time to say goodbye?

настоящее время

Вцепившись руками в Сынмина, я смотрю на Минхо, всё ещё проживая каждое мгновение того вечера. Каждый причиняющий боль удар, который он нанёс мне прямо в сердце словами, что тогда выплюнул мне в лицо, клянусь, это было так, словно он взял острый осколок стекла и вонзал его прямо в моё сердце, снова и снова. Смеясь над болью, что причинял, и кровью, что вытекала из ран. Той ночью я поверил в каждое чёртово слово, произнесённое им – что он не любит меня. Я правда поверил в то, что он никогда не любил меня, что я ничего не значил для него, что всё это было лишь глупой игрой. Но всё было не так, и что сейчас? Сейчас я ничего не чувствую. - Я отлично знал, что нужно было сказать, чтобы Джисон поверил мне… И я до сих пор не могу смириться с тем, что он поверил… Как? Как он мог поверить в то, что я никогда не любил его? - произнёс он немного сердито, - Неужели я никогда не показывал, как сильно люблю его? Как можно было так легко поверить в эту ложь? - Я закрываю глаза, роняя голову вниз, не в силах совладать с собой, ведь я действительно поверил в его ложь. Ложь, которую он так умело мне преподнёс. - В ту ночь я бросил его, зная, что полностью растоптал… Вы не можете себе представить, как сильно мне хотелось рвануть обратно, и зацеловать его, сказать ему, что я солгал… Что я не хотел говорить ему эти чудовищные слова, но я знал и понимал все риски, которым подвергну всех нас, особенно его, и то, что никогда больше не смогу увидеть его. Тогда это казалось лучшим возможным решением - быть с ним рядом, даже если и не вместе, - выдыхает он. - Тогда появилась Чэён… - сдавленно произносит он, и я чувствую, как немеют мои конечности. Я ненавижу ее. Она была причиной его ухода. Я так думал. В это мгновение я почувствовал себя так же, как и миллионы фанатов, смотрящих трансляцию прямо сейчас. У меня не было ни единой догадки о том, что он собирался говорить и делать дальше, я всё ещё был под впечатлением от реальной истории, которая в моей голове раньше выглядела иначе. - Она милая девушка, но… Она никогда не была той, кого я хотел… - он поднимает глаза и смотрит на экран. – Опять же вы, стэй, видели всю правду… Каждое свидание было на публику… Все наши взаимодействия на музыкальных шоу, твитты, фотографии в инсте, сообщения в баббл – всё было подготовлено нашей командой продюсеров, - он легко улыбается, прежде чем продолжить. – Я не хочу, чтобы её ненавидели… Она действительно славная девушка, она была единственной, кто понимал мои чувства меня в тот момент, и не раз утешала меня, когда это становилось невыносимым. Она всегда знала, как сильно я люблю Джисона, и я был честным с ней с самого первого дня… - мягко произнес он. В то время пока он говорит о ней, я замечаю в углу фигуру, вошедшую в комнату. Поднимаю глаза и вижу саму Чэён, вошедшую в комнату, со слезами на глазах. Мы продолжаем смотреть друг на друга, пока Минхо продолжает говорить. - Много дней и ночей перед нашими «свиданиями», она поддерживала меня, потому что я изнывал по Джисону. Она постоянно говорила мне, что однажды всё наладится, и, возможно, я и Джисон снова сможем быть вместе… - произносит он и опускает глаза вниз. – Вы удивитесь, узнав, какой делулу минсонером она оказалась… - с его губ срывается лёгкий смешок. Мой взгляд прикован к Чэён, моё лицо искажается ненавистью, и она стыдливо смотрит вниз. - ВЫ. МЕ. ТАЙ. СЯ. - произношу я так громко и чётко по слогам, чтобы нас слышали все остальные. - Дж-жисон, позволь мне объяснить тебе… - начинает она, но я тут же её прерываю. - У меня нет ни малейшего желания не то, чтобы слышать, но и видеть тебя. Я не хочу, чтобы ты подходила ко мне ближе, чем на 20 метров, - выплёвываю я. Она кивает и беспомощно смотрит на меня, но меня это не трогает. Ничуть. - Я просто хочу, чтобы ты знал, это было ради тебя! Единственная причина, по которой я на это согласилась, заключалась