— Коротковата, да? — шутливо подметил Дима, опершись плечом о косяк двери. Аня лишь фыркнула и указала на чемодан.
— Достань, пожалуйста, — жалобно попросила она.
Отогнав непрошеное наваждение, девушка поставила табуретку на табуретку и, вскарабкавшись по ненадёжной конструкции, вытащила чемодан. — Вот, бабуль, держите, — она передала его Зинаиде Петровне, и та кивнула. Старушка удалилась, но пообещала в благодарность занести вечером пирожков. Аня закрыла за ней дверь и поставила чайник. На душе было необъяснимо погано, она давно отвыкла от этого чувства, и сейчас оно казалось абсолютно нестерпимым. Потоптавшись по небольшой кухне, Аня со злостью прошипела: — Гребаный чемодан! — кажется, такая незначительная деталь, а снова всколыхнула всё, что только осело и улеглось на дно души. Туда, откуда дороги обратно уже нет. Чтобы как-то отвлечься, Аня ухватила пылесос и принялась пылесосить и так чистые полы, пока до неё не донесся стук в дверь. Отложив бытовой прибор, она метнулась к двери, за которой оказалась всё так же баба Зина. Она держала в руках сложенную пополам фотографию, и Анино сердце, державшееся на соплях, окончательно рухнуло в пятки. — Надо поговорить, дорогуша, — глядя ей прямо в глаза, сказала баба Зина, и Аня отступила, пропуская её в квартиру. Разговор как-то не ладился. Аня и Зинаида Петровна сидели друг напротив друга и ждали, пока кто-то начнёт диалог. У Ани в голове стучала паника, ведь откуда местной бабке знать о Предприятии и Сеченове? Скорее всего, можно будет отмазаться тем, что это её отец или, на худой конец, дядя. Но старушка смотрела на неё так, будто уже всё знала. — Зовут тебя как? — строго спросила она. — Василиса, — заучено отозвалась Аня. — Не ври, — приподняв бровь, приказала бабуля, — Давай я начну, чтоб тебе проще было. Я, Муравьёва Зинаида Петрова, бывший офицер связи Предприятия 3826, — услышанное окончательно добило Аню. Девушка никак не могла поверить, что в такой большой стране как СССР могло произойти такое совпадение. — Я не вру, — гнула своё Аня, — Меня зовут Логинова Василиса Александровна, — Зинаида Петровна лишь закатила глаза и перевернула фотографию. — А тут, смотри что написано, — Аня прекрасно знала, что там было, она засмотрела эту фотографию до дыр, а когда стало совсем невыносимо, убрала её в чемодан, да и спрятала подальше. Но непредусмотрительно забыла. «Аня и Дима, лето тысяча девятьсот пятьдесят третьего», — было выведено размашистым почерком Дины. Они сделали эту фотографию, когда на выходных ездили в горы, на ней, ещё счастливые Дима и Аня, были сняты на фоне горы Белуха. Кажется, это было с ней в другой жизни, несмотря на трудности которой она всё же была счастливой, а не делала вид, как сейчас.— А если крикнуть, лавина сойдёт? — поинтересовалась Дина, разглядывая покрытый снегом склон горы.
— Хочешь проверить? — хохотнул Сергей, приобнимая девушку за плечи и целуя в щёку.
— Я против! — запротестовала Аня, — не хватало, чтоб нас потом выкапывали отсюда!
