Сердце песчаной бури

От хорошего настроения Изис, в котором она пребывала еще вчера, не осталось и следа. Во-первых, ей не нравилось ее новое местонахождение: полутемный заброшенный храм, с частично обвалившимися колоннами и странными кучами тряпья по углам, где копошились грызуны. Единственным освещением были несколько факелов, висевших на стенах. С них на Изис строго и немного печально взирали фрески, изображающие божеств и самого фараона. Надписи из-за скудного освещения разглядеть было трудно, поэтому понять, кто именно из правителей был изображен, Изис не могла. Но судя по общей обветшалости и запущенности некогда великолепного храма, люди покинули это место очень давно. Второе, что ей не нравилось, так это то, что она была прикована цепями к какому-то ритуальному алтарю, что наводило Изис на не самые приятные размышления. От тяжелых цепей и невозможности поменять положение тела у девушки затекли конечности. Так она и лежала, глядя в потолок, утопающий во тьме, и прислушиваясь к любому шороху будь то ее дыхание, шуршание крыс и мышей или капающая где-то вдалеке вода. Изис не помнила, как долго ей пришлось лежать в тишине, но вскоре чуткий слух уловил шаги, а потом и голоса, которые постепенно риближались. Она повернула голову в сторону звука, чтобы постараться разглядеть вошедших, как внезапно ей в глаза ударил яркий свет. Вошедший человек повернул одну из медных пластин возле факела, отчего другие стали ловить и отражать эти лучи, и в зале вскоре сделалось светло, как днем. К первому и второму пунктам для Изис добавился и третий — ей не нравилась ее компания. Вошедших было двое, и первого девушка узнала без труда — это был тот самый жрец из Фив, некогда верховный жрец Мемфиса и всего царства. А второй был замотан в непонятное тряпье, скрывающее его фигуру с ног до головы, и старался как будто держаться ближе к тени, остерегаясь света. Уловив возню на ритуальном алтаре, Эйе преувеличенно бодрым голосом обратился к Изис: — Надо же, ты уже очнулась! — Где я? — В Ахетатоне.* — милостиво пояснили ей. Плохи были ее дела, подумалось Изис. Ахетатон — давно заброшенный город, некогда роскошная столица сумасбродного фараона, о котором мало кто помнил по сей день. Место это находилось не так далеко от Фив, что объясняло, почему ее успели выкрасть и привезти сюда всего за одну ночь. Хотя по внутренним ощущениям Изис уже было утро. Изис отчаянно хотела верить, что родители вспомнят про ритуал Кровного поиска, а Реммао, ибо лучшего мастера по части кровных ритуалов Изис не знала, будет достаточно расположен, чтобы помочь ее отцу, который сослал на тот свет немало его соратников. Или, как надеялась Изис, Реммао будет достаточно расположен к ней, чтобы закрыть глаза на непримиримые разногласия с эпистатом. Похитители тем временем, не обращая на девушку никакого внимания, отошли в дальний угол, где на одной из поваленных колонн хаотично были разбросаны какие-то ветхие книги, папирусы с текстом и сосуды с головами животных. Последнее совсем не понравилось Изис, так как вызывало крайне неприятные ассоциации. Однако увиденное придало силы бороться за свою свободу еще яростнее, не дожидаясь прибытия спасителей. Изис вновь попыталась подергать скованными конечностями, и на этот раз боги, кажется, услышали ее мольбы, потому что одна из цепей, чьи звенья были самыми ветхими, поддалась и открепилась от алтаря. Изис боязливо оглянулась, насколько позволяло ее положение, чтобы убедиться, что жрец и его прислужник не обратили внимание на шум. Но они были так увлечены спором касательно написанного в одном из папирусов, что не обратили внимание на подозрительную возню. И тогда Изис, осмелев, начала свободной рукой дергать закованную в кандалы конечность в надежде, что и те крепления буду достаточно старыми, чтобы развалиться от силы, которую могла приложить семнадцатилетняя девушка. Однако