***
Минди подошла к Бекетту с видом гонца, несущего плохие вести. Так получилось, что она вдруг стала свадебным организатором, когда стало понятно, что они поздно спохватились, и придётся выбрать либо очень организованную коллегу Бека, либо кого-то из до сих пор не занятых планировщиков, которых было на всей территории Денвер-Аврора-Лейквуд не так уж много… двое, если точно. Один из них пришёл на встречу не скрывая своего похмелья и заверил, что «да норм всё будет, чуваки», а вторая выглядела чрезвычайно несчастной и вскоре разрыдалась, за что долго просила прощения, и конечно, Мёрфи сразу решил нанять именно её, так как человеку явно нужны деньги на успокоительные, но тут внезапно возразил Пауэлл, который предложил дать ей денег, но больше не встречаться. Минди же не была сосредоточением солнечного света, ослепительных улыбок и излучателем любви, но делала всё чётко, спокойно и без отставания от графика. Что значило, что и другим она отставать не позволяла, так что когда Бек один раз решил, что примерку костюмов можно перенести на другой день, а в субботу поспать подольше, он был разбужен настойчивым звонком в дверь, и даже охрана в виде Эммета не помогла — пришлось вставать и ехать к портному, ещё и извиняясь по пути за своё поведение. Она же нашла свадебного регистратора, которого охарактеризовала следующим образом: «На мой вкус он слишком громкий и весёлый, но тебе, Мёрфи, в самый раз». Сейчас весь её вид говорил о том, что произошло нечто чрезвычайно серьёзное, так что Бек даже позволил себе испугаться. — Что?.. Что случилось? — В репетицию не был включён подноситель колец — это недопустимо. — Простите! — воскликнула подбежавшая Алисия, нёсшая всё ещё полусонную Хоуп, которая обхватила её за шею и отвернулась от всех. — Тут просто новое место, они набегались и уснули, где упали. Бесполезно было будить — одни капризы бы получились. Но я поговорю с ней и завтра всё нормально будет. — Вот видишь, Минди! Успокойся. Будешь «Кровавую Мэри»? — Я не пью на работе. И не сплю. В отличие от некоторых. — она бросила взгляд исподлобья на безответственную носительницу колец. Та сделала то же самое, но свирепее. — Хоуп, детка, ты же завтра пройдёшь красиво и принесёшь дяде Эммету и дяде Бекетту их кольца? — спросила Али. — Нет. — решительно заявила одна из ключевых фигур церемонии. — Нет? — уточнил Бек. — Это твоё последнее слово? — Да. Мама обещала, что мы поедем на свадьбу, а мы не поехали! — Э-э-э, но это свадьба и есть. — растерянно сказала её мать. Хоуп закатила глаза, вывернулась из рук Али на пол и медленно, как это делают для очень глупых людей, проговорила: — На свадьбе должна быть невеста! Очень красивая. Как принцесса. И у неё такое платье… белое, и тут цветы… и блёстки. — она показала на себе, что блёстки нужны повсюду. — и длиииииииииииинный шлейф. — для демонстрации длины она отбежала в другой конец шатра, а пока мчалась назад добавила: — И корона! Но можно и тиару. — Во-первых, сексизм! — сказал Бекетт, за что получил от Хоуп немедленное: «Сам ты сексизм». — Во-вторых, ты права: впечатлений у людей от Эммета в тиаре хватило бы на всю жизнь. — Пффф, Эммету не идёт тиара! И уж тем более блёстки, ты что! — возмутилась Хоуп. — Но если вы хотите скучно… — она вздохнула и покачала головой, как бы говоря: «Ну что ты сделаешь с этими взрослыми?» — ладно уж. Что делать? — Пойдём на площадку, там посмотрим. Женихи, вместе с Хоуп, её ассистенткой (она же мать) и свадебным организатором вышли на улицу, где уже сгущались сумерки и включили гирлянды на деревьях и вдоль дорожек, так что снова мокрый помост представлял собой линию огней, ведущую к тому, что с этой точки выглядело как обрыв, а дальше угадывались почти чёрные очертания гор и тонкая полоса заката на горизонте. — Бек, Эм — на исходную. Алисия, вы будете символизировать собой всех гостей. Девочка, подойди сюда. — скомандовала Минди. — Я не девочка, я Хоуп! — последовало немедленное возражение. — А ты не можешь быть одновременно и тем, и другим? Ладно, неважно. Держи, в этом будут кольца. — организатор достала из