— Я с Сеченовым столько лет проработала, думаешь я его на фотокарточке не узнаю? — поинтересовалась баба Зина, и Аня склонила голову, признавая поражение. — Аня, — глухо началась она, — Симонова Анна Матвеевна, бывший начальник отдела вирусологии при штаб-квартире Предприятия 3826, находящегося под личным курирование Дмитрия Сергеевича, — Зинаида Петровна победно улыбнулась. — Прекрасно, приятно познакомиться, Аня, — настоящее имя ласкало слух, в отличии от искусственного, — Сергей ничего не объяснил толком, когда просил тебя спрятать. Лишь обронил что-то о подставе, но ни словом не обмолвился про твою связь с Димой, а тут вот что оказывается, — задумчиво протянула баба Зина, вертя в руках кружку с чаем. Она с Предприятием простилась уже давно, да и не по своей воле. Её ловили пару раз… Пару десятков раз, на воровстве саженцев, что изобретали в «Вавилове», и, когда у Сеченова не выдержали нервы (что, кстати, бывало крайне редко), он предложил коротать старость в другом месте, практически насильно вывезя женщину за территорию. — Вы и Нечаева знаете? — искренне удивилась Аня. В её картине мира сейчас творилась полная неразбериха. — Знаю, — ответила бабушка, — чё ж его не знать. Этого проныру весь «Челомей» знает и боится, не зря, между прочим. А вы с ним сдружились, как я понимаю? — Я думала, что да, пока в одну прекрасную ночь он не посадил меня в машину с поддельными документами и не выпер с Предприятия, — невесело усмехнувшись, подметила Аня, — Там, кстати, все думают, что он меня и убил. Во благо Союза, конечно. — Что ж ты натворила такого, Анька?***
Неделю назад Предприятие 3826 Тихую и размеренную жизнь Предприятия за этот год ничто не нарушило. Город по-прежнему был прекрасен, а все комплексы успешно функционировали, прокладывая людям путь к звёздам. Дима всё так же не вылазил с работы, завалил себя новыми проектами и сутками сидел обложившись документацией и работой. Он практически не подпускал к себе людей, заменив весь персонал штаб-квартиры роботами. Ему так было легче: не было сочувствующих взглядов. Дима перестал заглядывать на кладбище, каждый визит туда был солью на рану, и, чтобы не свихнуться, пришлось от этого мероприятия отказаться. А учитывая и ухудшившееся в последнее время самочувствие, он чувствовал себя абсолютно разбитым. Не каждый участник трагедии годовалой давности смог оправиться: Дина вот-вот собиралась покинуть Предприятие, вся процедура растянулась на год из-за контракта и Диминого нежелания её отпускать, о Сергее и вовсе ничего не было слышно, Дима лишь знал, что парень напросился куда-то в горячую точку, но должен скоро вернуться. В смотровую, куда фактически силой затолкали Диму, зашла Лариса. До этого девушка взяла у него несколько анализов, чтобы выяснить, в чём причина ухудшения самочувствия. Хотя она и так догадывалась, без медицинских тестов достаточно было взглянуть на начальника, чтобы всё стало ясно. Серое от недосыпа лицо, потухшие, безжизненные глаза… Ларисе захотелось снова пропесочить Нечаева и уговорить ещё раз копнуть под фрица. Они втроём с Витей потратили не один месяц, чтобы отыскать хоть что-то, хотя бы мелкий грешок, и прижать подлеца, но тот был чист, ака ангел. Ни одной зацепки, ни одного нарушения за год. Даже его сотрудница, Лида, была образцово-показательной и за год быстро продвинулась по карьерной лестнице и заняла место Ани в исследовательском отделе, но результатов в исследовании это не принесло. — Доброе утро, Дмитрий Сергеевич, — Филатова присела за стол, — Как ваше самочувствие сегодня? — В полном порядке, — хмуро отозвался Дима без приветствия, ему совершенно не хотелось здесь находиться. — А судя по анализам не в полном, — Лариса заглянула в папку, — Повышены лейкоциты, ускорено СОЭ, а это значит… — Я знаю, что это значит, — перебил её Дима, — Лариса, пожалуйста, не тратьте моё время, — он поднялся с места и направился к выходу. — Нужно дообследование, — девушка бросилась за ним и разговор продолжился уже в коридоре, — Дмитрий Сергеевич! Это может быть что-то серьёзное, а на вас всё Предприятие держится! — мимо них пронеслись санитары с каталкой. На ней выл от боли человек, он был весь в крови, она даже капала с каталки на пол, оставляя страшный след за собой. Лариса отвлеклась от упёртого