Просто живи

После того, что произошло на конюшне, Жан остался смущенным и разочарованным. После такого я с Конни однозначно разговаривать не буду, кисло подумал он, топая по пустынной тропинке. Клянусь, после всего ада, это последнее, что мне нужно на данный момент ... Последние несколько дней заставили его нервничать сильнее, чем он когда-либо чувствовал за всю свою жизнь. После того, как ему пришлось справиться со всем сразу, единственным лучиком света в его жизни была ты, и даже этому все еще не хватало определенности. Проведя целую неделю, избегая друг друга, как чумы, вы двое только начали разговаривать друг с другом. Растопили лед, восстановили доверие между тобой, как и следовало. ... Как вдруг этому раздолбаю Конни Спрингеру угораздило открыть свою варежку и снова поставить все в неловкое положение. Брак, из всех вещей! Это было наивное, небрежно брошенное замечание, но от такого простодушного ребенка иного Жан и не ждал. Он вздохнул, беспокойно проведя рукой по своим пушистым волосам. Нет смысла позволять этому трепать себе нервы. Конни в любом случае не хотел причинить никакого реального вреда, и остальные тоже. Для них было вполне естественно проявлять любопытство, даже озабоченность, по поводу благополучия отношений Жана и тебя. Но никто не понимал, что между тобой и Жаном все было далеко от совершенства. Конечно, они неуклонно улучшались, но все еще были осложнения. … У него все еще были чувства к тебе; это было несомненно. Но с тем грузом вины, который он испытывал по отношению к Марко, дальнейшее развитие этих чувств казалось чрезвычайно плохой идеей. Знаю, что его с нами нет, но я все еще не могу прийти в себя от этого, беспомощно думал он про себя, возвращаясь один. Каждый раз, когда я становлюсь добрее к ней, мне кажется, что вонзаю ему нож в спину. Он никак не мог пройти через это нерешительно, не действительно облажавшись. Ты заслуживала лучшего, чем это. И Марко заслуживал лучшего. Его совесть разрывала его сердце на части. В конце концов, он решил придержать язык и вести себя так, как будто ничего не чувствует. Достаточно просто. В конце концов, испытания прошлой недели оставили его в полном оцепенении. Если и было что-то полезное, чему он научился на этой войне, так это тому, как держать свои эмоции в узде. ... Эта клятая война. Разведкорпус собрался в обеденном зале. Там с широко раскрытыми глазами нервных посвященных официально приветствовали в легионе. Жан пришел последним. Он огляделся. Небольшая горстка новобранцев стремилась пообщаться со старшими по званию. Сюда зашёл Эрен Йегер, который уже подружился с Отделом специальных операций, каким бы чертовым подлизой он не казался. Однако по большей части выпускники 104-го учебного подразделения предпочитали собираться за одним столом, где компания состояла скорее из знакомых лиц, чем из незнакомцев. "Привет, Жан!" - Крикнул Конни, махая ему рукой. "Айда к нам!" Вздохнув, Жан решил забыть, что затаил обиду на Конни. Забрав свою еду, он подошел, чтобы присоединиться к ним. Напротив него сидела ты. Мгновение он сидел там и смотрел на тебя, пораженный. Ты сделала то же самое, затаив дыхание. К этому времени смущение по большей части прошло. Но в тот момент, когда твои глаза встретились с его глазами, Жан почувствовал, как его сердце слегка подпрыгнуло. Он прочистил горло и быстро отвел взгляд, подавляя румянец, который угрожал запылать на его лице. Ты широко раскрыла глаза, глядя на него, сбитая с толку. О, Боги. Эти глаза. Тебе обязательно так на него смотреть, не так ли? Сохраняй спокойствие, Жан. Сейчас не время и не место ставить себя в неловкое положение. С этими словами Жан собрался с духом и снова поднял на тебя свои янтарные глаза. Он должен был сказать что-то, чтобы растопить лед, но не знал, что. По какой-то причине обычное общение было таким же трудным, как снять штаны на публике, и он не мог понять почему. Тем не менее, он не хотел полностью игнорировать тебя. Одному Богу известно, насколько хорошо это могло получиться. В конце концов, ты неуверенно улыбнулась ему. Он слабо ответил на это. После этого был сделан какой-то неопределенный комментарий по поводу ужина, прежде чем вы двое начали вести светскую беседу с остальными коллегами-выпускниками. Конни, Райнер, Микаса... Обычные люди. Судя по всему, каждый получил обещанный кусочек мяса размером с жетон. Жан нахмурился. Не особо впечатляюще. В первый раз за то, что казалось вечностью, настроение было беззаботным и жизнерадостным. Люди вокруг погрузились в непринужденную беседу. Время от времени делались замечания по поводу погоды, самого ужина и своеобразных причесок одного или двух ветеранов легиона. Тривиальные темы, на самом деле. Ничего глубже этого. "Все беседуют о мелких, незначительных вещах. Прямо как в старые добрые времена," - тихо заметил Жан, проделывая ложкой дырочки в своем рагу. "... Никто не хочет зацикливаться на вероятности того, что мы можем умереть в течение следующего года. " Но Жан мог сказать это по теням, которые падали на их лица. Перспектива умереть молодым была у всех. Они просто не говорили об этом. Не то чтобы Жан мог их винить. Во-первых, это едва ли лучшая тема для обсуждения во время еды. Кроме того, чем больше он думал об этом, тем скорее ему хотелось выкинуть это из головы. Он бы с удовольствием весь день твердил о погоде, если бы это помогло ему вспомнить, каково это - быть нормальным подростком. Глупым, простым ребенком, который беспокоился о своей последней влюбленности. А не солдатом, который с несчастным видом сидит без дела в ожидании смерти… и боится смерти тех, о ком заботился. "В конце концов," с несчастьем подумал он про себя. Я не мог помешать ей присоединиться к Разведкорпусу… Прости, Марко. Ты, должно быть, чертовски разочарован мной. --- После ужина все разошлись, чтобы помыться, прежде чем разойтись на вечер. Жан провел следующий час или около того в ванне, наслаждаясь столь необходимой ванной, делая все возможное, чтобы не обращать внимания на то, что Конни и Эрен грубо обращались друг с другом в воде. Обычно расслабляющее тепло и головокружительный пар сразу погружали его в сон. Но без Марко, который мог бы спасти его от случайного утопления или превращения в чернослив, сон никак не настигал парня. ... Честно говоря, он совершенно не представлял, что с тобой делать. Это тоже было не только из-за гормонов. Если бы это было так, решение было простым - он нашел бы где-нибудь комнату для себя и просто ... позаботился об этом. Наедине. Но нет, если ты был вовлечен, то и его совесть тоже. Его мысли. Его эмоции. …И все остальное, что мешало ему быть еще одним мелким, эгоцентричным, одурманенным гормонами подростком. Это была дилемма, с которой он должен был как-то справиться и разобраться самостоятельно. Он не ожидал, что кто-нибудь поймет. ... Но он и не ожидал, что кто-то другой предпримет какие-то действия. Ничто не могло подготовить Жана к засаде, которая поджидала его, пока он забирал свою одежду в раздевалке. Пока он надевал брюки, в затылке у него слегка покалывало, предупреждая об опасности. Он заметил своих потенциальных противников слишком поздно. Две пары мясистых, мускулистых