это занятие не принесло успеха, и поэтому ей пришлось изменить тактику. Проявляя чудеса ловкости, Изис потянулась рукой к своему бедру, где должны быть закреплены ножны с небольшим скрытым клинком — давняя привычка никуда не выходить без оружия, к которой приучил ее отец. Они же вместе с ним разрабатывали их дизайн и форму, чтобы те удобно лежали в небольшой женской ладони и были незаметны под платьями и свободными брюками. Не нащупав даже ножн, Изис заметно расстроилась. Шансы на ее успех стремительно таяли. И словно в знак отвернувшейся от нее удачи, похитители обернулись на звуки и шорохи. Эйе, оторвав взгляд от пергамента, раздраженно цокнул языком. — Ну что за непокорная девица! — злобно рыкнул он, а затем обратился к своему слуге. — Поди и привяжи ее обратно, да так, чтобы не вздумала больше сбегать. Слуга развернулся и медленно, припадая на одну ногу, пошел в сторону Изис. Что-то в его изломанных жестах, медленной, апатичной реакции и полному отсутствию каких-либо эмоций заметно насторожило девушку. Она чувствовала, как от этого человека (а человека ли?) исходил почти могильный холод. И чем ближе он был, тем яростнее Изис пыталась высвободиться, лишь бы не дать этому существу к себе прикоснуться. Когда он подошел достаточно близко, девушка наотмашь ударила его свободной рукой с цепью, но человек перехватил ее запястье и с поразительной для нежити силы пригвоздил обратно к алтарю. Изис увидела, как в ее руку вцепились холодные скользкие пальцы, сплошь покрытые язвами и черными трупными пятнами. От увиденного ей сделалось по-настоящему жутко, однако теперь у нее не было ни единого сомнения в том, что перед ней был живой мертвец. Изис не представляла, какой огромной силой надо было обладать, чтобы воскрешать умерших и подчинять себе их волю. Поднимать мертвецов — это страшный грех, ибо только Осирис был вправе распоряжаться человеческими душами. А это значило, что Эйе никогда не был человеком в полной мере. Черномаг, способный на это, не имел своей полноценной души и был вынужден кочевать из тела в тело, меняя физическую оболочку и всеми силами удерживая себя в этом мире, лишь бы не оказаться в загробном и не предстать перед Осирисом. Потому что его кара за подобные грехи будет воистину страшной. Изис думалось о том, какими мерзкими и темными должны были быть ритуалы Эйе, искалечившие его душу так, что от человеческой Ка там осталось совсем мало. Это десятилетия, быть может, даже столетия подобных практик. — Сколько тебе лет, Эйе? — рискнула спросить Изис, когда пугающий ее мертвец наконец отошел от нее. — А ты не глупа, — холодно улыбнулся Эйе, оборачиваясь. — Я держал на руках еще фараона Менеса Первого. — Неужто… он и правда существовал? Я думала, это красивая легенда… — …О первом фараоне, о человеке, получившем свою власть из рук Хора. — закончил за нее Эйе. — Спешу разочаровать. Менес хоть и был фараоном, но ничего божественного в нем не было. Всю ту власть, что он имел, ему даровал я. Я веками находился подле фараонов, меняя личины, но не меняя своих занятий. Ведь только рядом с ними я мог черпать достаточно сил и энергии, чтобы раз за разом, перерождаясь, обретать бессмертие, взамен награждая их фокусами достаточными, чтобы впечатлительные простолюдины целиком и полностью уверовали в божественное происхождение своих правителей. — Так ты поэтому напустил на Фивы эту хворь? Отомстить за свое изгнание… — Месть — это слишком примитивно и мелочно. Я хотел показать этому мальчишке, сидящему на троне, что он хоть и фараон, но далеко не всемогущ. А перед истинным могуществом и вовсе по-детски безоружен. И что за свои опрометчивые поступки он будет платить жизнями своих подданных. Подавив дрожь, Изис поинтересовалась: — А зачем такому могущественному черномагу я? У меня ведь нет никаких выдающихся талантов… — О, дорогая, не прибедняйся. Как минимум, ты