«(вы)бывший»
Сегодня.
«Ребенка из сада забери, полудурок»
15:43
«Я так-то работаю через стенку от тебя» 15:56«К сожалению»
15:58
«У меня отчеты, забери Марка сам» 16:05«Поднял жопу и забрал сына, сегодня твоя очередь.
Вот разменяем квартиру и пиздуй на все четыре стороны»
16:07
«С превеликим удовольствием» 16:09«Мудила»
16:10
Матвеев сжимает челюсти и силится не раскрошить в руках шариковую ручку. А все потому, что Олег Шепс — предводитель клуба долбоебов и по совместительству бывший муж, вытягивает из омеги последние ниточки нервной системы. Дима дышит через нос глубоко и прикрыв веки, планомерно отсчитывает до цифры десять, пытаясь словить дзен сквозь нервный тик. Коллеги замечают, что между женатой парой едва ли не разгорается пожар. Матвеев держится из последних сил, чтобы не выцарапать Шепсу глаза, в то время как Олег остается отстраненным и безэмоциональным. И отсутствие реакций Шепса Диму тоже изрядно выводит из себя. Как он может так себя вести, когда у них общий ребенок, и семья трещит по швам? Они подали заявление о разводе совсем недавно, буквально пару недель назад, но терпение бывшего Шепса иссякает быстрее, чем продвижение в очереди на бракоразводный процесс. Олег объективно бесит и терпеть его каждый день становится пыткой: у них общая квартира, общая машина и общий, черт возьми, ребенок. Маленький сынишка четырех лет отроду, который еще не успел понять всей драмы родителей. Альфа окутывает сына феромонами ежедневно, как ни в чем не бывало, ведь Шепсы до сих пор живут на одной жилплощади. Разменять одни трехкомнатные апартаменты в Москве за короткие сроки оказалось непосильной задачей. Кто бы мог подумать, что во всем этом большом городе не найдется двух нормальных квартир для одного отца-одиночки и еще одного мудилы, который забрал лучшие Димины годы. Нет, Матвеев действительно не жалел о браке с Шепсом: не жалел, когда в далекие двадцать два сказал «да» альфе, который встал на одно колено и предложил выйти за него замуж. Не жалел, когда решил не прерывать случайной беременности и, перемучавшись бесконечные девять месяцев, увидел крохотного сынишку, как две капли воды похожего на Олега. Не жалел, когда они с Шепсом заводили общее имущество, рассчитывая все на семью. Но теперь все стало иначе. У них с Олегом четкие и строгие правила совместного сосуществования, чтобы в один момент не поубивать друг друга, а также договор о том, что никто из них не должен травмировать ребенка, поэтому Шепсы договорились разойтись как можно мягче. Макет на широком экране компьютера ждет своего часа. Матвеев в их компании неизменный художник, оформитель всякой дребедени, по типу буклетов и флаеров с рекламой, которые стабильно выбрасываются посетителями в мусорку. Олег, к сожалению или к счастью, заведующий отдела обслуживания, можно сказать директор одного из кусочков фирмы. Дима благодарен всем высшим силам, что активное рабочее общение с бывшим мужем происходит только к концу месяца, когда формируются ежемесячные отчеты, статистика и планы. Сейчас середина сентября, а значит, подготовка отчетов началась полным ходом, но это мало волнует Матвеева. Сегодня очередь Олега забирать Марка из садика и тот факт, что Шепс продолжает выебываться, скручивает нервы в узел, а кровь в жилах заставляет вскипать. Дима выключает монитор, несколько секунд смотрит в окна напротив рабочего места, и старается убрать от себя подальше все колюще-режущие. Кабинет Олега буквально через стенку, поэтому Матвеев, сжав кулаки сильнее, направляется к бывшему мужу, предвкушая разбор полетов. У Шепса кабинет просторнее, чем у омеги. В помещении, помимо двух столов и шкафа, принадлежащих Олегу, находится приемная с длинным узким столом и многочисленными стульями для всех членов совета директоров. Прямые жалюзи плотно задернуты на окнах, поэтому кабинет альфы залит искусственным светом. Раньше плотные шторы играли на руку, и только одним высшим силам известно, что происходило в кабинете Олега на этом самом столе переговоров. Раньше они с Матвеевым умели договариваться однозначно лучше, чем сейчас. Дима