Излюбленному Куникудзуши.
Здравствуй, душа моя. Это четвертое по счету письмо. Думается мне, дойдет оно не скоро. Первые три я давал ответственным людям. Успевал с ними знакомиться и слезно молил доставить тебе как можно скорее. Это же письмо я пишу на коленке. Капитан обмолвилась, что мы приплывем в Инадзуму через пару часов, а последующая остановка у здешних краев будет только через пару месяцев. Как допишу, ринусь искать хоть кого-нибудь на палубе, кто будет согласен его доставить. Без эмоциональной привязки «почтальона» это будет ему, явно, не самой важной задачей. Повезет, если тебе и вовсе посчастливится подержать его в руках, и оно не окажется в мусорке Дни идут своим чередом. Бесконечное море напоминает о твоих глазах, пусть они и не могут с ним сравниться. Твои глаза лучше. Кажется, я повторяюсь? Извини мне эту глупость, мой милый Куникудзуши. Я не помню многое из того, о чем писал тебе в письмах. Знаешь, из-за возвращением к Рахманинову, Римскому-Корсакову да прочим композиторам(я стал работать на здешнем корабле пианистом, если это письмо для тебя первое по счету), так и вспоминается классики серебряного века. Я помню, что ты не любишь литературу, но почитай: "Ведь, если звезды зажигают — значит — это кому-нибудь нужно". Ты мой тот самый плевочек, который я бы назвал жемчужиной... Душа моя, представь: я прекратил писать стихи. Из моей жизни пропала муза. Ты - мое вдохновение, моя душа и мое утешение. Я уже и отвык ощущать, какого это: жить без души. Все те горы исписанных страниц, полки, заполненные только моей поэзией, сейчас мне кажутся дикими - я не могу связать рифмой и пару строк. Я бы писал о событиях прошлого. Например, о том, с каким трепетом ты выбирал кота. О том, как мы планировали наш побег. О том, как я пытался помочь тебе слезть с иглы... Но ведь обо всем уже написано. В отличии от писем, я помню содержания каждого своего стиха, связанного с тобой. Но ведь обо всем уже написано. В отличии от писем, я помню содержания каждого своего стиха, связанного с тобой и не могу принудить себя повториться в своем творчестве. Это странно, ведь к воспоминаниям о тебе я возвращаюсь каждый день. О, мой милый Куникудзуши, помнишь наше второе свидание на пруду? Я не рассказывал, но именно в тот период в моей семье начались раздоры. Не то, чтобы я был близок с родителями: люди они были занятые, но, так или иначе, пересекаться с ними приходилось. Все детство я возвращался со школы в поглощающую тишину. Когда в няне пропала надобность, в нашем доме было пусто. Матушка задерживалась допоздна, батюшка и вовсе мог ночевать на работе. «Привет, сын» и «сын, сейчас не до тебя» стали моими вечными спутниками. Меня некому было поругать за плохие оценки, некому похвалить за достижения… Но я привык к этому. Привык «записываться» на прием к собственным родителям, привык быть свободным. Возможно, на мне Иудин поцелуй или так сыграло мое воспитание, что, под руку с тобой, я без сожалений сбежал от ответственности и бремени директора разрушающейся компании. Так вот, раздор… Семейная фирма пошла в убыток. Они ругались и цапались так, что от слаженной и идеальной на вид семьи не осталось и следа. В обществе все говорили «как же повезло этому ребенку с родителями», смотря на то, как милы и обходительны они были между собой, но дома летала посуда, а от стен эхом разлетался крик. Кажется, они не прекращали винить друг друга во всех бедах и на минуту. Возвращаясь после трудного дня, когда я ужинал или ложился спать – меня всегда преследовали их потасовки. Это было тяжело. Я чувствовал, что школа была единственным местом, где я бы смог отдохнуть, но там был ты. Знаешь, душа моя, рядом с тобой никакого покоя. Я так хотел начать общаться с тобой, что каждый урок думал о том, с какой фразой подойду к тебе сегодня, как закрутится наш диалог и о чем мы будем разговаривать, да так погружался в мечтания, что звучал последний на сегодня звонок, а тебя уже и след простыл. Ты каждый раз куда-то торопился, а мне каждый раз не хватало смелости просто подойти и сказать "привет". Я вижу знакомые берега. Хотелось бы еще капельку дольше позволить себе углубиться в воспоминания, но мне нужно бежать. Я бесконечно люблю тебя, Куникудзуши.Каэдахара Кадзуха.