Затерянный в изумрудных горах, наполовину скрытых за легким влажным туманом, Бирнин—Зана утопал в висячих садах, что причудливым образом переплетались с высотными зданиями, уходящими своими узкими шпилями прямо в облака, среди которых, отражая своим ярким опереньем солнечные лучи, кружили райские птицы. Запахи диковинных, тропических растений витали в воздухе, а смех детей, играющих с неведомой стрекочущей игрушкой, что извивалась, подобно хвосту воздушного змея, в ветвях широко дерева, разносился далеко от садов резиденции правительства.
Девушка сидит на открытом широком балконе, задумчиво разглядывая вечернее, ярко—розовое небо, на котором лилово—оранжевыми стрелами расходятся лучи, заходящего за зеленые склоны. Влажный ветер легко касается ее лица, словно поглаживая загорелые щеки.
Сквозняк поднимает вверх полупрозрачные занавеси, когда двери ее комнаты раскрываются, раздвинувшись по обеим сторонам.
— Принцесса. – Девушка поднимается со своего места и подол длинного желтого платья с причудливой цветной вышивкой касается пола.
Она учтиво кивает головой, увидев на балконе высокую темнокожую девушку, приветливо улыбающуюся чужестранке.
— Как себя чувствует Белая Лисица? – Весело начинает Шури.
— Так и не рассказала мне, откуда это прозвище. – Виктория снова садится, наблюдая, как принцесса занимает место на мягком белоснежном кресле рядом с ней.
—
О… — Хмурит брови она и улыбается. – В этом нет ничего сверхъестественного. Мать сына моего брата долгое время жила в Азии, и познакомила меня с легендой про девятихвостую лисицу—кицунэ. Знаешь, что большинство из них считаются демонами? Они предстают привлекательными девушками и обычно занимаются тем, что соблазняют доверчивых мужчин. — Глаза девушки хитро щурятся, а в центре ее радужки отражается оранжевое пламя заката. — Но есть добрая Лисица, Бьякко, что приходит на помощь нуждающимся в ее поддержке. Фигурку Белой Лисицы раньше дарили правителям, чтобы мудрость и добродетель не покидала их. Ну, и раз у нас есть Белый Волк, — она дергает острым плечиком с темной, блестящей, как дорогой атлас, кожей, — почему бы не быть Белой Лисице? Мне кажется, они отличаются сочетаются.
Виктория старается улыбнуться, но уголки ее губ предательски подрагивают. Она вновь обращает свой взгляд на высокое вечернее небо, переливающееся всеми оттенками розового.
— Это честь для меня. – Тихо говорит она, склоняя голову. – Спасибо…
— У нас говорят – «если на лугу много дикого лука, то он горький». Не благодари часто. – Девушка кладет руку на плечо русской, слегка поглаживая. – То, что сделали вы – вот что заслуживает благодарности.
Она засовывает руку под рубашку и достает прямоугольный конверт.
— Тебе велено кое—что передать.
Когда пальцы Виктории касаются бархатистой бумаги, Шури продолжает.
— Здесь документы и билеты. Мы могли бы подбросить тебя сами, но знаешь, — она закатывает глаза, —
кое—кто считает, что это будет давлением на тебя.
Девушка сжимает конверт, чувствуя, как подрагивают ее руки. Она закусывает губу, а к щекам приливает жар.
— Билеты на рейс «Кейптаун—Нью—Йорк—Новый Орлеан». – Голос принцессы становится чуть ниже. – И парочка новых документов, что пригодятся тебе для жизни в Америке.
Виктория открывает конверт, доставая вдвое сложенный лист бумаги.
— О, я могу выйти, если хочешь прочитать в одиночестве. — Вдруг спохватывается Шури. — Тайна личной переписки, это святое.
— Нет, нет, Шури. – Мотает головой она. – Останься. Пожалуйста. У меня нет секретов от тебя.