рычаг давления на твоего отца, а как максимум, та энергия, которая переместила тебя в прошлое очень важна, ведь она позволит мне сменить сущность и прожить еще сотню лет, прежде чем я не подыщу новое вместилище. Уточнять, в роли кого ее видит Эйе, Изис не стала. Тут и так было все ясно как день. Меж тем, жрец, увлеченный разговором со своей немногословной гостьей, или, точнее сказать, собственным монологом, вынул клинок и любовно проведя по рукояти, что была исписана иероглифами и увенчана красным рубином, показал его Изис. — Это клинок Сета… — благоговейно прошептал черномаг, чтобы Изис смогла проникнуться важностью этой уникальной реликвии. Изис не прониклась. — По преданию, именно этим клинком Сет разрубил тело Осириса на мелкие куски и разбросал по всему Египту. Смерть от этого клинка чудовищна. Она разрывает душу, уничтожает Ка, и человек перестает существовать. Нет его ни в Царстве живых, ни в Царстве мертвых. — Многие говорят, что магия в душе. Убив меня, едва ли вы получите то, что хотите. — Дитя, — сухо усмехнулся Эйе, — магия живет сама по себе, она не привязана ни к телу, ни к духу, она наполняет этот мир. И если ты достаточно силен, чтобы ощущать ее, призвать и обуздать, то ты всемогущ. Я таков. Мне нужна энергия, а душа твоя меня вовсе не интересует. Жрец убрал в складки одежды клинок, чья рукоять блеснула напоследок, являя миру насыщенно-алый рубин, похожий на кровь…

***

Пропажа Изис обнаружилась довольно быстро, и теперь Амен и Эва, в которой неожиданно обнаружились неплохие задатки ищейки, трясли всех и каждого, кто мог что-то знать и видеть. Такие поиски не увенчались успехом, потому как по странному стечению обстоятельств никто ничего не видел и не слышал. Эва готова была рычать от бессилия и бросаться на всех и каждого, и Амен, чтобы успокоить возлюбленную, мимоходом заметил, что с ее открывшимися талантами она могла бы быть неплохим эпистатом и охотником. В ответ Эвтида сказала, что подобный комплимент оскорбляет тонкую душевную организацию шезму. Говоря о шезму… Когда все потенциальные свидетели иссякли, Эва решила обратиться за помощью и советом к тому, кто видел Изис в последний раз. Новость об ее исчезновении привела Реммао в глубокую и серьезную задумчивость. К сожалению, как и прочие, он не смог привнести никаких новых деталей касательно прошедшего вечера, однако предложил интересный ритуал. Ритуал Кровного поиска. Чья основная задача заключалось в том, чтобы благодаря родственникам, чьи капли крови были собраны в специальную чашу, а затем пролиты на карту, найти пропавшего человека. Чем ближе родство — тем точнее был поиск. Этот ритуал был прост и сложен одновременно: от черномага, проводившего его, требовалась немалая доля опыта и концентрации, а также знание нужных слов, чтобы пробудить магию, иначе капли крови так и остались бы на папирусе просто каплями. — Пожалуй, ритуал кровного поиска самый подходящий вариант. — кивнул Амен, неохотно соглашаясь с Реммао. — Поражен вашей осведомленности, — сухо заметил черномаг, раскладывая необходимые инструменты на столе. — Боюсь даже предположить, откуда она. — Не от твоих собратьев, — холодно ответил эпистат. Обстановка в помещении накалялась. Двое мужчин метали неприязненные взгляды, однако стоически терпели общество друг друга ради важной цели. Хотя Эва, несмотря на всю напряженность ситуации, успела малодушно порадоваться, что эти хмурые взгляды в кое-то веки не были направлены на нее. Когда все было готово, Реммао требовательно обратился к своей ученице: — Руку. Эва послушно протянула руку. — А почему я никогда не слышала об этом ритуале? — Слышала бы, — усмехнулся черномаг, поднося ритуальный клинок к ее ладони. — Если бы была внимательнее на моих занятиях. — Я выполняла спор… Ай! — клинок порезал палец, и несколько капель крови упало в чашу. — Какой спор? — Ну, мы с ребятами поспорили, что