. Но вместо этого он снова поднес большой палец к клитору Оби-Вана, повернул указательный палец и мягко надавил на стенки влагалища. — Больше, Квай-Гон, — прошептал Оби-Ван. — Пожалуйста, мне нужно, мне нужно чувствовать тебя рядом. Квай-Гон добавил еще один палец, сгибая оба и ища мягкое, сладкое место внутри. — Что ты делаешь? — с любопытством спросил Оби-Ван. Квай-Гон усмехнулся. — Дайте мне время, — сказал он и вернулся к растяжке и разогреву мышц у входа. Их наблюдатели были недостаточно смелы, чтобы вновь высказать полезные советы, но и молчать они не стали. Их тихое бормотание действовало Квай-Гону на нервы. В конце концов, даже Оби-Ван начал ерзать. — Я могу взять еще, — внезапно сказал он. — Я знаю, — ответил Квай-Гон, уткнувшись носом в щеку Оби-Вана и запечатлев поцелуй в уголке его рта. — Сначала я хочу заставить тебя кончить. Оби-Ван открыл рот и замер, когда рука Квай-Гона вернулась к его члену, покрывая его собственной смазкой Оби-Вана. — О, это- — Хорошо? Голова Оби-Вана откинулась на подушки. — Да. Расслабленный Оби-Ван был прекрасен, его невероятное самообладание медленно переполнялось удовольствием, но что-то все еще удерживало его от края. Квай-Гон рискнул бы высказать предположение. Бормотание за его спиной продолжалось, хотя Квай-Гон едва мог расслышать, о чем они говорили, из-за шума крови в ушах. — Ты слышишь их? — прошептал он. Оби-Ван отрывисто кивнул. — О чем они говорят? — Они, — Оби-Ван охнул, когда Квай-Гон добавил жесткости к движению руки, сжимающей головку члена. — Что ты не трахаешь свою сучью омегу, потому что не сможешь себя сдержать- — И мы оба знаем, насколько это правдиво, — весело пророкотал Квай-Гон, прижимаясь членом к бедру Оби-Вана и ускоряя движения. Он наклонился еще ближе, касаясь губами уха Оби-Вана. — Ни один из них не знает, как пользоваться тем, что между ног. Они думают, что все дело в членах и узлах. Оби-Ван издал смешок, который оборвался сдавленным звуком, когда Квай-Гон провел большим пальцем по чувствительной головке члена. — Но умелый и сильный трах — это не только то, что есть между ног. Все заключается в наших головах. Бедра Оби-Вана дернулись, и его руки взметнулись к волосам Квай-Гона. — Я трахну тебя так, как нужно, — пообещал ему Квай-Гон. — Боги, — выдохнул Оби-Ван. — Я хочу этого. — Тогда кончи для меня, как хороший омега. Оби-Ван кончил с резким, сдавленным криком, вцепившись в плечи Квай-Гона и почти задыхаясь. Квай-Гон замурлыкал, раскатисто и низко, наслаждаясь сладким медовым ароматом довольного омеги. — Теперь полегче, — прошептал Квай-Гон, поглаживая парня во время оргазма и наслаждаясь тем, как ногти Оби-Вана впиваются в его кожу. — Хороший мальчик. Оби-Ван захныкал и снова зарылся в простыни. Когда удовольствие переросло в чрезмерную чувствительность, Квай-Гон отпустил его — и скользнул пальцами обратно внутрь. На этот раз он почти сразу же добавил третий палец. Оби-Ван удовлетворенно вздохнул и приподнял бедра, принимая пальцы Квай-Гона глубже. Квай-Гон ухмыльнулся и снова согнул пальцы. На этот раз глаза Оби-Вана распахнулись от удивления. — Что- Я никогда- Что это? — Наши тела меняются, когда мы проявляемся. Места, которые никогда не были особенно чувствительными, становятся точками наслаждения, — пробормотал Квай-Гон, прижимаясь носом к брачной железе. — Для альф это обычно узел. Для омег… Он провел