Мы вернемся на это же место в конце.

Яркий свет солнца пробивается сквозь окна, освещая парящие частички пыли и белые листы бумаги. Темные чернила под властью тонких пальцев выводили слова преподавателя в тетради, придавая значение и внимание каждой букве, каждому штриху. С его уст срывается тихий вздох, когда взгляд изумрудных глаз устремляется в окно. В его сердце наступает штиль, когда он видит летний пейзаж: зеленая листва, вскруженная бойким ветром, нежное небо с расплывающимися облаками, многоэтажные дома вдали и телефонные вышки. Картину дополнял шелест и приглушенное пение птиц. Подобная мелодия умиротворяла до такой степени, что уголки его рта невольно приподнялись. —Просыпайся, Каннонзака. Спокойный голос, давно ставший родным, наполняет его душу теплом. Юноша поднимает свою голову, глядя на него сонным взглядом. В его голубых глазах всегда бушуют волны беспокойства и волнения. Однако сейчас Ирума разглядел в них сонную пустоту. Та, которая остается внутри после пробуждения ото сна, который растворился в сознании, оставляя от себя лишь фрагменты. —Ирума-сан...—его голос звучит хриплым и, замечая это, Доппо слегка откашлялся, продолжая тихо. Он видит некоторое осуждение в глазах старшего, однако ни капли ненависти и неприязни не находил.—Простите, я снова не спал... Джуто вздыхает, похлопав его по плечу. Его беспокойный взгляд сменяется на более умиротворенный, и лишь уголки его губ выдавали некоторую нежность в его лице. —Все хорошо, но тебе действительно стоит что-то сделать с этим. Облака, уподобившись лодкам, плывут по светлой глади неба, оставляя за собой блеклые волны. Он всматривается в его хрустальные глаза, в которых отражается спокойствие поднебесья. Однако его внимание сразу обращается на темную коробочку, что достает Доппо, от которой исходит приятный запах домашней еды. —Ох, Изанами и сегодня постарался, да? Как мило.—Лицо третьекурсника расплывается в улыбке, когда он видит умиротворение и улыбку Каннонзаки. Ирума придвигается чуть ближе, забирая из его бенто онигири в виде кролика. —Хей!—на недовольный и растерянный возглас юноши он не обращает внимания, делая укус. Его улыбка становится шире, когда с уст слетает тихий смешок. —Это конфискация.

***

С начала этого учебного года Хифуми распределили в параллельный класс, из-за чего Доппо остался один. Он не посещал какие-либо кружки и редко контактировал с одноклассниками, хотя сильных проблем с социализацией как таковых не было. Его душа была измотана. Негативные эмоции являлись тугими цепями, что не давали ему уверенно поднять головы и вскинуть руки в свободе. Они тяжелым грузом осели на нем, превращая каждый день в бессмысленные скитания. Учитель биологии, которую Каннонзака выбрал как предмет с углубленным изучением, не давал ему покоя. Еще с прошлого года мужчина невзлюбил юношу, так и не назвав конкретной причины. Это давило на него еще сильнее, тянуло с собой на дно, вглубь ледяного океана, на низком уровне которого от давления разрывалась голова. Однако всякий раз крепкие руки Ирумы не давали ему погрузиться так глубоко. Он готов был достигнуть любой глубины,на которую падет Каннонзака. И если даже сегодня ему не удастся вытянуть его на берег, Джуто останется с ним. Он появился так неожиданно, прорвавшись сквозь пучину его темных мыслей. В его зеленых глазах Доппо находил все, что ему нужно. Находил покой и поддержку. Глядя на теплую улыбку старшеклассника, он никак не мог перестать думать о том, что же у него за душой. Никак не мог понять, почему именно он, до отвращения обычный, приглянулся кому-то поистине прекрасному. Ирума был самым надежным из его знакомых, самым ответственным и аккуратным. Его намерения всегда были чисты и искренны. Один лишь его вид вызывал колющее тепло в груди, а прикосновения изящных пальцев усыпляли своей нежностью. Их дружба зародилась в апреле, под вальс падающих листов сакуры. Когда солнце уже начинает заходить за горизонт, отражаясь в стеклянных глазах Каннонзаки. В тот день он, наконец, смог разузнать, что стоит за душой Ирумы. Это легкая голубая дымка на берегу.

