А Питер доживал еще один день

Игорь знал, что он плохо взаимодействует с людьми. Это началось после смерти отца. Именно тогда он понял, что у него есть только он, что доверять никому нельзя, что если ты сам себе не поможешь, тебе не поможет никто. Раньше было по-другому. В младшей и средней школе у него был лучший друг Леша. Они сидели за одной партой, решали вместе задачи, собирали конструктор, вместе дразнили хулиганов, вместе же потом получали от них по шее. Леша хорошо знал языки. Помогал Игорю с английским и немецким, научил его играть в шахматы, Игорь даже получил разряд, но потом забросил это дело. Когда отец задерживался на работе или уходил на сутки, Игорь звал Лешу к себе с ночевкой, и они всю ночь смотрели кассеты, играли в конструктор и веселились, зная, что взрослых нет, и никто не погонит их спать после девяти. Еще одним его другом был Ванька. Он познакомил Игоря с миром единоборств, многому научил его: как защищать себя и своих друзей, как правильно держать удар, ставить блок и многому другому. Ванька был на пару лет старше, но ни он, ни сам Игорь этой гадкой разницы в возрасте не замечали, потому что Ваня никогда не дразнил его, советовался с ним и относился как к равному. Их дороги разошлись, когда Гром перешел в восьмой класс, а Ванька закончил девятый и решил не оставаться до одиннадцатого. После смерти отца он долго шатался из компании в компанию, пока Федор Иванович и тетя Лена не приютили его у себя. У Игоря в те времена было много знакомых, но никого из них он не мог назвать другом. Взаимодействие с этими людьми было скорее вопросом выживания, чем необходимости социализации и общения со сверстниками. Прокопенко стали для него семьей. Настоящей. Даже от отца Игорь не чувствовал такой любви и заботы, какую ему дарили здесь. Федор Иванович помогал ему с поступлением в Академию МВД, проводил с ним время, брал с собой в отдел, чтобы показать как вся эта система работает изнутри. Тетя Лена больше уделяла времени его образованию, следила, чтобы Игорь хорошо учился, помогала с заданиями. Конечно, у них были ссоры и недопонимания, но Гром всегда знал, что дом Прокопенко - и его дом тоже. Даже после того, как он разобрался с наследством и вернулся в квартиру, где жил с отцом, он часто заходил к ним в гости. В плане интимных отношений у Игоря была простая , понятная ему позиция " Есть секс - хорошо, нет - значит не страшно." Лет в четырнадцать он заметил, что засматривается не только на одноклассниц, но и на одноклассников. Сначала он не придал этому большого значения, а потом ему попалась книга "Карьера Никодима Дызмы", после прочтения он задался вопросом о том, что есть любовь? Почему люди осуждают любовь между людьми одного пола? Разве любовь это не прекрасное и светлое чувство, которое способно полностью изменить человека? За ответом на этот вопрос Игорь пошел к отцу. Гром-старший сильно разозлился, кричал, грозился отходить сына ремнем, а книгу Игорь больше никогда не видел. Отец ничего ему не объяснил: ни почему это неправильно, ни почему это неправильно, ни почему так злился, когда Игорь задал ему этот вопрос. После этого доверие Игоря к отцу в вопросе отношений и любви в принципе пошатнулось. С Владом Игорь познакомился в бойцовском клубе, уже после смерти отца. Сначала они были просто партнёрами по спаррингу. Игорь уже тогда заметил, как Влад на него смотрит, как сильно его руки обхватывают его при захвате. Когда они принимали душ, Влад всегда проходил мимо уже обнаженного Грома, и Игорь мог поклясться, в этот момент он спиной чувствовал его голодный и хищный взгляд. В свои шестнадцать Игорь осознал, что Влад ему вроде как тоже нравится, но до конца в своих чувствах он уверен не был, все же тот неприятный разговор с отцом оставил на нем отпечаток. Несколько месяцев Гром ходил погруженный в свои мысли, и самое страшное, что он ни с кем не мог поделиться своими переживаниями, в конце концов он решил,что с Владом нужно просто поговорить. У них началось что-то вроде отношений. Они