Сгоряча

Дазай глубоко вздохнул, смотря на улыбающегося Ацуши. Он обнимал ребёнка, потом приподнял девочку вверх и опустил, вызывая у неё улыбку. С её губ сорвался милый смешок. — Я хочу завести ребёнка. — Фраза вылетела раньше, чем до Дазая дошло, что он вообще сказал. Ацуши замер и чуть не выронил ребёнка из рук, но потом виновато обнял, смотря на Дазая и моргая с частотой зависшего браузера. Всё началось два дня назад, когда во время миссии агентство нашло потерявшегося ребёнка. Так как девочку нашли на месте преступления, то они взяли её к себе. Скорее всего, девочке было только два года, и никто не мог найти информацию о её происхождении. Поэтому агентство решило позаботиться о ней, пока не найдутся её родители. С Дазаем и Ацуши её оставили, так как в руках любого, кроме Ацуши, она плакала и кричала. Также она особо не была против Дазая, но в руках молодого омеги ей нравилось больше всего, и казалось, что она привязалась к нему. С этими мыслями, Фукудзава попросил Дазая и Ацуши в течение нескольких дней присмотреть за девочкой, ведь найти её обеспокоенных родителей не должно быть очень трудной задачей. А было трудно. Было очень трудно смотреть, как... потрясающе выглядел его партнёр, как он держал девочку в руках, помогал ей раскрашивать раскраску и сидел с ней на коленях, пока они смотрели глупые мультики. Моменты, как его парень нежно кормил ребёнка, как укладывал её спать и улыбался ей, были бесценны. Дазаю хотелось этого. Он хотел такой же семьи. И это пугало. — Я, я... — пытался объяснить он, но горло резко пересохло, голова соображала из последних сил, и Дазай понятия не имел, что думал Ацуши об этой глупой оплошности. — Папа? — девочка наклонила голову, отвлекла обоих друг от друга и привлекла всё внимание к себе. Это были её первые слова с тех пор, как они подобрали её. Папа. И она смотрела не на Ацуши. Она тянула свою маленькую драгоценную ручку к Дазаю. Он моргнул. Это же сделал Ацуши. — Думаю.... она хочет, чтобы Вы чуть-чуть подержали её, — пробормотал себе под нос Ацуши, пытаясь собраться с мыслями, явно желая отложить этот разговор до момента, когда девочка устанет и уснёт. Смотря на девочку, Дазай сухо кивнул. Он пока не держал её, ведь ещё ни разу в своей жизни не держал маленького ребёнка. Они были такими хрупкими и их было так легко поранить, а Дазай не был известен за "особо" осторожные и нежные касания. Только мысли о том, что он может причинить ребёнку вред, было достаточно, чтобы сделать из Дазая параноика и в итоге так ни разу и не попробовать. Но... ручка мило пыталась схватить его, и Дазай, сомневаясь, сделал шаг вперёд, почти как испуганное животное, которое приближалось к человеку. — Спокойно, Юки-тян, — пробормотал Ацуши, оставляя девочку у Дазая в руках. Он помог нормально взять её, и Дазай затаил дыхание, пока девочка сидела и пристально смотрела на него. Но потом... Она захихикала и схватила Дазая за волосы, на что он снова просто моргнул. Маленькие пальчики притягивали его ближе, пока девочка продолжала играть с тёмно-коричневыми локонами, накручивая и спутывая их. Она смотрела на Дазая с радостью в своих бледно-белых глазах. Именно глаза, бледная кожа и белые волосы натолкнули Ацуши на идею дать ей такое прозвище. — Папа! — снова захихикала девочка, повиснув вниз головой. Дазай в панике начал выпрямлять её спину. — Я, она... — начал Дазай, пытаясь удержать девочку трясущимися руками. Он смотрел на Ацуши в ожидании совета, пока девочка продолжала выделывать акробатические трюки. — Боже, Вы выглядите испуганными, Дазай-сан! — смеялся Ацуши, смахивая слёзы. Дазай надулся. — Вау. Это было очень подло. А я ведь искренне беспокоился за эту малютку, — проскулил Дазай, когда девочка снова потянула его за волосы. — Знаю, знаю, извините. Просто Вы выглядели так смешно, и я не смог сдержаться, — хихикнул Ацуши. Эта милая улыбка и фырканье заставляли Дазая влюбляться всё снова и снова. Ацуши был