коробки сооружение, при виде которого Хоуп сразу же наморщила нос и спросила: — Вы зачем это у птицы забрали? Отдайте ей обратно. — Классической подушки для колец действительно не наблюдалось, вместо неё было нечто, похожее на маленькое гнездо, выстланное мхом. — И где кольца? — Мы не хотим их в темноте потерять, если ты вдруг всё уронишь. — Я ни за что ничего не уроню! — Хоуп топнула ногой и… гнездо тут же полетело на землю. — Ну конечно. Конечно, нет. — вздохнула Минди, поднимая конструкцию и проверяя её целостность. — Всё хорошо. — заверила её ненадёжная кольценосительница. — Мы же можем пойти и ограбить другую птицу. Но с пустой штукой я не пойду. — она решительно положила футляр на доски и сняла с себя оба кольца: одно с бабочкой, а второе — с единорогом, на ходу поясняя: — Они вам не налезут, но это чтобы как будто по правде было. — Мы ценим твою тягу к достоверности. — сказал Бекетт. — Не за что. — Хоуп крайне сосредоточенно встала в начале помоста. — Начинаем? — Можно. — согласилась Минди. На пятый раз, когда удалось убедить племянницу Эммета не бежать, не плестись, не танцевать слишком уж энергично на ходу и не отгонять комаров так, что всё опять падало, она благополучно дошла до терпеливо ждущих не последних по важности участников церемонии и, критически их осмотрев, кивнула: — Ну, на мизинец можно попробовать. — Спасибо. — серьёзно сказал Эммет и, подняв глаза на Бекетта, спросил: — Тебе какое? — Ну что за вопросы, Пауэлл! Единорог, конечно. — Бек оттопырил мизинец. Кольцо, к счастью, было не цельным и немного раздвигалось, так что ему удалось удержаться на конце пальца. Эммет получил своё украшение с бабочкой таким же образом, и Хоуп торжественно объявила: — Ну всё, вы поженились! Теперь вы муж и муж. Говорите, что любите друг друга. — Можно мы потом? — спросил её дядя. — Ладно, можно. — милостиво согласилась благословительница брака и, немного подумав, добавила: — Оставьте их себе. Это мой подарок. — после чего с достоинством вернулась к Минди и вернула реквизит. Только что понарошку поженённые люди не спешили куда-то идти, так что в конце концов их оставили одних, а Минди, заглянув в план в своём блокноте, ещё и выключила свет на том участке, где они стояли. И только после этого Эммет прошептал: — Я тебя люблю. Бекетт прерывисто вздохнул и так же тихо ответил: — Ты даже не представляешь, как я тебя люблю. — Представляю. За чем последовало что-то немного похожее на шмыганье носом, тут же переросшее в поцелуй настолько медленный и долгий, что к его окончанию успели исчезнуть почти все остатки света предыдущего дня. — Мы не свернём шеи в темноте? — спросил Бек в плечо Пауэлла, не стремясь куда-то идти. — У меня есть фонарь. — Ну конечно у тебя есть фонарь. — он счастливо вздохнул. — Я же говорил, что люблю тебя? Столько впечатлений, я забываю, что сказал, а что нет. Вместо ответа Эммет крепче обнял его. — У них там эта идея, что перед свадьбой мы должны ночевать в разных домах. — хмыкнул Мёрфи. — Дурацкая идея. — Совершенно нереализуемая.***
Начало церемонии было запланировано на восемь часов вечера, чему должен был предшествовать час коктейлей, призванный привести людей в надлежащее праздничное настроение. Всего гостей ожидалось вовсе не три сотни, а сто двадцать, что Бекетт назвал «микро-свадьбой», а Эммет — «столпотворением». Заранее на ранчо прибыли тридцать человек: самые близкие родственники и друзья, которые и участвовали в репетиции и предварительных развлечениях. Остальные приезжали ближе к началу ключевого события, расселялись в близлежащих отелях и доставлялись на ранчо специальными автобусами, а трезвые водители — своими машинами. С утра счастливчики, уже обитающие на месте событий, могли долго спать, прогуливаться по окрестностям, лениво есть завтрак, переходящий в бранч, переходящий в обед, ожидать своей очереди к парикмахерам и визажистам, просить Дэниса сфотографировать их так, а потом ещё вот так, и тут. Погода стояла прекрасная: с ясным небом, очень тёплая, но не утомляющая духотой. Все были настроены оптимистично. Кроме главного