обнимались, тайком прятались по углам, чтобы урвать друг у друга поцелуй. Для Федора Ивановича и тёти Лены Влад оставался товарищем Игоря. Они отпускали его к нему на ночёвки, отпускали гулять допоздна и даже отпустили в поездку на природу на два дня. Тогда-то и произошёл сдвиг в их с Владом отношениях. Неопытный Игорь сначала ничего не понял, суть нависшей угрозы стала понятна, когда с него начали приспускать штаны. Он тогда испугался, но Влад успокоил его, заверил,что бояться ему не нужно. Игорь смутно представлял, как это может произойти между двумя парнями. Порно с участием женщин он видел; знал, что, куда и как. Федор Иванович даже поведал ему о контрацепции, взаимном согласии и возрасте партнерши, что она должна быть старше шестнадцати лет, иначе это уже будет преступление. Игорь внимательно выслушал, запомнил и сделал выводы. Но с Владом все было по-другому, на удивление Игоря тот был с ним нежен и внимателен, спрашивал все ли хорошо, хочет ли Игорь продолжить, и Грому в принципе понравилось, поначалу было неприятно и даже немного больно, но под напором нежных поцелуев и ласковых поглаживаний он быстро расслабился и начал получать удовольствие. Кончить он так и не смог, но было приятно, Влад долго извинялся за это, старался заново возбудить его, чтобы довести до пика, но Игорь отказывался, он был слишком измотан своим первым опытом, так что быстро заснул, прижавшись к теплому боку Влада. Чуть больше, чем через месяц Влад уговорил Игоря поменяться. Гром сначала сомневался, но потом согласился, все же ему были интересны ощущения еще и в другой позиции. Он немного волновался из-за своей неопытности, ведь по своему опыту знал, как важно проявлять внимательность и заботу о партнере. Все прошло даже лучше, чем он ожидал. Активная позиция понравилась Игорю даже больше, и дело было не в доминирующей позиции, а в удовольствии, которое он доставлял Владу. Все у них было хорошо, ровно до момента, пока они не попались. Влад провожал Игоря до дома, было темно, фонарь у подъезда не горел. Влад прижал Игоря к двери и поцеловал. Время остановилось, осталось только чувство сухих горячих губ. — Игорь...? — тетя Лена и Федор Иванович смотрели на них в упор. Влад, завидев статного мужчину в форме и кобурой на поясе испугался, оттолкнул Игоря и рванул через дворы. Глаза обожгли слезы. От того, что их застукали, от поступка Влада, и от страха. Он ведь помнил, как отреагировал отец, а ведь он тогда просто спросил, а тут. Он хотел было ринуться за Владом, но Прокопенко мягко придержал его под локоть. — Пойдем домой, Игорек, надо поговорить. Три лестничных пролета, и дорога до кухни показались Игорю вечностью, ноги его почти не слушались, он боялся, нет, не так, он был в ужасе. Что теперь будет? Прокопенко от него откажутся? Отправят в детский дом? А Влад? Почему он бросил Игоря в такой момент? Оттолкнул так грубо и так болезненно. Почему не остался? Почему не заступился? Неужели он ему не нужен? Столько вопросов и ни одного ответа. Тетя Лена заварила три кружки горячего чая, поставила на стол тарелочку ватрушек и вазочку с конфетами. Но Игорю кусок в горло не лез, он смотрел то на Федора Ивановича, то на тетю Лену затравленным взглядом, ожидая потока оскорблений или даже ударов. Но ничего этого не последовало. — Ну рассказывай, Игорек. — сказал Прокопенко, пододвигая Игорю кружку. И Гром рассказал. Сначала про тот давний разговор с отцом, потом про то, как начал понимать, что с ним "что-то не так", потом про Влада, про то, что они уже как бы вместе уже почти пол года. По ходу его рассказа ему задавали наводящие вопросы: интимные и не очень. Игорь смущался, краснел, отворачивался, пытался уйти от ответа, но каждый раз Федор Иванович мягко давал ему понять, что он все равно все узнает, и будет лучше, если он узнает об этом от Игоря. Чай Игоря остался так и не тронутым, он волновался, он рассказал все до последнего и теперь просто ждал реакции, постукивая по лакированному полу носком ботинка. — Знаешь, Игореш, ничего страшного в том, что произошло нет, но ты должен понимать, что страна у нас такая, что... Ну не принимают такое у нас. За нас с Ленкой можешь не волноваться, ты же нам как сын, мы тебя любым примем, но другим лучше не знать. Не потому что это стыдно, нет, любви стыдиться не нужно, а ради твоей же безопасности, да и время у нас сейчас смутное, понимаешь. Игорь не нашел слов, что бы ответить, в глазах снова стояли слезы, но не от страха, а от радости. Его приняли, его любят, от него не отказались, он обнял тетю Лену, похлопал по плечу Федора Ивановича и ушёл к себе.