прекрасен. Казалось, что его глаза были созданы из звёзд, цвет лица — из лунного света, а кожа — из мягкого пушистого облака. Ацуши был ночью, ранним утром и рассветом дня Дазая. Он никогда не думал, что в своей жизни сможет так сильно кого-то полюбить. — Папа? — находясь в объятьях, спросила девочка, наклонив свою маленькую милую головку и невинно моргнув, обнимая Дазая за шею в поисках поддержки. Дазай ничего не мог поделать и, бросив взгляд на девочку, потерялся в своих мыслях. За всю жизнь он мог представить только одного такого же прелестного и, возможно, даже более озорного ребёнка. Ребёнка, который был бы создан им и Ацуши. Он был бы маленьким засранцем, законченным негодником, но также самым замечательным источником счастья на свете. Ребёнок, которого он хотел. Хотел так сильно, что это даже пугало. Сможет ли он вообще позаботиться о ребёнке? Быть таким же хорошим отцом, каким был бы Ацуши? Ему не хотелось скидывать ответственность на своего партнёра, если они всё таки попытаются зачать ребёнка. Он хотел взять ответственность на себя так же, как и Ацуши, и, может, даже больше. Он просто... сомневался, что сможет хорошо ладить с детьми. — Ам, — ткнув Дазаю в лицо, неожиданно сказала девочка. Он опять моргнул. — Проголодалась? — тупо спросил Дазай, ожидая ответа от маленького ребёнка, а потом, разочаровавшись в себе, вздохнул, ведь забыл, что девочка не умела говорить. — Я люблю Вас, — внезапно сказал Ацуши с лёгким румянцем на лице и обожанием во взгляде, когда Дазай укачивал девочку и потянулся за её любимой вкусняшкой. Как оказалось, это был йогурт с измельчённым печеньем. — Я тоже люблю тебя, — в замешательстве пробормотал Дазай, осторожно усаживая девочку на стойку, чтобы убедиться, что она не упадёт и не уползёт. Он взял ложку и набрал в неё немножко еды, смотря, как хлопала и смеялась девочка, когда ложка приближалась к её губам. — Думаете, мы справимся с чем-то подобным? — тихо спросил Ацуши, обнимая рукой Дазая за талию, и положив голову на его плечо, осторожно убирая несколько волосков с лица девочки. Дазай прикусил губу. Справятся ли они? Ацуши — да. Боже, Ацуши так хорошо ладил с детьми. Впервые он заметил это, когда к ним присоединилась Кёка, но для Ацуши она больше была младшей сестрой. Однако во второй раз всё стало очевидно. Ацуши буквально помогал мальчику успокоиться и перестать плакать после того, как на его глазах убили его родителей. После миссии он подхватил бедного мальчика на руки, крепко прижал к себе и почти весь путь до агентства говорил, что с ним всё будет хорошо. Ацуши отказался идти с ребёнком в полицию, ведь понимал, что его засунут либо в приют, либо в центр усыновления, и он был категорически против обоих учреждений. И Дазай понимал почему. В итоге мальчик так привязался к Ацуши, что не хотел расставаться с ним, даже когда приехала его тётя, чтобы забрать и официально усыновить. В конце концов Ацуши пришлось пообещать, что он будет навещать его минимум раз в месяц, чтобы просто поиграть и поговорить. И даже спустя шесть месяцев Ацуши сдерживал данное обещание. И сейчас, когда они заботились о маленькой девочке в их квартире, Дазай был уверен, что если у них когда-нибудь будет ребёнок и они окажутся в подобной ситуации, они справятся. Ацуши будет прекрасным отцом. Нет, потрясающим. Но это была не только его ответственность. Это будет не только ребёнок Ацуши. Но сказать того же про себя... Дазай не мог. Он не привык к детям. До этого он никогда не считал их милыми. Но сейчас, кормя эту маленькую девочку и вытирая уголки её испачканных губ, Дазай начал сомневаться в своей холодной наружности. Она была такой милашкой. Невинной, маленькой, и ему просто хотелось заботиться о ней. Защищать от мира вне стен этого дома. — Думаю, да, — пробормотал Дазай, снова посмотрев на Ацуши. Тот всё ещё пристально смотрел на девочку, даже когда она уже закончила кушать и сонно зевала. Оказалось, что Юки всегда уставала