кончиками пальцев по мягкой ткани, которую было легко найти теперь, когда Оби-Ван расслабился и полностью намок. Парень заскулил, зовя его, изгибаясь всем телом, словно желая кончить вновь. Квай-Гон поднес большой палец к клитору Оби-Вана и обвел его, одновременно просунув четвертый палец в теплое, влажное влагалище. Челюсть Оби-Вана напряглась. Он притянул Квай-Гона ближе, положив руку ему на затылок, и прошипел на ухо: — Пожалуйста, Альфа, я хочу твой член. Квай-Гон вздрогнул, почувствовав, как тело Оби-Вана сжалось вокруг его пальца. — Тогда ты получишь это. Оби-Ван заскулил тихим и прерывистым звуком, когда рука Квай-Гона выскользнула. Он рухнул обратно на мягкие подушки, его член снова был прижат к животу. Квай-Гон был тверд и влажен, и все же он остановился, чтобы намазать смазкой Оби-Вана свою ноющую эрекцию. — Если будет больно, скажи мне, — хрипло сказал Квай-Гон. Оби-Ван кивнул. Квай-Гон устроился между ног парня, затем обхватил рукой бедро Оби-Вана. — Сделай глубокий вдох. Оби-Ван так и сделал. Квай-Гон дождался мягкого вдоха, затем двинулся вперед. Он переоценил свой самоконтроль: как только он вошел в это идеально теплое, мягкое, сладкое влагалище, он не смог остановиться, пока полностью не погрузился в него. Ему потребовались все силы, чтобы двигаться медленно, полностью сосредоточив внимание на Оби-Ване. Но Оби-Ван только глядел во все глаза, широко раскрыв рот, на шторы над головой, задыхаясь. Не было ни запаха отчаяния, ни намека на боль. Оби-Ван выглядел совершенно ошеломленным ощущением того, что его растягивают и набивают до отказа. — Все в порядке? — спросил Квай-Гон, и в его голосе сквозила потребность. Оби-Ван застонал, не произнеся ни слова, и снова прижался к нему бедрами. Это сломало остатки контроля Квай-Гона. Он яростно завладел ртом Оби-Вана, глубоко целуя парня, чтобы заглушить его крики, рвущиеся наружу при каждом толчке. Квай-Гон попытался просунуть руку между ними, чтобы уделить нужное внимание клитору Оби-Вана, но тот уже страстно работал над собой. Вместо этого Квай-Гон обхватил рукой его отчаянно дергающийся член и дал парню возможность толкаться в ладонь. Сладкий аромат возбужденной, хорошо оттраханной омеги затопил его чувства. Он ощущал, как его член сжимается в дырочке Оби-Вана. Мог чувствовать момент, когда Оби-Ван уперся пятками в матрас и выгнулся дугой, наклоняя бедра, чтобы принять Квай-Гона глубже, прижимаясь к нему так, словно ничего на свете более не хотел. И когда Оби-Ван оторвался от поцелуя и снова откинул голову на подушки, царапая ногтями спину Квай-Гона, мужчина потерял последние остатки самообладания. Вонзив зубы в железу в соблазнительном изгибе шеи Оби-Вана, Квай-Гон кончил с резким криком, который был ничем иным, как ревом. Оргазм захлестнул его с новой силой, затуманив зрение, но вспышка жара в животе убедила его в том, что Оби-Ван перешел с ним грань. Когда все закончилось, он опустился с долгим, низким стоном, уткнувшись носом в укушенную и слабо кровоточащую шею омеги. Оби-Ван был ошеломлен, с остекленевшими глазами и нарушением координации движений, его голова откинулась на мягкие подушки. — Идеальный, — прошептал Квай-Гон. — Идеальный омега. Парень прижался виском к виску Квай-Гона с тихим и нежным звуком. Как бы тихо это ни было, Квай-Гон все равно почувствовал счастливое мурлыканье в горле омеги и улыбнулся. Звуки просачивались