Откуда берутся дети

Уэнсдей краем глаза смотрела на своих двоих детей. Одну, которую родила она сама, а другого, которого ей родила свекровь. И порой думала, что маленькая Эва, которая еще и не умела ходить гораздо умнее своего идиота-отца. Как минимум, потому что не любила слишком ярких вещей и не кривлялась, как Торп, постоянно пытавшийся рассмешить девочку, чтобы услышать ее звонкий смех. Иногда это надоедало. Материнство, как она и предполагала, нелегкий процесс. Несмотря на то, что Эва не так часто плакала, как большинство младенцев, все равно проблем с ней хватало. Заменить подгузник, покормить, укрыть, раскрыть, дать пустышку, найти выброшенную погремушку и тому подобное. Даже несмотря на то, что ей во всем помогал Ксавье. Энид была бы рада помочь, но у нее уже бегал свой малыш, который постоянно пакостил, так что она могла только давать советы. Глядя на маленького живчика Аддамс с замиранием сердца ждала, когда ее дочь пойдет. Дикая смесь генов родов Аддамс и Аверс могла дать неожиданный результат, женщина боялась даже вообразить какой. Хорошо, что у девочки еще не проявились магические способности, вернее проявились, однако художник был вынужден их заблокировать временно. Постепенно блок снимется, и Эва сможет потихоньку научиться управлять своей силой, в чем ей поможет отец. Кстати, об этом идиоте. На прошлой неделе он захотел расслабиться в компании друзей Кента, Аякса и других. Расслаблялись они на квартире у Кента, как тут мужчины заметили, что алкоголь закончился, поэтому решили пополнить запасы в местном супермаркете. По дороге разгорелся спор о победе на гонках с колясками, которая состоялась несколько месяцев назад. Ксавье пока не требовал своего выигрыша, поэтому решил отыграться теперь, когда вспомнили об этом. Сирена ныл и говорил, что сильно пострадал от женщин, но его никто не слушал. В конце концов Кент с Аяксом потребовали реванша, Кент, потому что не хотел признавать проигрыш, а Аякс говорил, что на самом деле была ничья и вообще им помешали их жены, так что это не считается. И тут им на глаза попали повозки из супермаркета. С хитрой улыбкой сирена предложил им устроить новое соревнование. Большинство из них поддержало эту идею, художник же сопротивлялся до последнего, он помнил, чем закончилась их последняя авантюра. Если Уэнс узнает, ему не жить. Мужчины успокаивали его, утверждая, что Аддамс здесь точно не может быть, они с бывшей Синклер сидели вместе с детьми. О других последствиях пьяные дураки не думали. Хихикая, Кент уселся внутрь тележки, за которую, закатывая глаза, взял Ксавье. Другую занял их приятель Дик, за которую взялся Петрополус. Стартовали из отдела с алкоголем, где набрали пива и виски. Кент уже открыл виски и размахивая бутылкой, громко подбадривал своего друга, чтобы тот двигался быстрее. Торп и горгона мысленно матерясь, проклиная свой идиотизм, толкали тележки с не такими уж легкими, как на первый взгляд, взрослыми придурками. Настоящая гонка не получилась, это не пустые коляски. Толпа и их друзья улюлюкали, снимали процесс на видео, Дик подбрасывал ноги вверх. Аякс не выдержал первый, он демонстративно выбросил Дика из тележки на пол, признавая поражение. Сирена, чтобы не улететь вслед за ним сам спрыгнул. Вся компания смеялась до того времени, пока к ним не подошла администрация, с которой приходилось договариваться. Аддамс же об этом инциденте узнала случайно. Ей показала видео Энид, нашедшая его в Интернете. Провидица чуть не удавила новоявленную звезду, потом он долго клялся, что больше никогда не будет подобного делать. Да, конечно. Как бы не так. Вчера они с Аяксом покупали в подарок Аргосу машинку на пульте управлении, вернее так говорили мужчины. И никто поначалу не подумал, что Аргос еще маловат для машинки. Зато эти двое купили сразу две машинки, хотя у художника дочь, которой машинка никак не понадобится, и в доме Петрополусов решили их испытать. Вернее, во дворе их двора. Теперь уже волчица снимала как двое взрослых мужчин, как малые дети, с помощью пульта управления наперегонки гоняют машинки по дорожке. Первые сорок лет детства самые трудные у мужчин. Писательница надеялась, что умом их дочь удалась именно у нее. Хотя, никогда даже себе не призналась бы, что ее тоже веселили проделки мужа. Он чем-то напоминал дядю Фестера, который тоже любил веселиться и шутить, правда, жестче. Недаром эти двое и еще другая мужская половина семейства Аддамс быстро нашла общий язык. При чем Торп прекрасно понимал чёрный юмор их семьи. Как-то Пагсли решил преподнести сестре сюрприз и подбросил в кровать мужской труп, который похитил в местном морге. Потом клялся, что это подарок сестре на день рождения, на который не