я смогу сдерзить эпистату и не нарваться на наказание. Реммао даже не выглядел удивленным. — Глядя на Изис, можно сделать вывод, что спор зашел слишком далеко. — ехидно прокомментировал шезму и обратился к Амену. — Эпистат, руку, пожалуйста. Амен плечом изящно оттолкнулся от одной из колонн, которую подпирал все это время, предпочитая внимательно наблюдать за манипуляциями мага издалека, и подошел к Реммао. Недоверчиво протянул ему руку. Реммао с плохо скрываемым удовольствием саданул кинжалом, пуская кровь эпистата в чашу. Амен не издал ни звука, и даже его лицо осталось бесстрастным и немного отрешенным. Реммао покачал чашу, прошептав несколько слов, а после выплеснул ее содержимое на заранее подготовленную карту. Эва и Амен заинтересованно подались вперед, склоняясь над папирусом. Поначалу капли бесформенным пятном расползлись по карте, но спустя мгновение они, подчиняясь какому-то неведомому закону, собрались воедино и поплыли вниз по чернильному Нилу, минуя небольшие поселения, и остановились возле пустого пространства. — Ничего не понимаю… — растерянно прошептала Эва. — Здесь же нет совершенно никаких обозначений… Ритуал не сработал? — Нет-нет, — поспешил успокоить ее Реммао, хотя и сам пребывал в задумчивости. — Ритуал работает исправно. Однако, возможно, в самой карте неточность… Черномаг поднял вопросительный взгляд на Амена, который так же смотрел на папирус, отрешенно водя пальцем по верхней губе. Спустя несколько тягостных секунд раздумий, он медленно ответил: — В картах, которые я принес нет никакой ошибки. Этот город давным-давно стерт из всех письменных источников. — Что за город? — спросила Эва. — Ахетатон. Древняя столица, построенная фараоном Эхнатоном. — Не слышала о таком… — Немудрено, последующие поколения сделали все возможное, чтобы его имя подверглось забвению. — Значит, Ахетатон. — заключил Реммао, поднимаясь из-за стола. — Нам следует выдвигаться. — Нам? — переспросил Амен. — Нам. — твердо ответил черномаг. — Скорее всего, мы имеем дело с шезму, который, вероятно, стоит за хворью в Фивах. — Ты полагаешь, что у меня не хватит опыта борьбы с шезму? — Я полагаю, — с нажимом ответил Реммао, — что опытный черномаг все же будет неплохим аргументом, учитывая, что вы, эпистат, хоть и чувствуете магию, но не владеете ею, а Эва все еще ученица и совсем не воин, да и к тому же, мы понятия не имеем, с чем нам предстоит столкнуться. Амен неохотно согласился, признавая правоту мага. На том и порешили.

***

Изис не знала, сколько прошло времени ее бодрствования, но судя по ощущениям — не меньше нескольких часов. За это время она успела испугаться, разозлиться, отчаяться и вновь испугаться. Однако сейчас на нее накатило странное чувство безмятежности и абсолютного спокойствия. Эйе пока не предпринимал никаких активных действий, продолжая копошиться в углу с книгами, нередко отдавая своему мертвому слуге те или иные поручения. Изис наблюдала за ними с равнодушием. Но время шло и никто так и не явился ей на помощь, а странные ритуальные приготовления ее похитителей уже подходили к концу. Эйе, взяв с собой книгу, оказался у алтаря, по другую сторону от него замер мертвец, держа в руках нечто, напоминающее сосуд. Жрец открыл книгу и начал монотонно читать. В какой-то момент Изис обнаружила кинжал Сета, занесенный над ней и поняла, что если не предпринять хоть что-нибудь прямо сейчас, то этот кинжал скоро окажется в ней. — Простите, извините, подождите, пожалуйста… — затараторила она. — я бы хотела узнать, что за заклинание вы читаете и из какой оно книги? Эйе сбился и недовольно воззрился на нее. — Какая тебе разница, девчонка? Ты все равно вскоре умрешь! — Любопытство сильнее смерти. Жрец ее проигнорировал и, презрительно фыркнув, начал читать. С самого начала. Изис поняла, что это ее шанс. — И все-таки, мне интересно… На этот раз Эйе ее проигнорировал