рук сжали каждую из его рук, удерживая его, как тисками. "Цель достигнута", - прорычал Райнер Браун, продолжая сжимать оружие. Его сообщником в преступлении был не кто иной, как Бертольд Фубар. Жан закричал. "Что?" Громила и человек-башня вместе по-лягушачьи провели озадаченного Жана по заполненному паром коридору под взглядами сбитых с толку старших. Большинство из них пожали плечами и отправились по своим делам в раздевалку купальни, оставив Жана на милость его похитителей. "Вы чего удумали?!" - прорычал он, извиваясь, как мышь, попавшая в удушающий захват змеи. "Куда вы меня тащите?..." Слова Жана были прерваны, когда объединенная грубая сила Райнера и Бертольда отправила его головой вперед в прачечную. Он взмахнул руками, нелюбезно упав на стопку мягких, только что выстиранных полотенец. …Какого рожна? Двое мальчиков повыше последовали за ним внутрь, закрыли дверь и заперли ее на засов. Затем они загнали его в угол. Голова Жана закружилась от иррациональной паники, когда он вскочил на ноги, одной рукой хватаясь за пояс брюк. Без ремня они начали сползать с его бедер. "Ч-ч-ч-что вы делаете?" он запнулся, широко раскрыв глаза. "Нафига вы заперли дверь?" "Расслабься, Кирштайн", - прогудел ему неприятно знакомый голос. "Не знаю, что у тебя на уме, но тебе нужно угомониться". Это был момент, когда Жан осознал, насколько переполнена прачечная. Он в шоке поднял глаза, обнаружив, что со всех сторон окружен своими товарищами-выпускниками 104-й учебной дивизии. "Йегер?" Он оглядел комнату с отвисшей челюстью. "Конни? Армин? И вы тоже? Чего задумали?" Бровь подозрительно выгнута. "Что более важно, какого хрена вам от меня нужно?" "Жан, все в порядке! Уймись!" Армин отчаянно разразился, пытаясь успокоить его. "Мы не хотели тебя напугать или что-то в этом роде. Мы хотим поговорить ". "Да? И о чем же?" Жан огрызнулся, не желая терять бдительность (и штаны). "Это что-то настолько важное, что вам надо затащить меня в прачечную?" Он стиснул зубы, приподняв плечи, как испуганный кот. Будучи загнанной тобой в угол подобным образом раньше, Жан счел эту ситуацию слишком знакомой. И ему было далеко не весело. Бертольд смиренно стоял в стороне, глядя себе под ноги. Армин, Эрен и Конни посмотрели друг на друга. Жан нетерпеливо смотрел на него, ожидая объяснений. В конце концов, Райнер набрался смелости заговорить первым. "Откровенно говоря, речь о тебе и [Т/И] ", - проворчал он с ненормально серьезным выражением на лице. Этот ответ ни в малейшей степени не обрадовал Жан. Его губы скривились в усмешке. "Неужели?" Он говорил с такой злобой, что все остальные в комнате начали нервничать. Было очевидно, что они собирались вступить на очень личную почву. Более сдержанные, а именно Армин и Бертольд, выглядели так, как будто они передумали. Жан скрестил руки на груди. "Тогда продолжайте. Говорите", - бросил он им вызов, отказываясь смягчиться, когда они заколебались. "Нет, правда, говорите уже. Во что бы то ни стало, я слушаю ". "Ж-Жан", - слабо рассмеялся Конни. "Ты не в себе". Реплика Жана вылетела так же быстро и резко, как удар хлыстом. "О. Ты так думаешь?" "Пожалуйста, Жан", - сказал Армин, отчаянно пытаясь успокоить его. "Возможно, это был не лучший способ противостоять тебе, но поверь нам. Мы правда хотим помочь ". "Помочь? С чем именно?" Жан потребовал ответьте. "Нет уж, выкиньте эту затею. Что вам вообще, мать вашу, известно обо мне и [Т/И]?" "Что нам неизвестно, Жан?" - сказал Эрен грубым голосом. "Сам ты как считаешь?". Жан был почти готов броситься на Эрена с обнаженными кулаками. Райнер немедленно взял дело в свои руки и встал между двумя мальчиками. По сути, это заставило их отступить, свирепо глядя друг на друга. "Ради всего святого, вы двое, можете угомониться ненадолго?" он ругался. "Жан, он имел в виду, как ты относишься к [Т/И]? ... Например, что ты на самом деле к ней чувствуешь?" Он внимательно прищурил глаза. "Что более важно, почему ты ничего не предпринимаешь по этому поводу?" "Решили голову поломать себе, не так ли?" - огрызнулся Жан. "Ты даже не дал мне ответить на первый вопрос". "Жан, ты прекрасно знаешь, о чем мы говорим!" Райнер настаивал раздраженным тоном. "Послушай, ты и впрямь считаешь, что мы ничего не заметили? Мы тренировались вместе в одном полку целых три года! Мы знаем вас лучше, чем кажется! И знаем, как ты близок с [Т/И] и как сильно она тебе небезразлична. И ежу понятно, она для тебя нечто больше, чем друг или товарищ ". "Это так, Жан", - тихо признал Армин. "Все знали об этом с самого начала. Ещё с того момента того спарринга и инцидента в ущелье. Вот только… никому не хватило смелости сказать об этом ". Когда все они кивнули в знак согласия, Армин продолжил. "Никто не собирался высмеивать тебя, Жан. Просто знай, нам давно уже известно, что происходит между вами ". Жан все еще был на взводе. В конце концов, это было столкновение его личных чувств. Но, судя по взглядам его товарищей, они не собирались принижать его. На самом деле, они просто выглядели сбитыми с толку всем этим вопросом. Конечно, это не оправдывало их вопиющего любопытства. Тем не менее, Жан решил принять их благие намерения. То есть, с долей скептицизма. Просто долей?Язвительно подумал Жан. ... Больше похоже на целую бочку "этого". "... Да?" - прорычал он, слегка смягчаясь. "... К чему ты, мать вашу за ногу, клоните?" "Мы просто хотим знать, что мешает тебе быть вместе с [Т/И]", - сказал Конни, пожимая плечами, как будто это была самая простая вещь в мире. "Имеем в виду, ну видно же,… что вы больше, чем просто друзья. Очевидно, она тебе очень нравится, и можно с уверенностью предположить, ты ей тоже симпатичен ". Жан догадывался об этом. Возникло столько драмы между тобой и им, что они должны не могли не проявить любопытство. Надо отдать им должное за честность. Тем не менее, от их слов ему стало не по себе. "... С чего бы вдруг?" пробормотал он, искоса поглядывая. "С какой стати? Разве нам недостаточно просто быть товарищами?" На его лице появилась сдержанная хмурость. "Можешь доказывать обратное, сколько тебе угодно", - сказал Эрен, нахмурившись. Очевидно, он был настроен скептически. "Но посмотри правде в глаза, Жан… Так и будешь терзать себя, скрывая свои истинные чувства?" Плечи Жана напряглись. Эрен был прав, и все же описывать все это как "терзать себя" было просто поверхностным. Прямо сейчас он столько всего сдерживал, что этого было достаточно, чтобы свести его с ума. После минутного молчания он ответил усталым и несчастным голосом. "... Если я это сделаю, это больше никого не коснется". Гнев Эрена вспыхнул. "Жан, это только трата времени, и ты это знаешь", - огрызнулся темноволосый мальчик. "Отлично, просто высший класс. Ты можешь полностью игнорировать тот факт, что большинство из нас обеспокоены твоим благополучием. И твоим поведением. Но неужели ты не задумывался о чувствах [Т/И]? Тебе не кажется, что она видит в тебе больше, чем друга?" Остальные нервно переминались с ноги на ногу, поскольку голос Эрена становился громче с каждым словом. Жан оторвал взгляд от пола. Он прямо встретил взгляд Эрена. "Уж поверьте мне, я не думаю. Я знаю, - настаивал