после перекуса. Так что Дазай трясущимися руками поднял её и передал Ацуши, выводя того из оцепенения. Он прижал девочку ближе и качал её из стороны в сторону, похлопывая по спинке, чтобы улучшить усвоение еды. Умный, прекрасный и заботливый. Дазаю было интересно, что хорошего он сделал в этой жизни, чтобы заслужить такого прекрасного партнёра, как этот мальчик. — Пойду... пойду уложу Юки-тян спать, и мы сможем продолжить наш разговор, — нерешительно пробормотал его возлюбленный, на что Дазай кивнул. Он нервничал, возможно, впервые в своей жизни. Ацуши вернулся в мгновение ока. Они сидели на диване рядом друг с другом, и тишина душила их обоих. В воздухе витал запах феромонов, наполненный смущением, сомнением и неуверенностью. — Я... — одновременно сказали они, от чего оба, моргая, посмотрели друг на друга. У Ацуши снова перехватило дыхание, а после он нервно рассмеялся. Именно в этот момент Дазай поддался своим инстинктам и уткнулся в шею мальчика, чтобы потереться о железы и просто почувствовать их связь. Руки обхватили его, как будто зная, что ему было нужно, и прижали ближе. — Я не думаю, что подойду на роль отца, — признался Ацуши, пока обнимал Дазая, вцепившись в его одежду. — Каким образом я смогу любить ребёнка, как полагается родителю, если сам не получал этой же любви, пока рос? — думал Ацуши. От запаха увядающих цветов Дазай нахмурился и поморщил нос. — Пожалуйста, не говори так, — вздохнул Осаму, поднося всего одну идеальную руку к своим губам и поцеловав ее, а потом схватил и крепко сжал. — Не быть готовым или не хотеть ребёнка — это нормально, — прояснил Дазай, кладя голову на плечо возлюбленного, и ближе уткнулся к связывающему их укусу на шее. — Но не говори, что провалишься в чём-то подобном. В объятьях Ацуши вздрогнул, запах сирени и лилий смешивались между собой почти так же чудесно, как и рука Ацуши обхватила плечо Дазая и прижала его ближе. — Ты прекрасно ладишь с детьми. Та забота и любовь, которую ты даришь им, не от этого мира, — честно сказал Дазай. — Нельзя позволять своей травме убеждать себя, что ты повторишь то, через что прошёл сам. — Слова были тихими и нежными, ведь оба понимали, о чём шла речь. Ацуши боялся не только того, что будет недостаточно хорошим для своих детей, но и того, что поддастся давлению, начнёт забывать и игнорировать их. Ацуши бы никогда не сделал чего-то подобного. Он и Дазай знали об этом, но сомнения никогда не покидали его голову. И Дазай ненавидел это. Его удручало видеть Ацуши под таким сильным влиянием своего прошлого и как он боялся стать тем, кого ненавидел. — Я тоже хочу... — чуть отстранившись, пробормотал Ацуши и посмотрел на Дазая с лёгким румянцем на лице. — Хочешь чего? — спросил Дазай, пока оба, затаив дыхание, смотрели друг на друга. Он ждал и надеялся, что ответ, который уже был известен, одновременно ужаснёт и возбудит. — Ребёнка. От Вас. Ком встал в горле, а сердце начало биться быстрее, чем скорость света. — Просто... Вы так мило выглядели, пока держали её, — признался Ацуши себе под нос, на что Дазай улыбнулся и кивнул, ведь разделял эти чувства. — И... Я... всегда когда я думаю о наших детях, то представляю, что они больше похожи на Вас. Маленький Вы, бегающий по квартире, был бы очень милым. Дазай изогнул бровь, пытаясь представить маленького себя. Но потом он признал, что маленький он был бы кошмаром наяву. В детстве он был проблемным и надоедливым засранцем даже больше, чем сейчас. — И ещё, может это немного унизительно, но Вы поймёте, какая же Вы заноза в заднице, — с лёгкой усмешкой дразнил Ацуши, на что Дазай простонал и надулся, задыхаясь от притворной обиды. — Ну вот и всё. У нас никогда не будет детей, если ты будешь так жесток к их папочке, — пробурчал Дазай, скрестив руки на груди. Его легко похлопали по спине, мило смеясь над такой реакцией. Смех Ацуши всегда срывал все маски с лица Дазая. — Эй, но я же не сказал, что это плохо, — продолжал подразнивать