Шᥲᴦ ᤋᥲ ɯᥲᴦ᧐ⲙ

— Ты вообще молчи! — пальцем заткнула Сона. — Ваш парень? — вырвалось из уст Чимина, от чего сама того не ожидая, ответила то, что не хотела. — Муж, — не знаю, что со мной было в тот момент, но зачем-то я ляпнула эту глупость. — Вот как. — Кхм, если мы уже в таком положении, так почему же я об этом не знал,— шатен наклонился к моему уху и прошептал. Я знала, что Шинхён уже давно не ровно дышит к существованию одной из моделей Кореи, знала что при виде той девки глаза его загораются игривым огоньком, прекрасно понимала если б не её характер в его постели уже валялась она, а не какая-нибудь шлюха на один раз, чтобы заглушить не разделенную любовь Шинхёна. А я играла с ним, он как глупый кот, мозг прекрасно всё понимает, но сердце всё отрицает. — Молчи, пока можешь, — сквозь скрежет зубов прошептала. — Слушаюсь и повинуюсь, жёнушка. — Госпожа Ким, вы не против наконец сесть? — будто наскучила эта болтовня, Чон проговорил медленно и устало. Наш разговор был ни о чём. Он напоминал на перестрелку, битву, кто быстрее заткнётся и наконец закончит бессмысленный разговор. Но никто не собирался отступать. — Пак Чимин, вы не думаете, что заняли чужое место? — не хочу с ним сидеть, не хочу вдыхать аромат его духов, не хочу... — Не думаю, это моё место, — сидит и улыбается. Мне хотелось плюнуть ему в лицо, сбить его высокомерие, но я лишь сказала: — Как скажите, — словно кошка после тяжёлого дня, села на место. Музыка заиграла медленный вальс. Вальс, что обманывал и прятался под маской. Маской спокойствия. Словно листья деревьев бесшумно, в тоже время, своей волшебной песней падали на мокрый асфальт. Только-только после сильного дождя, природа расцветает, цветы распускают свои бутоны, бабочки вылетев из незаметного укрытия опыляют те самые цветы. Птицы напевают одну и ту же мелодию. Только всё затихло, опять, опять этот ливень, сметающий всё, что попадалось под капли дождя. Сверкнула молния, разделяя небо на две части, а за ней шумный оглушающийся гром и снова всё по кругу. Снова фиолетовая вспышка, снова рёв тёмных облаков. И всё это было в одной из мелодии какого-то композитора. Казалось, исполнитель этой песни хотел сказать, что всё в мире обманчиво и не так радужно, как кажется на первый взгляд, лишь стоит перевернуть страницу и всё явиться в самой красе, все смотрят лишь на обложку, отрывок, но никак не хотят заглянуть глубже. Посмотреть за правду, так всё красиво или же нет? 2009 год, Август: — Куда вы это ставите?! У вас глаза для чего нужны?! — мать всё готовилась к дню рождению своего ребёнка, мечась словно в агонии, проверяя всё ли в порядке, верно ли поставлены украшения. — Дорогая, смотри, — вот и отец. Он всегда...всегда был на день рождении своей единственной и любимой дочери, не смотря на то, что был занят деловыми встречами и своей компанией. Отец находил время, ни час и даже не два часа, чтобы поскорее закончить и побежать в компанию, нет. Он забирал три дня от своей работы, находился рядом со своей семьёй не смотря ни на что, даже если эта семья была кучкой безумных людей и сумасшедших идей. — Ох, дорогой, — медленно проговорила мать. — Где ты эту прелесть нашёл? — женщина аккуратно взяла в руки маленького щенка. — Ты же знаешь, Хёныль давно мечтала о такой собаке, — мужчина погладил щенка за ушком. — Почему именно доберман? — спросила жена, повторив действия мужа. — Не знаю, она точно не говорила какую породу хочет, — тот немного отодвинулся от собаки и провёл взглядом дом. — Ты изрядно потрудилась, — улыбнулся мужчина. — Спасибо, — улыбнулась она супругу. — Держи, — женщина повернулась к горничной и отдала щенка. — Проследите, чтобы Хёныль не увидела его раньше времени. — Хорошо, госпожа, — девушка аккуратно взяла щенка. Тот немного жалобно проскулил, но вскоре перестал. — Ох, я так