он. "Взаимная привязанность здесь не проблема. Мы оба осознаем, что чувствуем друг к другу. Мы с ней прояснили это несколько дней назад. Тогда [Т/И] и я ... мы оба признали тот факт, что дороги друг другу. С тех пор ничего в этом не изменилось ". Остальные мальчики изумленно переглянулись. Это определенно было для них новостью. Брови Жана сошлись в гримасе. Ничего не изменилось. ... За исключением того факта, что другого человека, которому вы оба были дороги, больше не было в живых. "... Тогда в чем проблема?" - спросил Эрен, выглядя абсолютно сбитым с толку. "Ваши чувства друг к другу взаимны. Кажется, вы оба хотите быть вместе. ... Просто блеск! Так почему вы оба продолжаете сдерживать себя?" Жан раздраженно всплеснул руками. "Почему это вас так колышет?!" "... П- Потому что вы двое достойны счастья", - выпалил Бертольд. Жан был удивлен. Все это время он был совершенно спокоен. Эти слова ошеломили Жана. Все потеряли дар речи. Только Конни осмелился нарушить молчание. "Жан..." - пробормотал мальчик, озабоченно наморщив лоб. "... Ты же хочешь быть с [Т/И], разве не так?" Жан закрыл глаза, выглядя так, как будто ему было больно. "Если ты говоришь о том, что у меня с ней какие-то более глубокие отношения ..." Он тяжело вздохнул. "Да. Я хочу этого. Больше всего на свете ". Все мальчики обменялись взглядами с широко раскрытыми глазами, пораженные тем, что Жан признал это вслух. Эрен уставился в замешательстве. "Тогда… Что останавливает тебя, Жан? Чего ты так опасаешься?" Он нервно сглотнул, не решаясь произнести следующие слова. "... Я помню, что Марко она тоже нравилась. Это была единственная причина, по которой ты так и не пошел дальше с [Т/И], не так ли? Но теперь, когда его... " Голос Эрена затих в тот момент, когда он поймал испуганные, предупреждающие взгляды других мальчиков. Увидев выражение лица Жана, он сразу понял почему. Эрен допустил ошибку, упоминая Марко. Жан медленно вдыхал и выдыхал, сохраняя самообладание настолько, насколько это было возможно. При этом воздух наполнился смертоносным потоком, в результате чего температура в комнате опустилась на несколько градусов. "Ты ударил ниже пояса, Йегер", - тихо сказал Жан холодным голосом. "Не смей упоминать Марко без веской причины. И не смей намекать, что он когда-либо был препятствием между мной и [Т/И]. Он был намного большим, чем это. Больше, чем ты когда-либо знал." Даже Райнеру пришлось отступить на шаг от явного уровня яда в голосе Жана. "Идиот! Зачем ты напомнил об этом?" Конни зашипел, побледнев. Но, к их удивлению, хотя Эрен выглядел подавленным, он продолжал упрямо придерживаться текущей линии допроса. "Я ...Не то имел в виду", - сказал он, с особой тщательностью подбирая слова. "Мне не следовало такое говорить, Жан. Мне жаль ". Его извинения были серьезными. Хотя Жан все еще выглядел разгневанным, он ничего не сказал. Когда Эрен не обнаружил ударов, летящих в его сторону, он воспринял молчание Жана как разрешение уточнить. "Я пытаюсь сказать, что ..." он прочистил горло. "... Марко… хотел бы, чтоб вы двое были счастливы вместе ". Его зеленые глаза стали напряженными. "И, честно говоря, мы все думаем, оно, пожалуй, к лучшему". "Он прав, Жан". Армин с надеждой улыбнулся. "Тебе не обязательно себя терзать. Ни для кого не секрет, ты хорошо знаешь [Т/И]. Вы единственные, кто может по-настоящему понять друг друга ". "Точняк!" Сказал Конни с храброй улыбкой. "Вы - отличная пара". "Вы двое сблизились как никто другой, - отметил Райнер. "Вы долго поддерживали и оберегали друг друга, и потому обязаны сплотиться. Жизнь и так коротка. Неразумно как-то проводить остаток своей жизни в одиночестве ". Жан открыл рот. "А ведь верно, Ханна и Франц счастливо прожили вместе и вместе погибли, не так ли? Эти слова, острые, как коса, стерли улыбки с их лиц. Все вздрогнули. Такого поворота они не ожидали. И все же, каждый из них точно знал, что имел в виду Жан, когда он упомянул о несчастных любовниках, которые встретили свой конец в Тросте. Армин застыл в ужасе. Образ расчлененного трупа Франца вместе с отчаянной борьбой Ханны за его оживление теперь снова стал свеж в его памяти. "Забавно, что ты заговорил о счастье, Бертольд," огрызнулся Жан. Он повернулся, чтобы свирепо взглянуть на остальных. "Напомни-ка мне, где мы сейчас находишься?! Стена Сина? Район Утопии? НЕТ! Мы в чертовом Разведкорпусе!Единственный род войск, в котором уровень смертности превосходит всех! Кроме фанатика-суицидника, кто из вас на самом деле счастлив быть здесь?!" Бертольд побледнел и задержал рот на замке. Райнер промолчал. Армин промолчал, Конни промолчал. Эрен ощетинился, но тоже ничего не сказал. С этими словами Жан продолжил свою горячую тираду. "Вы все разом забыли, что сказал Командир на церемонии посвящения? Вы хотя бы видели, как легион вернулся из внешнего мира после того, как из них выбили всю дурь? Вы видел их ранеными? Они мертвыми? И какие выражения их лиц?" Ярость превращалась в муку с каждым словом, слетавшим с его губ. "Вы все забыли, каково это - выжить в Тросте?" Их молчание было достаточным ответом. Конечно, они не забыли. Они просто изо всех сил пытались не думать об этом. "Я никогда не хотел, чтобы [Т/И] вступала в Разведкорпус!" Жан зарычал на них. "И все же она отреклась от своей жизни только для того, чтобы следовать за мной! … Из всех людей за мной! По-вашему, мне приятно осознавать тот факт, что она готова пожертвовать собственной безопасностью и преодолеть череду страданий, только для того, чтобы я не был одинок? Поверьте мне, я далеко не счастлив ". Он с силой ударил кулаком по стене позади себя, заставив ее задрожать. "Не имеет значения, как сильно я хочу быть с ней! Мы же солдаты! Когда придет время, от нас будут ожидать, что мы отдадим свои жизни ради человечества! Как считаете, что тогда произойдет с нами обоими? Вы и впрямь считаете, что у нас есть все время на любовные романы, когда есть вероятность умереть завтра? " На лице Жана было больше муки, чем гнева. К этому моменту в его руке наверняка было полно заноз, но что это значило по сравнению с болью, которую он чувствовал внутри? Его энергия иссякла. Там, где когда-то была страстная ярость, теперь в его голосе была только глухая горечь. Его глаза были полны безнадежности. Наполненный отчаянием. "Вы, ребята, были правы. Я действительно неравнодушен к [Т/И], - устало сказал он. "На самом деле, в этом мире для меня нет никого важнее. Она невероятный человек, больше, чем любой из вас может понять. И точно знаю, что ее не достоин! Почему? ... Потому что я чертовски напуган, чтобы связывать себя чем-либо, зная, что однажды она погибнет, как Марко! " Бертольд и Райнер вздрогнули. Кровь отхлынула от их лиц. Конни и Армин переглянулись, выглядя с каждой секундой все менее уверенными в себе. Их челюсти слабо двигались, пытаясь сформировать слова. Но, в конце концов, они ничего не смогли сказать. Ужас Жана был реальным и далеко не тривиальным. "Жан..." Эрен тоже терял желание спорить. Тем не менее, он попытался урезонить Жана, на этот раз более мягким подходом. "Такое возможно, но это не гарантия. Нельзя все оставлять на волю судьбы. Разве не за это мы сражаемся? Чтобы мы могли продержаться достаточно долго, чтобы увидеть конец этой войны?" "Не думаешь, что Марко всеми силами пытался выжить?" Жан выстрелил в ответ, не тронутый. "Было время, когда даже я верил, что мы трое выживем. Я, [Т/И] и Марко. Мы отдали этому все, боролись изо всех сил и дали много обещаний. Мы были так близки к тому, чтобы вместе пережить битву за Трост!" Воспоминания о том дне затопили его. Его голос надломился и задрожал. "Но что в итоге… Мне пришлось кремировать моего лучшего друга. В один прекрасный день мне, возможно, снова придется это пережить. ... Или, может быть, [Т/И] будет та, кто похоронит мой холодный, гниющий труп. ...