Ацуши, кладя голову на плечо Дазая. Один карий глаз распахнулся и посмотрел на мальчика, и на него с обожанием смотрели в ответ. — Представьте, как всем придётся присматривать за ними, пока нас не будет! От этой мысли Дазай расхохотался. Если у них будет ребёнок, и он хоть чем-то будет похож на Дазая, то всё ВДА сойдёт с ума. Он буквально представил это. Они решили сходить на свидание, попросив друзей денёк присмотреть за ребёнком. Куникида без вопросов согласится, правда, начнет лысеть от стресса, пытаясь догнать малыша и уберечь от самых глупых проблем, в которые он мог бы попасть. Ранпо сначала откажется, но потом Дазай начнёт стебаться над ним, как будто он бы всё равно не смог позаботиться о ребёнке. Соревновательный дух Ранпо разгорится с невероятной силой, и он скажет что-то вроде: "Я знаю всё на свете, раскрываю дела об убийствах и тайнах, и ты думаешь, что я не способен позаботиться о низкорослом гоблине?!" В итоге согласившись, потом он осознает, что его обманули. И наверняка он бы в отчаянии позвонил им через четыре часа. От этой мысли Дазай похихикал, обнял своего парня, притягивая ближе, и почувствовал, как Ацуши прижался к нему. — Они бы сошли с ума, — легко улыбаясь, промурлыкал Дазай, утвердительно кивая. — Скорее всего, босс не позволит приходить на работу без него. Он буквально станет нашим отцом и его дедушкой. — Дазай также должен был согласиться с этим. Фукудзава был именно таким. Даже сейчас он вёл себя как отец, и если быть точнее, как отец для всего агентства. Так что Дазай мог представить то счастье, которое Фукудзава попытался бы скрыть, услышав эту новость. — А Йосано точно провела бы лекцию о беременности, и ты словил бы инфаркт, — ухмыльнулся Дазай, на что в ответ Ацуши закатил глаза. — Боже, Кёка-тян точно была бы заботливой тётей. Думаю, никто бы не захотел связываться с ним, — мягко улыбнулся Ацуши, смотря на руку, лежавшую на его коленях. — Да... — задумчиво вздохнул Дазай. Хихиканье стихло, и на момент воцарилась тишина. И тут Дазай сделал кое-что импульсивное. Он поднялся с дивана, опустился на колено напротив ног Ацуши и с решительностью во взгляде взял его за руку. — Ацуши-кун, — не сводя глаз, пробормотал Дазай. Губы были сжаты в тонкую линию, выражая серьёзность. — Женись на мне и роди моего ребёнка. — Ацуши моргнул. А потом ещё раз. И ещё. И потом... — Вы такой глупый, — взволнованно выдохнул Ацуши со слезами на глазах, но тем не менее губы растянулись в широкой улыбке. — У Вас даже колец нет! — сквозь слёзы смеялся Ацуши, прижимая их лбы друг к другу. — Я достану тебе любое кольцо, какое захочешь. Просто ответь мне "да", луна моя, — выдохнул Дазай в улыбку Ацуши, чувствуя, как тот под касаниями становится всё горячее. — Да, — усмехнулся Ацуши, проводя большим пальцем по лицу Дазая, заправив выпавшую каштановую прядь за ухо. Глаза были наполнены любовью и привязанностью, страхом, волнением и полной преданностью. Боже, дыхание перехватывает каждый раз, когда на него смотрели подобным образом. Он никогда не привыкнет к этому. — Ну что, Ацуши-кун, ты ведь знаешь, откуда берутся дети? — пробормотал Дазай, уставившись вниз на губы возлюбленного, почти очаровываясь тем, как они раскрылись от шока. — Дазай-сан! Тут ребёнок в доме, — взволнованно высказал Ацуши, легко шлёпнув Дазая, вызывая у того смех. — Я просто прикалываюсь, обещаю, — улыбнулся Дазай, получив взамен резкий взгляд и надутые губы. — Но... как только найдётся семья Юки-тян... — Да, да, — всем сердцем соглашаясь, кивнул Ацуши. И верный своим словам всего спустя неделю Дазай купил Ацуши кольцо. Он отдал его вместе с обедом, который купил во время перерыва. Весь офис был в курсе этого, и они даже помогали Дазаю с самим предложением и его планированием. И после помолвки им, к сожалению, пришлось расстаться с Юки-тян. Нашлись её матери, сильно взволнованные и в слезах, благодарные за спасение их ребёнка. На самом деле, Юки потерялась