Принц и Лягушонок. Лапшичная версия.

Бельфегор был зол. Хооо, нет, он был не просто зол, он был В ЯРОСТИ. Всегда Принц-Потрошитель, абсолютно всегда, добивался того, чего хотел, и получал это. А тут его собственность, - его личную собственность! - уводят прямо у него из-под носа! И кто!? Этот чертов иллюзионист Рокудо! Как он вообще смеет притрагиваться к его земноводному!? Ну ничего... Эту битву Бел проиграл, но войну он не проиграет ни за что... А все началось три дня назад, когда в особняк Варии внезапно вломился веселый такой Мукуро. Вращая трезубцем, но не атакуя, синеволосый навестил Варийцев в их комнате, когда те обсуждали очередную проблему: что делать, если по утрам вас будит надоедающий вусмерть капитан. Так вот, вломившись в помещение, Мукуро заявил, что будет гостить у Варийцев какое-то время, пока в штабе Вонголы ее Хранители не наведут порядок после грандиозного попоища побоища. Луссурия был только рад очередному "другу", а остальные, разумеется, возмутились. Мармон стал зачитывать затраты на еду\одежду, ком.услуги и так далее, Скуалло... впрочем, он отсутствовал. Бельфегору вообще было фиолетово, лишь бы к нему не лезли (а зря, зря...), ну а Фран обрадовался: сенсей теперь будет чаще тренировать его. И будет кому пожаловаться на "вредного, бесчувственного семпая". Вообще, Бельфегор уже давно понял, что неровно дышит к зеленоволосому мальчишке, вот только не знал, как донести до него это. Да и примет ли иллюзионист чувства Урагана? Он же ноет, что Бел-семпай такой плохой, что со свету сживает бедного мальчика и тому подобное. Но ведь так Каваллини показывает свою любовь. Почему Фран этого не понимает!? А теперь еще и этот Мукуро... Было ясно, что не просто так он сюда заявился... Судя по его хитрым разным глазам, этот фрукт тот еще овощ. Но больше всего принца бесило то, как смотрит Рокудо на его Франа. Тут же все ясно, как белый день! Хочет себе забрать, отобрать, отнять. А Принц-Потрошитель ненавидел, когда у него что-то отбирали. Все эти три дня Бельфегор почти не видел Франа. Только утром, даже не успевая кинуть в него стилет, Принц слышал "До свида-ания, семпа-ай!", и все. Вечером, может увидит где зеленые волосы и огромную шапку-лягушку, но не более того. А ведь принц скучает, это точно... Более того, Бельфегора настораживает то, как смотрит на него Фран во время их недолгих встреч: в ожидании чего-то, каких-то слов, каких-то действий. А в обычно равнодушных зеленых глазах так и светится любопытство, нетерпение и... боль? Нет, Каваллини точно показалось. А еще белобрысый заметил, что вся равнодушие лягушки теперь под какой-то маской. Нет, если его привычное равнодушие - тоже маска, то то, что творится с пареньком сейчас... Это за гранью понимания. Фран стал слишком нервным, через чур равнодушным к Белу, говорил без насмешки и, что самое странное, не ломал стилеты, когда те попадали ему в голову. Просто вынимал и выкидывал их. А вот с Мукуро все эти маски слетали. Иллюзионист едва не светился от счастья, находясь рядом с сенсеем, и Бельфегора это задевало и очень бесило. Страшно бесило. А может быть, все эти маски... "Не могу больше. Хватит с меня этого маскарада!" Хлопнув дверью своей комнаты, Бельфегор уверенным шагом направился на "задний двор" Варийского особняка, где сейчас устроили пикник два иллюзиониста. Как ни кстати, но коробочка с хорьком осталась в комнате, и под рукой были только стилеты. Но зато начищенные по самое ага. Фран, мило болтающий с Мукуро и сидящий на покрывале с квадратными рисунками, краем глаза увидел чуть ли не дышащего огнем сэмпая. У того на лице была такая улыбка-оскал, что пареньку аж поплохело, но виду он не подал. Когда Бельфегор, громко топая и сжимая кулаки до побеления костяшек, подошел к иллюзионистам, воздух будто сгорел. - Слышь ты, ананас, хватит страдать хернёй, - прорычал-прошишишикал (А: о__О) принц, практически буквально метая молнии. - Ку-фу-фу, ну что же так грубо-то, Бел-кун? - Улыбнулся ананасоподобный, хотя, это скорее напоминало ухмылку. - Что такого я сделал? - Хитро блестевшие глаза Рокудо говорили о том, что парень прекрасно знал о происходящем. - Не строй из себя идиота, чертов Вонголец, - рыкнул беловолосый, доставая стилеты и швыряя их в синеволосого; впрочем, тот испарился и образовался совсем рядом с Бельфегором. - Черт бы тебя подрал, Рокудо! А Фран сидел и охреневал от состояния Принца-Потрошителя. Никогда еще он не был таким взбешенным, яростным и серьезным. И психом. Сумасшедшая улыбка-оскал, то появляющаяся, то исчезающая с его королевского лица, окарябанные стилетами собственные пальцы и кисти рук, и, что самое ужасное, - диадема, валяющаяся где-то неподалеку. Вариец был в шоке. Он никогда не думал, что его сэмпай будет когда-нибудь в таком состоянии. Нет, Бельфегор и раньше "пытался убить Мукуро", но тогда это были лишь нелепые броски стилетами и кусающийся хорек, но происходящее пугало Франа. Бельфегор не шутил. Он действительно хотел убить иллюзиониста Вонголы. Само по себе то, что Каваллини вызвал на дуэль "куфуфукающего ублюдка" почти в рукопашку - без коробочек и колец - уже напрягало. Впрочем, Мукуро просто игрался. Он едва задевал трезубцем блондина, ставил подножки, обманывал, появляясь где-то сзади... ... Ой-ой, а вот тут Фран уже напрягся и даже встал на ноги, пристально наблюдая за боем. А дело было в том, что иероглиф в глазу Мукуро изменился. В тот же момент ослепленный яростью и гневом Бельфегор остановился и слегка закачался в разные стороны, а потом, выронив стилеты, осел на землю на одно колено, словно склонившись перед кем-то. Нет, не перед кем-то. Перед Мукуро. Сам Рокудо как-то странно улыбался, а потом взмахнул трезубцем. В следующий момент Бельфегор стиснул зубы: рукав на левой руке разошелся, и на коже проступила кровавая полоса, окропляя землю. Затем на левой щеке принца появилась кровоточащая царапина; постепенно тело Потрошителя покрывалось ранами. POV Бельфегор. Чертов Рокудо... Сплевывая кровь на и так уже окровавленную землю, я проклинаю свою ярость. Теперь я не могу отличить иллюзию от реальности. Везде взрываются вулканы, лава которых обжигает мне кожу; земля расходится под ногами, будто пасть с кишащими в ней змеями... Ши-ши, сам загнал себя в могилу. Стою, словно преклоняясь перед этим надменным иллюзионистом, будь он проклят. И все из-за кого? Из-за чертовой лягушки. Надо было держать эмоции под контролем, но я сорвался. И теперь Фран будет только насмехаться, снова издеваться и так далее, и... Что это? Чьи-то холодные руки обнимают меня спереди, утыкают носом в макушку, поглаживают по слипшимся от грязи и крови волосам, прикрывают раны на спине... Нет, он же не мог... Ши-ши... Это что же... Фран?... Конец POV Бельфегор. - Хватит, сенсей, - спокойно говорит Фран, не обращая внимания на разбушевавшиеся иллюзии разноглазого. - Достаточно. Вы перегнули палку. - Хм, хорошо, - усмехается, убирая свои иллюзии. - Чао-какао, дорогой мой ученик! - Напоследок подмигивает и исчезает. Фран отворачивается от того места, где стоял Мукуро и приподнимает голову сэмпая за подбородок. Но челка длинная, и глаза Каваллини все равно не видно. Недовольно поморщившись, Фран притягивает к себе Бельфегора и обнимает. Крепко-крепко. - Бел-семпа-ай, - опять тянет гласные, но уже без издевки, - зачем вы это сделали? - Придурок, - шипит блондин, когда холодные пальцы иллюзиониста касаются раны на лопатке. - Какого черта ты водишься с этим ананасовым отродьем!? - ...Сэмпа-ай, - внезапно голос Франа стал немножко подозрительным, довольным и хитрым одновременно, - вы что-о, ревну-уете? - И от этого он стал тянуть гласные в два раза больше. - Идиот! - Но раскрасневшиеся щеки принца говорили об обратном. - Ясно, - Бельфегор удивленно посмотрел на своего кохая... и охренел. В равнодушных глазах были... нежность, легкая, беззлобная усмешка, но самое главное - он улыбался! И как улыбался, черт подери! Проведя ладонью по нераненой щеке своего принца, Фран приблизился к его лицу и прошептал в губы: "А я ведь Вас выбрал, сэмпай..." ...Стоит ли говорить, что Фран потом неделю не смог сидеть?... Думаю, что нет.