Или, может быть, нас обоих разорвут на куски и сожрут вместе, на одном поле боя. Кто может это предугадать? А теперь скажите мне, что я должен чувствовать по этому поводу?" Как он и ожидал, ни у кого из них не было ответа. Хотя их намерения были благими, быстро стало очевидно, что они сильно недооценили серьезность затруднительного положения Жана. Сам Жан был не в восторге от разъяснений, но к этому моменту он отчаянно хотел, чтобы они поняли его положение. Трудное и плачевное. "Я не знаю, что вы там, как дети малые, нафантазировали. Но вы напрасно думаете, что мы с [Т/И] будем жить "долго и счастливо". Лишь одно я могу сказать, счастливого конца не будет. Здесь нет места блаженной романтике! В этом мире царит только война и кровопролитие!" С каждым словом его голос переходил в крик. Его руки сжались в кулаки, костяшки пальцев побелели и затряслись. "Не имеет значения, насколько она мне дорога! Я не смогу защитить ее! Не смогу спасти ее! Не смогу сделать ее счастливой! И не смогу пообещать нам долгую и полноценную совместную жизнь! У нас не может быть будущего!" Эрен сделал полный шаг назад, открыв рот в бессловесном шоке. "Черт бы тебя побрал, Жан...!" Райнер произнес. Колени Бертольда так сильно дрожали, что ему пришлось сесть. "Жан..." - Прошептал Армин, его голубые глаза расширились до краев. "О, мой Бог. … Мне так жаль. Мы..." Светловолосый мальчик сглотнул, запинаясь на словах. "Мы никогда не понимали… Никто из нас не осознавал, насколько глубоко ты к ней относишься ..." "Это нечто", - выдохнул Конни. "...Ты говоришь так, как будто реально хочешь ... провести с ней остаток своей жизни ..." Осознание внезапно обрушилось на него, как брошенный мешок с кирпичами. "Жан, ты сам того не заметил, что только что признался во всем! Во всём, что чувствуешь, о том, чего ты реально хочешь от нее… И теперь она должна услышать это от тебя! Не мы!" "Да ну?" Жан набросился на него, раздраженная и сытая по горло сверх всякой меры. "Но знайте что. Вы меня достали своими, вопросами ". Он сердито посмотрел на них. Все без исключения. "На данный момент бессмысленно что-либо говорить. Наше время придет достаточно скоро. Уничтожат ли Титаны нас? Или мы просто устанем выживать? Кто может сказать наверняка? До тех пор я буду проводить каждое мгновение бодрствования рядом с ней, страшась того дня, задаваясь вопросом, как долго мы продержимся на этой гребаной войне. В конце концов, это единственное будущее, что у нас общее. ... Судите о моем выборе сколько хотите, но не заводите шарманку об "истинных чувствах". Никто из вас не знает ни черта о том, что я чувствую. Засуньте свою "тягу к помощи " туда, откуда вытащили ". Враждебное рычание вырвалось из его горла. "А теперь, не соблаговолите все убраться с дороги, чтобы я смог надеть хоть какую-то одежду?" Нет, я чертовски серьезен. Тема закрыта." Все убирались с его пути ко всем чертям. Когда дверь открылась, взгляды их старших товарищей хлынули в комнату. Никто не был удивлен, Жан кричал достаточно громко, чтобы услышало все заведение. Когда никто не преградил ему путь, Жан выбежал из прачечной, одной рукой вцепившись в пояс брюк. Дверь за ним захлопнулась. Вернувшись в прачечную, его отсутствие создало тревожную пустоту, когда мальчики спокойно смотрели друг на друга. Они выглядели переполненными чувством вины и стыда. "Похоже, на этот раз облажались мы", - сказал Эрен низким, горьким голосом. --- Излишне говорить, что Жан, не теряя времени, оделся, собрал свои вещи и маршем направился обратно в казармы. Снова один. Насколько он был обеспокоен, мальчикам лучше держаться на расстоянии до конца вечера, иначе им придется чертовски дорого заплатить. Не было ничего более унизительного, чем быть загнанным в угол, а затем быть вынужденным высказать свои мысли миру. Не имело значения, что его товарищи искренне пытались помочь. Никто из них не имел права предполагать, что они что-то о нем понимают. Потому что ... никто из них не был Марко. И прямо сейчас не было никого, кого Жан хотел бы видеть больше. Его переполняло отчаянное желание снова быть со своим лучшим другом. Видеть его улыбающееся лицо и слышать его слова. Марко всегда понимал. Марко всегда точно знал, что сказать. Марко всегда принимал свои мысли и чувства без осуждения. Успокаивающее присутствие Марко направляло его и удерживало на правильном пути. Только он мог понять, в каком тупике оказался Жан прямо сейчас. Когда дело касалось его чувств к тебе, Жан больше никому не доверял. ... Но без Марко это было так, как если бы Жан бродил по пустыне без компаса. Там, где когда-то был голос разума, теперь была только тишина. И Жан ... не привык справляться с такого рода вещами в одиночку. Все было намного проще, когда он был эгоистичным, высокомерным мудаком. Теперь, когда он был не таким "эгоистичным", ничто больше не было таким, как прежде. Тогда он ухватился бы за первый же реальный шанс быть с тобой, просто потому, что его сердце желало этого. Эрен был прав - Марко был единственной причиной, по которой он сдерживал себя. В некотором смысле, это все еще было. Но нет, это было не единственное. Закрыв глаза, Жан почувствовал, как остатки его гнева уходят в усталую покорность. Именно тогда он вспомнил, как ты подняла его на ноги в тот день, когда вас обоих призвали в Разведывательный корпус. Ты достучалась до него, разрушила его защиту и вынудила его противостоять своим внутренним мукам, как бы сильно он ни пытался тебя оттолкнуть. Ты осушила поцелуями его слезы, крепко прижала его к себе и напомнила ему, что ему не обязательно в одиночку сталкиваться с этим враждебным миром. Даже если это означало последовать за ним в опасность, ты обещала безоговорочно оставаться рядом с ним, зная, что это было то, чего он втайне хотел. Те слова, которые ты сказала ему в тот день, дали ему надежду и вытащили его из бездны отчаяния, в которую он упал. Благодаря тебе он больше не был парализован горем и одиночеством потери своего лучшего друга. Наконец-то он снова мог двигаться. Ты была его силой. ... Из-за этого он сейчас больше, чем когда-либо, боялся потерять тебя. --- Тем временем девушки из 104-й учебной дивизии столкнулись с тобой в садах замка. "Ради всего святого, не тяни резину!" Имир накинулся на тебя, раздраженный сверх всякой меры. "Вся эта робость меня порядком достала! Да разделите вы уже вместе одно ложе!" "Имир!" Криста ахнула, покраснев как свекла. Ты спокойно встретила властный взгляд веснушчатой девочки рассудительным взглядом. "Для тебя это, похоже, не проблема, Имир", - сказала ты, криво улыбнувшись. (Криста покраснела еще больше) "Но когда мужчина и женщина скажем так, воссоединяются, появляются дети. Не говоря уже о том, что речь идет о Разведкорпусе. Все эти ласки и военная жизнь не сочетаются. Наоборот, это ещё больший повод для разочарований, что бросятся на нашу голову ". Саша открыла рот. "Но Франц и Ханна ..." "...