в том, что я думала, тебе будет легче, если ты будешь знать и видеть, что он со мной. С той, кто позаботится о нём, а не с кем-то, кому на него было бы плевать, - говорит она, защищаясь. Я издаю громкий смешок и встаю прямо напротив неё. - Правда? Потому что, если память мне не изменяет, ты говорила, что влюблена в него, перед тем, как узнала, что он мой парень. Неужели ты думаешь, что я такой идиот, и куплюсь на этот бред сивой кобылы, как все остальные идиоты? - спрашиваю я, все ещё сохраняя между нами дистанцию. - О Боже, это здесь совершенно ни при чём, - говорит она в ответ. - О, да неужели? А мне кажется, тебе доставляла удовольствие сама возможность быть с ним, и заодно пропиарить своё агентсво. Не пытайся играться со мной так, как ты, твою мать, игралась с Минхо, - зарычал я на неё. - Я пришла сюда для того, чтобы помочь, а не ругаться - она надувает губы, на что я лишь закатываю глаза. - Хочешь помочь? Тогда прибери все своё дерьмо и съеби. Не возвращайся и никогда не пытайся связаться с кем-нибудь из нас вновь, поняла? - говорю я и отворачиваюсь от неё, возвращая взгляд обратно к ноутбуку, чтобы сосредоточить всё своё внимание на том, что сейчас действительно важно. Меня не волнует, ушла она или нет, но я чувствую, что, наконец, могу мыслить ясно, и пытаюсь осознать всё, что сейчас происходит. - Что ж… Мы с Чэён продолжали публично встречаться, и, когда мы даже не были на людях, я всё равно ощущал себя полностью разбитым… Второй мировой тур был в самом разгаре. Я старался прятаться за улыбкой настолько, настолько мог, но стоило мне взглянуть на Джисона, и моя маска на мгновение давала трещину. Он никогда не умел хорошо скрывать свои чувства и переживания… - его смешок заставляет меня легко улыбнуться. - Но, видите ли, я, напротив, всегда был в этом очень хорош. Я мастерски прятал свои чувства и эмоции. У меня было приготовлено достаточно лжи для парней, которая тяжело прокатывала с ними, особенно с Феликсом… - я нахмурил брови и посмотрел на Феликса, который и так избегал моего взгляда. –Феликс всё знал. Продюсеры рассказали ему для того, чтобы он незаметно присматривал за мной и остальными. Я был полностью уверен в том, что Феликсу предоставили всю информацию, и это одновременно радовало меня, потому что мне было кому высказаться, и в то же время расстраивало, потому что становилось не так уж и просто прятать свои чувства… - взглянув на Феликса, я чувствую, как сжимаются мои челюсти. Замечаю Чана и Бинни, которые удивленно пялятся на него, но это не сравнимо со злостью, овладевшей мной. - Ты знал? - взрываюсь я. – Ты знал это всё время и ничего не сказал! - я кричу на него, и он вздрагивает. И смотрит на меня взглядом полным сожаления. - Прости, Джисонни… Я не мог сказать… - Не мог? Феликс, я думал, мы лучшие друзья. Ты ведь знал, как мне было тяжело, ты это видел. Почему ты молчал? - Мне очень жаль! Тогда мне казалось, что я поступаю правильно! - он был близок к тому, чтобы зарыдать. – Я не знал, как ты отреагируешь, если узнаешь. Я боялся, что группа развалится и … - произносит он и смотрит вниз. Я неожиданно задыхаюсь, понимая истинный смысл его слов. - Ты думал, это разлучит тебя и Бинни… - заканчиваю я вместо него. Он медлит несколько секунд, прежде чем кивнуть в ответ на мой вопрос. Я безумно хочу на него разозлиться, но не могу, понимая, что он не хотел потерять человека, которого любил. Я понимаю это лучше, чем кто-либо другой. - Но в конце концов я, наконец, научился мастерски скрывать свои переживания даже от Феликса… - продолжает Минхо. – В тот день, когда я сидел напротив Ким Ёнсана и остальных, я чертовски долго изучал этот контракт. Я долго смотрел и анализировал всё то, что они показали мне, чтобы заставить ответить положительно. Я никогда не был человеком, которого волновало мнение окружающих. Я всегда был не таким как все, и мне это нравилось. Что-то в тех