начальника и крикнула в след уносящимся санитарам: — Кто? — Нечаев! — раздалось ей в ответ. Девушка перевела испуганный взгляд на Диму, и они оба поспешили в готовящуюся операционную. Там уже собралась команда врачей во главе с достаточно опытным хирургом, но Дима выгнал всех, заявив, что оперировать будет сам, а ассистировать будет Лариса. Находящийся в полубреду Сергей слабо различал голоса. «Чертова мина!» — думал он, — «Лежала так незаметно, блять!». Мужчине было нестерпимо больно, красная пелена заволокла взгляд, и он плохо понимал что вообще происходит. Затуманенный рассудок подкидывал какие-то странные образы и ощущения, единственным спасением стал морфий, что полевой врач ему благородно вколол, когда Сергея грузили в вертолёт, что доставил его обратно на Предприятие. Уже чувствуя израненной спиной холодный операционный стол, он выдавил: — Папа, так холодно и больно, — рука Димы чуть не дрогнула, ему пришлось собрать все силы, чтобы дать добро анестезиологу. Тот вкачал в парня убойную дозу препарата, и Нечаев наконец уснул. «Держись сынок, будешь как новенький», — подумал Дима про себя, приступив к изъятию осколков из израненного тела сына. Операция была долгая и кропотливая, осколочное ранение оказалось достаточно серьёзным. Единственное, что спасло Нечаев от смерти, это протезы, что заменяли ему почти половину конечностей. Дима внимательно выбирал осколок за осколком и накладывал шов за швом. У него в ушах звучала последняя фраза Сергея, что больно резанула по сердцу. Они долгое время не общались, и мужчина отчасти испытывал вину, ведь если бы он повёл себя по-другому, то этого ранения бы не произошло. Дима к концу уже еле держался на ногах, а выйдя из операционной и вовсе зашёлся в нездоровом кашле, а потом схватился за грудь. Подоспевшая Лариса тут же приказала санитарам доставить его на рентген, а потом в палату стационара. Уже через полчаса она держала в руках рентген с неутешительным диагнозом: абсцедирующая пневмония. Бактериальная деструкция лёгких явно проглядывалась на снимке, что говорило о запущенной бактериальной пневмонии. — Плазмаферез, метронидазол, и круглосуточный мониторинг сатурации, — приказала Лариса, Дима явно задержится здесь надолго.***
Аня с Зинаидой Петровной говорили долго, засиделись до тех пор, пока с работы не вернулся Никита. Парень добродушно поприветствовал пожилую соседку и поцеловал жену в щеку, на что баба Зина лишь усмехнулась. — Ладно, молодёжь, засиделась я у вас, — она встала со своего места, — Заходи, завтра, Васька в гости, пирожками накормлю. — Хорошо бабуль, — ответила Аня, и проводила её до двери. Никита как-то странно покосился на неё, а когда пенсионерка удалилась, поинтересовался, с каких пор они с Аней стали подругами. — Ей нехорошо было, вот и зашла, — не задумываясь, соврала Аня. Она налила мужу супа в тарелку и села напротив. — Вась, — начал Никита, — всё хорошо? Ты какая-та не такая сегодня, грустная что-ли, — Аня отрицательно кивнула головой. Действительно, ей был очень грустно, хотелось поскорее избавиться от общества парня и закрыться в своей комнате. — Это из-за нашего брака? — внезапно спросил он. — А при чём тут наш брак? — не поняла Аня. — Ну, ты же сама понимаешь… — девушка закатила глаза. — Ты думаешь, меня расстраивает то, что ты спишь с физруком, а женат на мне? — их брак был сущей фикцией и прикрытием Никитиной голубой жопы. Выгодно было обоим: про него никто не думал плохо, и Ане не задавали вопросов про замужество и не пытались сосватать с фрезеровщиком с соседнего города. — Ты грустишь о том мужчине, с фотографии, что я видел в день нашего знакомства? — Аня молчала, и парень осторожно взял её за руку, — Ты ведь знаешь, ты можешь всем со мной поделиться, — только Аня хотела огрызнуться, что это не его дело, как в дверь снова постучали. «Проходной двор какой-то!» — гневно подумала она про себя, и только собралась встать, но Никита её опередил. Он вышел в прихожую и, открыв дверь, замер. На пороге стоял совершенно бандитского вида мужчина. — Вам кого? — стараясь сохранять самообладание, поинтересовался Никита. — Василиса Логинова здесь живёт? — поинтересовался гость, и Никита перевёл взгляд на супругу. Та сидела с лицом белее бумаги, а руки её чуть подрагивали, Аня узнала обладателя голоса.