Русская разворачивает лист и видит знакомый, ровный почерк. Ее глаза быстро бегают по листу, а губы двигаются, нашептывая послание. Она рвано вздыхает, когда дочитывает до конца, и поднимает голову вверх, едва заметно улыбаясь уголками губ. В подрагивающих ресницах собираются слезы.
Тишина, наступившая на балконе, не прерывается какое—то время.
— Пойдем. – Принцесса наконец встает и протягивает руку Виктории. – Прогуляемся перед сном. А я заодно расскажу тебе множество удивительных вещей о сержанте Джеймсе Барнсе.
***
— То есть, ты ушел, даже не дождавшись, когда она придет в себя?
Сэм, этот яркий, красивый, прекрасно сложенный мачо, злится. На что именно – спроси его, и он сам тебе не скажет, но Баки знает, чувствует – он злится. Под длинными завивающимися ресницами – мечущий искры темный взгляд, и нос, что предательски раздувает ноздри.
Он стоит, широко раздвинув ноги и сложив руки на атлетичной груди под обтягивающей красной футболкой.
— Уилсон…
— И вместо того, чтобы позвонить, ты отправил ей письмо?
Теперь в его голосе легкая насмешка.
— Да. – Хмурится Барнс.
— Господи боже и все святые вместе взятые, ты еще старее, чем я думал.
Баки фыркает и проводит по волосам пятерней.
— Но при этом, ты подговорил Принцессу докладывать тебе о каждом ее шаге? — Сокол откровенно смеется над ним. Баки потирает железную руку, слегка оглядываясь – если бы в зоне прилетов не было бы столько народу, он бы задал парню…
— Да, и что? Что в этом плохого? Я беспокоюсь за нее.
— Просто это так…
по—барновски. – Кривит рот темнокожий парень и тут же получает тычок в бок.
— Я просто хотел, чтобы это решение не было для нее мучением. Черт, я знаю, что такое, когда твою жизнь выбирают за тебя, и она не заслуживает повторения этой участи!
Теперь злиться Баки. И тоже плохо понимает, почему.
— Конечно, именно поэтому ты передал ей документы для въезда и билеты на самолет. А ты гений, Бак, знал об этом? – И Уилсон тут же уходит от скрытого удара.
— Тебя забыл спросить.
— Вы с ней птицы одного оперения, да ведь? – Сэм не замолкает, впрочем, как и всегда. — Ты организуешь побег террористу, что устроил настоящий апокалипсис и чуть не отправил тебя на электрический стул, а она штурмует в одиночку базу «Гидры» и сжигает Белый Дом… Вы, должно быть, страстная парочка, не так ли?
Барнс молчит. Знает, что, ответив Уилсону, он повлечет за этим поток дурацких шуток. Рот Сокола – что рог изобилия, и дарованному нет конца и предела…
Он щурится, вглядываясь в бесконечный поток людей, и чувствует, как Сэм не сводит с него внимательного взгляда.
— Если она хоть на один процент именно такая, как ты рассказывал, она прилетит.
Барнс усмехается.
— С чего ты взял, что…?
— Да ты словно подросток. Трясешься так, что твоя рука уже звенит. Или это не рука?..— И Уилсон снова играет бровями над хитро сощурившимися пронзительно—карими глазами.
— Напомни мне пару раз пройтись по твоей довольной морде. – Рычит Баки.
Уилсон смеется, хватаясь за грудь.
— И чтобы без твоих дебильных шуток, я предупреждал.
Военный тут же выпрямляется и отдает честь.
— Есть, сэр.
И вглядывается на людей, выходящих из ворот зоны прилетов.
— А ты уверен, что увидишь ее в этой чудовищной толпе?
Баки поправляет черные квадратные солнцезащитные очки и улыбается.
— О, Сэм, поверь мне.
Даже ты тут же увидишь ее в этой чудовищной толпе.
__________________________________________________________________________
Белый Волк и Белая Лисица еще вернутся...
__________________________________________________________________________
