Откуда берутся дети

Сегодня был выходной, точнее выходной для большинства людей. Семейство Аддамс-Торп жило не по обычному графику, например Ксавье пришлось отправиться в очередную командировку. Ллойд постоянно крутился, чтобы продвигать художника, который становился все популярнее. Приходилось все чаще отправляться в отдаленные города и другие страны, продвигая свое творчество. Торп и так старался путешествовать по минимуму, если возможно оставаться с семьёй. Дети росли, быстро учились, он пытался делать их мягче, давать им теплоту и нежность, ведь Уэнсдей несмотря на перемены все ещё было сложно демонстрировать эмоции и привязанность. Им нужен положительный пример, пусть жена и называет его идиотом. Правда, все равно в ее голосе при этом слышно микроскопическая нотка обожания. Для женщины это значило многое. Мужчина же свои чувства не привык скрывать и готов был во всеуслышание кричать, как он любит ее, если бы она не заставляла его вести себя прилично. Это было так смешно, особенно учитывая ее угрозы бросить его, если Ксавье будет продолжать себя так вести, однако, дальше хмурого взгляда и угроз не уходило. Эта игра продолжалась дальше, несмотря на противоположности они подходили друг другу и дополняли. Аддамс делала его серьезнее, а Торп ее веселил. Каждый играл свою роль в спектакле под названием отношения, каждый знал свою роль. Нет, не все было идеально, бывало, что провидец не выдерживал въедливых комментариев супруги. Он или уходил, или пытался с ней спорить, правда, они старались не конфликтовать при посторонних, особенно детях. Откладывали скандал на после, сдерживали себя, хоть это было и трудно, так как оба обладали взрывным характером, в крайнем случае уходили подальше от всех, чтобы выяснить отношения. Кричали друг на друга, злились, после успокаивались, разговаривали, даже спускали пар с помощью секса. Жизнь продолжалась, хорошего было больше, чем плохого, их связывало слишком многое, чтобы расставаться из-за пустяков, они безумно друг друга любили. Им было хорошо вместе, расставания были ещё тем испытаниям. Уэнсдей, которая давно плюнула на гордыню и освоила современные технологии, оценила их преимущества. Супруги каждый день связывались, Ксавье с радостью общался с ней, с детьми, а также они практиковали интим на расстоянии. Это хоть как-то смягчало трудности расставания. Но не заменяло ощущения любимого тела рядом. Каждый просыпался ночью и искал свою вторую половинку на ощупь. Правда, такие расставания помогали испытать чувства на прочность. После каждого приезда она бросались друг на друга с бешеной страстью и занимались сексом, как в последний раз. Некромант страшилась, что тот может иметь романы на стороне в подобных поездках. Уже была ситуация, когда художник пустился в загул, пусть все было немного по-другому, тогда они разошлись. Именно поэтому она и простила его. Но мужчина, который соскучился по женскому вниманию может дать слабину и поддаться искушению. Когда столько привлекательных стерв, которые готовы залезть к нему в трусы, а жена далеко, трудно удержаться. Писательница могла проследить за ним и все же не хотела лишать себя иллюзий или предпочитала верить мужу. Ее грызли ревность и сомнения. Ей постоянно хотелось доказать, что она лучшая. И боялась, что он втихаря ей изменял. А ещё больше ее страшила возможно превращения случайной связи в постоянную. Сама она не то, чтобы не думала попробовать другого мужчину. Ведь несправедливо, у Торпа были другие девушки, а у нее, кроме него не было никого. Преградой было то, что во-первых, от этого было больше хлопот, чем удовольствия, а во-вторых, не очень то и хотелось. Ее муж более чем удовлетворял. Подобные мысли у нее возникают скорее из любопытства. Ей было интересно, каково это быть с другим мужчиной. Какие ощущения писательница будет при этом испытывать. Сейчас она не находила мужчину, который волновал бы ее также сильно, как муж. В подростковом возрасте был лишь