Засыпал он счастливый и воодушевленный. Влад так и не объявлялся. Игорь сначала пытался сам выйти с ним на связь, но телефон он сбрасывал, на тренировках не появлялся. Игорю было обидно и больно. Прокопенко снова поддержали его, сказали, что первая любовь недолгая и болезненная и запоминается навсегда. Тем более, на носу было поступление в Академию МВД, и Игорь быстро переключился. Потом была Саша, Игорь даже познакомил ее с Прокопенко, она им очень понравилась, но и с ней у Игоря не сложилось. А потом была работа, много работы, было как-то не до отношений, случайные связи на одну ночь и не больше. С парнями, с девушками, с опытными и не очень. И так получилось, что к тридцати годам у Игоря не было по-настоящему серьезных отношений. Не то, чтобы его это так волновало, жизнь научила его не подпускать к себе людей слишком близко, но временами ему жутко не хватало внимания и заботы, он возвращался в свою темную, захламленную квартиру, где не было тепла и домашнего уюта. Но он даже не подозревал, что скоро его привычная жизнь перевернется с ног на голову благодаря одному человеку... *** — Игорь, я конечно все понимаю, у тебя свои методы и все такое, но хоть где-то они должны пересекаться с протоколом. Избить человека до потери сознания только потому, что он пытался скрыться во время задержания - это маразм! Тебя рано или поздно уволят за превышение полномочий! А если ты кого-то убьёшь? Привет сто пятая и десяточка на нарах? Дима был зол. Нет. Дима был в ярости. За тот месяц, что он работает с Игорем, он уверен, что парочка седых волос у него точно появилась. Гром вечно лез впереди паровоза, ломал людям носы и другие конечности, иногда утаивал от него материалы дел и имел в запасе ещё миллион способов вывести обычно спокойного Дубина из себя. Но при всем при этом отношения их можно было назвать почти дружескими. Как оказалось, они живут рядом, и домой им по пути. Игорь иногда угощал Диму шавермой, а тот в свою очередь приносил ему крепкий чёрный кофе без сахара в те дни, когда Игорь слишком уж долго зависал на работе. Но в основном по вопросам работы очень часто появлялись конфликты. — Дим, не начинай пожалуйста. — хмурится Игорь. — Как не начинать? Ты человека на больничную койку отправил. Игорь не ответил. Он продолжил смотреть на дорогу, крепко сжимая руль. Разбитые костяшки заныли, но он старался не обращать на это внимания. Дима был хорошим напарником и хорошим полицейским, но иногда он Игоря бесил. За годы работы в одиночку у него выработались свои методы, у него были свои информаторы, свои секреты, а тут появляется Дима, тот самый Дима " Действую только по уставу" Дубин. И пусть Игорь чувствовал, что теперь есть тот, кто его прикроет, поддержит и поможет, ему было непривычно: с одной стороны хорошо, но с другой он ждет подвоха. До отдела они доехали молча, и по приезде Игорь сразу же был вызван на ковер к Прокопенко. Все сразу засуетились. На столе Цветкова со стремительной скоростью образовывалась башенка из помятых денежных купюр. — Это что? — спросил Дима, искренне не понимая, откуда такая суета. — Ставим на увольнение Грома. — ответил Цветков, кидая на стол купюру в две тысячи. Дима опешил. Нет, он знал конечно, что Игорь часто прокалывается, но он хороший работник, раскрываемость у него космическая, ничего сверх выходящего за рамки Гром не сделал. Но так поступать... Дима приметил, что отношения у Игоря с коллегами плавающее, и