метеоролога Авроры, который по привычке проверял показатели с погодных станций и радаров и около пяти часов увидел грозовой фронт, надвигающийся с юго-востока. Конечно же, уверенности в том, что стихия обрушится на крошечный Буффало-Крик, не было, но никто не мог гарантировать, что их обойдёт стороной. Через час на горизонте появились тучи. Бекетт пытался абстрагироваться от этого факта за омолаживающей маской для лица. На какое-то время это помогло, но слишком быстро дверь в его комнату хлопнула и голос Минди, пытающийся не выдать внутреннюю панику, сказал: — На 285-м затопление и авария. — Ясное дело. — вздохнул Бек, борясь с порывом вскочить и начать бегать по комнате. — На каком участке? — Перед Пайном. — Превосходно. Кто успел проехать? — Никто. — И?.. — Нет, регистратор тоже нет. — Чудесно. — Вводим в действие план «Дублёр». — решительно сказала Минди. — Да твой дублёр, наверняка, уже заранее начал дегустацию коктейлей! Какой там третий план? Саморегистрация? — Ничего я заранее не начал! — послышался обиженный голос Уайатта. — За кого ты меня принимаешь? Я осознаю меру своей ответственности! — Спасибо. — И Дэнис попросил передать, чтобы ты был готов через 20 минут: фотосессия на закате, похоже, отменяется, и он хочет успеть поснимать всё, что получится, прямо сейчас. — А как же вайб «Дневника памяти»? — одновременно сказали оба Мёрфи, и Бек, позволяя себе всё ещё не открывать глаз, в полной уверенности поднял руку для дай пять, которая незамедлительно последовала. — Ну всё, прекращай валяться без дела. — твёрдо заявил Уайатт, уже успевший превратиться в настоящее серьёзное официальное лицо. — Я пошёл предупрежу Эма и проверю, не нужна ли ему помощь с завязыванием бабочки или ещё чем-то. Передать ему что-нибудь? — Да. Передай, чтобы он не стеснялся бить тебя по рукам в случае чего. — Ну, Бек, серьёзно?! — судя по голосу, Мёрфи-младший неверяще покачал головой, прежде чем удалиться вслед за Минди. Но так как комната жениха №2, по всей видимости, воспринималась всеми, как проходной двор, тут же пришёл Джасински и без приглашения уселся на кровать, прокомментировав: — О, ты сделал эпиляцию груди? Одобряю. — Какое облегчение! Хочешь ещё как-нибудь мою самооценку поднять? — Сейчас подумаю… Ты сбросил пару фунтов? — Не надо мне было никакие пару фунтов сбрасывать, Джасински! Но да, это произошло само. — Не слишком ужасно, но не продолжай. — Не собирался. Ты пришёл посмотреть, как я одеваюсь? — Да. И заодно рассказать план действий. В общем, сейчас вы двое и Уайатт пойдёте со мной в три локации, которые я нашёл. Там нужно будет притвориться, будто вы клятвами обмениваетесь, проникновенно смотрите друг другу в глаза, целуетесь — всё такое. — Интересно, как притвориться, что мы целуемся? — Я буду выбирать самый удачный ракурс, а вам нужно будет замереть. — Вот уж нет. — Не тебе это решать. Потом надо ещё со счастливыми лицами походить, на бревне постоять, к скале прислониться… Не спорь! Тут всё идёт к тому, что церемония вообще в шатре будет или тут на первом этаже, так что нам надо успеть запечатлеть всё, что сможем снаружи. — Да не спорю я! Но где справедливость? Я уже десять лет работаю с погодой, а она один день не могла меня поддержать! — Но тебе же нравятся грозы. — Нравятся. — признал Бек. — Но я бы как-то прожил сегодняшний день без них. Когда они забрались на небольшую скалу, стало совершенно очевидно, что заливает уже не только территорию Пайн Джанкшн, но и Декерс с округой. В отдалении перекатывались раскаты грома и начались первые предупреждающие порывы ветра. Начать расстраиваться по этому поводу не получалось, потому что «расхаживание со счастливыми лицами», к которому подталкивал их фотограф, получилось слишком уж реалистичным, и невозможно было прекратить улыбаться. Ещё раз окинув взглядом открывающийся почти на триста шестьдесят градусов обзор, Бекетт вдруг сказал: — Давай жениться. — М-м-м, а мы разве уже довольно давно не собирались это сделать? — спросил Эммет. — Да нет, ты не понял — тут. Давай поженимся прямо тут. — Но… — Да-да, там гости, они все