входит без стука, распахивая дверь едва ли не со всей силы и замирает напротив альфы, складывая руки на груди. Дышит шумно и испепеляющим взглядом прожигает Олега, который усиленно что-то печатает на компьютере. — Если ты собрался прожечь во мне дыру, то не получится, — Шепс активно стучит по клавишам, периодически кидая взгляд на записи в блокноте. — У меня на такие взгляды с твоей беременности иммунитет. — Мозгов бы еще, цены б тебе не было, милый, — Дима скалится и наклоняет голову вбок. — Складывай свои манатки и иди за ребенком. Или тебе понравилось спать на раскладушке у брата дома? — У. Меня. Отчет, — отчеканивает Шепс с каждое слово, устало вздыхая. — Меня не ебет, — Матвеев закатывает глаза и победно ухмыляется. — К тому же, начальство уже в курсе, что ты уйдешь сегодня пораньше. Шепс сжимает руки в кулаки и Диму реакция бывшего радует: Олег наконец-то выдавил из себя хоть какие-то эмоции. Бывший муж зло клацает мышкой, зло захлопывает блокнот и также зло выбирается из-за стола, с шумом отодвигая рабочее кресло. Матвеев расплывается в улыбке и следит за действиями Шепса с ядовитой усладой: — Давай-давай, поработаешь дома, ничего с тобой не случится, — Олег окидывает омегу суровым взглядом, выуживая из сумки флешку, но Диму это только веселит. — Хоть один вечер тебя не будет слышно в доме. — Просто заткнись, — шипит Олег и нервно дергает ногой в ожидании загрузки файлов. — И съебись уже из моего кабинета. — Марка накорми, он не ест ничего толком из той параши, что дают в саду, — Матвеев устало трет переносицу и вздыхает, разворачиваясь на пятках в сторону выхода из кабинета. — Господи, ничего доверить нельзя человеку. Олег хлопает ладонью по столу и сжимает челюсти: — Блять, я в курсе, что надо моему сыну, — Шепс указывает рукой на дверь и на последнем издыхании держится, чтобы не выставить Матвеева из кабинета. — Просто выйди уже отсюда, заебал. — Жду фотоотчет. Череду матерных слов в свою сторону Дима уже не слышит, наскоро захлопывая дверь и возвращаясь на рабочее место. Нет, с Олегом Шепсом им никогда не найти общего языка. Матвееву остается только молиться и верить, что квартиры найдутся в ближайшее время. А еще обвести в календаре красным кругом день развода, потому что тогда Матвеев официально может окрестить альфу «воскресным папой» и выкинуть из своего поля зрения навсегда. Когда Дима увлеченно отрисовывает макет, то не сразу замечает уведомление в телефоне, вовсе позабыв об Олеге. Омега действительно видит от мужа фотоотчет и удивляется шепсовой ответственности. Везде бы так слово держал, может и было бы на пару десятков меньше скандалов. На снимке широкая рука альфы, с особым трепетом и осторожностью сжимающая крохотную ладошку их сына. Матвеев вчитывается в краткую подпись «идем домой» и не может сдержать улыбки. Внутренний зверек омеги тихо-тихо скулит, съеживаясь от прилива нежности, и скребется коготками по ребрам. Дима анализирует свои чувства и приходит к выводу, что это все из-за любви к Марку. Кидает в чат стикер и отодвигает гаджет с погасшим экраном в сторону, возвращаясь к работе./flashback/
Матвеев нервно кусает щеку изнутри, совершенно бездумным взглядом упираясь в тетрадь случайного соседа на лекции. Лектор на фоне занудно вещает о строении человеческого тела, а единственное, что занимает голову Димы — как сдать долги по архитектуре зданий так, чтобы его не вышвырнули из университета в первую сессию. Кусает губы, щеку и совсем теряется в пространстве. Мысли бегают одна к другой: за ночь нужно закончить проект и расчертить на широком формате свои наброски, как-то юркнуть к преподавателю и постараться выдержать тираду для отстающих. Парень настолько теряется в своих мыслях, что упирается взглядом сначала на руки соседа, а потом и вовсе открыто пялится, думая о своем. Дима и просидел бы так до конца пары, если бы не недовольный взгляд серебристых глаз и возмущенный шепот, плавно переходящий в хриплый голос. — На мне какие-то узоры или я свечусь как Эдвард Каллен? Юноша рядом хмурится и Матвеев вздрагивает, когда понимает, что обращаются