словах задело меня намного глубже. Они засели глубоко-глубоко в сердце. Всё это ранило меня намного сильнее, чем я ожидал…. – Мое внимание привлекает приглушенный разговор у меня за спиной, и я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Хичоля, разговаривающего с парой полицейских. - Мы проверили номер его кредитной карты и прочее… Он ничем из этого не пользовался, скорее всего расплачивался наличными. Он не хочет, чтобы его нашли… - произносит полицейский. - Что насчёт машины? Её где-нибудь видели? - спрашивает Хичоль, и полицейские качают головами. Хичоль поднимает глаза, заметив, что я смотрю на него, мягко мне улыбается, прежде чем отвернуться обратно и заговорить тише. - Я обещал, что буду честным сегодня, и я буду… - Минхо закусывает нижнюю губу, нервно её кусая. – Я не хочу, чтобы вы ненавидели меня за то, что я собираюсь рассказать. Это очень личное, и никто об этом не знает… Ни Джисон, ни Феликс или кто-либо ещё из мальчиков. Ни Чэён, ни даже моя семья, только я один… - он закрывает глаза и сжимает пальцами переносицу. - Той ночью, когда я оставил Джисона с мыслями о том, что я не люблю его, я был разбит. Я не мог думать, двигаться, даже дышать было больно, и я боролся с собой, чтобы просто-напросто вдохнуть. Я сел в машину и ездил по городу, останавливаясь то тут, то там, и в конечном итоге остановился напротив одного пятизвёздочного отеля и сделал то, о чём сожалею… Я не такой сильный, каким все меня привыкли считать. Я совсем не такой, каким стараюсь казаться. Я был вынужден прятать свои чувства, и делать вид, будто меня ничто не волнует. Я ненавидел себя и ненавижу сейчас за то, что причинил Джисону боль, я хотел быть наказанным за это. Я хотел страдать от того, что заставил страдать его… - мои руки сжимаются в кулаки, я изумлённо смотрю на него. - Я заставил себя испытать частичку той боли, которую испытывал Джисон… - он издает короткий смешок. – Если быть честным, я плохо помню, что произошло дальше, после того как я приехал к отелю. Всё, что я помню, это как проснулся на следующее утро. Проснулся с головной болью, в перепачканной кровью одежде и шрамами… - он качает головой. - Знаете, я никогда не думал, что окажусь тем человеком, который будет себя резать. По правде говоря, я всегда считал, что люди, которые говорят, что режут себя, потому что нуждаются в боли – ненормальные. Но той ночью я понял всё. Я чувствовал боль в душе, но это была лишь моя боль. Но как же боль Джисона? Мне нужно было физически чувствовать её, надеясь, что от этого мне станет легче, - он зажмуривает глаза, и я вижу, как слёзы скатываются по его щекам. – Но легче не стало… - он тихо скулит, его голос едва слышен. – Каждый день я просыпаюсь не только с напоминанием о том, что сделал. Я вижу Джисона и то, насколько он раздавлен, но это далеко не всё, что напоминает мне о содеянном. Теперь на моём теле больше шрамов, которые лучше всего остального напоминали мне о том, что же я наделал… - Нет - шепчу я в ответ. – Нет, нет, нет… - повторяю, чувствуя, как каждое слово отдаётся болью в груди. - Я продолжал изо дня в день оставлять новые шрамы поверх предыдущих. Я перестал нормально питаться. Я перестал общаться с фанатами. Перестал проводить время с парнями так много, как раньше - он закрывает глаза. – Я просто не мог выносить боль в глазах Джисона и, смущённые и сердитые, взгляды со стороны Чана и Бинни. Я перестал жить, я существовал в своей апатии. Мне не хотелось просыпаться утром. Мне не хотелось вставать с кровати навстречу новому дню. Мне хотелось лишь изолироваться в четырёх стенах своей комнаты и лежать на кровати, свернувшись калачиком, и жалеть себя - я делаю резкий вздох, понимая смысл этих слов. – Простите - грустно произносит он, опустив глаза. – Мне жаль, что я врал вам. Даже несмотря на то, что я был вынужден бросить Джисона, всё превратилось в одну сплошную ложь - он закусывает