ждут, план был не такой и всё прочее! Ну и что! Я хочу сделать это прямо здесь и сейчас же! — Окееееееей… Да, я согласен. — Эй, вы что! — воскликнул Уайатт. — У меня все документы в комнате остались! — Ну запишешь ты всё на пятнадцать минут позже — какая разница. — отмахнулся Мёрфи-средний. — Кольца-то у тебя с собой и незримая власть соединять людей узами брака — тоже. — Ну вот, теперь я волнуюсь! — Уайатт обнял себя за плечи и для храбрости попрыгал на месте, почти не рискуя сорваться со скалы. — А-а-а-а-а-а! Всё, я готов! Дорогие гости! Их тут нет… В общем! Я очень за вас рад! Тебе, Бекетт, конечно, повезло намного больше, чем Эммету, но и он тоже не то что самый плохой вариант себе заполучил. Дети мои, вы, наверное, и без меня понимаете, что происходит, так что давайте уже к клятвам перейдём. — Ага, да. — Бек достал текст речи, хотя репетировал его уже раз двадцать и был почти уверен, что не забудет. — Если вы думаете, что я смог обойтись без погодных метафор, то нет. — Я так не думал. — улыбнулся Эммет. — Хорошо. Обычно молния длится около четверти секунды, мы видим эту ослепительную вспышку и слышим оглушительный гром, но не успеваем заметить, что в своём развитии она проходит несколько ступеней. Понимаете, в воздухе всегда находится какое-то количество свободных зарядов, но они не могут собраться и что-то сделать, пока электрическое поле на них не подействует. И вот тогда уже могут образоваться стримеры, дающие начало ступенчатому лидеру молнии. Но лидер не движется к земле линейно и с постоянной светимостью и скоростью: есть несколько ступеней, в конце каждой из которых он останавливается и значительно меркнет. — это описание почему-то растрогало обоих Мёрфи и они почти синхронно всхлипнули, но старший из них смог взять себя в руки и продолжить: — При этом, чем ближе лидер к поверхности земли, тем выше напряжённость поля на его конце, и под его действием навстречу выбрасывается ответный стример, соединяющийся с лидером. Но если вы думаете, что на этом всё, то нет! Только тут мы подходим к кульминации, в которой по ионизированному каналу следует обратный, он же главный разряд молнии, создающий яркость, значительно превышающую яркость одиночного лидера, превосходящий его по скорости, мощности заряда и температуре. Поверхность Солнца? Ха! Тут раз в пять горячее. Это зрелище ослепляет, ошеломляет и приводит в трепет. Но не так, как ты, Эммет Уиллоуби Пауэлл. Никогда в жизни я не видел, не чувствовал, не ощущал ничего даже отдалённо напоминающего тебя. Ты — мой чёртов великолепный Пауэлл, и ты будешь моим мужем — мысль дикая и не помещающаяся в голове, но я справлюсь. Знаешь, что во мне сейчас происходит? Северное сияние, торнадо, метель и миллионы радуг одновременно! Мне кажется, меня может просто разорвать на части от любви к тебе. Сделай что-нибудь с этим! Эммет шагнул к нему и, быстро притянув к себе, поцеловал, выдохнув в приоткрытые губы: — Люблю тебя, Бекетт Рив Мёрфи. — Подожди, это всё? — уточнил Уайатт. — Или у тебя ещё текст есть? — У меня не будет метафор про бойлеры, печи и кондиционеры. — сообщил Эммет. — Так что, полагаю, это всё. И так же понятно, что я не стал бы выходить замуж за этого человека, если бы не думал, что он исключительный. — О боже, моё сердце. — произнёс регистратор что-то совсем отдалённо напоминающее официальные формулы. — Если свадьбы обычно не такие, даже не думайте меня на них приглашать! — Ты должен ещё что-то сказать? — спросил Эммет. — А, да. Держите кольца. После короткого замешательства, вызванного тем, что кольца опять забыли промаркировать и пришлось на практике выяснять где чьё, они всё же оказались на положенных пальцах и Уайатт завопил: — Объявляю вас мужем и мужем! Всё, вы теперь мистер и мистер Мёрфи! Поздравляю! — Я всё равно буду звать тебя Пауэлл. — сообщил Бек в паузе между поцелуями. — Я догадывался, что так будет. — Думаешь, все удивятся? — Вряд ли. Ясно же, что Эммет Мёрфи звучит так, будто всегда так было. — Ты прав. И не придётся мучительно выбирать фамилию для детей. — Что?! — Ничего, тебе показалось.