Тайлер, тогда они оба нравились ей одинаково. Но это были больше гормоны, настоящая любовь и страсть пришла к ним со временем. Лёжа тёмными ночами одна, Уэнсдей думала не о случайном любовнике, а о возвращении супруга, их бурном сексе и объятиях после. Без него она спала, как раньше: на спине со скрещенными руками на груди, похожая на мертвеца. Когда они с Ксавье спали вместе, то женщина прижималась к его тёплому телу, обнимала его и клала голову на его грудь. Когда все начиналось Аддамс отбивалась от объятий возлюбленного, ей не нравилось, что он желает больше ее касаться. Уэнсдей было достаточно коротких объятий и прикосновений во время секса, а вот ему нет. Постепенно она привыкла к его странностями, как ей казалось. Даже стала сама тянуться к нему для объятий. Он был как наркотик на который женщина подсела. Раньше ее это волновало, сейчас же она привыкла. Если избавиться от него, будет хуже. Тем более, дети его любят. В эти дни ей пришлось отменить некоторые дела, чтобы взять на себя заботу о детях. Эва была дома, вместе с братом слушали мать. Та рассказывала им об анатомии человека и болевых точках, куда нужно бить. Заодно показывала на Остине. Дети повторяли, особенно старался Ал. Мальчик буквально вошёл в раж, его глаза горели, он повторял за матерью. Ещё немного и можно будет обучать детей пыткам. Интересно, кто кого будет пытать. Хотя, скорее всего они поймают какого-нибудь неудачника и будут отрабатывать на нем приёмы. Позвонили по видеосвязи, возле входа стала молодая шатенка с ребенком. Она спрашивала Ксавье Торпа, говорила, что это серьезно. Уэнсдей нахмурилась, но решила впустить их. Предчувствия у нее были плохие. Женщина вошла в дом, пристально осматривая обстановку, как будто бы оценивая. Мальчик, немного старший за Паучка, испуганно цеплялся за материнскую руку. Он был подозрительно похож на Ала, который вместе с сестрой стояли возле своей матери. Им было интересно, зачем к ним пожаловали гости. Соблюдая правила гостеприимства некромант пригласили их в гостиную, напоила кофе гостью и угостила мальчика конфетами. Он с некоторой опаской принял их и съел. — Кто вы и с какой целью пришли к нам? — спокойно спросила хозяйка. — Меня зовут Лора Тарли, а это мой сын Мартин. — представила их женщина. — А также сын Ксавье Торпа. — Что? — удивилась Аддамс. — Восемь лет назад мы с ним встретились в баре и… не при детях будет сказано… — деликатно намекнула Лора. — Что за бред? — фыркнула Уэнсдей. — Я так понимаю вы его жена? — Да. Жена и мать его детей. А где же вы были все это время? Ведь ребенок у вас появился семь лет назад. — Я запомнила только имя и больше его не встречала. А недавно увидела его фото в Интернете и узнала. Поэтому решила встретиться с ним и рассказать о сыне. — Я вам не верю. Вы обычная аферистка, которая желает развести моего мужа на деньги. — У него шрамы на спине, буквы «У», «А». Это ведь ваши инициалы? — Дети, возьмите Мартина, пойдите поиграть. Можете показать ему аквариум. — Лучше кладбище. — пробормотала Эва, гневно сверля взглядом бедного парня. — Я с радостью приготовлю ему могилу. — Эва, пока ведите себя прилично. — прервала дочь некромант. Со вздохом девочка отвела гостя и брата к себе в комнату. Она все прекрасно поняла, правда не думала, что отец окажется такой сволочью. Этот мальчик был на несколько месяцев старше за нее. А до этого, по словам матери они были десять лет вместе. Значит папа сходил налево и зачал с этой женщиной ребенка. Сволочь. В то, что она говорит правду Паучок почти не сомневалась. Откуда Лора может знать, что у Торпа на спине, ведь тот мало перед кем обнажается, не говоря уже о похожести Мартина на Аллена, который вылитый отец. Явно не просто так. Эве было обидно. Она думала, что пусть в их семье не все идеально, однако, родители любят друг друга, не изменяют и сходят с ума друг от друга. Они казались неразлучными, как дедушка с бабушкой Аддамс. А оказывается все это иллюзия, он