Из огня да в полымя

      Марволо сидел на неудобной скамейке сзади катера и буравил спину Вааса взглядом.       Всю дорогу сидел и ебало точил, между лопатками как будто полежавший в печи топор воткнули. Небо было такое же, как и его настроение, хмурое, словно на дождь. Воздух над водой тяжелый и влажный.       — Что ты, блять, пузыришь своими зенками, а? — Ваас не выдержал спустя половину пути и обернулся. — Есть что сказать? Так скажи, бля, или я должен мысли твои читать?!       А Марисэ только этого и ждал.       — Я с тебя в ахуе! — выпалил он. — Я не знал, что и думать, а тебе вздумалось шахматную доску перевернуть. Почему не сказал мне в самом начале, когда я тебя спросил?       — Не получилось бы эффекта неожиданности. — Пират издевательски улыбнулся. — Блять, какой же ты тормоз. Неужели это не было понятно ещё в тот момент, когда я не сдал тебя Хойту?       — Чё-ё-о… Ещё тогда? Ты прикалываешься?!       Ваас продолжал улыбаться.       — Что тебя так удивляет? Я… увидел потенциал.       Монтенегро обернулся: Марисэ по-прежнему сидел в ахуе. Раскрыл рот и стал совсем смешным, главарь заржал, привалившись ко штурвалу. Ну как ребёнок, ей-богу.       — А нельзя было сразу сказать, чтоб я не изводился мыслями, что же тебе в голову ударило? Потенциал он увидел, бля… Я в ахуе.       Скоро будет видно базу. Ваас долго молчал.       — Значит, ты мне доверяешь, Марисэ?       — Ваас, бля, — Марволо прервался и гоготнул, — ну ты ляпнешь тоже… Я это сказал только затем, чтоб Сэма успокоить. Уже второй раз ему вру из-за тебя. Ты отвез меня… — тут он сделал паузу, обдумывая, как лучше сказать, и Монтенегро ухмыльнулся, услышав продолжение, — на свидание, а потом ни с хуя решил зарезать. Я тебе свою зажигалку не доверю теперь.       — Что ж тогда со мной работать согласился?       Ваас услышал, что к нему сзади приближаются, на всякий случай обернулся. Подопечный остановился у ступенек к пулемету, взялся рукой за поручень.       — А у меня был выбор? — спросил он и зыркнул глазищами. — Я хочу домой. Надо будет, хоть с Баком снова объединюсь. Тебе хочется стать первым? Валяй, я помогу, если это приблизит меня к дому.       Хьюз от такого объединения в итоге погиб. Это Марисэ был неудачливый или Джейсон? Они в паре? Интересно узнать.       Наёмник сел обратно. Монтенегро некоторое время молчал.       — Свидание? — он хохотнул сам. — Марисэ, ты… меня поражаешь.       В этот раз парня тоже прорвало.       — А что это, блять, было? Для меня выглядело именно так. Приоделся, душ принял, ещё б сапоги натёр, бля! Скажешь, что нет — я подумаю, что ты пиздишь. Утром ему завтрак приготовь, а вечером под нож ложись, охуенно!       Ваас всё это выслушивает и лыбится, аж челюсть болит. Говорил Марволо крайне возмущенно, аж тараторил, словно готовая речь была под рукой. Не доверял, но при этом всё равно поплыл. Не доверял, но при этом каждый раз слушался приказов, легитимных и не очень. Дева Мария, какой смешной. Либо совершенно туп, либо совершенно пиздит. Либо вторую жизнь имеет в запасе, но это маловероятно.       — Ты опять вздумал круги нарезать? — спросил Марволо, увидев, что начальство медленно отклонялось от курса в правую сторону.       Его удостоили кивком. Ваас полез за сигаретами, снова услышал рядом с собой шаги. Тревожный и сердитый взгляд буравил висок.       — Я не хочу кататься, ясно? Возвращайся. Мне твои приколы уже остопиздели!       — Следи за своим ебучим языком! — Пират врезал подчиненному крепкого подзатыльника.       Тот ойкнул и чуть не стукнулся башкой о поручень. Уже собирался разинуть хлеборезку, однако его схватили за одежду на груди и хорошенько встряхнули. Марисэ вцепился обеими руками в запястья главаря, чтоб не упасть в воду, уставился в злые глаза.       — Теперь послушай меня, cabron! Хватит моё терпение испытывать, бля. Тебя бы уже второй час не было в живых, если б отказался! Ты хоть на секунду задумайся, на кого тявкаешь! Я убивал и за меньшее!       Марволо сначала стоял и слушал, а потом какого-то хера заухмылялся. Медленно придвинулся, не сводя взгляда с глаз, его лицо оказалось очень близко. Пару секунд он не двигался, наблюдая за реакцией, а потом вдруг поцеловал. Легко, только притронувшись губами сверху. Стоял так почти четверть минуты, опустив свои коровьи ресницы.       Какого хуя? Он ещё ни разу ничего не инициировал, что это вдруг в лесу сдохло? В чём подвох?       Потом Марисэ отодвинулся и сказал с очень самодовольным видом:       — А меня не убьёшь.       Сучонок.       — Я тоже умею пульс считать, — нахально произнес он, словно в мысли залез, и погладил большими пальцами по внутренней стороне запястий, за которые до сих пор держался, — ты тут не один такой хитрожопый математик.       Вот же сучонок, блять.       Ваас думает, как лучше ему врезать: по морде, в грудак или в живот, сильно или очень сильно. Думает долго, потому что Марволо вдруг начинает смотреть ему за плечо. Лицо его меняется. И выражение не нравится начальнику, совсем.       Блять.       Нос катера со всей силы врезается в каменисто-песчаное дно, потом со скрежетом прокатывается по нему пузом. Инерция отбрасывает Монтенегро назад, к скамейке. Он больно ударяется локтем, а Марисэ перелетает за борт. Лопасти мотора с гулом зарываются в песок, плавательное средство больше не плавательное.       Марволо лежит на берегу наполовину мокрый. Ударился затылком о воду, спасибо, что не о камень. Локти саднят. Солёная вода щиплет, оглушение проходит медленно. Тяжело сфокусировать зрение.       — Сука, как можно быть таким ебланом… — прохрипел он, приподнявшись над водой.       Парень встал на карачки и кое-как поднялся на ноги. Пляж качнулся вместе с небом, затем зафиксировался. Во, другое дело. Где этот придурок? Приватир заглядывает в катер.       Монтенегро лежит и не двигается. На виске тёмное блестит.       — Блять…       Нет, БЛЯТЬ.       Марисэ запрыгивает в катер, ищет пульс шефа. Сначала холодеет до пяток, потому что не находит, а после громко вздыхает от облегчения: не туда попал из-за трясущихся рук, сердцебиение есть.       Покатались, нахуй!       Марволо осматривает пирата на предмет других травм, потом видит очертания мобильника в кармане. Трясущимися руками роется в телефонной книге, судорожно клацает кнопки.       — Бля, ну должен же у тебя быть номер Лео, — нервно цедит он трубке. — Да в пизду, бля... Во, вот Бен, подойдёт, подойдет…       — Ты бы видел своё лицо, — ехидно тянут снизу.       Марисэ вздрагивает от первого же звука, роняет телефон Ваасу на бок. Тот садится, стирает кровь с виска нижним краем майки, светанув своим шрамом под звёздами, и лыбится. На локте у него крепко содрана кожа, рана кровит, но больше увечий не видно. Ветер обдувает мокрые насквозь штаны, адреналин начинает растворяться под воздействием холода.       Хитрожопый гандон! Притворялся. Опять, бля! Теперь декорации получше расставил, правдивее нашёл. Однако получается сказать более политкорректно.       — Какой же ты мудила! Кто так делает вообще?!       Марволо приподнимается, собираясь встать и посмотреть, что там с дном катера, можно ли вытолкать плавсредство в воду, — его опрокидывают на пол, сильно толкнув в плечо.       — Мне реально остопиздели твои приколы, Ваас. — Марисэ жмурится от боли в затылке.       И лежит.       — Вот теперь мы на своих местах, — задорно говорят сверху.       Слышно улыбку, нет, лыбу. По лицу погладили вдоль верхней границы щетины. Кожу обдало тёплым, пальцы переползли на затылок, приподняли.       Ваас пытается поцеловать, Марволо отворачивает лицо. Его хватают за щёки и снова целуют, уже по-хозяйски, властно. Марисэ сначала аж целых три секунды пытается утопить пирата в своих колодцах, почти успешно, потом прячет их под веками. Кладёт ладони на бока и шевелит губами, наклоняет голову в сторону. Пальцы у него холодные.       Так-то лучше.       — Дважды одним и тем же трюком, да как так вообще, — бурчит, когда начальство отстраняется.       — Как нехуй делать, — быстро отвечает буканьер и снова целует его.       Марисэ жмурит глаза, шумно дышит и жадно прижимается губами в ответ. Гнётся в пояснице, когда Ваас проводит руками по талии, открывает рот, впускает язык внутрь, держится одной рукой за плечи, а пальцами второй поглаживает мягкий ирокез. Очень быстро становится горячим на ощупь, буквально за какую-то минуту.       Вот теперь совсем отлично.       — Беспокоишься обо мне, а доверять не доверяешь, значит. Как у тебя всё странно устроено.       — Я злюсь на тебя, потому что ты меня чуть не зарезал, ясно?       Ваас лыбится и забирает губами вдох и последующий ответ, всё забирает, а Марисэ и не думает жадничать.       — Какие мы нежные, бля.       — Наверное, нежные... потому что у меня в семье было не принято тыкать ножом в тех, в ком заинтересован.       Ваас усмехается и продолжает обнимать. Лежит сверху, тяжелый и вечно тёплый. Сейчас это впору, потому что из-за ветра мокрая одежда ощущается холодной. Ещё один поцелуй приземляется поверх приоткрытых губ.       — Думаешь, я заинтересован в тебе?       Голос медовый, каплю задумчивый. Флиртует.       — «Мне стоит убить тебя прямо сейчас, Марисэ. Пока ещё могу», — процитировал говнюк издевательским тоном, закатив глаза.       Потом царапнул ногтями по задней части шеи, чем вызвал стаю мурашек между лопатками, и кокетливо взмахнул щётками ресниц. Кровь устремилась к паху.       — Шекспир, бля... Пиздец.       Значит, всё-таки способен видеть дальше своего носа. Ещё и понимает испанский, сучонок, и молчал об этом с самого начала.       Марисэ змеится вокруг, как ленивый холёный питон, прижимает к себе, трётся кожей о кожу. Дышит часто, мелко, иногда отрывается, чтобы хватануть воздуха ртом, заглядывает в глаза. Нежно ёжится, как котёнок прохладным утром, когда Ваас суёт обе руки ему под водолазку и гладит по рёбрам, чуть дрожит, будто от щекотки.       Шумный вздох. Две ладони хватают за голову, подушечки пальцев прижимаются к вискам, в ушах молоток сердцебиения.       — Хочу тебя, — шепчет и смотрит прямо в лицо, такое ощущение, что у него в черепе разорвалась динамитная шашка, глаза как будто подсвечиваются изнутри. — Хочу тебя, падлу такую.       Просто. Ёбнуться. Можно. От восторга хочется захлопать в ладоши.       Бля.       С собой-то ничего нет. Потому что запрыгнул в первое, что под руку подвернулось, когда услышал, что у Марволо зазвонил телефон, ведь шёл из душа. Вот же сука.       — Забыл? — Наёмник понимает выражение его лица правильно. — Ну и ладно, в другой раз. — Он жмёт плечами и гладит по лопаткам, как будто совсем не расстроен.       Ваас приподнимается с его груди, в которую от досады уткнулся лбом, по-лисьи смотрит и по-чеширски лыбится. Охеренно красивый долбоёб.       — Хочешь поучиться минету?       Парень качает головой. Отводит смущённый взгляд.       — Не всё сразу, — ворчит.       Почему-то становится очень тепло на душе. Аж приторно, как хорошо.       Ну и ладно. В другой раз.