именно к нему. Отрицательно мотает головой, понимая абсурдность ситуации и кидает беглый взгляд на лектора, съеживаясь под проницательным взглядом студента рядом. — Тогда в чем дело? — сосед наклоняется на парту еще ниже и подпирает ладонью голову, теперь без затруднений глядя на Диму. — Дыру во мне протереть хочешь или чего? — Я просто задумался, — шепчет Матвеев, облизывая пересохшие губы. — Смотрю и смотрю, жалко что ли? Сосед красивый. У него пронзительные серебристые глаза, гордый профиль и густые волосы, спадающие на лицо из-за своей длины. На парне бежевая кофта без ворота смотрится очаровательно. Дима полагает, что рядом оказался альфа, но отчего-то такой уютный и приятный сердцу, что никаких мыслей о возможной угрозе не возникает, от слова совсем. У парня на шее кулон в виде волка и Матвееву кажется, что сосед действительно напоминает оборотня из фильма: широкоплечий, статный, длинноволосый и неописуемо красивый. Студент рядом усмехается, окидывая взглядом парту и натыкается на скетчбук парня с карандашами. Шестеренки в голове крутятся и два плюс два складываются быстро. — Блокнот увидел, теперь думаю, что ты там в нем делаешь. — Почему бы тебе не послушать лекцию? — А меня нарисуешь? Дима смущенно тянет уголки губ вверх и с прищуром взглянув на «волка», кивает. — Возможно и нарисовал бы, — Дима кидает взгляд на преподавателя, который начинает заинтересовываться невнимательностью студентов. Матвеев придвигается ближе и старается не отрывать взгляда от лектора, наклоняется к самому уху соседа, разговаривая на самых низких тональностях. Проблемы по еще одному предмету Матвееву явно ни к чему. — А мне какой с этого профит? Дима выпрямляется и прикладывает палец к губам, выдыхая тихое «тшш» и пару минут усиленно делает вид, что пишет слова под диктовку. «Волк» прикидывает в голове, что такого он может дать новому знакомому за портрет и поджимает губы, что-то анализируя в своей голове. Внезапное общение резко сбавило обороты сковавшей тревоги. Дима на самом деле готов нарисовать этого парня просто так. Он красивый, а еще, когда этот студент разговаривает с Матвеевым, беспокойство в груди затихает и внутренний зверек омеги начинает урчать, упиваясь неожиданной безмятежностью. — Ну, я в математике неплох, — предлагает сосед на вскидку, потому что на ум ничего оригинального не приходит. — Могу помочь, если есть какие-то проблемы. Я Олег, кстати. Новоявленный знакомый протягивает Матвееву руку для рукопожатия, и Дима расплывается в улыбке, вкладывая свою ладонь в его. Парень в прямом смысле слова горячий, потому что теперь мысли о том, что он оборотень, не кажутся такими бредовыми. По ощущениям кожу обжигает не тридцать шесть и шесть, а все сорок градусов. — Ты знаешь, а я совсем не шарю в математике, — Матвеев улыбается и старается не краснеть щеками. — И меня Дима зовут./end of flashback/
Утро априори не бывает добрым и как правило, на это находится несколько причин. Утро не может быть добрым, если оно начинается рано, утро не может быть добрым, если нужно идти на работу — это знают все. Но самое главное — утро не может быть добрым, если в среду просыпаешься не от будильника, а от того, как в соседней комнате храпит твой бывший муж, когда стрелка часов указывает лишь на половину пятого утра. Матвеев проводит по лицу ладонями и трясется в истерически-нервном смехе. С чутким сном Димы вряд ли удастся заснуть еще раз, поэтому омеге ничего не остается, кроме как встать на работу уже сейчас и постараться не задушить подушкой Шепса. Матвеев бы с превеликим удовольствием сейчас сгрохотал чем-нибудь тяжелым в гостиной, прямо над ухом Олега, чтобы неповадно было, но продолжает передвигаться тихо, потому что в детской спит ребенок. Сон у Марка крепкий, и храп отца ему нипочем. Впрочем, и Диму раньше это не волновало: он аккуратно касался ладонями альфы, нежно поглаживая по спине и рукам, медленно и аккуратно поворачивал Шепса на другой бок, прижимаясь к мужу сильнее, потому что знал, как Олега успокаивает присутствие омеги под боком. Но сейчас альфа своими звуками только