«Make me behave like an animal»

Его приводит стража. Громко, властно. А он не сопротивляется, молча поддается и движется вперед. Он чувствует, как за его спиной точат ножи и готовятся метать копья. Какое же привычное состояние. Привычная ненависть, что вечно дышит в спину. Разъедает, не оставляя ни следа. Улыбается, грязно, податливо. А за его спиной снова свет. Яркий, почти белый. Манящий. Всем видом показывал, что он - тот самый свет в чужих очках. Спасение миллиона и непоколебимая защита. Как же противно. От этого начинает дергаться глаз. Слишком хорош, слишком надежен, слишком любим. Слишком, слишком, слишком. Тошнит. Воздуха становится все меньше и меньше, как и расстояния между ними. Опять невидимая стена, ограждение, что они сами установили в своих головах. Блейд смотрит на него волком. Не дергает стянутыми до скрипа костей руками, не роняет язвительной усмешки. Смотрит исподлобья, с тихой слепой злостью, которую ничем больше не выдает - ни сжатыми губами, ни играющими на скулах желваками. — Стража, прошу вас покинуть помещение. Я разберусь с ним сам. — неожиданно выдает холодным тоном Цзинь Юань, указав рукой на выход. Стража не могла возражать, даже если на их лицах изображается всё противостояние. Они не могут ослушаться, им приходится пасть пред его ногами. Теперь Блейд их понимал. Настолько, что во рту снова чувствуется привкус железа. Громкий стук дверей. Блейд ощущает всеми фибрами души, как на него смотрел генерал и как он желал начать игру. Это - не допрос. Оба прекрасно знали это. Зал стал сковывать больше, чем раньше. Голова начала раскалываться, а губы скривились. — Ты знаешь, зачем я привел тебя сюда, — начал было Цзинь Юань. — Пропажа ценной реликвии. Меч. Блейд слегка щурится и не сдерживает тихого смешка. Это приводит генерала в легкое раздражение, заставляя сжать одну руку в кулак. Блейд никогда не изменится. И это поистине будоражит. Отдается как-то по особенному. Эти старые привычки, косяки и неидеальности. Он связаны. Туго, больно. — Первое подозрение пало на тебя. Ты украл его? — от этого тона начинает ныть внизу живота, а сердце больно колоть тысячью иглами. Блейд опускает взгляд, словно последнее пристыженное животное. Это заставляет Цзинь Юаня громко и тяжело выдохнуть. Стук его каблуков раздался по всему помещению. С каждым шагом он все ближе. Оба желают быть ближе. Настолько, чтоб слышать чужие дыхание и каждый стук сердца. — Блейд, я с тобой говорю. — Тишина. Ни шороха. Собеседник все молчит, так играючи. Цзинь Юань чувствовал его улыбку. Самую тошную, коварную, но такую привычную. От привычек становится больнее. Цзинь Юань медленно сократил расстояние между ними, хватая с грубостью за подбородок и заставляя поднять взгляд на себя. Блейд рычит, так дико и настырно. Хочется стереть с чужого лица привычную бледность и кровавое месиво с губ. Весь его образ мозолит глаза, не дает нормально думать, делать работу. Попросту жить. Его цель - защита народа, знаний, реликвий. А теперь ему приходится защищать себя от блеска выразительных янтарно-кровавых глаз. — Ты прекрасно знаешь, я не трогал этот мечь. Ты привел меня по другой причине, не так ли? Цзинь Юань? — все звучит как одна протяжная нота. Он размыкает губы. С внутренней их стороны выглядывает еще не зажившая рана. Будь то стражники, будь то сам Блейд - ему не важно. Большой палец тянется к губе и слегка надавливает на нее, заставляя второго нахмурится. Цзинь Юань медленно растирает кровь по губе, чувствая, как замирает Блейд. Желание раскрасить его лицо во все оттенки красного и синего отступает. Это на все, что способен Цзинь Юань. — Думаешь, наши взаимоотношения - всего лишь игра? — скомкано, вырвано, выброшено. Теперь молчит Цзинь Юань. Слова засели на подкорке. А Блейд крадётся. Тихо, медленно, важно. Он переманил правила игры на себя, заставляя второго склонить голову. Мысленно. — Ты знаешь для чего мы делаем все это. — шепот. Легкий, как шелест листьев. Бледные руки вздрагивают, а пальцы, заточенные тканью перчаток, медленно касаются каждой выступающей венки. Это не страх, это чистая боль. Они вынуждены делить ее на двоих. Ненавистно, злобно. — Знаю. — Больно. Однозначно. От того, что они оба знают. Образы, взгляды, слова - все это лишь меткие удары. Во рту пересыхает. Говорить становится в разы тяжелее, а взгляд засталает пелена. — Хочется ударить тебя. — шепчет. Отчаянно, обрывками. Цзинь Юань закрывает глаза и склонает голову. Блейду не верится, от того кровь на губах снова начинает печь. Костяшки пальцев светлеют, а кулак красиво и точно прилетает в очертания скулы. Это - не боль. Это - обыденность. Возможно, в таких вещах они нашли свою идилию. Теперь у обоих во рту привкус железа. Родной, запоминающийся. Отпечаток в их памяти. Следом поцелуй. Смазанный, страстный, жадный. Рука Цзинь Юаня снова хватается за подбородок, крепко вписываясь пальцами в кожу. Блейд мычит в поцелуй, но его устраивает все. Это заполняет дыру в его сердце, большую и бездонную. Цзинь Юань - действительно свет в его очах. Правда не белый, а самый красный. Они закончили поцелуй чуть