Taste So Good

– Блейн? – позвал Курт, приоткрывая дверь в свою комнату и просовывая голову внутрь. – Блейн, ты здесь? – он никогда не любил фейерверки, поэтому Хаммел всегда старался отвлечь его от них, но сейчас Курт нигде не мог найти Блейна. Затем он услышал тихое поскуливание и присел, улыбнувшись, когда увидел торчащий из-под кровати хвостик Блейна. Обычно он не входил в комнату Курта, когда хозяина не было внутри, только если немного подремать, пока Хаммел был в школе. Курт не стал хватать его за хвост, прекрасно зная, что это лишь сильнее напугает его, но все же произнес: – Давай же, вылезай, Блейн. Тебе не о чем беспокоиться. – Там шумно, – пробормотал тот, и Хаммел вздохнул – пока Блейн был напуган, бессмысленно было пытаться привести его в чувства, хотя обычно Блейн был более понятливым. Вместо лишних слов Курт вскарабкался на постель и удобно устроился на подушках, после чего коротко свистнул. – Ну давай же, Блейн. Тот не двинулся. Хаммел закатил глаза. – Хочешь пообниматься? Если поднимешься сюда, то со мной будешь в целости и сохранности, ладно? – Обещаешь? Курт улыбнулся про себя. – Обещаю. А теперь поднимайся, наверху гораздо удобнее. Хаммел услышал, как Блейн медленно стал выкарабкиваться из-под кровати, а затем забрался на нее, осторожно прижав ушки к голове и тихонько виляя хвостиком, подползая ближе к Курту. За окном раздались громкие хлопки фейерверков, и Блейн обхватил руками живот Хаммела, прижимаясь сильнее и утыкаясь лицом в его грудь. Курт улыбнулся и принялся поглаживать его по спине, и Блейн все больше и больше начал вжиматься в него, пока парень не ощутил, что они соприкасаются буквально везде. – Так лучше? Блейн кивнул, тепло уставившись на Хаммела своими широко раскрытыми глазами. – Могу я остаться здесь ненадолго? Как по команде снаружи раздались очередные хлопки, и Блейн вновь уткнулся ему в грудь, чуть ли не наполовину оказавшись на коленях парня, пытаясь оставаться как можно ближе. Курт поглаживал его сквозь кудрявые волосы, осторожно почесывая за ушками, потому что знал, как сильно Блейну это нравилось. А потом широко улыбнулся, услышав, как Блейн тихо заскулил и завилял хвостом, хоть его тело все еще было напряжено. – Конечно, ты можешь остаться, – ответил Хаммел и уткнулся подбородком ему в голову. Фейерверки все продолжались, но Блейн начал успокаиваться и водить носом по его рубашке, а через какое-то время облизывать шею Курта. – Эй, – засмеялся Хаммел. Он привык к тому, что Блейн подбегал и облизывал его щеку в приветственном жесте, когда Курт возвращался из школы, но сейчас это было по-другому – теперь, когда они вдвоем были в кровати Хаммела. Курт даже не помнил, закрыл ли за собой дверь, но, приподняв голову, увидел подтверждение. Блейн же сильнее повернулся к нему и стал лизать настойчивее, медленно переходя с шеи на местечко под подбородком. – Блейн… – Такой приятный на вкус, – ответил тот, глядя на Курта своими настолько честными и яркими глазами, что Хаммел просто не мог сказать ему «нет». Курт слегка задрожал, когда Блейн облизнул его горло своим влажным и теплым, большим языком, несколько более грубым, чем у Хаммела. Никогда прежде Блейн не делал это так интенсивно, и Курт покраснел, осознав, что от этих действий между ног сладко заныло – обычно он старался это игнорировать, потому что любые попытки прикоснуться к себе каждый раз заканчивались разочарованием. – Ладно, Блейн, достаточно… – попытался остановить его Курт, но Блейн провел носом по переду его рубашки и подтолкнул ее выше, облизывая живот Хаммела. Курт застыл, прикусив губу, потому что ему было хорошо, и он не привык, чтобы кто-то вот так прикасался к нему, или же что ласки языком Блейна заставляли что-то внутри него жарко закручиваться в узел. – Мне просто нравится твой вкус, – ответил Блейн, извиняющимся жестом тычась носом ему в грудь, и Курт вновь стал поглаживать его по голове, надеясь, что тот не заметил, как Хаммел