друзей как таковых у него не было, но ставить на его увольнение... Дима достал купюру и положил её на купюры остальных. — А я ставлю на то, что Игоря не уволят. — все уставились на него с удивлением. Одна его пятитысячная купюра на фоне всей остальной башни смотрелась жалко, но почему он был уверен в том, что Гром выйдет из кабинета Прокопенко, и они вместе пойдут дальше расследовать дела? Время все тянулось и тянулось. Грома все не было и не было, из кабинета Прокопенко иногда доносились приглушенные крики. Дима пытался отвлечься: перечитал протокол, сделал заметку в телефоне о том, что нужно купить в магазине после работы, а Игорь все не появлялся и не появлялся. — Ну все, теперь точно конец. — усмехнулся Цветков, когда Гром все же вышел из кабинета Прокопенко. Хмурый, даже злой. Молча подошел к столу и забрал купюры. — Обломитесь, уважаемые. Вы от меня так просто не отделаетесь. Сколько тут на этот раз? — он смочил палец слюной и принялся считать купюры. — Там половина Димкина, он единственный поставил на то, что тебя не уволят. — буркнул Цветков, отворачиваясь. Игорь удивленно вскинул брови, посмотрел на Диму, отрываясь от подсчета денег. — А что ты на меня так смотришь?— удивился Дима, похлопывая Игоря по плечу. — Мне без хорошего напарника плохо будет. — он улыбнулся, и Игорь не мог не улыбнуться ему в ответ. Уже когда они шли из участка домой Игорь спросил: — Почему же все-таки не поставил на увольнение? Я то думал, что ты рад будешь: найдут потом тебе напарника, который по протоколу действует, отчёты вовремя сдаёт и морды преступниками не разбивает. Дима аж застыл от этих слов. — Игорь, неужели я такой ужасный напарник? — Правильный не значит ужасный. Просто мне иногда с тобой тяжело бывает. Я то привык один работать и не ожидал, что кого-то ко мне приставят. Но сейчас я думаю, что все не так уж и плохо. Ты и спину прикроешь, и протокол когда надо за меня напишешь, и шаву ценишь, а это, пожалуй, самое главное. Просто я думал, что тебе не нравится со мной работать. Ну не знаю, Дим, предчувствие у меня такое. Дима не знал, что ему ответить. Конечно, он и сам понимал, что Грому тяжело будет перестроиться, и это он все время думал, что Игорю в тягость с ним работать. — Вот мы дураки. — он улыбнулся. — А я думал, что не нравлюсь тебе. —Если бы не нравился, я бы тебе шаверму не носил, да и не стал бы с тобой работать в принципе. Просто я с первого дня увидел, какой ты на самом деле, в тот момент, когда ты мне жизнь спас, я подумал, что именно такого напарника мне и не хватало. Не знаю, Дим, просто трудно мне ещё, понимаешь? Столько лет один работал, только на себя полагался, трудно так быстро перестроиться и перестать думать о том, что ты мне в спину ударишь в случае чего. — он замолчал, поняв, что сказал лишнее, но Дима зацепился за эту фразу, как за соломинку. — С напарником не повезло? — спросил он через ком в горле. Он понимал Игоря. Хотя вряд ли его напарник поступил с ним более ужасно и бесчеловечно, как с Димой поступил Макс. — Не повезло - это мягко сказано, но что было, то было, не хочу говорить об этом. — И не надо. Я благодарен тебе за честность и рад, что мы решили этот вопрос. Дальше они шли, переговариваясь о всяком разном. Зашли в магазин, и Игорь был очень удивлён тому, что Дима покупает кошачий корм. Дубин все же забрал себе того рыжего кота. Назвал Тимой. Ему было немного легче от того, что когда он возвращается, домой его встречает не тихая квартира, а большая голодная рыжая морда. От таблеток он не отказался, но засыпать стало определённо легче, когда над ухом не звенящая тишина, а тихое мурчание. Теперь ему хотелось поскорее вернуться домой. *** Это дело давалось Диме очень тяжело. В парке нашли тело молодой девушки со следами сексуального насилия. Он старался отгонять от себя лишние мысли: сейчас его задача осмотреть тело, сделать предварительное заключение, проследить за тем, чтобы тело доставили в морг, а дальше искать преступника. Он диктовал заключение криминалисту, когда к нему подошел Игорь. Конечно, он не мог не заметить состояние своего напарника. — Все в порядке?