и даже не запнулся. Тогда Изис закричала так, как умела только она: — Ааа! — Ну что опять, мерзопакостная ты девица? — Я чувствую, чувствую… — начала шептать она замогильным голосом, который постепенно набирал силу. Страх подстегивал и придавал убедительности всему тому сотворенному экспромту, что она несла. — Чувствую в здешних местах присутствие посторонней сущности… Да, да! Посторонняя сущность крадется и совсем скоро… — Что ты несешь? — раздраженно перебил ее Эйе, — здесь нет никакой посторонней сущности! — Ошибаешься, жрец. — холодно заметили со стороны. Сердце Изис радостно затрепетало. Голос отца она бы не перепутала ни с чьим другим. Повернув голову, она заметила его внушительную фигуру у входа в ритуальный зал, а за ней — хрупкий силуэт матери и хищную крадущуюся тень Реммао. — А-а, — довольно протянул Эйе, — сын Рехемы явился все-таки. — Откуда ты… — Знаю ее? Ну же, Амен, не давай мне повода разочароваться в твоих умственных способностях. Мы ведь вместе служили фараону, и твоя мать стала проявлять недюжинный талант к магии, и, казалось, правитель доверял ей больше, чем мне… А потом твоя Рехема неожиданно умерла. — Ее убили… — Да, черномаги. Надо же, как совпадение… — И тебе об этом что-то известно. — Амен не спрашивал, он утверждал. — Конечно. — оскалился Эйе, выдерживая драматичную паузу, а после припечатывая страшным признанием. — Ее убил я. И без того бледный Амен побелел окончательно, а его голубые глаза приобрели оттенок грозовых туч, в которых засверкали молнии. — Ты отнял у нее жизнь из-за банальной зависти? — с яростным свистом выдохнул он. — Нет, — раздраженно ответил жрец, словно удивляясь, почему его собеседник не понимает очевидного. — Рехема была слишком сильна, могла видеть Ка людей, и она… Подозревала меня. Я лишь обезопасил себя, не дав ей возможности поделиться своими подозрениями. Изис никогда в своей жизни не видела отца настолько разъяренным и глубоко несчастным одновременно. Словно старую зарубцевавшуюся рану вновь беспощадно вскрыли. Амен не знал, принесла ли ему новость о том, что убийца, спустя много лет, наконец, найден, облегчение или наоборот еще большие муки от осознания того, сколько лет он провел бок о бок с гнусным лжецом. — Я убью тебя, — тихо пообещал Амен. — О, это вряд-ли. Иначе тебе придется убить собственную дочь! — сказав это, Эйе занес кинжал Сета над Изис. Однако не ожидал получить удар под дых от своей жертвы, которая на момент разговора умудрилась вновь высвободить руку из оков. От неожиданности жрец попятился и уронил руку с кинжалом. Этой заминки хватило, чтобы все пришло в движение… Амен, выхватывая меч, бросился к Эйе, пока Реммао отвлекал на себя мертвеца. Эва же кинулась к дочери, помогая той выбираться из пут. Они вместе скрылись за алтарем, не мешая мужчинам сражаться, как вдруг Изис заметила блеск рубина, венчавшего рукоятку. Должно быть, кинжал был обронен в пылу схватки. — Мама, — она тронула Эву за плечо и быстро затараторила. — Это кинжал Сета, Эйе сказал, что с его помощью уничтожается душа… Изис прервал болезненный рык ее отца. Женщины выглянули из-за укрытия, увидев, как Эйе ранил Амена, намеренно ударив по руке, в который был зажат меч. Затем их взгляды переметнулись к Реммао, которого мертвец тащил все дальше от факелов, чьего света он так боялся, во тьму, где уже шевелились тени. — Убивает душу, говоришь… — прошептала Эва, и поддавшись внезапному яростному порыву, кинулась к оставленному кинжалу. Миг — и он у нее в руках, еще миг и уже она сама за спиной Эйе, который был так сильно увлечен схваткой с противником, что не заметил подкравшуюся сзади угрозу. Клинок вошел ему в спину легко и плавно. Все замерло. Эйе успел развернуться к отскочившей в сторону Эве, после чего издал истошный вопль и рассыпался пеплом вместе с клинком. Амен опустил меч, пораженно выдыхая. Видеть подобную жуткую смерть