покраснел. – Все в порядке, я просто удивился, – нежно сказал Курт, почесывая за ушами паппи и замечая, как его глаза закатываются от удовольствия. – Ты ведь все равно хороший мальчик, правильно? Блейн резво закивал, возвращаясь к облизыванию живота Курта, обводя языком пупок и спускаясь ниже. Хаммел сжал его волосы в своих пальцах, а затем снова вернулся к поглаживанию, но не смог сдержать вздоха удивления, когда Блейн носом скользнул между его ног, вдыхая запах через пижамные штаны. – Блейн! – вскрикнул Курт, чувствуя, что его лицо горит, ведь Блейн никогда не делал этого раньше, если не учитывать те несколько раз, когда он пытался понюхать Хаммела между ног в качестве знака приветствия, и Курт смеялся, отталкивая его. Глаза Блейна были черными, и парень резко и коротко вилял хвостиком, прижимаясь носом к пульсирующему местечку сквозь одежду, а затем зарычал. – Курррррт, ты так вкусно здесь пахнешь, – пробормотал Блейн, теребя пальцами его штаны и тяжело наваливаясь сверху. Иногда это ошеломляло – знать, что Блейн гораздо больше и сильнее Курта, чтобы взять над ним верх и сделать все, что захочет, но, несмотря на это, Блейн, прежде чем что-то предпринять, взглянул на Хаммела своими широко раскрытыми и теплыми глазами, в которых читались честность и желание угодить. – Пожалуйста, могу я?.. Курт вновь покраснел, прекрасно зная, что они не должны таким заниматься, но эта сладкая невинность в глазах Блейна заставила его произнести следующее: – Да, хорошо. Только… медленно, Блейн. Тот либо не услышал его, или же был слишком возбужден происходящим, потому что резво потянул вниз штаны Курта и немедленно опустился носом на то же место, обнюхивая Хаммела через ткань трусов. Курт задрожал, пытаясь поглаживать Блейна по волосам, чтобы сохранить хоть какое-то подобие контроля, но паппи лизнул перед белья Хаммела и заскулил, сильнее прижимаясь языком сквозь тонкую ткань, увлажняя ее. – Недостаточно, – зарычал Блейн, задевая клитор Курта, и Хаммел закрыл глаза, когда тело задрожало от неизвестного удовольствия. – Хочу попробовать, – он опустился на него ртом, скользя вниз к отверстию, которое, мог поклясться Хаммел, уже было жарким и мокрым от собственного возбуждения. Курт проглотил стон, когда осознал, что и Блейн понял это, что тот мог почувствовать, унюхать, насколько влажным был Курт, и именно по этой причине не переставал здесь облизывать. – Блейн, – нежно выдохнул Хаммел; это получилось как-то прерывисто, а все из-за сильного давления языка Блейна. Но он не останавливался, и все, что мог делать Курт – это сладко вздыхать, когда чувствовал, что горячий язычок Блейна проникал под тонкую ткань белья, проходясь по влажной коже и пробуя на вкус. Блейн зарычал, пытаясь прижаться еще ближе, лаская чувствительную и покрасневшую кожу киски Курта, и Хаммел ощутил, как живот сдавило от наслаждения, и бедра, словно по собственной воле, немного раздвинулись. Блейн энергично лизнул влажный вход. Это неправильно, Курт знал, что неправильно – Блейн не понимал, что делает, но Хаммел не мог просто оттолкнуть его. Ему было слишком хорошо – гораздо лучше, чем когда он прикасался к себе сам, и жар, вихрем скрутивший его внутренности, поселившийся где-то в основании спины, а также язык Блейна на нем, и вовсе не оставляли в его голове ни одной разумной мысли. – Блейн, просто… подожди, хорошо? – произнес Хаммел, широко улыбаясь, когда паппи заскулил и нетерпеливо потянул вниз резинку его трусов. Курт сам опустил руку и, стараясь не оттолкнуть Блейна, снял с себя белье, слегка поеживаясь, когда прохладный воздух в комнате коснулся его влажного местечка. Он был горячим и истекал смазкой, и лишь какая-то небольшая часть внизу была слюной Блейна. При мысли об этом Хаммел покраснел и почувствовал себя диким и необузданным, а затем опустился обратно на подушки и широко раздвинул для Блейна ноги. Тот просто несколько секунд смотрел, не отрываясь, после чего уткнулся носом в