- спросил он, заглядывая Диме в глаза. — Да. — сухо ответил он, продолжая концентрироваться на деле. Игорь отстал, но все равно время от времени продолжал обеспокоенно смотреть на Диму. Дима всегда был очень чувствителен к чужому горю, но начав работать он быстро понял, что если он будет близко к сердцу принимать каждое дело, то так и до психушки недалеко. Однако полностью вырвать из себя желание помочь всем и каждому не получится. Но сейчас он не мог совладать с собой. Молодая красивая девушка, длинные светлые волосы, с одной розовой прядкой, она была не очень высокая и стройная. Вокруг тела уже собралась толпа зевак, грозясь затоптать важные улики; полиция старалась их отогнать, но одна любопытная бабулька все же чуть не проникла за ленту. — Вот одеваются сначала как проститутки, а потом насилуют их. Сама виновата! Эти слова сильно запали Диме в голову. Всю дорогу до участка он думал о том, что может он тоже сам виноват в том, что произошло? Он ведь сам пошел туда, знал, что может его ждать, но все равно пошел. И серьезно поплатился за это. Он знал, что в случае чего не сможет дать отпор, даже при наличии табельного. — Эй, ты чего? — Игорь на секунду отвлекся от дороги. — Ты сегодня сам не свой. — Ты считаешь, что она сама виновата в том, что ее изнасиловали?— спросил Дима, не смотря на Игоря. — Так ты из-за той бабки так переживаешь? Дим, она человек старой закалки. Не думай об этом. — Но ты так и не ответил мне на вопрос. — Нет. Я не считаю, что она виновата. В насилии всегда виноват насильник, а не жертва. Я считаю, что мужчина должен думать головой, а не нижним местом, должен понимать границы дозволенного, быть уверенным в согласии партнерши, знать слово "нет", принимать его. Дима ему не ответил, но для себя сделал определенные выводы. При девушке была найдена сумочка с документами, они быстро установили личность, ей было всего восемнадцать, она училась на втором курсе медицинского. У девушки была только тетка, и Дима не представлял, что она чувствовала в тот момент, когда ей позвонили из участка и сообщили о ее смерти. Но когда женщина приехала на опознание, он не увидел на ее лице ни грамма скорби. — Доигралась. Я ее предупреждала. — сказала она Диме, выходя из морга. — А я ей говорила, что платья ее короткие, шортики и прочее до добра не доведут. Нет, ну Вы подумайте, если бы перед вами такая вертихвостка крутилась, Вы бы сдержались? Знаете, ни капельки её не жалко. — Да как Вы можете так говорить?! Вы себе и представить не можете, какого это чувствовать себя беспомощным, раздавленным, лишенным возможности сопротивляться. Как это больно морально и физически. Вы у неё единственный близкий человек, а говорите такие ужасные вещи! Женщина едва не вспыхнула от злости. Её и так тёмные глаза стали чернее, взгляд озлобился, она смотрела на Диму так, будто готова была накинуться на него и придушить на месте. И неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не подоспевший Игорь, задержавшийся в морге, чтобы уточнить некоторые детали по трупу. — Извините моего напарника, он просто устал. — Игорь положил свою широкую ладонь на Димино плечо, но тот резко отстранился. — Не трогай меня... — Дима сказал это чуть ли не шепотом, в его глазах застыли слезы, он побледнел, тело била крупная дрожь. Он смотрел на Игоря с диким ужасом, выставив вперёд руку в защитном жесте. — Цирк какой-то. — вскрикнула женщина и, развернувшись на каблуках, направилась дальше по коридору. — Дим, ты чего это? — Игорь знал, что его напарник не слишком любит чужие прикосновения, но он никогда не реагировал на них так резко. Гром был полностью обескуражен, он не знал, как вести себя с Димой сейчас, и просто надеялся, что тот придёт в себя как можно скорее. В коридоре они были одни, от морга отошли уже на приличное расстояние, так что вряд ли их кто-то мог слышать. — Слушай. Может тебе домой, а? Выспишься хорошо, а завтра продолжим