***
Сегодняшний день обещал быть хмурым и дождливым. Словно являлся отражением настроения Гермионы Грейнджер. Серые облака заволокли небо, не давая единственному такому желанному лучу солнца и шанса. Капли вперемешку с мокрым снегом разбивались о серый асфальт, образовывая после себя круги в небольших лужицах под ногами. Черные ботинки на невысоком каблуке разбавляли звуки природы. Цвет настроения одного оттенка с одеждой — черный. Свободные брюки, приталенная блузка, низкий пучок на голове, украшенный черным атласным бантом. Именно так она должна была выглядеть сегодня, не иначе. Половина сотрудников Министерства отсутствовала, что позволяло осуществить недавно задуманный ими с Гарри план. Она доверяла Рону раньше, но у всего в этом мире был срок годности. Он хранил тайну, ее тайну, спрятанную во флаконе, сверху наглухо закрытом крышкой. Гермиона и не думала о пути отступления. Всё должно было случиться сегодня. Начало марта. Начало весны. Конец надежд. В этот же день в Малфой Мэноре ровно в двенадцать часов дня начали собираться приглашенные гости. Каждый из них надел лучшие из своих нарядов. Такое событие, как свадьба единственного наследника рода Малфоев, стало самым обсуждаемым, конечно после заявления Драко Малфоя об открытии своей клиники. Гости собирались в большом зале первого этажа поместья. За первые полчаса были сделаны сотни снимков, в будущем попавшие на страницы газет. Такие события не обходились без репортеров, жаждущих урвать самый лучший сюжет, запечатлеть компромат на колдофото. Фуршетный стол ломился от огромного количества самых разнообразных закусок, начиная с морепродуктов и мяса, заканчивая фруктами и сладким. Бокалы наполнялись нескончаемым количеством шампанского, было сложно не опьянеть до начала самой церемонии. Сам зал был одет в белое одеяние. Такие привычные для глаз, темные шторы сменили свою окраску, и теперь шли в тон со стенами. Потолок был заколдован под голубое небо, отличное от погоды за окном, разбавленное облаками. Казалось, ему нет и конца. Белоснежные скатерти застилали собой старинные столы рода Малфоев, теперь служившие удобством для гостей. Каждый из них был украшен букетом белых лилий. Казалось, такие нежные с виду цветы были везде. Их запах пленил Мэнор, одурманивая гостей. Если не знать, что Астория Гринграсс была без ума от них, можно было подумать, что своим желанием украсить таким образом поместье к празднику, она хотела довести гостей до больницы Святого Мунго. Каждый второй жаловался на головокружение и мигрень, мечтая выйти на свежий воздух. Лилии — такие прекрасные, но ядовито холодные. В другой башне поместья, совершенно отличающейся от этой, наполненной звуками музыки и радостными звонкими голосами, в полной тишине собирался с мыслями Драко Малфой. Он бы так и провел в своей комнате остаток рокового день, пытаясь разложить по полочкам собственные мысли, если бы не стук в дверь, вызвавший тяжелый вздох разочарования. Сегодня как никогда хотелось тишины. Происходящее казалось злой сказкой с плохим концом, происходящей наяву. Были счастливы и умерли в один день? Это теперь их не касается. Каждому предназначен свой путь, никак не пересекающийся с параллельно идущим. Мысли, словно пила, разделяли голову на две неравные части. Собрать воедино спутанные пазлы, расположить их в правильной последовательности — были немыслимой сложности жизненно необходимые действия. Сердце? Драко Малфой ни разу за всю свою осознанную жизнь даже не догадывался, с каким трепетом оно может биться. Нет, не при виде предмета страха и даже не стоя на краю обрыва, цепляясь за последнюю нить жизни, окончательно разматывая клубок собственных иллюзий. Нет. Это произошло первый раз.. с ней. В тот день он всерьез испугался за жизнь Гермионы Грейнджер, увидев ее хрупкое тело на холодном полу. Бледная кожа, синяки под глазами.. эта ночь пыток довела ее до еще большего истощения. По его вине. Лужи засохшей крови под телом полуживой девушки — его