сквозь сознание Квай-Гона: движение, невнятные поздравления, доносившиеся от уходящих альф. Квай-Гон был слишком уставшим, чтобы обращать на них какое-либо внимание или скалить зубы. Его возмущал только тот факт, что они вообще присутствовали здесь и вторгались в самый священный и интимный момент между ним и его парой. Квай-Гон подождал, пока последние звуки не стихнут в комнате, приподнявшись на локтях, его руки дрожали от усилий. Как только он убедился, что посторонних нет, он рухнул на бок и перекатился так, чтобы Оби-Ван мог растянуться у него на груди. Его руки легко обхватили стройное и хорошо слаженное тело. Оно было практически идеальным: еще несколько недель полноценного питания, возвращение к тренировкам, и те промежутки между невероятно твердыми ребрами Оби-Вана пропадут. Квай-Гон крепко зажмурил глаза от переполнявших его эмоций, грозившихся выплеснуться наружу, и погладил спину и бока омеги, легкими круговыми движениями проводя по его бедрам. Они были связаны узлом. Время от времени идеальное влагалище Оби-Вана крепко сжималось вокруг члена, все еще непривычное к обхвату, на которое оно было растянуто теперь. — Это хорошо, — прошептал Квай-Гон. — Так хорошо, посмотри на себя… Оби-Ван каждый раз стонал, но медленно, шаг за шагом, он вновь начал двигать бедрами. — Еще? — прерывисто и хрипло спросил Квай-Гон. Оби-Ван с усилием приподнял голову. — Ты можешь трахнуть меня своим узлом? Сердце Квай-Гона подпрыгнуло. Он снова провел ладонями вниз по спине Оби-Вана и взял парня за задницу, разминая ее. Оби-Ван задрожал, его глаза закрылись, когда Квай-Гон стал плавно покачивать бедрами. — Если ты этого хочешь. Оби-Ван кивнул, затаив дыхание, его пальцы крепче сжали руки Квай-Гона. — Ты можешь выпрямиться? Оби-Ван отрывисто двигался на нем. Квай-Гон приподнял колени, чтобы парень мог откинуться назад и прислониться к ногам. Когда их зрители ушли, Оби-Ван, казалось, отбросил всякую застенчивость — отрадная перемена. Но он никогда раньше не завязывал узел, и был явно ошеломлен его размерами: не скоординирован и опьянен ощущением наполненности. Квай-Гон не имел ничего против. Оби-Ван был легким, и руки Квай-Гона почти сомкнулись вокруг его стройного тела. Он взял парня за бедра и легко двигал им вверх-вниз. То, как тело сжималось вокруг члена, не было похожим ни на что, что он когда-либо испытывал. — Посмотри на себя, выдаиваешь все до последней капли из моего узла, — прогрохотал Квай-Гон. — Ты само совершенство, малыш. Оби-Ван, затаивший дыхание и открывший рот, моргал, глядя невидящими глазами в потолок. Его руки крепко сжимали запястья Квай-Гона, как будто они были единственным, что удерживало его от разваливания на части. Квай-Гон, наконец, смог увидеть его всего: гибкую фигуру, веснушки, рассыпанные по груди и плечам, гладкий, как шелк, шрам на одном из бедер. Тугие завитки у основания его члена. — Думаешь, снова кончишь для меня? Интересно, потребуется ли для этого нечто большее, чем просто прикосновение к твоему хорошенькому члену? Руки Оби-Вана задрожали, почти отпуская его, затем снова сжались на запястьях. — Не могу, — выдохнул Оби-Ван. Квай-Гон ухмыльнулся, понимая, как дико выглядит. — Тогда выясним, сможешь ли ты кончить нетронутым. — Еще… Еще чуть-чуть, — прошептал Оби-Ван. Квай-Гон окрыленно рассмеялся, и в следующее притяжение бедер он толкнулся вверх, проникая