ли не рыча. — Горжусь. — выпалил Блейд, очерчивая тонкими пальцами покрасневшую скулу. На его лице красуется легкая улыбка, действительно гордая. Это заставляет Цзинь Юаня усмехнуться, правда, после чего следует легкий толчек. Он пятится назад, чувствая, как руки Блейда касаются его груди. Они заходят дальше своих возможностей, дальше чужих пределов. Они сами запутались в числах, месяцах, полных датах. Для них - время остановилось в неопределенном промежутке. Никто уже не помнит, как они оказались у стола и как Блейд руками сжимал его изгиб. Ему нравилось ощущение Цзинь Юаня за своей спиной. Адреналин сразу подскакивал, ноги подкашивало, а взгляд пылал огнём. Перчатки слетают на пол и путаются под ногами, но им уже ничего не важно. Им важно лишь чувство близости. Цзинь Юань начинает размеренно наматывать волосы Блейда на свой кулак. Черные, роскошные с тяжелым запахом хвои и тонкими нотками лесных ягод. Хотелось вдыхать этот запах всю вечность, которую они постараются пережить вместе. Он хватается и тянет назад. Крепко, крепко. Тело Блейда покрывается мелкими мурашками, а на губах застывает стон. Пальцы перебирают пару прядей. Все изучено целиком и полностью. Им не нужны эксперементы, поиски. Они уже не молоды, такой подход явно не про них. Все теперь по старому, по привычке. В голове бурлит котёл из мыслей, а дыхание ополяет аристократически бледную шею. Блейд ощущает его язык на своей коже. Это будоражит. Он поддается на встречу. Зубы вписываются, а дальше - все как в тумане. Багровые пятна и мелкие капельки крови - дивно. Каждый поцелуй - выстрел. После него - жарко, томно. Глаза закрываются и мир теперь кажется маленькой щепкой, находящейся в их сознании. В груди пылает месть. Блейд медленно разворачивается, хватка ослабевает. Пряди вылетают с рук и спадают на плечи, очеркивая ключицы. Становилось жарко, поистине. Они уже не помнят, как стянули часть своих одеяний. Цзинь Юань ощущает полученную месть ввиде похожего укуса на шее. Блейд усмехался, заставляя второго вздогнуть. Прекрасно. Особенно, когда поцелуи становятся кровавыми. Месть - на то и месть, что всегда страшнее и больше содеянного. Но Цзинь Юань не был против. Только ему, он готов простить. Блейд царапает ногтями шею возлюбленного, продолжая свои манипуляции. Так тонко и уязвимо. Если Блейд захотел бы, он смог бы достать до самого сердца, а Цзинь Юань сыграл джентельмена. Позволил и даже больше. Пальцы проникают в рот, заставляя отвлечься и опустить. Холодные кончики пальцев слетали вниз по шее, а ощущение чужих мурашек приносило Блейду неописуемое удовольствие. Цзинь Юань умел доводить до кипения, особенно, когда делал что-то слишком резко и неожиданно. Сердце забилось чаще, когда за его волосы снова схватились и притянули к себе за затылок. Память затуманили и виной была вовсе не магия или новые технологии. Самая большая вина - Цзинь Юань, который развернул его к столу, прижимая к себе. Его руки делали все мастерски, настолько, что не сложно поверить, что перед ним действительно генерал. Ладонь смело гладила талию, пока вторая рука спускалась ниже. Низ живота пылал от желаний. Самых непристойных и сокровенных. Блейд знал, что Цзинь Юань сохранит все это в тайне. Вся его хищная похоть - под защитой. Цзинь Юань шептал что-то несвязное на ухо, пока обхватил член Блейда. Он чувствовал, как тот замер и протяжно выдохнул. Оба на пике приятного, отчего становилось душно и воздуха почти не хватало. Это - борьба. Когда шепот переходит в крик, когда в помещении стоит запах пота. Все дико, но по своему. У них всегда было не как у других, всегда иначе. Каждое касание заставляло пульсировать, а мысли сгущаться. Отвратительно приятно. Блейд не может с собой ничего поделать. Цзинь Юань - тот, кто всегда выводил его из равновесия. Правда, каждый раз держаться стойко получалось не всегда. Смазка стекала по пальцам Цзинь Юаня с легким хлюпаньем. Им больше не стыдно. Они выше подобных эмоций. С Блейдом все становилось невозможным. До безумия. Генерал строил свои методы и большая часть проигрывала. Блейд был не таким как все. Блейд - непредсказуемость. Но Цзинь Юань все же знал больше, чем все остальные. Что-то давно закрепилось в его голове. Блейд прятал свое одиночество в боли. Здесь и сейчас, там и где-то когда-то потом. То ли привычка, то ли что-то большее - генерал не мог сказать точно. Но справляться с подобными недугами - он помогал отлично. Финальная нота и нарастающий гул мыслей. Руки перехватили Блейда и нежно развернули к себе. Оба знали, что Цзинь Юань не может быть другим. Он всегда вернется к истокам. Нежным, легким, простым. И Блейд с улыбкой прощал ему подобную "своевольность". Пока они самые близкие, пока они самые родные, они будут стоять прижавшись к друг другу. Даже не смотря на то, что ноги уже подкашивало, а тело кидало в дрожь. Они - больше, чем просто игра. Они - больше, чем пара колких фраз или выработанных образов. Они - множество красок, несхожестей, неоднозначностей и споров. Цзинь Юань будет вечно верен этой неидеальности, а Блейд будет вечно любить этот клубок многообразий.