***
Вот уже последние пару лет Чимин был влюблён в Юнги. Он не знает, как именно это случилось, просто он понял, что эти чувства намного сильнее обычной дружбы. Ему хотелось больше. Всё чаще он обнимал Юнги, старался незаметно коснуться, или подойти очень близко. Если у них были личные проекты, то старался переделать своё расписание так, чтобы совпадало с его любимым хёном. И вот сейчас Чимин снова проделал огромный путь из Сеула в Нью-Йорк, чтобы только увидеть Юнги. Обнять и залюбоваться его улыбкой. Юнги сидел напротив Чимина и не понимал происходит это на самом деле, или он очень крепко уснул после концерта, от чего во сне снова видел его. Чимин… его Чимин, который способен обнять весь мир, который улыбается так, что внутри разливается тепло. Его младший брат, друг, тот, кто заставляет сердце бешено колотиться, пока сам он едва может спокойно дышать. Он сидит напротив, такой красивый, родной и такой желанный. Юнги любил Чимина той самой любовью, о которой пишут в книгах, той любовью, о которой они пели сами. Знает ли Чимин, что многие песни Юнги писал, думая о нём и посвящая ему? Знает ли Чимин, что Юнги отчаянно любит его? Любит так сильно, что, наверное, никогда не признается, чтобы не ранить его. Лучше он просто, как обычно, будет рядом, будет заботиться и поддерживать его, тихо оберегая свои чувства. Он будет любить тайно, со стороны желая только счастья, пусть и не с ним. Знает ли Чимин сколько теплоты и уюта он дарит Юнги? Знает ли как с ним спокойно? Знает ли, что только с ним Юнги настоящий? Знает ли, что он хранит в памяти каждый день, проведённый с ним? Чимин не знает и не должен узнать. Он должен быть счастлив, а Юнги должен похоронить все чувства, закопать глубоко и больше никогда не приходить на эту могилу. Юнги устал. Он чувствовал это с каждым днём всё больше. Разрывался внутри на части. Он так сильно любил Чимина, что больше не мог притворяться. Каждый день он надевал маску. Внутри боролись два человека. Первый желал больше никогда не знать человека по имени Пак Чимин, второй же упрямо искал к нему дорогу.***
— Я, наверное, пойду, — голос Чимина был совсем тихий, как будто он просит разрешения уйти. — Так быстро? — Тебе нужен отдых, я и так не вовремя, — Чимин закусывает губу, и виновато опускает глаза. Он быстро поднимается и делает шаг в сторону двери. — Чимин-а, останься! — Юнги берет его за руку и поднимает на него глаза. Сердце того пропускает удар. Юнги смотрит так нежно и в то же время так отчаянно, словно загнанный зверь молящий о помощи. — Если мой Юнги-хён просит, то я останусь, — Чимин сжимает его ладонь крепче. «Понимает ли он, что я очень этого хочу?» — проносится в его голове. «Видит ли он, как отчаянно я рвусь к нему?» — думает Юнги. — Ты одолжишь мне пару своих вещей? — Чимин прерывает молчание. — А, да, конечно, — Юнги отпускает его руку, и скрывается в спальне. — Вот держи, — он протягивает Чимину белую футболку с надписью «FG». — Ты разрешаешь мне надеть твою любимую футболку? — Юнги лишь улыбается. Они лежат вместе на одной кровати так близко друг к другу, что дыхание перехватывает. Смогут ли они когда–нибудь ещё раз вот так быть рядом, лежать и чувствовать друг друга. «Он так близко», — думает Юнги, стараясь ровно дышать. Он переворачивается на бок, уткнувшись носом Чимину в шею. Затем обнимает его, вдыхает его божественный аромат и, закрывая глаза, расслабленно выдыхает. Чимин замирает, чувствуя, как Юнги водит кончиком носа по его шее. Юнги прижимается ближе, ощущая, как волна возбуждения накатывает на него. — Чимини, — шёпотом мурлычет он над его ухом, от чего тот покрывается мурашками и подставляет свою шею в ожидании поцелуя. — Чимин-а, — шепчет