Мор

      Ийдана очутилась в сумрачном лесу. Под ногами вытоптанная тропинка, вокруг заросли высокой – выше девочки – травы, дальше – скрюченные старостью и болезнями деревья, все в колючках и с острыми ветками. На них уже почти не осталось никакой листвы, все соки выжаты, поэтому ничто не мешало далёким звёздам освещать окрестности.       Ийдана подняла взгляд, увидела, как на небосводе сходятся в схватке два корабля, и поняла, что грезит. С того самого мгновения, как "Амбиция" появилась в звёздной системе Норайя, видения становились всё более чёткими.       "Амбиция" обстреливала корабль тиранидов, двигаясь по кругу на границе прицельной дальности. Она правила курс, но "Бритводьявол" неумолимо сокращал дистанцию, судорожно двигая щупальцами и разевая пасть, чтобы выплюнуть новые органические торпеды. Ни одна из них ещё не достигла цели: или торпеды развалились под сосредоточенным огнём зенитных орудий, или отправились в вечное плавание по волнам звёздного океана.       – Не думай, что мои усилия тщетны, – услышала Ийдана. – Мои слуги ещё разнесут семена новой жизни по всей галактике, нужно просто подождать.       На тропинке показался незнакомец в тёмном балахоне с капюшоном. Он опирался на изогнутый уродливый посох, точь-в-точь как деревья вокруг. Незнакомец подошёл и навис над Ийданой. Во тьме капюшона недобрый блеск глаз, виднелся кончик носа, аккуратные усы и короткая борода вокруг рта и на подбородке.       – Ты потерялась, девочка?       – Я т-там, где надо. – Сердце бешено стучало, ладони сжаты в кулаки, но Ийдана не пятилась, хотя и начинала понимать, кто перед ней.       – Смелая… – Незнакомец усмехнулся, попытался дотронуться до Ийданы, но та отбила сморщенную руку с длинным острым когтем в сторону. – Дерзкая. Ты же знаешь, кто я такой?       – Ты – абас. Один из приближённых Сурун Тойона. – Девочка проглотила холодную слюну.       – Тогда, пожалуй, я сниму маску, – произнёс незнакомец. – Даже если ты против.       Из-под балахона со скрипом и треском выползли отростки, похожие на корни дерева, и погрузились в измученную землю. Высокая трава, стремящаяся к драгоценным камням на небе, пожухла, опала, превратилась в прах. Через несколько мгновений Ийдана стояла на пустыре перед огромным деревом с зелёными листьями-палочками, белыми цветами и розовыми плодами, которые не просто походили на человеческие головы, это они и были.       – Склонись передо мной, – произнесла с высокой ветви знакомая голова с бородкой.       – Прими мои дары, – вторила ей уродливая лопоухая голова, которая висела чуть ниже.       – Сейчас – легко, потом будет больнее, – добавила одноглазая голова и расхохоталась.       Навязчивые голоса, крики, шёпот, стоны, смех перемешивались и накатывали на Ийдану волна за волной. Она зажмурилась, заткнула уши и закрыла глаза, вспомнила то, чему учил Котар, что рассказывала Ходжун Хатуна. Ийдана подняла вокруг стену пыли, укрылась в этой завесе, а потом укатилась в сторону камнем и, наконец, вывалилась из видения.       Ийдана дрожала, плакала и размазывала слёзы по лицу. Понимание свалилось на неё мраморной колонной, многоэтажной башней, и Ийдана не могла прийти в себя, несмотря на все старания няньки.       Пожилая женщина обняла девочку, гладила её по голове и смахивала слёзы, но даже не догадывалась, что той ночью в страшном сне Ийдана повстречалась пусть и не со смертью, но с воплощением Мора.