в аэропорту среди всего происходившего хаоса, и они отделились от девочки во время спасения гражданских. И Ацуши, и Осаму поблагодарили крепкими объятиями, а потом матери подошли к маленькой девочке. Высокая, бледная женщина с голубыми глазами заключила её в объятья, в то время как, видимо, её жена крепко обняла обеих и умоляла дочку больше никогда их так не пугать. Ацуши попрощался с девочкой и её мамами, и казалось, что он расстроился из-за расставания, но одновременно был счастлив, ведь родители так сильно заботились о ней. На самом деле, девушки должны были лететь в Америку на похороны матери той, что была повыше, но они бросили всё, когда потерялась малютка. Всю неделю они провели в её поисках, но из-за того, что они разделились в Токио, мамы не сразу же узнали о вовлечённости ВДА и их безвыходном положении. Но как только узнали, направились прямо сюда и попросили Куникиду пригласить пару. Осаму не рассказал, что они пропустили первое слово их дочери. Вместо этого он со всей уверенностью говорил девочке, что её первая смелая попытка уложить волосы не будет забыта. Он постарается сохранить причёску, которую она сделала ему этим утром, так долго, как это вообще будет возможно. Девочка буквально вырвала больше половины его волос. Он потрепал её по голове и отпустил с улыбкой. Также Дазай позаботился о том, чтобы пригласить всех троих на его с Ацуши свадьбу через месяц. Клятва Дазая была простой, ведь он был простым человеком. —И даже смерть не разлучит нас. Ацуши был как всегда эмоционален, ведь у него было золотое сердце. —И жизнь тоже. Оба не хотели обрывать их связь. Каждый оставил свою и добавил фамилию другого. И потом начался их первый цикл в качестве партнёров и супругов. Они готовились к этому. Ну, по крайней мере, Дазай был уверен в этом, ведь он чувствовал, что его озорной муженёк что-то припрятал у себя в рукаве, ведь Ацуши проводил уйму времени, сговариваясь о чём-то с Ранпо. Две омеги очень сблизились. Это было естественно и, скорее всего, для того, чтобы обсуждать и давать друг другу советы по поводу их тупых альф. Учитывая то, что Ранпо имел дело с контролирующей всё задницей с четырьмя тетрадями, исписанными правилами, а Ацуши застрял с суицидальным маньяком в качестве мужа, они имели на это полное право. И даже способность видеть мужа насквозь не помогла предугадать то, как изумительно будет выглядеть Ацуши перед ним. — Ну... — пробормотал одетый в плащ Дазая обнажённый Ацуши, теребя рукава. Бледная кожа выглядывала из-под слишком большого куска ткани. Ах этот маленький засранец. Что-то при виде своего партнёра, одетого в его одежду, сводило Дазая с ума. И тот факт, что Ацуши выделил время, чтобы приодеться и подготовить себя, чтобы они смогли сразу же заняться любовью, заставил Дазая покраснеть и сглотнуть. Им бы повезло, если бы он продержался внутри заботливого, маленького зверька три минуты. — Завести ребёнка не будет проблемой, — ухмыляясь, хрипло сказал Дазай, сбросив жилет, и набросился на Ацуши, роняя обоих на кровать. Омега удивлённо вскрикнул и наполнил комнату ароматом осенней сирени. Так друг на друге они провели все три дня, в каждом прикосновении читалось страстное желание и любовь, каждый поцелуй выражал привязанность и то, что она значила для каждого. В конце Ацуши превратился в кашу, тупо уставившись с румянцем на лице на нависавшего над ним Дазая. Этим взглядом Ацуши буквально говорил, что будь у него чуть больше выносливости, то он бы повторил всё ещё раз. И судя по тому, как хорошо смешались их запахи, Дазай знал, что они добились своего. Так, отойдя от последнего оргазма за гон, Дазай обнял своего мужа, не удержался и поцеловал его шею. Пальцы опустились к животу Ацуши, от чего тот вздрогнул. — Лучше ему не огорчать тебя слишком сильно и не ставить в неудобное положение, иначе нам придётся серьёзно поговорить, — выдохнул Дазай, всё ещё пытаясь отдышаться, осторожно поглаживая живот