не доводилось даже ему. Мертвец, удерживающий Реммао, без магии создателя рухнул как сломанная кукла наземь. Сгустки теней в углах перестали быть живыми и обратились самыми обыкновенными тенями. Все стихло. Амен, быстрее всех оправившись от потрясения, тряхнул головой и спросил: — Все живы? — Живы, — ворчливо ответили из-за угла, откуда вышел Реммао, потирая шею. — Больно прыткие у него были мертвецы. Даже интересно, какие заклинания он использовал... — Твоя рана, — прошептала Эва. — Не смертельная, заживет. Изис? — Я… в порядке. Полном. Изис сделала шаг к родителям, но наткнулась на ту самую книгу, заклинания из которой читал Эйе. Рассмотрев ее повнимательнее, девушка не смогла сдержать пораженного выдоха. Это была та самая книга, которую она читала прежде чем переместиться сюда, в прошлое! Отвлекшись на книгу, Изис не заметила, как ее мама вихрем бросилась Амену на шею, целуя, так неистово и отчаянно, как не целовала, пожалуй, никогда. Изис, смущенная этим бурным проявлением чувств, поспешно отвернулась и перевела свой взор на Реммао, который тоже стал невольным свидетелем этой сцены. — Поспорила она, называется… — ехидно прокомментировал маг, после чего обратился к Изис. — Так что, дитя невозможной любви, поможешь мне собрать эти свитки? Я бы хотел детальнее изучить их, чтобы всё-таки понять, какую магию использовал Эйе. Когда все свитки были собраны, следы уничтожены, а раны — обработаны, самая чудная в мире компания двинулась в обратный путь. Дорога до Фив прошла без происшествий, и даже казалось, что после пережитых совместных приключений, молнии, которые метали друг в друга черномаг и охотник, несколько поутихли. В Фивах же царило давно забытое оживление: удушливый смрад смерти развеялся, покинув город и его жителей. Люди, обезумевшие от радости, выходили, сначала чуть боязливо, на улицы, глядели друг на друга, словно не веря, что напасть оставила их. Вечером того же сумасшедшего дня, наблюдая за общим весельем из окон своей комнаты Изис почувствовала, что ее миссия здесь, в прошлом, подходила к концу. Из раздумий о своей дальнейшей судьбе ее вывели мягкие объятия Эвы. Она подошла неслышно со спины и положила подбородок дочери на плечо. — Мне пора. — Что? Куда? — встревоженно переспросила Эва, теряя остатки былой безмятежности. — Домой. В родное время. — Нет, не уходи! — Мам, — Изис развернулась, улыбаясь. — Мне пора возвращаться. — Но… Изис почувствовала знакомое тепло. — Скоро увидимся! А потом комната и облик матери начал стремительно таять…

***

Изис очнулась там же, где и была — в библиотеке над раскрытой книгой, чью историю она узнала только сейчас, а потому поспешила тут же закрыть и убрать куда подальше. Она продолжила сверлить взглядом книжную полку, словно этот черный кожаный переплет мог обратиться в ядовитую змею и укусить ее. — Ну и приключение… За этим занятием ее и застал Кароан — один из младших братьев. Мальчик лет двенадцати на вид, остановился у входа, поигрывая тренировочным деревянным мечом. — Ты чего застыла, Изис? Будто привидение увидела. Изис вздрогнула и обернулась. — А, Кароан, это ты. Что со щекой? Опять подрался с братом? Мальчишка насупился и потер рукой небольшую рану на скуле. — Мы тренировались… И Кейфл сам виноват, нечего было меня подначивать! — Ага, значит, носиться по дому с дикими визгами это нынче называется тренировкой… — Я это, что пришел сказать-то. — Кароан искусно сделал вид, что не расслышал слов сестры. — Отец приехал! Вот! Выпалив эту новость, мальчик круто развернулся на пятках и убежал. В коридоре вдруг послышались звонкие мальчишеские крики и стук деревянных мечей — Кейфл подкараулил брата в темноте. Изис, улыбнувшись, вышла вслед за ними. Она следовала по коридорам в сторону внутреннего двора, как ей навстречу вышла мама. Эва тепло улыбнулась знающей улыбкой и, приобняв дочь, прошептала: — С возвращением.