колено Курта и тихо заскулил; Курт вновь опустил руку, успокаивающе погладив его по голове. – Все в порядке, Блейн. Хороший мальчик. Блейн радостно завилял хвостом, и поднял свои ярко блестящие глаза на Хаммела. – Можно я попробую, Курт? – Ммм, угу, – удалось выдохнуть Хаммелу, и Блейн немедленно наклонил голову, устроившись между его бедер, и обдал киску Курта жарким дыханием. – Так приятно пахнет, – зарычал он, и затем открыл рот и принялся длинными и сильными движениями языка облизывать Хаммела, все больше разжигая огонь в животе Курта. Он приподнял бедра, чтобы оказаться еще ближе ко рту Блейна, но тот, казалось, вовсе не возражал, снова и снова прохаживаясь по пульсирующему входу своим жарким и скользким языком. Курт никогда и представить не мог, как что-то может быть таким невероятным, как Блейн старался облизывать больше, неуклюже и с жадностью, стремясь лишь попробовать. – А-ах, Б-Блейн, хороший мальчик, – задыхаясь, пробормотал Курт, сжимая в кулаках простыни, лишь бы удержаться и не вцепиться в волосы Блейна, напугав его. – Такой хороший мальчик, да, вот так. Блейн издал радостный и странный звук, прижимаясь лицом к разгоряченной коже Хаммела, и принялся лизать глубже, вновь и вновь прижимаясь своим длинным языком к отверстию Курта. Хаммел чувствовал, что ему невероятно жарко – он хотел большего, но ничто не могло подготовить его к тому приливу наслаждения, когда Блейн втиснул свой язычок так далеко, как только сумел, облизывая его изнутри. Курт судорожно застонал, сокращаясь вокруг его языка, а Блейн продолжал проникать глубже. Паппи заскулил, несколько обеспокоенный тем, что Хаммел становился все уже и уже, и Курт потянулся вниз, поглаживая его за ушками – Блейн поднял голову. Хаммел попытался успокоить его своими прикосновениями. – Эй, Блейн, все… все в порядке. Ты все делаешь прекрасно, мальчик. Хочешь продолжить? Блейн резво кивнул, и его глаза загорелись от радости. – Тогда вперед, Блейн, – нежно подстегнул его Хаммел, и паппи уткнулся носом ему в живот, а после открыл рот, принимаясь облизывать чуть выше, чем раньше, медленно приближаясь к его клитору. Казалось, Блейн был восхищен тем, как этот маленький тугой бугорок чувствовался под его языком, но Курт же не мог произнести ни слова, потому что ему было так хорошо, его тело подрагивало и напрягалось от удовольствия. Хаммел лишь немного толкался вперед, задыхаясь и стараясь быть все ближе, тогда как Блейн сильнее ласкал его клитор, обводя по кругу снова и снова, пока напряжение, скопившееся в Хаммеле, не взорвалось яркой вспышкой. Удовольствие наполнило каждую клеточку, и Курт застонал, а Блейн продолжал свои действия, уверенно облизывая его на протяжении оргазма. И не прекращал. Он не стал делать это медленнее, лишь сильнее прижимаясь носом, словно теперь запах и вкус были только лучше, и Хаммел задрожал, поглаживая Блейна по голове и опуская его голову чуть ниже, ведь теперь его клитор был чересчур чувствительным. Казалось, Блейн совсем не возражал. Он в самом деле начал облизывать сильнее, влажно чавкая языком и стараясь распробовать влажные выделения. Живот Хаммела вновь скрутило; он стал сокращаться, словно это было уже слишком, но все равно – было невыносимо хорошо, и грубый язык Блейна снова и снова возвращал удовольствие в усталое тело. – Ммм, да, вот так, мальчик, – выдохнул Курт – теперь его голос был чуть более хриплым, и Блейн поднял голову, посмотрев на него – его глаза были невероятно большими, теплыми и доверчивыми, довольными от похвалы Хаммела. – Д-да, так хорошо, – вновь застонал Курт, пытаясь еще шире раздвинуть ноги, и на этот раз, когда язык Блейна скользнул внутрь, жарко проталкиваясь через узкие стенки, он не напугался тому, каким же узким был Хаммел. Блейн лишь прижимался сильнее, ближе, носом задевая разгоряченную, влажную кожу его киски, и старался проникнуть еще глубже, открывая Курта. Следующий оргазм настиг Хаммела гораздо быстрее; жар внутри