хоть и прожили вместе, но не смогли уберечь друг друга". Ты оборвала ее. "Так что давайте оставим все как есть, хорошо?" "Но… очевидно же, ты не хочешь такого, - дрожащим голосом сказала Криста. "И проблема даже не в этом… верно?" "... Простите, я немного запуталась". Микаса смущенно пробормотала. "Что имеется в виду под словом ласки и причем тут дети?" Челюсти отвисли. Ты и остальные девочки уставились на нее, разинув рты. "Мы НЕ будем это обсуждать!" ты зарычала. В группе воцарилось неловкое молчание, пока Имир не заговорила снова. "Ушам не верю, что ты назвала это "ласками", - мрачно пробормотала она. Ты разочарованно вздохнула и покачала головой. Твои щеки слегка покраснели. "И, кстати, что вы имели в виду под словосочетанием "тянуть резину"?" "Скажи Жану, что ты чувствуешь у нему, [Т/И]. Вот что мы имеем в виду ". Криста настаивала. "Ты только навредишь себе еще больше, если будешь продолжать сдерживать свои эмоции". "Она права, [Т/И]", - с готовностью кивнула Саша. "Правда в том, что ты и Жан на самом деле очень робки в своих чувствах, не так ли? Как девушки, мы понимаем. Но держать его на расстоянии никогда не получалось, не так ли? Все, что между вами происходит, это небольшая путаница. " Она повернулась с выжидающим взглядом на черноволосую девушку. "Ты тоже это заметила, Микаса?" Микаса, как ты заметила, выглядела слегка озадаченной происходящим. Несмотря на ее преданность Эрену, было ясно, что она была наименее опытной из всех, когда дело доходило до ... ну, отношений более интимного характера. Однако, как ни удивительно, она, казалось, была согласна с остальными девушками. "Да, я тоже это заметила. Ты и Жан эмоционально зависите друг от друга и более чем готовы рисковать своими жизнями друг ради друга, - пробормотала она, изо всех сил пытаясь дать правильный совет для тебя. "Из того, что я вижу, вы двое ближе, чем друзья. Возможно… даже ближе, чем семья ". Ее темные глаза неловко опустились к полу, скрывая слабый румянец. "Мне тоже кажется, что вы двое созданы друг для друга". "Видишь? Видишь?" Саша торжествующе сказала. "Даже Микаса согласна! Кроме того, разве не ради него ты вступила в Разведкорпус? Ты взяла на себя обязательства перед ним в день нашего вступления! Это должно что-то значить, верно?" Ты неловко смотрела в сторону. "Единственное, что я пообещала, это оставаться рядом с ним и поддерживать его в трудностях. С выполнением обещаний у меня нет проблем ", - откровенно сказала ты. На твоем лице отразилось замешательство. "Кроме того… Я действительно не знаю, что еще есть между нами. Где уместны романтическая любовь и привязанность? Жан и я ... Просто солдаты. И вообще, разрешено ли здесь заниматься подобными вещами?" "К чёрту все эти ласки", подумала ты, краснея. "Как, спрашивается, люди в армии умудряются находить время на встречи? На поцелуи? На объятия? На поход в город? На всю ту ерунду, которую так любят романтики?" Девушки смотрели на тебя с беспокойством в глазах. Ты беспомощно покачала головой. Было трудно донести, насколько сложными были твои обстоятельства, но вы должны были попытаться. "Я знаю, что вы, девчата, обеспокоены, и я ценю это", - сказала ты им с грустной и нежной улыбкой. "Но стоит ли на это тратить время? Если посмотреть определенным образом, Жан и я уже вместе.Мы оба в Разведывательном корпусе, мы оба дали обещание всегда поддерживать друг друга, какой бы сильной ни была буря ". Ты пожала плечами. "... Этого вполне достаточно. Это все, на чем основаны наши отношения. Мы не более чем товарищи по оружию. Он мой ближайший союзник, а я его. ... Неужто этого мало?" "Но [Т/И]..." Криста пробормотала. "Разве ты не хочешь нечто большего?" Ты ничего не сказала. С тяжелым сердцем, ты уже знала ответ. Твоя привязанность к Жану была больше, чем просто дружба. Больше, чем просто дух товарищества. Ты знала об этом годами и, конечно, не могли игнорировать это. Даже если так, ты знала, что эти твои чувства никуда не денутся. Твоя нынешняя ситуация этого не допустит. "... Жан… у него сейчас небось мысли путаются", - призналась ты. "Он завербовался в Разведкорпус не просто так. Есть кое-что, чего он хочет достичь, и я думаю ... " Ты оцепенело сглотнула. "... что смерть Марко имеет к этому какое-то отношение. Итак, я должна сделать все, что в моих силах, ради него. Я не хочу доставлять ему ненужных хлопот ". "... У тебя все еще есть чувства к Марко?" Спросила Имир после минутного колебания. Другие девочки уставились на нее, потрясенные тем, что она вообще упомянула о таком. Даже Имир хватило такта выглядеть немного пристыженной. То же самое болезненное чувство вернулось. Твоя рука автоматически потянулась к плащу, так плотно облегающему твой воротник. Ты разрывалась между чувством вины и скорби из-за смерти Марко и признаний, которые он сделал тебе утром в день вторжения. "Я знала, что в конце концов мне придется выбирать между ними", - призналась ты, полная ненависти к самой себе. "Я презирала саму себя за то, что была такой трусливой и играла с их чувствами. Я просто была слишком напугана, чтобы торопиться с подобным решением ". Ты грустно улыбнулась, поражаясь собственной глупости. "Я хотела подождать. Я хотела узнать их немного лучше, потому что думала, мирные дни будут длится дальше. Я хотела принять правильное решение ". Твои глаза и нос раскалились от слез. Потребовались все твои силы, чтобы не разрыдаться "..... В конце концов, у меня так и не появился такой шанс. Даже сейчас я все еще не знаю… кого я люблю больше. Для меня это даже больше не имеет значения. Я хотела, чтобы они оба жили!" Девушки замолчали, когда ты взяла себя в руки. "Теперь остались только Жан и я. ... И, честно говоря, мне страшно. Очень страшно. Он - все, что у меня осталось, и я не могу его потерять. Я сделаю абсолютно все, чтобы мы выжили. Зная это, мне страшно, но я не могу сосредоточиться ни на чем другом ". Ты посмотрела на девушку в красном шарфе - выжившую после Шиганшины и о гораздо большем, чем она была готова рассказать кому-либо из вас. Ты могла видеть это в ее глазах, шрамы ужасного прошлого. "В конце концов, Микаса", - сказала ты. "Разве не так ты заботишься об Эрене? Ведь ты - сама целеустремленность, когда дело доходит до выживания. Ты же не позволяешь своим эмоциям или привязанности к нему отвлекать тебя ". Ты слабо улыбнулась, показывая свое восхищение. "Если я собираюсь остаться рядом с Жаном и продолжать защищать его ... Может быть, так и должно быть. Сосредоточенно. Бескомпромиссно. Чем меньше эмоций я испытываю, тем лучше я могу сосредоточиться на борьбе за нас обоих. Тем больше я смогу вложить в себя, как ты всегда говорила. Может быть, тогда я смогу стать такой же сильной, как ты ". Микаса, вундеркинд 104-й учебной дивизии, уставилась