узлом еще глубже. Оби-Ван шумно застонал и вжался в его ноги спиной, резко выгнув спину дугой. Он опустил голову, бесполезно извиваясь в хватке Квай-Гон, но сжимаясь вокруг него с каждым толчком. Но, в конце концов, именно Квай-Гон сломался первым. Он отпустил бедро Оби-Вана и потянулся к нему, проведя пальцами по родинке на его щеке. Глаза Оби-Вана распахнулись, вспыхнув ярким зеленым огнем. Он выдержал взгляд Квай-Гона даже когда повернул голову, чтобы запечатлеть горячий поцелуй на ладони мужчины. Квай-Гон излился в него со стоном, который, казалось, вырвался из самых кончиков его пальцев, и секундой позже он почувствовал, как тело Оби-Вана крепко обхватило его, вновь пересекая границу удовольствия. На этот раз Оби-Ван рухнул на него. Когда наконец-то спал узел, Квай-Гон провел рукой по растрепанным волосам Оби-Вана и обнаружил, что тот крепко спит. Он вздохнул, глубоко и удовлетворенно, и повернул их обоих так, чтобы Оби-Ван мог свернуться калачиком в его объятиях. Он прижался к спине парня. Как бы сильно он не хотел утешить Оби-Вана, он и сам нуждался в этом — в ощущении легкого дыхания этого омеги, его расслабленного тела рядом. Даже без сознания Оби-Ван крепче обнял Квай-Гона за руку и прижал ее к своей груди. От одного этого жеста к горлу подступил комок. Квай-Гон запечатлел поцелуй на плече парня, уткнулся носом в его затылок и задремал.***
Настойчивый стук вытащил Квай-Гона из глубокого сна. Ему потребовалось мгновение, чтобы сориентироваться. Прошло много времени с тех пор, как он просыпался от тепла прижатого к нему чужого тела. Оби-Ван лежал, свернувшись калачиком в кольце его рук. Его дыхание было мягким и ровным, оно шевелило выбившуюся прядь волос, упавшую ему на лицо. Квай-Гон осторожно отвел их назад и заправил за ухо, горло сжалось от внезапной нежности, охватившей его по отношению к омеге. Молодой и красивый, теперь привязанный к нему. — Прости, — прошептал он и поцеловал бледное, покрытое веснушками плечо парня. Затем он натянул одеяло и осторожно подоткнул его вокруг спящего Оби-Вана, укрыв его до подбородка, и выскользнул из большой кровати. Оби-Ван не проснулся, за что Квай-Гон был благодарен. Он накинул на себя тяжелую мантию и зашаркал к двери. Снаружи стояла Тала, держащая свечу в руке. На девушке была также небрежно накинута мантия, а волосы все еще были обмотаны шелковой ночной лентой. — Прошу прощение за беспокойство. Мы обнаружили нашего нарушителя. Брови Квай-Гона поползли вверх. — Тебе стоит пойти посмотреть на это. — Хорошо, — Квай-Гон выскользнул наружу и очень тихо прикрыл за собой дверь, ощущая укол вины. Он хотел быть в комнате, когда Оби-Ван проснется. Тала сжалилась над ним. — Это не займет много времени. Тала не повела его вниз, к камерам. Напротив, она направилась к помещению для прислуг, в один из более тихих залов. Он знал, что именно здесь по договору служащим предлагалось жилье. Значит, это было хорошим для самозванца, чтобы залечь на дно, выдавая себя за сезонного рабочего. Квай-Гон с интересом разглядывал незваного гостя, даже не потрудившись скрыть свое веселье. Хорошо, что последние несколько дней она избегала встреч с ним. Несмотря на головной платок и сорочку простолюдинки, он узнал бы ее по одной только осанке. — Здравствуй, Аса. Наемница, прижатая к земле и наклонившаяся вперед над коленями, все же умудрилась каждой мышцей