Ацуши. — Ой, заткнитесь, — ухмыльнулся Ацуши Дазай–Накаджима, крепче обняв Осаму, и поцеловал его в щёку. Потные тела наконец успокоились. — Злюка. Я расскажу ребёнку, что ты издевался над его отцом, сразу же после зачатья, — не удержался и подразнил Дазай, получив в ответ игривый шлепок. Только спустя два месяца Ацуши решился сделать тест на беременность. Вместо того, чтобы купить его в аптеке, он направился прямиком к доктору, чтобы сделать анализ крови. Ни один из них не сомневался в результате. У них получилось. У них будет ребёнок. Они рассказали всему офису сразу же, как зашли. На секунду воцарилась тишина. Но потом... — О, да ни за что, чёрт возьми, — пробормотала Йосано, по очереди смотря на обоих, потом на живот Ацуши и затем снова на парочку. Вторым отреагировал Куникида. Он ошеломлённо уставился на двоих, затем драматично опустился на колени, будто бы давая речь. — Я обязательно удостоверюсь, что ребёнок будет морально зрелым в отличие от его тупоголового отца. От такого заявления Дазай задохнулся от обиды, слыша, как Ацуши смеялся над подобным оскорблением, и свирепо уставился на Куникиду, когда тот притянул его мужа ближе. — Что это должно значить? Как ты смеешь говорить подобное о моей прелести? — Дазай наигранно нахмурился, получив в ответ выразительный взгляд от мужа, а Куникида просто закатил глаза. — Ой, да ты прекрасно понимаешь, о ком я, — Куникида вздохнул и ещё раз посмотрел на Ацуши с заботой и беспокойством, на которую был способен только старший брат. Вынырнув из своих мыслей, он притянул Ацуши в объятья. — Из неуверенного ребёнка без яиц ты вырос в настоящего мужчину. В любое время, если тебе что-то понадобиться, я буду рядом, чтобы помочь. Мы все, — пробормотал Куникида. Дазай не смог сдержать улыбку, когда Ацуши вытер слёзы и разорвал объятия. Но вдруг Кёка накинулась на него, сбивая с ног. — Я буду тётей! — радостно вскрикнула девочка, улыбаясь так широко, что губы растянулись от уха до уха. Лицо Ацуши расплылось от удивления на искреннее счастье. Он обнял Кёку крепче и кивнул. Пока Дазай смотрел разыгранную перед ним сцену, на душе чувствовалось ранее незнакомое тепло. Он позволил своему мужу наслаждаться вниманием, пока все задавали вопросы, поздравляли пару, и даже Ранпо говорил ещё нерождённому ребёнку, что из всей команды он был самым удивительным человеком, и уверял, что будет самым любимым дядей. При этом он не забыл предупредить держаться подальше от его сладостей. — Тебе лучше не красть мои вкусняшки, — пробормотал себе под нос Ранпо, ткнув указательным пальцем в живот. Ацуши хихикнул и мягко, с любовью и заботой потрогал его. — Ты будешь замечательным отцом, Осаму, — услышал Дазай слова стоявшего позади Фукудзавы. В знак поддержки, он опустил руку на плечо, а Дазай в свою очередь нервно прикусил губу. Ему хотелось этого. Очень-очень хотелось. Но возможность подвести кого-то приводила его в ужас. Подвести себя, подвести Ацуши и ребёнка, которого они уже ждали, из-за своего же ментального состояния. Он ненавидел, как не мог спать в моменты, когда боялся вернуться к своему старому поведению, когда пытался заделать все трещины и собрать все осколки, оставшиеся в его мозгах. Но ободряющий, уверенный тон старого и мудрого ублюдка, стоявшего позади, заставил вздохнуть с облегчением. — Да. Да, это так. — Он не удержался от улыбки, смотря на улыбающегося мужа и потом на его живот. Осаму Дазай–Накаджима собирался стать вторым самым лучшим отцом, сразу же после Ацуши. Хоть гормоны, утренняя тошнота и буквально человек, растущий внутри, делали Ацуши довольно раздражительным, Дазай всё равно продолжал заботиться о своём возлюбленном на протяжении всей беременности. Впервые почувствовав толчок, пока они лежали на диване и смотрели рандомный фильм, и Дазай гладил живот Ацуши, он почувствовал, как мир вокруг рушится и сгорает до тла. Оба посмотрели друг на друга, потерянные, счастливые, и до них наконец дошло, что