на тебя в замешательстве. К твоему удивлению, она выглядела более напуганной этой идеей, чем что-либо еще. "Нет, [Т/И] ..." - прямо сказала она, широко раскрыв глаза и неистовствуя. "Ты не захочешь быть такой, как я. Ты никогда этого не делаешь. Поверь мне ". Она сглотнула. "Ты ... ты такая, какая есть. Ты была сильной, даже когда поддавалась эмоциям и выходила из себя. Я не хочу, чтобы ты стала кем-то вроде меня ". Твои глаза расширились от шока и замешательства. "Но… почему ты против, Микаса?" Это был вопрос, на который она не смогла ответить. Дело в том, что она не успела. Капитан Леви подошёл к вашей веселой маленькой группе, прежде чем кто-либо из вас успел отреагировать. "Кадеты", - обратился он к вам пятерым своим обычным резким и непреклонным тоном. "Не потрудитесь объяснить мне, какого хрена вы слоняетесь по территории так поздно вечером?" Вы все пятеро поспешно отдали честь. Саша и Криста колебались с ответом, выглядя слегка нервными. Даже Имир выглядела немного неуверенной. Но Микаса холодно прищурилась, глядя свысока на солдата небольшого роста. Очевидно, она нисколько не испугалась капитана. Ты была поражена ее смелостью - и немного встревожена. "До отбоя еще есть время, не так ли?" сказала она, возможно, немного ехидно. "Ведь никто из нас не нарушил комендантский час. Сэр." Вау. Тебе только показалось, или Микаса выглядела немного рассерженной видом Леви? Вероятно, из-за случая на суде над Эреном. Ты знала только смутные детали, включая истории о том, как из парня выбили всю дурь за его проблемы. Ого-го. Эти серые глаза сузились в щелочки. Очевидно, что величайшего солдата человечества ничуть не позабавило поведение Микасы. "Ошибаешься, Аккерман", - прорычал он. "Одна из вас уже перешла эту черту, и не нужно мне доказывать обратное". Ты слегка подпрыгнула, когда его взгляд метнулся к тебе. Холодный и бескомпромиссный. Что, черт возьми, я успела натворить?Думала ты, сбитая с толку. "Кадет [Т/Ф]. За мной ". Развернувшись на каблуках, он резко ушел, не оставив абсолютно места для споров. "Слушаюсь, с-сэр!" - ответила ты, двигаясь, чтобы последовать за ним. Оглянувшись через плечо, ты бросила извиняющийся взгляд на своих друзей, как раз перед тем, как последовать за капитаном в замок. ... Ты совершенно забыла. За кражу УПМ ты всё ещё арестована. Ты внутренне застонала. Эти проблески прошлого никогда тебя не оставят. Говоря об этом, тебе вспомнился некий разговор, который у тебя был с капитаном, когда ты была заключена в старую тюремную камеру, продуваемую сквозняками. Естественно, сам Леви ни в малейшей степени не забыл. "Поразительно видеть тебя здесь, тюремная пташка", - хладнокровно заметил он, и шаги резким эхом разнеслись по коридору. "Если я правильно помню, ты упоминала, что не хочешь так просто расставаться со своей жизнью. ... Опять же, это было тогда, когда ты просиживала свой зад в тюрьме. Полагаю, с тех пор кое-что изменилось ". Ты покраснела от смущения, но на этот раз проглотила свою гордость. "Да, сэр", - сказала ты низким, застенчивым голосом. "... Похоже, у судьбы и впрямь жестокое чувство юмора". "Ты так считаешь?" Леви нахмурил брови, глядя на тебя, явно пытаясь понять, не издеваешься ли ты над ним снова. ... Тогда его взгляд на мгновение упал на плащ, который был на тебе. Принадлежа Марко, на нем все еще были скрещенные клинки Корпуса стажеров вместо культовых Крыльев Свободы. "Хм… Я должен признать, это неожиданное развитие событий - такой сопляк, как ты, вступает в легион ". Черноволосый солдат пристально посмотрел на тебя. "Скажи мне. Что именно подтолкнуло тебя к этой перемене взглядов?" Что, действительно. К этому моменту твои мозговые цепи были почти полностью уничтожены. Было достаточно напряженно сталкиваться с твоими друзьями, а затем быть вынужденным объясняться с ними. Повторить весь опыт с капитаном было выше всяких сил. Тем более, что это потребовало бы от тебя рассказать о вторжении, смерти Марко и твоих проблемах с Жаном. На этот раз ты хотела дать этому отдохнуть. "При всем должном уважении, сэр", - устало сказала ты. "... Я не хочу об этом говорить". Леви смотрел на тебя взглядом, полным загадочного молчания. К вашему удивлению, он смягчился. "... Достаточно справедливо", - сказал он. Напряжение в его голосе исчезло. "Мне не нужны объяснения. В конце концов, ты поступила на службу по собственной воле. Твой выбор - это твоя собственная ответственность ". На этом он остановился. Что, откровенно говоря, удивило тебя. Ты полностью ожидала, что он устроит тебе взбучку за твоей приятной беседой за чаем в следственном изоляторе всего несколько дней назад. Но он не злорадствовал, не покровительствовал и не ругал тебя за то, что ты изменила свое мнение по кажущейся прихоти. Леви просто принял твою перемену в сердце и оставил тебя в покое. Но опять же, возможно, черноволосый солдат понял твою волну лучше, чем вы предполагали. Он даже не отругал тебя за то, что ты не надела плащ разведкорпуса. Как раз в тот момент, когда ты начала чувствовать себя комфортно, он снова уставился на тебя. "Говоря об ответственности, не думай, что тебя легко отпустят за твои прошлые проступки". Ты торжественно кивнула, не ожидая меньшего. "Условия твоего испытательного срока все еще в силе", - продолжил Леви. "Твой комендантский час длится с сумерек до рассвета, в течение которого ты должна оставаться в одиночной камере. Хочешь верь, хочешь нет, но Военная полиция следит за нашими действиями касательно тебя. Это их способ утвердить свою судебную власть. Достаточно сложно оставаться на их хорошей стороне, зная, что мы взяли под опеку это отродье ". Очевидно, он говорил об Эрене. С учетом сказанного, ты достаточно хорошо поняла свою ситуацию. Даже если упоминание Леви о военной полиции оставило горький привкус у тебя во рту. Быстрые шаги капитана Леви эхом отдавались в пустом коридоре замка. Ты поторопилась, чтобы не отставать. Оглядевшись, ты нахмурилась в замешательстве. Когда Леви упомянул о твоем одиночном заключении, ты предположила по его тону и поведению, что он намеревался заковать тебя в цепи и бросить головой вперед в подземелья. … По крайней мере, у тебя был бы Эрен, чтобы составить тебе компанию. Так зачем же тогда он вел тебя в офицерские апартаменты? "Сэр?" Ты спросила, осторожно приподняв бровь. "Куда именно мы направляемся?" "В кабинет командира", - прямо ответил он, искоса взглянув на тебя. "Эрвин желает тебя видеть". Прежде чем у тебя появился шанс засыпать его вопросами, Леви воспользовался упреждением, открыв дверь офиса (скорее, выбив ее ногой) и фактически втолкнув тебя внутрь. Ты неловко споткнулась о полированную деревянную доску, удержав равновесие в последнюю секунду. Раздраженный рык сорвался с твоих губ. Ради Марии. Обязательно было так сделать, капитан? Знакомый голос, глубокий и элегантный, прервал твои мысли. "На мой взгляд, постучать в дверь было бы благоразумно, Леви", - нараспев произнес Командир с легкой насмешливой улыбкой на лице. "Помнится мне, мы обсуждали это раньше. И не один раз." Широкоплечий голубоглазый мужчина сидел за своим столом, ловко раскладывая стопку бумаг по поверхности. Ты затаила