расследование. — он сделал шаг навстречу напарнику, но Дима резко оттолкнул его, причем с такой силой, что у Игоря потемнело в глазах, а тупая боль в затылке временно оглушила его. Когда он пришёл в себя, Димы рядом уже не было. Игорь ещё раз осмотрелся, чтобы убедиться, что их никто не видел, а потом направился дальше по коридору, потирая ушибленный затылок. — Что там произошло у вас? — спросил Цветков, как только Игорь появился в поле его зрения. — Сначала тетка та выбежала злющая как собака, потом Дима... — Куда он ушел? — перебил его Гром. — К туалетам. А что вообще... — но вторую часть вопроса Игорь уже не дослушал. Он старался идти спокойно, не привлекая к себе лишнего внимания, но как только он скрылся с поля зрения своих коллег, едва ли не со всех ног помчался в сторону уборных. Перед дверьми он немного замедлил шаг, прислушиваясь. Из-за двери доносились приглушенные всхлипы. Игорь аккуратно приоткрыл дверь, заглядывая внутрь. Дима стоял оперевшись на раковину одной рукой, а другой вытирая бегущие по щекам слезы. — Дим? — Игорь не знал, что сказать. Как успокоить Диму, ведь он даже не знал причину такого резкой смены настроения своего напарника. А еще он и не думал, что Дима может плакать. Это же Дима, светлый, веселый Дима, всегда позитивно настроенный. — Может тебе нужна помощь? — он сделал осторожный шаг вперед, Дима никак не отреагировал, и Игорь решился подойти к нему поближе. В нем проснулось доселе неизвестное чувство сопереживания и желания помочь. И почему-то оно просыпалось только по отношению к Диме, но Игорь не задумывался об этом, не было времени: была работа, расследования и свои мелкие проблемы. Но сейчас он как никогда понял, что состояние Димы его волнует очень сильно. Его реакция на это дело была какой-то нездоровой, плюс неприязнь к чужим прикосновениям... Игорь одернул себя, он подумает об этом позже, а сейчас нужно помочь Диме. — Я в порядке. Устал просто. Прости, пожалуйста, что вот так перед тобой. Я просто.. — Дима не мог подобрать нужных слов, ему было стыдно, стыдно и страшно. Что теперь подумает Игорь? Он ведь устроил ему такой концерт, еще и на работе, еще и при посторонних. Как они теперь работать будут? Будет ли Игорь припоминать ему это? Расскажет ли кому-нибудь об этом? — Дим, давай домой, а? Правда, лучше завтра продолжим. Дима был совершено обессилен, поэтому решил не спорить. Федор Иванович без лишних вопросов отпустил их пораньше, а Дима был крайне удивлен тому, что Игорь решил его проводить. — Ты едва на ногах стоишь. Мало ли что случится, а нам все равно по пути. Да и время уже, рабочий день к концу подошел. Всю дорогу они шли молча, но Игорь держался к Диме немного ближе, чем обычно. Моросил раздражительный дождик, май в Питере выдался прохладным, не было той радости предвкушения наступления тепла и приближения лета. А погода еще и как на зло отражала все внутреннее состояние. Каждый из них был погружен в свои мысли. Дима думал о том, что его состояние ухудшается с каждым днем. Он старается не налегать на таблетки. Не высыпается, ведь по ночам часто вскакиевает от кошмаров, благо Тима в такие моменты ложится ему на грудь, вылизывает лицо и мурчит, это хоть немного успокаивает. Его все чаще и чаще посещали мысли о том, что снова стоит обратится к специалисту, но он пока не решался. Все же в его профессии ментальное состояние играет очень большую роль, а работа для него стала отдушиной, занимала почти все свободное время. Дима с ужасом вспоминал те времена, когда он не работал, весь день проводил дома, выходя на улицу только для того, чтобы добраться до психотерапевта. Тогда тревога и страх не отпускали его ни на минуту, он даже дома не чувствовал себя в безопасности, постоянно проверял закрыта ли дверь, мог часами стоять у окна наблюдая за тем, кто входит во двор. Он боялся снова увидеть до боли знакомые лица своих мучителей. Все дошло до того, что эти лица стали являться к нему в обликах обычных прохожих, мама и сестра поддерживали его как могли, но