***

А тем временем в особняке Вонголы, в неразрушенной части. Куфуфукая, Мукуро сидел на кровати, застеленной красным шелком, и лыбился одной из самых своих широких и довольных улыбок. - Чего улыбаешься, туманный идиот? - Хмуро буркнул Хаято, застегивая пуговицы бордовой рубахи. Он тут, понимаете ли, переодевается, и тут вламывается (точнее, появляется из воздуха) этот ананас. - Ку-фу-фу, Хаято-кун, все прошло просто замечательно. Фран теперь счастлив. - Почему-то я не завидую этой парочке, - фыркнул зеленоглазый, отвернувшись к зеркалу, вделанному в дверцу шкафа. - Впрочем, лишь бы не шумели и не лезли к нам. - Что правда, то правда. Внезапно рубашка, которую так старательно Гокудера застегивал, исчезла, а по прессу прошлись холодные руки иллюзиониста. Выкрикнув "Эй!", Хаято обернулся, а зря: его тут прижали к себе, а спустя секунду опрокинули на кровать. - Ты чего творишь!? - Заорал подрывник, но его губы тут же накрыла холодная ладонь. - Ку-фу-фу, я разобрался в отношениях своего ученика и его сэмпая, так почему бы не разобраться в своих? - Пошло, но нежно и хитро улыбаясь, проговорил Рокудо, убирая руку со рта пепельноволосого и приближая к нему свое лицо. - Прекра... Ммм... И жили все долго и счастливо, пока Хибари не загрыз всех до смерти.