устала. Хёныль скоро придёт? — Она с подругами веселиться, не переживай, она не соскучиться. — Пойдём, стол на улице накрыт, чай остынет. Хёныль: — Хёныль, ну ты посмотри, — маленькая девочка поднесла очередную безделушку. — Ну улыбнись. — Мне не интересно, почему мы здесь вообще, — я посмотрела злобно на мамаш, что так умилялись от наших нарядов. Да, достаточно глупой было идеей напялить на наш до жути неудобное розовое платье и панаму на верёвках. — Нам захотелось поесть, ты сама была не против, — вторая девочка, но уже в нежно голубом оттенке платья, а панама была чуть светлее, эта девчонка была ещё одной подругой Хёныль. На самом деле за Хёныль бегали все, заканчивая родителями этих детей. Хёныль была и есть, та которая сделает ради своей же выгоды всё, не нужны ей смазливые подружки, бегающие за ней хвостом. Ради своей цели, не важно какой, будь на то что-то безумное или же настолько безобидное, что смех пробирает мозг, она сделает всё что потребуется, дойдёт до цели. — Мы уходим, я больше не голодна. — Но..., — девочка в розовом печально опустила глаза в пол. — Сара, Мишель, берете всё, что хотите и пойдём уже, мы на праздник опаздываем. — С днём рождения, дорогая Ким Хёныль, с днём рождения тебя, — все тридцать человек запели песню с поздравлением, так шумно.... Хотелось прокричать во весь голос, и плевать, что голосовые связки не выдержат, но я лишь улыбнулась. — Спасибо, — я побежала к родителям. — Мама, Папа, какой вы мне подарок подарите? — насупившись, спросила я. — Ха-ха-ха, всему своё время, сначала поздоровайся со всеми, — мать немного подтолкнула к гостям. — Хёныль, ты так выросла,— улыбка. Сколько раз на дне рождение видела Хёныль эти лицемерные улыбки, хотелось закрыть глаза и больше никогда и никогда не видеть снова эти улыбки, но девочка понимала, с каждым днём их будет всё больше и больше, словно за это дают приз, у кого будут противние улыбки. Я лишь кивнула в знак уважения, не хотелось повторять за ними, не хотелось делать из себя такого лживого человека. Все, кто были на этом чёртовом празднике, улыбались той улыбкой, которая заставляла мысленно вздрагивать и надеяться поскорей забыть это всё, как страшный сон, но Хёныль всегда помнила всё, что ей снилось, будь на то бессмысленная каша или же очередной ужастик, помнилось всё без единой помехи. — Спасибо, — снова кивок и снова. — Спасибо, — столько подарков, неужели это всё ей нужно? — Хёныль, а это тебе, — маленькие ручки протянули подарочный, не большой пакет. — Мишель, спасибо. Три подруги, из трёх самых уважаемых семей. Сара, Мишель и Хёныль. Их уважают потому что из богатых семей, а если бы им даже на хлеб не хватало, что тогда? — Доченька, тебе уже девять, ты уже совсем взрослая, — в руках отца виднелся маленький щенок. — Па... — слёзы предательски подступили, без единой на то надежды не расплакаться перед гостями. Она хотела выглядеть, как бесчувственный робот, быть сильной, не плакать из-за пуспятков, но не получалось, просто не выходило. Теперь она стояла перед родителями и гостями вся заплаканная, неужели простой щенок мог вызвать столько эмоций у маленькой Хёныль? Осторожно, дрожащими руками девочка взяла добермана. Он не скулил, не пытался вырваться, сидел и молча смотрел на свою новую хозяйку. — Тебя будет звать.., — девочка медлила, она хотела такое имя, чтобы это имя подходило этому щенку, чтобы ни у кого такого имени не было. Этим и отличалась Хёныль от своих подруг, у неё было всё, что не было у других. — Лиянь, ты будешь Лияном, — девочка улыбнулась. — Какое замечательное имя, Хёныль, — мать обняла свою дочь, — Давайте праздновать? Весь оставшееся время сопровождала негромкая музыка, танцы, и много-много подарков, под вечер силы девочки начали постепенно покидать и та поднялась в свою комнату, и сразу же задремала.