Можно ли было назвать это дружбой после того дня?

***

—Каннонзака, подожди меня.—Юноша догоняет его у школьных ворот, после плавно сбавляя свои шаги, чтобы оставаться ближе к нему.—Я пойду с тобой сегодня. —Ох, правда?—на лице Доппо неподдельная улыбка, нежная и уставшая. Он склоняет голову набок, сжимая лямку своей сумки.—Я думал, что вы пойдете со своими друзьями сегодня. —Рио остался на клубной активности, а Саматоки нужно было забрать сестру со школы. Он даже с уроков ушел пораньше, чтобы не заставлять ее ждать.—Джуто обронил тихий вздох, глядя на алеющее небо. Второкурсник с облегчением вторит его вздоху, не в силах опустить уголки своих губ. Предательская улыбка выдает его. Все же его нередко беспокоила подобная компания в окружении старшего. Мысль о том, что кто-то вроде Саматоки окажет на него плохое влияние, тревожила его сердце. На ночном полотне сверкали тысячи звезд. Каждая мерцала уникально и излучала свой свет. Доппо съеживается от слабого порыва ветра, сжимая края своей кофты, пока Джуто шел чуть ли не нараспашку, тихо хихикнув. Подобные ночные прогулки согревали душу, несмотря на то, как холодно могло быть на улице; несмотря на то, как холодны руки второкурсника. Они шли в тишине спящего города, однако им не нужны были слова, чтобы понимать друг друга. Ирума берет младшего за руки, когда их лишь слабо выделяет тусклый свет уличного фонаря. Ему нравилось делать этот жест, от которого всякий раз сердце Каннонзаки пропускало удар. —Ну, мы дошли до твоего дома. Тогда, увидимся завтра, Каннонзака.—На лице второгодки расплывается теплая улыбка, когда он целует тыльную сторону его руки, заставляя парня вновь вздрогнуть. Уголки губ Доппо дрожат, когда его глаза устремляются в изумрудные напротив. —Постойте, Ирума-сан. Когда он слышит его уверенный тон, хотя хриплый голос неуловимо дрогнул, юноша оборачивается, смотря на него с той же ухмылкой. —Да? Он не получает ответа. Лишь прикосновения к его рукам. Джуто рассматривает серьезное лицо, из-за чего уголки губ немного опускаются, видя сомнения в стеклянных глазах. С уст Доппо срывается вздох. Он сжимает худые руки старшего в своих, немного хмурясь. —Ирума-сан, мое сердце бьется так быстро,— стоит ему начать, он сразу теряется и отводит взгляд в сторону, а нижняя губа его немного дрожит. Ирума старается уловить его взгляд, внимательно слушая и анализируя им сказанное. Парень одаряет его той же ласковой улыбкой, желая успокоить его, благодаря чему Каннонзака продолжает.

Моя душа находила покой только рядом с вами.

Я никогда не чувствовал себя так ранее с кем-то другим.

Один лишь взгляд ваших зеленых глаз. Один лишь беспокойный вздох. Одно лишь прикосновение вашей теплой руки.

Все это заставляло меня чувствовать себя нужным, любимым.

Живым.

Он видит блеск лазурных глаз, когда они намокают от наступающих слез. Он слышит дрожащий вздох и сбитое дыхание. Он чувствует прикосновения его холодных рук. Джуто улыбается. Нет, даже тихо смеется, заставляя глаза Доппо раскрыться от удивления. Его нежный и тихий смех ненавязчиво ласкает слух, когда юноша наклоняется к его бледному лицу. Теплые губы Ирумы заставляют его провалиться в бездну. Нежные поцелуи, что он оставляет на бескровных губах, пробивают его дрожью насквозь. По щекам катятся слезы. —Любовь—прекрасное чувство, Доппо. Я рад, что ты испытываешь что-то прекрасное после того, что тебе пришлось пережить. И я рад, что могу чувствовать то же самое.

Под ночным полотном звезд, под тусклым светом уличного фонаря, под неспешным танцем ветра. Он прижимает его дрожащее тело к своему, когда тонкие пальцы гладят спину, дотрагиваются до лопаток сквозь рубашку.

Я люблю тебя, Доппо.