губу, отсаживаясь назад, чтобы поправить ноутбук, лежащий на его коленях. Я смотрю ему за спину и замечаю картину, висящую у него за спиной. В моей голове проносится мысль, что она выглядит удивительно знакомой. – Я делал много вещей в жизни, которыми я не горжусь, но причинить боль Джисону было самым худшим поступком, на который я только был способен… Я до сих пор люблю Джисона больше всего на свете. Он лучшее, что произошло со мной в жизни. Я лишь сожалею, что я недостаточно упорно боролся за тебя, Хани - он посмотрел прямо на меня. – Я сожалею, что даже не попытался бороться за нас и за наши чувства - на мгновение в комнате повисает тишина, мы все задерживаем дыхание, ожидая его следующих слов, которые он не торопится произнести. - Джисон… - я поворачиваюсь, чтобы увидеть перепуганные глаза Феликса. –Он говорил в начале, что у него есть всего 30 минут. Сейчас 28 минута, Джисон! Я больше не чувствую связи с остальным миром, мозг отказывается работать. Я словно сижу совсем один, глядя на экран, и чувствую, что мои мысли где-то далеко за пределами этой комнаты. Как так вышло, что в конечном итоге, я опять сижу здесь, чувствуя, как рушится мой мир и земля уходит из-под ног? С чувством того, что вновь всё потерял. Однажды я уже потерял всё, что у меня было, и я не готов потерять это снова. В этот момент мои руки действуют намного быстрее, чем соображает мозг, вытаскивая мой мобильный телефон. Я быстро открываю bubble, надеясь, что стэй должны быть в сети, и молюсь, чтобы они прочли моё послание и помогли. Мои ловкие пальцы дрожат, пока я пишу сообщение и отсылаю его. «Помогите мне. Оставляйте сообщения в комментариях к трансляции Минхо-хёна, попросите его позвонить мне.» Кратко и по существу – то, что нужно. Не дожидаясь ответной реакции, открываю инстаграм и публикую историю с таким же текстом, наблюдая за тем, как мой мобильный буквально разрывается от сообщений. Потоки упоминаний и ответов в bubble, потоки любви и преданность людей, которые ни разу не встречали меня, но были готовы помочь. Я чувствую, как слёзы в сотый раз за сегодняшний вечер собираются в уголках глаз, и поднимаю взгляд обратно на экран. - Ну же, Хо… - шепчу я. - Время подходит к концу и мне надо закругляться… - тихо произносит он. – Знаете, в чём ещё вы были правы? - он мягко смеется. – В том, что песня Limbo посвящена Джисону, а его Volcano был ответом мне - в его улыбке проскальзывает нежность, когда он обращается к слушателям. Я был настолько увлечён словами Минхо, что не сразу заметил Чонина, включившего выпуск новостей по телевизору, где крутили отрезок из трансляции Минхо. Качаю головой и возвращаю своё внимание Минхо. - Я хотел, чтобы вы все узнали. Я хотел дать вам хотя бы частичку той правды, которую я не могу сказать. И делал это по-своему. И я надеюсь, что у меня это получилось. Возможно, вложить свои чувства в музыку было единственным, что я делал правильно в этой жизни – пожимает он плечами, а затем качает головой. – А, хотя… Думаю, единственным правильным поступком, который я совершил в своей жизни, было полюбить Джисона… - моё горло болезненно сжимается и новые слёзы грозятся вылиться в рыдания. Его слова заставляют моё тело разрываться от эмоций. Чувство, которое я никогда не испытывал прежде, но которое я теперь никогда не смогу забыть. - Я не могу больше это вынести... Для моего мозга это оказалось чересчур, и он просто отключился, и я чувствую, что моё тело скоро отключится вслед за ним. Жизнь больше не приносит мне удовольствия. - он закрывает глаза. – Возможно вы меня не поймёте, сочтёте меня неблагодарным, ведь у меня есть всё – замечательная любящая семья, которая скучает по мне и будет сильно скучать, прекрасные друзья, и эта дружба занимает особое место в моём сердце. У нас есть фанаты по всему миру, которые так нас ценят и любят. Но у меня нет того, что я хочу. Кого. У меня нет Джисона – произносит он и