это происходит на самом деле. — Какой энергичный, — улыбнулся Дазай, нарушив молчание. Ацуши кивнул, уставившись на собственный живот, сбитый с толку, но всё равно счастливый. Смотря на него, Дазай влюблялся снова и снова. — Будет таким же энергичным, как и отцы, — посмеялся Ацуши, прижимаясь к Дазаю и выпуская всевозможные феромоны счастья, от которых оба таяли, улыбались, как дурачки, крепко прижимаясь друг к другу. Гендер они узнали на четвёртом месяце. Куникида, Наоми, Йосано и Кёка голосовали за девочку, остальные же за мальчика. Но никто не ожидал двойню. Пока оба уставились на ультразвук и потом друг на друга встревоженные, но всё ещё неверящие, Дазай не удержался и неловко посмеялся. — Так, Куникида проиграл или я? — спросил Осаму, нарушая тишину, вызывая ещё один смешок у Ацуши, который в свою очередь шлёпнул мужа по руке. — Единственное, в чём вы оба проиграли, это мозговые клетки. — Ацуши закатил глаза, и Дазай победно улыбнулся, подбадривая мужа, чтобы ему стало легче. На следующий день они пришли в офис и озвучили результат. Эта новость в равной степени и ошеломляла, и приводила в восторг. К восьмому месяцу они взяли декретный отпуск и большую часть времени просто бездельничали. Иногда Ацуши слишком уставал, чтобы даже встать с кровати. В такие дни альфа бережно ухаживал за ним и следил за тем, чтобы его муж понимал, что им дорожат, любят и поддерживают. Они не были идеальными, и было страшно начинать их маленькую семью, но своих детей они буду любить больше всего на свете. В общем роды прошли легко. Дазаю было немного стыдно признаться, что он паниковал гораздо больше, чем Ацуши. Как только его ангелочки появились на свет, прекрасная девочка с солнечными глазками и каштановыми волосами и милый беловолосый мальчик с карими глазами, и одновременно плачущий и смеющийся Ацуши взял их на руки, Дазай не удержался и, смотря на своих близких, сломался одним из самых приятных способов. Для каждого из них в этот момент больше никого не существовало. Дазай опустился на колени рядом с кроватью и посмотрел на детей с впервые за долгое время заплаканными глазами. Сына они назвали Одой. Ацуши назвал его Одой. Для Дазая. Ацуши, его милый муж, его сердце и душа, назвал их прекрасного, великолепного сына в честь единственного человека, которого Дазай осмеливался называть лучшим другом. И этого было достаточно, чтобы он наконец расплакался, пока обнимал истощённого мужа. После того, как они оставили свои запахи на детях и увидели их ангельские лица, Оду и Азуки забрали, чтобы позволить новоиспечённым родителям отдохнуть. Дазай так любил Ацуши, аж до боли, но детей он любил больше. Жизнь подарила ему самый щедрый подарок из возможных, и он осознал это, пока они плакали в объятьях друг друга и все эмоции изливались наружу. Дазай получил то, ради чего хотелось жить. Жить свою жизнь. Надежду, которая подталкивала двигаться дальше, заставляла пробовать и создавать лучший мир, в котором, как Дазай надеялся, будут расти его дети. Прошли месяцы, но Дазай всё ещё паниковал и боялся держать детей без надзора Ацуши, но всё же он старался сильно не докучать своему мужу. Дазай менял подгузники, кормил маленьких человечков, которых они создали, мыл их, одевал в самые милые парные костюмы, которые мог подобрать, часами разговаривал с ними, обнимал, убаюкивал и много чему учился сам. Спустя год и Ацуши, и Дазай вернулись к работе. И пока глава говорил им, что пока не надо возвращаться, Ацуши настаивал, что они должны сделать мир лучше ради безопасности их детей, и сейчас, как родитель, он никогда не покинет агентство. И хоть это было правдой, Ацуши понимал, что он был полезнее в действии, пока Дазай был лучшим в планировании. И в результате они договорились, что Дазай будет работать из дома, по большей части занимаясь планированием, обсуждением, транзакциями и документами, а Ацуши будет исполнять миссии физического порядка. И это сработало. Четыре года