дыхание, сердце слегка подпрыгнуло. Эти зрелые, красивые черты его лица было трудно игнорировать. "Принято к сведению", - ответил Леви пренебрежительным тоном. "Короче, я привел ту мелкую нарушительницу спокойствия, как ты просил, Эрвин". "Можно подумать, мне нужна свита", подумала ты презрительно. Однако при виде высокой, внушительной фигуры Командира ты нервно выпрямила спину и отдала свой лучший салют. Из твоего горла вырвался комок, когда ты приветствовала его. "С-сэр! Вы хотели меня видеть?" Ты, конечно, надеялась, что он не собирается делать выговор за предыдущие действия! А именно, за удар офицера высокого ранга, за то что тот обнюхал тебя. Но, к твоему удивлению, Командир оставался таким же спокойным и приятным, как всегда. "Не нужно так волноваться, кадет", - сказал он, обходя стол. "Командир отделения Захариус признал, что он перешел все границы. Пока у вас не вошло в привычку применять насилие по отношению к вышестоящим офицерам, думаю, мы можем не обращать внимания на эту незначительную деталь ". Ты вздыхаешь с облегчением. "Спасибо вам, командир. В следующий раз я обещаю держать себя в руках ". "Я догадываюсь, откуда такая заинтересованность", - небрежно заметил Леви, прислонившись к дверному проему со скрещенными руками. "Майк упоминал, что ты обладаешь тем же ароматом, что и твои родители". Ты нахмурилась. Опять это, да? "... Держу пари, моя мать тоже его шлепнула", - пробормотала ты. "Если быть точным, она набила ему фингал под глазом", - криво усмехнулся Леви. Он отказался вдаваться в подробности, когда ты посмотрела на него с любопытством. "... В любом случае, Эрвин, сдается мне, ты вызвал ее сюда не просто так". "Верно ", - сказал Командир, пристально глядя на тебя. "Без сомнения, тебе это должно быть интересно. Для новичка я должен признать, что твой случай особый ". Он мягко улыбнулся. "И нет, не только из-за твоего криминального прошлого или обстоятельств, связанных с твоим выпуском. Эта часть была в основном инициативой Леви ". "Хм". Леви просто хмыкнул, глядя в сторону. Точно. Ты вспомнила. Только благодаря рекомендации капитана Леви, сделанной от имени командира, тебе вообще позволили стать солдатом в первую очередь. "Коммандер Пиксис рассказал тебе все о твоей семье, я прав?" - Спросил Эрвин, подходя к одному из офисных шкафов. "Твоя фамилия мне хорошо знакома. Но, честно говоря, в тот момент, когда я увидел тебя, я почти сразу узнал, кто ты ". Твои глаза слегка расширились. Он имел в виду церемонию вступления прошлой ночью? Или, скорее, это было еще раньше, когда он чуть не задавил тебя на своей лошади на оживленных улицах Троста? Ты потерла затылок, чувствуя себя немного застенчивой. "Я только недавно услышала, сэр. Честно говоря, это все еще немного ошеломляет. Я только в первый день в разведкорпусе, но, похоже, все уже знают меня ". "Не только тебя, в частности", - поправил тебя Эрвин, отпирая шкаф и разбирая его содержимое. "Но они знали твоих родителей. Они оба были частью довольно сплоченной группы. Я познакомился с ними в течение моего первого года в качестве командира." Твой голос дрожал. Это было нелегко, думать о том, какими могли быть твои родители, когда они были еще живы. Ты прочистила горло и осторожно спросили: "Вы хорошо их знали, сэр?" "Мы были больше, чем товарищи", - тихо ответил Эрвин, доставая из шкафа коробку среднего размера. "...Мы были как семья. Поверьте мне, они мне навсегда запомнились ". К этому времени Леви полностью замолчал. Он смотрел в сторону в довольно подавленной манере, как будто погрузился в свои собственные мысли. Для тебя он выглядел так, как будто предавался воспоминаниям. "Вот почему, кадет [Т/Ф], я хотел встретиться с тобой лично", - сказал командир, ставя коробку на свой стол. "Из уважения к твоим родителям я решил выполнить их личную просьбу. На случай, если ты присоединишься к Разведкорпусу после их смерти, твои мать и отец хотели, чтобы ты получила вот это ". Ты едва знала, что думать, когда с трясущимися коленями пробирались к столу. Взгляд Эрвина был сочувственным, когда он поднял крышку коробки. "Поскольку ты последний оставшийся в живых член своей семьи, можешь взять личные вещи твоих матери и отца". Ты знала, что он имел в виду, еще до того, как он начал доставать коробку. Их униформа... Но на самом деле от этого мало что осталось. На нем была только заляпанная кровью форменная куртка с эмблемой Разведывательного корпуса. Сильно порванный вечнозеленый плащ также был извлечен из коробки и положен на стол. Теперь это было немного больше, чем лоскуток ткани, потертый и изорванный в клочья. Только культовый символ, Крылья Свободы, остался совершенно нетронутым. "Ваши родители погибли во время одной экспедиции", - тихо сказал командир Смит. Было ясно, что он привык к такого рода дискуссиям. "К сожалению, мы не смогли вернуть останки твоего отца. Что касается твоей мамы, это было всё, что нам удалось спасти ". Твои руки дрожали, когда ты первой потянулась за курткой. Ткань была холодной и жесткой от многолетнего хранения. Там, где одежда пропиталась кровью, остались темные пятна. Рукава не было, он был оторван на плече. Ты пыталась представить, что это было на форме твоей матери, как она могла носить это в прошлом. Возможно, это было плодом твоего воображения, но когда ты крепко прижимала его к себе, готова была поклясться, что от него исходил знакомый аромат… Эрвин разрешил тебе осмотреть содержимое. И он, и Леви молча наблюдали издалека, как ты заглядываешь глубже внутрь. Твои глаза расширились, когда ты увидела, что там было. Письма. Их целые пачки, отправленные аж из самого Троста. Ты узнала пергамент из овечьей кожи, которым так часто пользовался твой дедушка, а также семейную печать. Страницы были старыми и пожелтевшими, с потрескавшимися по краям. Ты боялась прикасаться к ним, опасаясь, что они рассыплются. Вместо этого ты уставилась на выцветшие чернила в письме твоего дедушки. Он рассказывал о том, как ты росла, как быстро ты училась и как хорошо тебе жилось в Тросте. Тебя несказанно поразило осознание того, что твои мать и отец все-таки хранили его письма все эти годы. Ты также заметила еще одну пачку писем в коробке. Почерк был другим. Неаккуратным и простым, словно написано детской рукой. На некоторых письмах даже были нарисованы картинки. Ты сразу узнала их. Это были письма, которые ты написала своим родителям. Долгое время ты была убеждена, что они забыли тебя. Но они на самом деле сохранили каждое твое письмо. Ты узнала то, что лежало на вершине кучи. Это было последнее письмо, которое ты когда-либо писала им, прежде чем ты полностью разочаровалась в них. Через некоторое время письма от дедушки тоже подошли к концу… Ты заметила один конверт, лежащий в коробке, среди стопок писем. Он был запечатан наглухо. В тот момент, когда ты увидела свое имя, написанное выцветшими чернилами, ты знала, что найдешь внутри. ... Последние слова твоей семьи. Затаив дыхание, ты открыла конверт и достала письмо. Развернув ее, ты начала спокойно читать. --- Милая [Т/И], любимая моя доченька, Мне неизвестно, сколько лет пройдет между сегодняшним днем и тем днем, когда тебе, наконец, дадут в