изобразить презрительное закатывание глаз. — Джинн, — выплюнула она. Квай-Гон скрестил руки на груди. — Надеюсь, Дуку хорошо себя чувствует? — Лорд Джинн, — тихо произнес Мульн. Квай-Гон повернулся к нему и с интересом посмотрел на коробку в его руках. Мульн был чрезвычайно осторожен с находкой, и Квай-Гон одобрительно кивнул, как на перчатки для соколиной охоты, так и на шарф, которым охранник прикрыл нос и рот. — Отличная работа, — мягко сказал он. — Теперь запечатай ее и попроси Депу избавиться от коробки. Квай-Гон повернулся обратно к их пленнице. — Ты подсыпала решек в мой чай? — спросил он, наполовину поддразнивая. — Я удивлен. Не в твоем вкусе. — Удар ножом в спину был бы чище, — согласилась Вентресс с такой же иронией. — Во всех смыслах. Это мелкое отвратительное варево матери Талзин может уничтожить целые армии, — Квай-Гон присел на корточки, желая увидеть ее глаза. — Я, конечно, должен думать, что это план Дуку. — Кто еще так сильно хочет твоей смерти? — невозмутимо спросила Вентресс. — А кто еще хочет, чтобы Асмеру воевал со Стьюджоном? Отличный вопрос, — задумчиво произнес Квай-Гон. — Я думаю, ты должна мне все рассказать. — Почему ты считаешь, что я что-то знаю об этом? — Я знаю один факт о тебе: ты годами не возвращалась домой, Аса, — мягко сказал Квай-Гон. — Кто дал тебе порошок? — спросил он. Асажж, наконец, подняла на него глаза — ее взгляд источал обиду, а губы сжались в тонкую полоску. — Ты велел кому-то следить за мной! Квай-Гон ухмыльнулся. — И за дю Крионом. Ты не особенная. — Крайне забавно. — Ты не обязана быть преданной, кем бы ни были твои заказчики. Асажж наклонила голову. — Что тебе известно? — Я осведомлен, что существует лишь единственный человек, к приказам которого ты терпима, — сказал Квай-Гон, криво улыбаясь. — Кто бы ни дал тебе это задание, они не друзья Серенно. Если ты назовешь мне имя, я смогу избавить тебя от этой маленькой проблемы. — Дуку хочет твоей смерти. — Так и есть. Но если бы он хотел быстрой смерти, он бы не использовал решек. Дуку не нравятся грубые способы, он ценит точность. Для этого у него есть ты, — Квай-Гон приподнял бровь и наклонил голову в сторону запечатанной коробки. — Это предназначалось как для меня, так и для моих гостей. Наемница задумчиво посмотрела на него. — Что заставляет тебя думать, что наниматели — не друзья Серенно? — Потому что, когда страсти утрясутся, а Асмеру и Стьюджон ослабнут, мои безжалостные люди будут не менее опасны, чем раньше. И им не чуждо чувство мести, — Квай-Гон отбросил любезный вид и холодно добавил: — Я уверен, Дуку помнит цену, которую он заплатил за смерть предыдущего Лорда Джинна. Ни один мускул Вентресс не содрогнулся. — Поразмысли над этим, — тихо произнес Квай-Гон. — У нас есть время. Он встал и пересел на один из стульев, будто был готов ждать всю ночь. Повинуясь жесту, Тачи и Свон отпустили Вентресс и отступили назад — обе смотрели на нее с настороженностью, что было приятно видеть Квай-Гону. Вентресс просто поджала под себя ноги и откинулась назад, положив предплечья на колени. — И что с этого получу я? Квай-Гон вздохнул с улыбкой и наклонился вперед. — Что ж, о чем ты еще хочешь попросить меня, кроме продолжения твоей жизни и, весьма вероятно, жизни твоего Короля? В некоторой степени я открыт для переговоров. Вентресс улыбнулась острыми зубами. — Тогда, Лорд Джинн, начнем переговоры.