спустя, будучи очень энергичной девочкой-зверем, Азуки схватилась за плащ Ацуши и забралась по нему, как циркачка. Дазай не смог сдержать улыбку, пока они с сыном рисовали для Ацуши картинку. — Папа! — прокричала девочка, крепко обнимая, на что Ацуши немедля ответил тем же и покрутил её с глупой улыбкой на лице. — Привет, ангелочек! Из-за тебя у папы разболелась голова? — спросил Ацуши и, непринуждённо придерживая девочку на бедре, подошёл к Дазаю. — Ага! — дерзкая девчушка дьявольски улыбнулась, от чего Осаму заскулил. — Азуки-тян так груба со мной, Ацу! — не удержался и драматично вздохнул Дазай, и почувствовал похлопывание по спине и поцелуй в щёку от своего мужа. — Переживёте, Дазай-сан, — посмеялся Ацуши и посмотрел на картинку с четырьмя человечками и "Добро пожаловать домой, папа!". — Вы посмотрите на эту штриховку! Думаю, мои дети лучше Пикассо, — улыбнулся Ацуши, поцеловав волосы дочки, а затем наклонился, чтобы так же поцеловать щёчку сына. Потом он протиснулся между Дазаем и Одой, крепко обняв мальчика, который после залез на колени Ацуши. — Я скучал по тебе, папа, — застенчиво сказал Ода, от чего Осаму прикусил губу. Ведь все трое скучали. Его муж уехал вместе с Ранпо на миссию в США, которая продлилась целый месяц. Азуки, хоть и девочка, скорее всего отрицала бы любые обвинения и прямо назвала бы Дазая врунишкой, хоть и скучала по Ацуши больше всех. На вторую ночь перед сном она плакала и продолжала требовать позвонить Ацуши, что Дазай и сделал, и делал он это каждый раз, когда получал от дочки её маленький милый приказ. Дазай был новичком в этом деле. И он, и Ацуши даже спустя пять лет были новоиспечёнными родителями, но он ни разу не оставался с детьми один на столь долгий период. Ответственность за то, чтобы у детей было нормальное эмоциональное состояние, и то, что он достаточно поддерживал их всё это время, мешала сфокусироваться на чём-либо другом, но он никогда бы не попросил мужа взять отгул, даже если и было тяжело, ведь он любил смотреть, как сияет Ацуши после решения проблем по всему миру. И сейчас, когда он вернулся, забота о детях казалась таким лёгким занятием, ведь их неугомонная демоница, которая была такой же занозой, как Дазай, уснула у папочки на руках, а их сын просто сидел с широкой улыбкой на лице, когда Ацуши взял обоих и ногой открыл дверь гостиной. Как будто бы он не провёл всю неделю, борясь за свою жизнь и выслеживая преступника, а потом восемь часов летел обратно в родной город. — Не обнимешь нас? — сказал Ацуши с лёгкой дразнящей улыбкой. Сонная девочка ближе прижалась к нему, и от взгляда своего сына Дазай вздохнул, встал и с довольной улыбкой, которую он не смог спрятать, последовал за ними в спальню. Все четверо упали на кровать и обнимались, дети прижимались к Ацуши, а Дазай обнимал его сзади. Тепло и уют вызвали в теле боль от домашнего блаженства, в котором Дазай никогда раньше не жил. — Я люблю тебя, — прошептал он тихо Ацуши на ухо, чтобы не разбудить Азуки и также помочь маленькому мальчику уснуть. — Я тоже люблю тебя, — улыбнулся Ацуши, повернулся и поцеловал Дазая в щёку. Мальчик мило сгримасничал, а девочка, словно проказница, которой она и была, приоткрыла глаз. — Фу! Папочка поцеловал папу, — вскрикнула девочка, вызвав смущение во взгляде Ацуши и смех у Дазая, который обнял Ацуши, чтобы потрепать каштановые волосы девочки и посмотреть в солнечные глаза, ещё раз поцеловав Ацуши в щёку. — Ага! И раз ты была такой злюкой, папочка тебя целовать не будет, — хихикнул Дазай и высунул язык, на что девочка оскорблённо вздохнула. Она, не реагируя на его издёвку, перелезла через Ацуши и начала щекотать Дазая, обнажив его единственную слабость, которую обнаружила несколькими днями ранее. И пока Дазай лежал, измученный детьми и смехом мужа, он не смог сдержать своих благодарностей божеству, которое с жалостью смотрело на него и подарило ему семью. Он всё ещё не был уверен, что заслужил её.