Юнги, оставляя первый поцелуй. Чимин задерживает дыхание, а потом громко выдыхает. Юнги чувствует, как Чимин дрожит в его руках, как обхватывает запястья и прижимается сильнее к его груди. Он подминает его под себя и наваливается сверху. — Чимин, посмотри на меня, — правильно ли он понял этот взгляд? На него смотрели с нежностью и диким желанием? «Пусть я лучше буду жалеть об этом, чем о том, что не попытался», — мелькнуло в его голове, когда он уже не помня себя, тянулся к таким желанным, чуть приоткрытым, губам. Секунда. Губы слились в их первом поцелуе. — Юнги-я, — протянул Чимин. — Чимин-а… Чимин… — шептал Юнги, не отрываясь от его губ, но тот уже ничего не слышал. Кровь пульсировала в ушах, сердце предательски колотилось, заглушая тиканье часов. Юнги целовал его так нежно, лаская языком каждую венку нёба, так страстно, оттягивая и засасывая нижнюю губу. Он привстал на коленях, потянув Чимина на себя. — Можно? — спросил Юнги, указывая на футболку. — Тебе можно всё, — прошептал Чимин. Его руки юркнули под ткань, проводя ладонями по нежной коже. Он вмиг стянул футболку и перевернул Чимина на живот. — Юнги. — Мой месяц, — шептал Юнги, целуя татуировку на спине Чимина. — Моя луна, — он чувствовал губами мурашки, которыми покрывалась его спина. — Моё затмение, — Юнги спускался ниже вдоль хребта, выцеловывая каждую косточку. Чимин чувствовал, как вздымается его член, создавая тесноту в штанах. — Мой рассвет, — шептал Юнги, проводя языком по тазовым косточкам. Чимин перевернулся на спину, не в силах больше терпеть. — Юнги… — он задержал взгляд на его губах. — Моя любовь, — прошептал Юнги. — Ты моя любовь, Пак Чимин… Тот прильнул к его губам, и целовал так отчаянно, так страстно, что казалось ещё чуть-чуть, и он взорвётся изнутри. — Чимин… — Прошу, молчи, — шептал Чимин. — Целуй меня, Юнги, целуй. — Чимин-и — моя нежность, моя слабость, — его губы улыбались в поцелуй. Он завёл пальцы за резинку его боксеров, и потянул их вниз. Обхватил ладонью изнывающий от возбуждения член Чимина, и начал медленно поднимать и опускать нежные стенки кожи, ощущая пальцами каждую венку. — Ах, Юнги-я, — Чимин задыхался. — Я здесь, милый. Я рядом. Юнги продолжал доставлять ему удовольствие, изнывая от собственного возбуждения, лишь бы его мальчику было хорошо. Чимин чувствовал наступление разрядки, он задышал чаще и излился на живот, пачкая ладонь Юнги. — Прости. Чимин хотел отвернуться, но Юнги коснулся его подбородка и посмотрел прямо в глаза. Он провёл подушечками пальцев по его животу, смахнул каплю спермы и, высунув язык, облизал, прикрыв глаза. — Ты самый сладкий, — промурчал он. Чимин обхватил ногами бёдра Юнги, и потянулся рукой к его члену. Тот замер, почувствовав, как маленькая нежная ладошка, аккуратно касаясь его набухшей и горящей огнём головки, размазывала сочившуюся смазку по стволу. Второй рукой Чимин обхватил правую руку Юнги и поднёс его средний палец к своим губам. Юнги чувствовал, как Чимин набирает темп, а его ладонь двигается быстрее. Секунда и он уже замечает, как тот обхватывает губами его палец и начинает посасывать, смотря ему прямо в глаза. — Что ж ты со мной делаешь? Юнги понимает, что его малыш снова возбуждён. Он берет оба члена своей ладонью и начинает ласкать, создавая приятное трение. Чимин дрожит, он готов испытать оргазм во второй раз, Юнги чувствует это, потому что сам близок к разрядке. Пара движений рукой, и комната наполняется сладкими стонами удовольствия. Они кончили вместе, смотря друг другу в глаза и соединяя губы. — Мой месяц, — выдохнул Юнги. — Моя луна, — ответил Чимин. — Моё затмение. — Мой рассвет, — тянул Чимин. — Моя любовь, — в унисон шептали друг другу два голоса.