раздражает. Его слишком много, он слишком шумный и слишком бесячий. Когда наступает время будить сына, Матвеев несказанно радуется открывшейся перспективе мести. Марк спит на одноместной детской кровати в точности копируя позу отца: подушка игнорируется напрочь, одеяло и рука просунуты между ног, а ступни торчат из-под простыни. Матвеев искренне удивляется тому, как мальчик умудрился перенять не только большую часть внешности от Олега, но и такие крошечные привычки. Дима гладит сына по голове, целуя в висок и легонько тормошит за плечо, пытаясь привести ребенка в чувства. — Вставай, солнце, — на Матвеева, естественно, ноль реакции. — Ма-а-рк, вставай давай. — Я не пойду в садик, — весь в отца, честное слово. — Солнце мое, — Дима коварно улыбается и ехидный смешок старается сдержать глубоко внутри. — У нас очень важное дело: если ты не разбудишь папу, он опоздает на работу и его уволят. Только ты можешь помочь ему. Мальчик сначала морщится, не разбирая потока речи папы. Лежит несколько секунд без движения, потом открывает на пробу один глаз, второй и откидывает одеяло от лица, сияющими карими глазами давая понять: информацию принял, на хитрющий план Матвеева согласен. — Уволят? — Совсем уволят, — Дима уголки губ опускает и лицо делает грустное-грустное. Жаль, что в актеры не пошел, вышло бы что-то путное однозначно. — Но надо очень громко будить, папа не просыпается. Сын, согласно сценарию Димы, из одеяла выпутывается и, собрав всю свою детскую энергию, шумно несется в гостинную. Матвеев вслед за ребенком идет и ухмыляется, упершись плечом в дверной косяк, когда Марк на отца запрыгивает, тормошит всеми конечностями и на ухо непрерывно повторяет «пап, папа, папа проснись». Олег под весом ребенка просыпается сразу и старается установить связь с реальностью, осознать, почему его пробуждение такое и что вообще случилось, но столкнувшись взглядом с Матвеевым, непонимания становится еще больше и Шепс хмурится, стараясь параллельно успокоить Марка. — Да все, все. Я проснулся, видишь? — широкие ладони поперек спины сына кладет и хоть как-то пытается стащить с себя неугомонное дитя. Шило в заднице у него от Матвеева, Олег в этом уверен. — Папа сказал, что ты не можешь проснуться, — Марк, изнывая от накатившей нежности к отцу и личной победы над безработицей, практически встает во весь рост, оплетает тоненькими ручками шею Олега и тычется носом тому куда-то в волосы, кладя голову на широкое плечо. — Но я тебя разбудил! Я помог тебе? Олег зубы сжимает, и на лице играют желваки: — Папа. Значит. Сказал, — Шепс отчеканивает каждое слово, пока Матвеев окидывает бывшего веселым и мстительным взглядом. — Конечно, ты мне помог, солнышко. Куда я без тебя? Дима напоминает о себе, отталкиваясь корпусом от дверного проема: — Марк, умываться пора. Ребенок недовольно ворчит, но от отца отстраняется и также активно следует в ванную комнату, по пути обнимая Диму за ноги, сцепив ладошки на талии. Матвеев оставляет поцелуй на макушке сына и, когда ребенок убегает, сцепляет руки на груди. Теперь причин для улыбок не находится, а вот для испепеляющего взгляда темных глаз — хоть отбавляй. — Ну, и хули это было? — Шепс надевает спортивные штаны и попутно поправляет криво заправленную кровать. — Это же ты его снабдил ролью будильника. — А нехер храпеть и будить меня в пять утра, — Матвеев смотрит зло, и желание навести на бывшего мужа порчу на понос растет в геометрической прогрессии. — Я тебе кляп куплю, ты заебал тарахтеть. Олег ухмыляется по-волчьи и подходит к омеге, прижимая того собственным телом к стене, но при этом сохраняя дистанцию. Матвеев к стене прижимается спиной и смотрит в серебристые глаза напротив. На Шепсе привычно нет футболки и даже после подачи заявления на развод, альфа продолжает светить своими мышцами, принципиально Диму подбешивая. — Милый, — Шепс рукой упирается на уровне головы Матвеева, и у того проскальзывает мысль, что в случае чего, прокусить мужу предплечье будет вполне законно. — Кляпы и рот, занятый чем-то — это по твоей части. — Сволочь. И как дожить до развода?