успел прибыть вовремя. Зато Ксавье, когда увидел буквально синего мужчину с легким душком на своем брачном ложе, громко спросил: «Уэнс, ты мне изменяешь?». Позже труп был возвращен назад после небольшого исследования. Раздался звонок в дверь. Стоявший на коленях художник, опираясь на руки, катал свою принцессу на спине, которая счастливо смеялась, используя отца как транспортное средство, стучала его по голове игрушкой и подпрыгивала. Он морщился, но держался. Услышав звонок, мужчина снял девочку со своей спины и передал ее матери, которая отложила книгу и забрала дочь, недовольную тем, что их прервали. Открыв дверь Торп, увидел своего шурина, переминавшегося с ноги на ногу. Пагсли уже не выглядел неуклюжим мальчиком, он похудел, подкачался и вырос, был хоть и не таким высоким как зять, но выше своего отца. Даже его характер изменился, младший Аддамс не так неуверен и застенчив, каким был, успев посидеть в тюрьме за поджог. И это еще его не поймали за ограбление и разбойное нападение. Точнее, не смогли доказать. Человек, стоявший у них на пороге, был больше похож на молодого Пагсли, чем на того, каким он был последние годы. Что же с ним такое? Ксавье пригласил его и младший Аддамс не спеша вошёл в гостиную, где сидели его сестра с племянницей. Увидев дядю Эва мигом потянулась к нему, говоря: «Адя…». Разговаривать она начала в полгода, сначала лепетала что-то невнятное, но впоследствии произнесла первое «Ама», то есть мама. Тогда мать целый день ходила довольная, даже улыбалась. Ксавье также был счастлив, особенно когда очень быстро услышал от нее «Апа», то есть папа. Тогда он буквально светился и с гордостью обзвонил всех друзей и родных хвастаясь этим событием. Уэнсдей нахмурилась, глядя на невеселое выражение лица брата, предчувствуя что-то нехорошее, при чем плохое нехорошее. Пагсли тем временем вытащил из кармана погремушку в виде нанизанных разноцветных пластиковых глаз на круг, которую его племянница сразу же схватила и принялась рассматривать, трясти. — Привет, Уэнсдей, Ксавье… Паучок… — Что-нибудь случилось? — спросила провидица. — Не совсем… — смутился ее брат. — Я… Мне нужно поговорить с Ксавье… — С чего бы это? Что у вас там за заговор? — она пристально посмотрела то на одного, то на другого, но муж писательницы только пожал плечами. — Это просто мужские дела… — Еще более подозрительно. — Уэнс, клянусь, мне просто нужна его консультация в личном вопросе. Тебя это никак не касается, клянусь. — умолял он. — Любимая, ну, что в этом плохого если Пагсли посоветуется со мной в личном? Я ничего плохого его точно не научу, ты меня знаешь. — включил Торп свою фирменную улыбку, перед которой женщина не могла устоять. — Я прекрасно тебя знаю. — закатила она глаза. — Поэтому и не хочу оставлять вас наедине, ты его испортишь. — Я? Его? — Торп удивленно посмотрел то на жену, то на шурина. — Кого я вообще могу испортить? — Меня. — вырвалось у нее, прежде чем Уэнсдей поняла, что сказала. — То есть до тебя я даже не думала о подобном… — Ну, тогда я действительно великий соблазнитель. — рассмеялся Ксавье. — Но твоего брата я соблазнять не собираюсь, я тебя люблю, а он не в моем вкусе. И я не нравлюсь Пагсли в этом смысле, верно? — Именно так. — с готовностью отозвался младший Аддамс. — Хорошо, но если я хоть заподозрю… Мужчины направились в кухню, где художник заварил и налил шурину кофе. Провидица в это время осталась присматривать за дочерью, которой, похоже, очень понравилась ее новая игрушка. Пагсли все еще немного чувствовал себя не в своей тарелке, особенно после разговора с сестрой. Ему явно не хотелось, чтобы она об этом не только знала, но и подозревала. Художник думал, что для этого нужно было заранее позвонить по телефону, чтобы договориться о встрече без посторонних глаз и ушей. О чем и сказал. — Честно говоря, я не подумал. — пробормотал Аддамс. — Хотя, думаю, что Уэнсдей все равно бы узнала, от нее ничего не скроешь. И стала бы еще больше подозревать нас. — Не то слово. — фыркнул Торп. — Так, что тебе нужно? — Понимаешь… мне нужен твой совет по поводу девушек… — Пагсли покраснел. — Чего? — удивился Ксавье. — То есть, зачем? Ты уже взрослый мальчик… У тебя были романы, мы ведь даже с Уэнс застали тебя с какой-то полуголой девицей. Или я что-то не так понял, и ты до сих пор девственник? Извини, но это лучше не ко мне, объяснять о том, как происходит сам процесс, я не буду, если ты помнишь, я сплю с твоей сестрой и не хочу делиться нашими интимными подробностями. — Я не об этом. Понимаешь в основном у меня с девушками были несерьезные отношения. Максимум несколько свиданий и секс. Меня и их все устраивало, но после того, как у вас из Уэнсдей родилась Эва, они