такой же как и другие. Интересно, что сделает мама? Убьет отца, а потом не воскресит? Уничтожит соперницу? Или просто разведется? Хотя нет, это же Аддамс, а в их семье влюбленных может разлучить лишь смерть. Хотя, будут ли любить они друг друга после такого? Эва никогда не думала, что с их семьей случится подобное. С другими это могло быть, но не с ними. Ей впервые хотелось плакать. Или прибить отца, но потом воскресить. Она отвела их в свою комнату. Мартин все ещё выглядел испуганным, он ссутулился, старался идти как можно дальше от них, прятал взгляд. Понимал ли мальчик всю ситуацию, знал ли, что своим существованием рушит чужую семью? Паучок размышляла о том, как тихо прибить неожиданного братца и почему отец с дедом не смогли предвидеть с помощью своего дара эту проблему? Девочка пожалела, что она не может ничего изменить. Как больно. Почему Эва не обычный ребенок, который ничего не понимает? Или хотя бы младше, как брат. Ал зачарованно смотрит на этого ненужного родственника, он не против расширения их семьи. Даже однажды спросил будут ли ещё у них дети. Ему бы побольше, чтобы было с кем играть. Но этот мальчик не Аддамс, даже если и Торп. Он не сможет их понять, проникнуться атмосферой. По дороге в комнату Эвы Аллен повел Мартина полюбоваться его питомцем. Гость, хоть и боялся, смотрел на все с открытым ртом. Конечно, не каждый день можно увидеть странный чёрно-белый дом с готической стилистикой. Да, Ксавье добавил в него краски, однако, не настолько, чтобы заполнить ими все. Это была капля в море и гармонировала с обычной обстановкой. На стенах висели его картины, в коридорах стояли чучела животных, размещались оружие и орудия пыток. От подобного и у взрослого поджилки будут трястись. А у впечатлительного парня глаза были круглые, как блюдца. Дети наслаждались испугом гостя, особенно мстительная девочка. Да, она понимала, что Мартин не виновен, однако, ничего не могла с собой поделать. — А это — Зубастик. — гордо продемонстрировал своего питомца Ал. — Он ешо маленький, но выластет. — Ого! — гость внимательно рассматривал акулу, которая гордо проплывала перед ними. — Настоящая живая акула… А я просил маму купить мне щенка. Но она отказала. — Мне дед Винсент подалил. А ешо у нас есть кошка Блэл… Блэр… Наша мама доблая, хоть и стлогая. — Да, особенно будет добрая, когда узнает о загуле отца. — пробормотала Паучок. — Папа — холоший. Он делает маму доблой и сцастливой. Они нас любят. А мы их… Знаешь, я всегда хотел блата или ешо сестлу. Больше детей. У нас будет большая семья. — Ал, ты ещё маленький и не понимаешь всей ситуации. У Мартина другая мать, а это значит, что у нашего отца была другая женщина. Он обманул маму. Папа обещал любить ее и только ее, а сам обманул… — девочка была готова заплакать. — Неплавда. — обиделся малыш. — Папа не влет. Папа говолит плявду. Он любит ее и нас. — Я тоже хочу в это верить, Ал… Мартин, скажи, а к вам приходил такой высокий худой мужчина со светлыми волосами собранными в хвостик? — Нет. Мы жили с папой… Другим папой, но потом мама с ним поссорилась, а потом оказалось, что он мне не папа. Мама показала мне фото какого-то мужчины и сказала, что он мой настоящий папа. Обещала нас познакомить. — Понятно. — У тебя два папы? — спросил Аллен. — Я… я не знаю… я запутался… — Мартин не мог понять, что они от него хотят. — В любом случае наш папа только наш. — гордо посмотрела на мальчика Эва. — Я согласна делить его с мамой и Алом, но не с тобой. Мы — одна семья, а ты для нас чужой. Даже если и окажется, что ты наш брат не думай, что тут тебя полюбят и примут. Ал может и наивный, но когда он поймет что и к чему, то не будет таким добрым. — Я… — растерялся гость. — Ни ты, ни твоя мать не заберут у нас отца. — твердо сказала она. — Папа нас не блосит. — Сейчас все зависит от мамы и того, что тогда случилось. Я не хочу верить в предательство. Конечно, никто не хотел верить в предательство. Ни Эва, ни Уэнсдей, ни