Дима все равно решил переехать. Он наивно полагал, что новый город на другом конце страны, новые знакомые, друзья помогут ему забыть ужасы прошлого. А ведь поначалу так и было. Он устроился в Центральный отдел полиции, его коллеги приняли его, он познакомился с Игорем, и за те несколько месяцев Дима уже был готов назвать его другом, он надеялся на то, что все начало налаживаться, но нет. И это пугало его еще больше, он боялся снова погрузиться в то вязкое и противное состояние, из которого старался выбраться почти полтора года. И если тогда его мама и сестра были рядом, то сейчас он абсолютно один, почти за две тысячи километров от них, в случае чего ему некому будет помочь. Эти мысли не давали ему покоя, и получался какой-то замкнутый круг из тревог и страхов. Игорь же пытался разобраться в том, почему подпустил к себе Диму так близко. Да, в тот день, когда их представили друг другу и объявили о том, что теперь они будут напарниками, он был не слишком рад. Копаться в себе и разбираться в своих чувствах он перестал давно, считая, что это не самое важное. Но сейчас весь этот ком, годами копившийся внутри, вываливался наружу. Игорь мог врать кому угодно, но только не себе. Ему было одиноко. Сначала он компенсировал это связями на одну ночь и непродолжительными романами, но хотелось большего. Хотелось не просто человека, а человека, который будет любить и принимать любовь в ответ. Вот тогда-то он и начал задумываться. Свои недостатки он с трудом, но принимал, знал, что у него проблемы с доверием, проблемы с агрессией, вагон и маленькая тележка психологических травм из детства и юности, и совершенно нет представления о том, как строить здоровые отношения. Про любовь, уважение, заботу и прочее он знал косвенно, все то, что он знал об этом, он узнал еще в отношениях с Сашей, но уже тогда проблемы Игоря мешали им, что и стало причиной того, что они разбежались через год. С тех пор прошло чуть больше десяти лет, коллекция травм пополнилась, и с каждый годом тащить этот груз в одиночку становилось все тяжелее. Дима для Игоря стал чем-то вроде луча солнца после пасмурной недели. Они не были сильно близки, но само нахождение рядом с ним делало Игорю легче. Дима был не только хорошим напарником, но и добрым человеком, Игорь понял это сразу же, но в то же время он понимал, что Дима не маленький беззащитный комок радости - он взрослый мужчина, который может постоять не только за себя, но и за Игоря. И он это показал в первый же день их знакомства. К концу своих размышлений Игорь поймал себя на мысли, что хотел бы видеть с собой рядом Диму. Не важно в какой роли, просто ему он нужен, как напарник, как друг, как.. О последнем Игорь пока думать не решался. Он ведь практически и не знал Диму, их беседы не склонялись к этой теме. Да и сам Дима... нет, определенно нет. Нужно позвонить Юле. Возможно Игорь поступает неправильно, возможно это не понравится Диме, но он должен узнать о нем немного больше, особенно о том деле, после которого Дубин переехал. Он и раньше уже пытался, но часть материалов дела была под графой "Секретно", и это только подогревало интерес. Когда они дошли до подъезда, Игорь еще раз спросил, в порядке ли Дима, и точно ли не нужна ему помощь. Дима еще раз сказал, что все у него хорошо, снова извинился и поблагодарил Игоря за поддержку. Ему и в правду было приятно, что тот уделил внимание его неожиданной истерике, и пусть ему было стыдно за все, но он рад, что Гром не стал говорить ему ничего по этому поводу, еще и до дома проводил. И тут Дима сделал то, чего сам от себя не ожидал - сам по-дружески приобнял Игоря на прощание. На удивление, он не почувствовал ни страха, ни отвращения, а может дело просто было в том, что он сам проявил инициативу? Никто его ни к чему не принуждал, не заставлял, и это ощущается по-другому. Когда Дима зашел в подъезд, Игорь постоял на улице еще немного, а потом достал телефон и позвонил Юле. — Юль, привет. Слушай, ты ведь можешь про любого человека информацию найти?