руки это письмо. И если тебе оно досталось, то к этому моменту ты, должно быть, узнала правду о нашем исчезновении. Моем и твоего отца. Это также значит, что к этому времени меня уже нет в живых. Я могу только представить, что ты, должно быть, чувствуешь прямо сейчас, читая мои последние слова к тебе. Но я хочу, чтобы ты знала, даже до последней минуты жизни я не переставала думать о тебе. Я не буду оправдываться за свои действия, но я знаю, что не заслуживаю называть себя матерью. Мы с твоим папой знали, что делали, когда оставили тебя позади, и мы тут же узрели последствия. Прошу, пойми, я бы не сделала все, лишь бы ты не пошла по моим стопам, даже если бы это спровоцировало ненависть ко мне. Прости меня, если я сделала твою жизнь невыносимой. Знаю, мои извинения ничего не изменят, и я пойму, если ты возненавидишь меня. Тебе, должно быть, интересно, по какой причине мы ушли из военной полиции, и присоединились к Разведывательному корпусу? Как ты помнишь, все изменилось, когда пала Стена Мария. Все в Сине только и говорили о том, чтобы запечатать ворота, а народ Стены Роза оставить на произвол судьбы. Все, о чем я могла тогда думать, это о твоей и дедушкиной безопасностью. В тот день жители Сины потеряли всякую веру, полагая, что конец близок. Но мы с твоим отцом увидели нечто другое. Мы оба верили и верим до сих пор, что у детей человечества все еще есть будущее, за которое стоит бороться. У человечества все еще есть надежда, даже если оно стоит на краю пропасти. Легион существует, чтобы защищать это будущее. Если у человечества где-то есть способ выжить и процветать, то ответ, несомненно, находится за стенами. Вот что мы с отцом намеревались сделать, отправляясь во внешний мир. Мы хотели найти этот ответ для себя. Мы хотели обеспечить тебе светлое и счастливое будущее. Мы считаем, что приняли правильное решение, покинув военную полицию. Солдаты Разведкорпуса - замечательные люди. Они заботятся друг о друге, как о родных. Папа постоянно рассказывал о тебе своим товарищам. Здесь нет ни одного человека, который не знает твоего имени. Он очень соскучился по тебе. Если ты читаешь это, то это должно означать, что по какой-то причине ты решила присоединится к Разведывательному корпусу. Я очень надеялась, что до этого не дойдет, но я давным-давно потеряла право указывать вам, что делать. Тем не менее, я доверяю тебе. Ведь это твоя жизнь и твоё решение. Единственное, о чем я сожалею, это о том, что меня не окажется рядом, чтобы поддержать тебя в час нужды. Теперь, когда меня нет, все, что я могу предложить тебе, - это написать эти добрые слова. Если хочешь, пожалуйста, задумайся о них. Это последнее, что я могу сделать для тебя как мать. На войне люди заметно меняются. Я сама была свидетельницей смерти и насилия, здесь, в Разведкорпусе. Я была готова на все, лишь бы защитить тебя от этого. Но теперь, когда ты присоединилась к ним, я боюсь, что ты, возможно, увидишь тоже, что и я. Война изматывает всех и превращает нас в тень наших прежних "я". Здесь, в Разведкорпусе, мы понимаем, каких жертв от нас ожидают. Но, несмотря на это, я верю, что мы и наши товарищи когда-нибудь добьемся результатов. И пока мы еще дышим, мы должны дальше пытаться. Может мы и солдаты, но мы все еще люди. Знай же, доченька моя, не важно, какие напасти постигнут тебя, просто живи. Пускай ты выбрала трудный жизненный путь, не забывай, что всегда в любом темном месте и царстве всегда найдется лучик света. Цени каждый момент чуда и красочности, существующих в этом мире. Если соберешь волю и смелость в кулак, то обязательно увидишь все это. Цени каждое мгновение бодрствования с людьми, которых ты любишь. Не запирай себя в пустой, темной оболочке. Открой для себя новый мир. Делай то, что подсказывает тебе сердце. Обрети свое собственное счастье. Даже если завтра наступит конец света, как следует располагайся своей жизнью. Цени каждый момент. Пускай будущее никому неизвестно, не тревожься за это. Просто живи. Я хотела бы передать эти слова тебе лично. Каждый день я думала о том, как бы все сложилось, если бы мы с папой решили остаться с тобой в Тросте. Ты там хорошо кушаешь? Бережешь здоровье? Хорошо учишься в школе? Тебе не одиноко? ... Помнишь, как я выгляжу? Уверена, ты явно изменилась за эти годы. Наверное, ты уже из малютки превратилась в юную красавицу. Неважно, где ты окажешься и чему ты посвятишь свою жизнь, знай, что мы с папой всегда будем гордиться тобой. Мы любим тебя и навсегда останемся в твоем сердце. С любовью, Мама. --- К этому моменту Эрвин и Леви покинули офис, чтобы дать тебя немного уединения. Они вышли так тихо, что ты не заметила их ухода, пока не опустила письмо. Твои плечи дрожали. Ты прикусила губу и почувствовала вкус крови. Как ты ни старалась, слезы все равно хлынули потоком. По твоим щекам текли ручьи. Глаза обжигало. Несколько капель упало на письмо. Ты снова почувствовала себя ребенком, плачущим по матери и отцу, которые уже никогда не вернутся. Столько времени с тех пор, как она в последний раз обнимала тебя, и все же воспоминания нахлынули потоком, как будто это было только вчера. Тогда ты была такой маленькой. Папа был для тебя большим, как Титан, но он просто расплывался в улыбках и смехе, когда играл с тобой. Мама… она подняла тебя в воздух и так легко подбрасывала вверх и вниз. Ты помнила ее тепло, когда она крепко тебя обнимала, сияние ее улыбки и звук ее голоса… Ты задалась вопросом, какими могли быть ее последние минуты. С этими мыслями ты потянулась за изодранными остатками ее плаща, прижимая эмблему ближе к сердцу. Сейчас твои эмоции были неконтролируемыми. Вечнозеленая ткань пахла металлом, старой кровью и гниющей землей ... и все же, каким-то образом, ощущалось мамино присутствие. "Мамочка ..." Ты прошептала, крепко зажмурив глаза. Рыдания вырывались из твоей груди, а слезы продолжали лить. Это было все, что ты могла сделать. --- В коридоре, сразу за дверью кабинета, стоял капитан Леви, выслушивая призыв одного кадета по имени Эрен Йегер. "Чего надо, отродье?" он холодно обратился к мальчику, который выглядел взволнованным до крайности. "... Капитан! Сэр!" - пробормотал Эрен, отдавая честь на полном серьезе. Он сглотнул. "Я… Я хочу попросить вас об одолжении. Речь идет о поручениях, которые вы назначили на завтра. Я заметил, что у нас не хватает чистящих средств и кое-какой офисной мелочи, и я ... я подумал, не могли бы вы послать курсанта за чем-нибудь ". Леви выгнул бровь. "А я думал, мы четко определились с ограничениями, установленными для тебя, Эрен. Военная полиция не позволит нам отпустить тебя в город без свиты солдат - " "Н-Нет! Речь не обо мне, - быстро сказал Эрен, широко раскрыв глаза. Он прикусил губу, сгорая от решимости все исправить. Хоть каким-то образом. "Никак нет. Я надеялся, что… кто-то другой мог бы сделать это вместо меня. [Т/И] завтра дежурит по уборке, не так ли? Я могу подменить ее и сделать кое-какую дополнительную работу!" Серые глаза загорелись неподдельным интересом. Каким бы строгим ни был Леви, он всегда умел заключить выгодную сделку, особенно если это требовало дополнительной уборки. "Продолжай. Я весь во внимании ".