Аллен. Мартин ничего не понимал, он сам запутался. После демонстрации аквариума дети пошли в комнату девочки и там играли. Паучок показала свою гильотину, которую ей подарила мать, продемонстрировала, как ловко она с ней управляется и очень выразительно посмотрела на пальцы гостя, напугав его ещё больше. А когда девочка рассказал об увлечениях их семьи пытать других, то он был готов бежать отсюда куда подальше. Ал поддакивал сестре, правда, не из-за желания напугать мальчика. Младший Аддамс-Торп очень любил истории своей семьи по материнской линии. Мартин буквально выбежал, когда его позвала мать и чуть не заблудился. Его сильно напугали. Кажется, Лоре было на это наплевать, она схватила сына за руку и гордо удалилась. Некромант пыталась взять себя в руки, чтобы ее сила не вышла из-под контроля. Она любила боль, ей нравилось мучить других. Однако, почему сейчас боль не приносила ей удовольствие, а разрывала на части? Как тогда. Да, Аддамс понимала, что мальчик был зачат в тот период, когда они с Ксавье поссорились. С ним в тот момент были другие женщины, они дарили ему забытьё и лечили его душевные раны, пока она умирала каждый день. Казалось, все забылось, Уэнсдей смогла простить любимому все. Но прошлое преследовало их. Легко забыть то, что было, если перед глазами нет подтверждения. Также ей было обидно. За всю свою жизнь у нее был только один мужчина, а вот Торп разрешал себе заниматься сексом с другими. Пока она была верна ему, тот пробовал других. Как же несправедливо. Он наверняка продолжает небольшие интрижки на стороне. В его любви и страсти гот с косичками не сомневалась. Иначе художник не возвращался бы к ней. Каждый день, каждый час она видела в его глазах подтверждение его любви. В его словах и поступках. Будет ли это и дальше? Ребенок значит многое, даже если он не уйдет к Лоре, то будет их навещать. Заставит детей общаться. Трещина начала разрастаться, образуя разлом. Ей хотелось убить этих двух и закопать так, чтобы никто их не нашел. Сделать вид, что ничего не было и жить дальше. Сохранить иллюзию счастливой семейной жизни. Уэнсдей не знала, как ей поступить с мужем. С одной стороны тогда именно она прогнала его и заставила поверить, что между ними все кончено. С другой женщина до конца его не простила. Он не заметил состояния своей возлюбленной, поиграл и вернулся. Почему Ксавье разрешает себе жить, а Аддамс — нет? Она пожертвовала всем ради него. Поступилась своими принципами, вышла замуж, родила детей. Одновременно хотелось придушить эту сволочь и отомстить. Сделать также больно, как и он ей. Доказать, что она тоже может быть желанной. Нет, Уэнсдей не стала звонить Энид, чтобы выговориться. Эва с недетским пониманием смотрела на мать, но не стала ничего говорить. Вместе с Вещью они отвлекли Аллена, который быстро все забыл. Вещь хотел обсудить сложившуюся ситуацию, однако, женщина не стала его слушать. Ей ничего не хочется. Особенно чужую жалость, как и оправдание Торпа. Она не стала ему звонить и сбросила его вызов. Нет, убивать супруга некромант пока не станет. Пока. Убрать его она всегда успеет. Но наказать стоит. Пусть не зазнается, не думает, что ему все легко сойдёт. В этот раз раскаяние не поможет. Аддамс приняла решение, она отомстит мужу так, как это сделал он. Раз короткую интрижку художник не считает изменой, почему бы и ей не «повеселиться». Гот с косичками не занималась сексом с другими мужчинами, пора это исправить. За это время она узнала о способах сдержать свою силу, чтобы та не навредила партнёру во время секса. Поэтому найти любовника уже не будет такой проблемой. Это будет всего лишь одна ночь. Заодно и узнает такой ли великолепный Торп, каким желает казаться. Когда дети легли спать, Уэнсдей начала одеваться. Чёрное короткое платье, которое так нравится художнику, чулки, туфли на высоком каблуке, а под одежду - кружевное нижнее белье. Муж очень любил его снимать. Сегодня ночью оно будет снято другим.