яростно трёт глаза. – Так что… - не договорив, он встаёт с кровати и приподнимает крышку ноутбука. Мой взгляд пробегается по экрану, я осматриваю комнату за его спиной и замечаю картину, часть которой видна на экране. - Я знаю эту комнату… - шепчу я, не замечая тишину, повисшую в комнате, и то, как все присутствующие следят за любым моим движением. - Что ты имеешь в виду, Джисон? - я слышу, Хичоль в пару широких шагов оказывается возле меня. – Ты уже видел её? - Я был там когда-то… Я… - мысли ускользают от меня, а мой мозг отчаянно пытается ухватиться хотя бы за что-нибудь, прежде чем приходит осознание. Мне знакома эта картина, мне знаком цвет этих стен, даже кресло, стоящее в углу комнаты позади Минхо. Мне всё это знакомо, но я не могу вспомнить откуда. - Я долго убеждал себя в правильности своего решения. Я знал, что мне нужно это сделать… Я не вижу другого способа сказать всему миру, что нельзя отнимать у кого-то что-то столь важное, как любовь, лишь потому, что другие не могут её принять… - он закусывает губу и хватается руками за подол футболки. - Я лишь надеюсь, что каждый из вас меня поймет… Может быть, и Джисон поймёт, - он делает глубокий вдох, и я вижу, как он колеблется. Рыдания сокрушают всё его тело, в то время как он неразборчиво произносит. - Мне жаль, что всё так вышло… Я никогда не хотел этого… Я не хотел, чтобы всё закончилось именно так, и я уверен, что для многих из вас — это лишь сцена, которая потом зафорсится в интернете, но со временем забудется… Мне так жаль… Простите меня, что мне не хватило смелости двигаться дальше. - Хичоль… - из горла вырывается хрип. – Он собирается… - я не могу закончить предложение и чувствую, как он делает шаг вперёд. Его руки мягко опускаются мне на плечи и слегка их сжимают. - Джисон, ты должен вспомнить, где находится эта комната, - твёрдо произносит он, и мысли внезапно перемешиваются у меня в голове. Я знаю эту комнату, но не могу вспомнить. Я вижу, как взгляд Минхо, просматривающий страницу, опускается на окно с комментариями и бросаюсь впёред, набирая сообщение за сообщением, умоляя его позвонить мне. Я вижу тысячи сообщений, просящих его о том же. У него расширяются глаза, и от удивления приоткрывается рот. Он смотрит на экран, и я знаю, что он увидел их. Он знает, что я смотрю трансляцию. - Пожалуйста, Хо… - умоляю я, хоть и знаю, что он не услышит меня. Один звонок – это всё, что мне нужно, и то, что я никогда не получу, потому что он качает головой, будто слышит меня. - Любить тебя было лучшим решением в моей жизни. А время, проведённое с тобой, было незабываемым - он говорит прямо в камеру, обращаясь ко мне. Каждое его слово проникает глубоко в моё сердце. – На этом я прощаюсь - печально произносит он. – Я так сильно люблю тебя… - обращается он прямо ко мне, разгоняя кровь всё быстрее и быстрее с каждым сказанным словом. – Прости меня, Джисон. Надеюсь, когда-нибудь ты сможешь меня понять и простить, - следом гаснет экран. Тук-тук, тук-тук, тук-тук. В этот момент время замерло. Люди, звуки и мысли смешаются в один фоновый шум. В одну непонятную серую массу. А комната увеличивается в размерах, давя на меня своими стенами. Или это я уменьшился? Меня будто накрыло куполом, внутри которого нарастало электрическое напряжение, грозясь взорваться, пробив дыру. Всё, что я могу слышать – звук собственного сердца. Его стук эхом отдаётся в ушах. Я могу поклясться, что сердце увеличилось в размерах. Оно вот-вот застрянет в горле комом, который меня и задушит. Все чувства и инстинкты будто атрофировались. Открываю и закрываю рот, не в состоянии сделать и вдох. Тянусь к горлу, пытаясь разодрать его. «…исон» слышу я где-то далеко, пытаясь понять откуда исходит звук. «Джисон, дыши!» слышу я и чувствую чьи-то холодные касания на щеке, а затем крепкие объятия. И мир приходит в движение. Люди носятся, люди уходят. Громкие крики и приглушённые разговоры.