все разгорался и разгорался, а Блейн входил в него сильнее, пока Курт не кончил вновь, туго сокращаясь вокруг его языка, раскрывая рот в попытках глотнуть хоть немного воздуха и стараясь не сжимать так сильно голову Блейна своими коленями. Блейн зарычал, наконец, высунув язычок наружу, и, облизывая свои губы, уставился на Курта. – Боже, Блейн, ты… – выдохнул Хаммел; его тело было покрыто сотней бисеринок пота, а бедра начали болеть от столь долгого пребывания в такой позиции. Он чувствовал себя так, словно в нем не было ни одной косточки. Курт потянулся вниз, поглаживая Блейна за ушками и широко улыбаясь, когда тот подарил ему не менее яркую улыбку и потерся о его бедро. – Ты сегодня был для меня таким хорошим мальчиком. – У тебя такой приятный вкус, не хочу останавливаться, – пробормотал тот, вновь облизывая киску Курта – на этот раз чуть мягче. Хаммел задрожал, опять раздвигая ноги, потому что просто не мог удержаться. Он был невероятно чувствительным, но язычок Блейна был таким чудесным, и Курт ощутил, как его киска вновь стала сокращаться. Удовольствие разгорелось глубоко внутри с новой силой, словно Хаммел не хотел, чтобы Блейн останавливался. Он поджал пальчики, захватывая между ними тонкую простыню, когда язык Блейна вновь оказался рядом с чувствительным входом, слизывая оставшиеся выделения. Он наклонил голову таким образом, что теперь его нос прижимался к распухшему клитору Курта, и тогда Хаммел застонал, зашевелив бедрами так, чтобы Блейн не прекращал своих действий. Курт протянул руку вниз, прикасаясь пальчиками к выпирающему бугорку, и прикусил губу, ощущая, насколько горячая здесь кожа, насколько влажная. Блейн посмотрел на него. – Ты можешь полизать меня здесь? – тихо спросил он, краснея от собственных слов, но Блейн так хотел угодить ему, что немедленно подтолкнул носом его пальцы, чтобы Курт убрал их. И, когда тот последовал его просьбе, Блейн вновь принялся ласкать его клитор своим широким языком. Жар распространился по телу Хаммела – медленно, но уверенно, и он задвигал бедрами, подталкивая их ближе ко рту Блейна. А того вовсе не волновало, что Курт не может лежать смирно. Он улыбнулся, словно это была какая-то игра, лишь продолжая облизывать сильнее, когда киска Хаммела оказывалась ближе к его языку. Оргазм снова настиг Курта, и взорвавшийся пузырек удовольствия заставил его задрожать, выгибаясь на постели, но в этот раз он не был таким сильным, не утомил его, как последний. На самом деле, Хаммелу больше понравился этот небольшой оргазм, и парень лениво вытянулся на подушках, позволяя Блейну продолжать облизывать, который, казалось, все больше приходил в восхищение от постоянно выделяющейся из киски Курта жидкости. В конечном итоге, Хаммел перестал говорить что-то другое, кроме «хороший мальчик, да», поглаживая Блейна за ушами. Он старался постанывать тише, но после очередного слабого оргазма Курт почувствовал себя невероятно сонным и уставшим. Горло болело, а голос был невероятно хриплым, когда ему удалось сказать: – Ладно, Блейн, ты… хватит, солнышко. Тот, казалось, не был слишком огорчен внезапной остановкой, хотя напоследок лизнул несколько раз, отчего Курт снова задрожал и содрогнулся, сжимая бедра, потому что его киска распухла и была чересчур чувствительной, жарко сокращаясь даже после того, как Хаммел сомкнул ноги. Он мог только представить, как она выглядит снизу, и эти мысли заставили его сжать ноги еще сильнее. Блейн заскулил, прижимаясь ближе к Курту и облизывая свои губы с громкими, радостными звуками, от которых Хаммел жутко покраснел. Он запустил пальцы в волосы Блейна, позволяя тому устроиться под боком. Казалось, все конечности Курта отекли и стали неподъемными, но все же Хаммелу удалось накинуть на них сверху одеяло, прошептав: – Спасибо тебе, что сегодня был для меня таким хорошим, Блейн. Тот лизнул Курта в щечку, и Хаммел сморщился, довольно растягивая губы в улыбке, после чего немедленно заснул.