К праху

Ты знаешь, как хрупко бывает небо, что тянется темней за горизонтом, где кутает людей то быль, то небыль, где жизнь равна синониму экспромта? Там издавна тянулись дуги радуг и лестницы взмывали к грозам, тучам, там есть одна на каждого отрада: в полсотне ярдов – небо, чище, лучше. Там дождь смывает пыль с обычных будней, а солнце греет куколки мечтаний – в подобном месте жить едва ли трудно, когда от гнёта тяжких испытаний спастись возможно в сутолоке белых, кудряво-ватных нежных облаков, куда бегут спеша и неумело от трущих ноги в кровь травы оков. И шар земной вздыхает грузно, гулко от тянущей по рёбрышкам свободы – подарка беглых, сгинувших оттуда под пасмурные сени небосвода, где дрожь идёт и трещины в смятеньи бегут по лестницам, остовам, крыше... Безмерность выси молит о спасеньи, вот только кто бы, кто её услышал! Так сколько бы ни кануло столетий, спасаться люди, как и прежде, будут в осколках воли, что из каждой клети способны вырвать, подаривши чудо. На миг не вспыхнет мысли, чувства, вздоха, пристанище что ломче с каждым мигом, что своды – хрупкие, не могут копоть в себя вбирать под стать людей мотивам. Тем всё бежать – отчайно, быстро, звонко – подальше от недуга притяжений, себя не помня... Лишь бы неба кромка по швам не шла от тяжести их рвений.