решили взяться за меня. Мол, нужно продолжать род Аддамс. — Ну, это легко. Сложнее сделать так, чтобы не было результатов. — Знаю. Но для продолжения рода нужна девушка более приличная, чем те, с которыми я встречаюсь. Так сказала мать. — О любви я даже спрашивать не буду. Очевидно, ты никогда не влюблялся. — Была симпатия, не больше. — дернул он плечами. — Мне не повезло так как вам с Уэнс или моим родителям. Не знаю почему. — У каждого индивидуально. Это не значит, что ты хуже или лучше, тем более что ваш любимый дядя тоже холост. — Знаю. Я не комплексую, как я уже сказал, меня все устраивает. Но и родители частично правы, со временем мне нужно остепениться и подумать о будущем. Я согласился. Родители принялись мне помочь подыскать хорошую кандидатуру. — А я чем могу помочь? — Честно говоря я не знаю, как ухаживать за такими девушками, как создать романтическую атмосферу и тому подобное. — Ну, применять романтику по отношению к твоей сестре нужно очень осторожно. Раньше я вообще думал, что романтика и Уэнс вещь не совместимы, но оказалось, что их все же можно объединять, если подойти с умом. — Большинство изгоев не такие как наша семья. Наша семья необычна даже по их меркам. — Советую искать ту, которая даже если не разделяет ваши предпочтения, то хотя бы понимает. Иначе ей будет тяжело. — Думаю, ты прав. Но даже тогда нужно соблюдать осторожность, чтобы сначала ее не испугать. А то дядя Фестер принес свою фирменную взрывчатку на первое свидание, чтобы сделать фейерверк и произвести впечатление… С тех пор дама просит кавалера показать руки, прежде чем подойти поближе. — Могу себе представить. — хихикнул художник. — Но если нужно сделать романтику в стиле Аддамс, то лучше позвать дядю Фестера. Он в этом специалист. — Правда? Не слыхал. — удивился Пагсли. — Скажем так, твои родители хотели, чтобы их внучка появилась на свет раньше… — на лице Ксавье появилась мечтательная улыбка. — И попросили вашего дядю создать романтическую атмосферу. Ванна с кровью, фирменный десерт, вино… А еще специальные зелья… Хорошо, что Уэнсдей вовремя заметила, а то у Эвы появился бы незапланированный братик или сестричка. Но вечер был действительно незабываемым. — Лучше бы это немного позже. Итак, расскажешь? — Слушай. На первом свидании, как ты понял никакого оружия, взрывчатки и тому подобное. Также шутки и могильную атмосферу Аддамсов лучше либо подавать осторожно, либо вообще придержать. О своем криминальном хобби тоже. — А о чем же говорить? — Лучше о себе говори по минимуму и переводи разговор на нее. На большинство девушек эта тактика действует. Лучше заранее узнать предпочтения девушки, хотя бы минимальные, чтобы устроить хорошее свидание. Далее Торп осторожно рассказывал все, что, по его мнению, могло понадобиться шурину. Младший Аддамс кивал и время от времени кое-что уточнял. В принципе, он был умным парнем, быстро понявший, что и к чему. Так что проблем не возникало. В конце Пагсли был рад, даже предлагал откупорить бутылку вина и принести какой-нибудь презент в качестве благодарности. Их прервал взволнованный голос Уэнсдей, сказавшей им вернуться обратно в гостиную. Мужчины сразу же бросились туда, у художника чуть сердце не выскочило, поскольку его жена не часто выражала подобные эмоции. Итак, что-то произошло. Но ведь из гостиной никаких подозрительных звуков не доносилось. Что-то с Эвой? Или с ней самой? Добравшись до ужаса, они едва остановились и увидели невероятное зрелище. Маленькая Эва упрямо на нетвердых ножках, шатаясь осторожно, делала свои первые шаги. На ее личике было высечено упрямое и сосредоточенное выражение лица, девочка смотрела себе под ноги и не сразу заметила прибывших. Ее мать на коленях стояла рядом и следила за дочерью. На лице провидицы отражалось волнение, гордость и даже намек на улыбку. Ксавье моргнул, почувствовав желание расплакаться. Его маленькая радость начала ходить. Пагсли рядом даже не знал, как реагировать. Увидев отца и дядюшку маленькая, споткнулась и упала. Но не заплакала и даже попыталась снова самостоятельно встать на ножки, отталкивая помощь матери. Удалось ей это не сразу, однако она сумела и снова пошла к отцу, который пытался незаметно подойти, чтобы помочь дочери. В конце концов, нетвердыми шажками и после нескольких падений паучок добралась до Ксавье, правда, в большинстве он схитрил. Эва упала в его распростертые объятия и засмеялась от счастья. Зато Торп уже не скрываясь, плакал и смеялся. Даже в глазах Уэнсдей появилась подозрительная влага, а на губах гордая улыбка. Пагсли не знал куда себя девать, ему было неловко смотреть на счастливую семью. Впервые он даже позавидовал сестре и глубоко в душе захотел себе такое же.