вина. Сколько раз он прокручивал в голове тот день, сколько пытался осмыслить, где он промахнулся, дав Оливеру лишь намек, вседозволенность в отношении нее. Тогда он и не догадывался, что всё зайдет настолько далеко. В тот день Драко пообещал самому себе — ни при каких обстоятельствах, больше никогда не причинять Гермионе Грейнджер боль. И сегодня с уверенностью он мог сказать, обещание не сдержано, он соврал, предав сам себя. С виду хрупкая, но уверенная в себе внутри, попала в самое сердце, того не подозревая. Изменила вечно заносчивого, горделивого, властного, черствого аристократа. Вселила в него возможность чувствовать — волнение, заботу, отдачу и любовь. Ради нее Драко готов был свернуть горы, но на деле оказался всё тем же трусом, каким и был одиннадцать лет назад. Ничего не изменилось. Каждый студент Хогвартса был прав. За маской хладнокровия таится страх. За нее, ее жизнь, ее будущее, за собственную семью в прошлом, и лишь потом за самого себя и свой авторитет. Гермиону Грейнджер ждал свой путь. Без него. Разум? Драко твердо был уверен в своей правоте. Сложившаяся ситуация не имела другого выхода. Как он размышлял, насильно внушая себе, его решение — обдуманно, взвешено и обосновано. Возможно, если бы они жили на необитаемом острове, на безлюдной, забытой всеми земле, тогда бы всё могло выйти иначе. Но они привязаны к этому миру — несправедливому, со своими правилами и устоями. Не смотря на победу над Темным Лордом, даже спустя десятки лет, независимо ни от чего, будет существовать деление на чистокровных и таких как она — маглорожденных волшебников. По факту они выходили за установленные для всех одинаковые рамки, что сродни саморазрушению. Это было их собственной тропинкой ко дну. Он не мог позволить, он не желал им такой жизни! В вечных бегах и тайнах? Жить в постоянном осуждении, ежедневно наблюдать косые взгляды. Драко было теперь не привыкать. Но он не имел права управлять ее жизнью, разрушать то, что Гермиона выстраивала годами. Согласилась бы она на роль жены Пожирателя смерти? Предателя? Теперь не только доброй стороны волшебного мира, но и чистой крови. Им не будет места нигде. Его семья в виде Люциуса Малфоя их не примет. Ее окружение начнет осуждать избранника девушки. Потому выбор был сделан за двоих. Взвешенный, разумный и обоснованный. Они давно не дети, не подростки. А две состоявшиеся личности с собственным багажом ошибок и несбывшихся надежд за плечами. Он лгал. Драко Малфой лгал самому себе. Он знал. Он проиграл. Проиграл самому себе. В собственной игре. Как поступают в таких случаях? Исполняют желание победителя? Дают штрафные очки? Нет. Он себя дисквалифицировал. Игра в любовь подошла к концу. Но легкие навсегда запомнят аромат ее тела, оставив между ребер невесомое воспоминание. Сердце перестанет лихорадочно выпрыгивать из груди при виде нее. Со временем. Подушечки пальцев не будут пытаться при любом возможном моменте коснуться гладкой кожи. Она не позволит. И он больше не сможет. Всё забудется. Пройдут годы, и их мимолетный внезапный роман отойдет на второй план. Сегодня для Драко Малфоя начинается новая семейная жизнь с перечеркнутыми двумя жирными прямыми линиями. — Ну кто там еще? — Хлопнув двумя ладонями по коленам, Драко встал с кровати и принялся магией разглаживать помятые брюки. — Осталось пятнадцать минут. Астория всё утро ищет тебя, — Оливер осторожно захлопнул за собой дверь, будто опасаясь, что громкий хлопок выведет друга из себя. — Я и не прятался, чтобы меня искали, — Малфой осознавал, что оттягивать больше не имело смысла, но ведь так хотелось. Хотя бы на долю секунды воспроизвести перед глазами ее образ и мысленно попрощаться. Кажется, в миллионный раз. Длинные пальцы пытались справиться с пуговицами на манжетах рубашки, но все попытки заканчивались безуспешно. Движения становились резче, он своими же руками доводил себя до грани изнеможения. — Ты сам не свой, это так.. — Друг бы помог ему, вот только знал, что в огонь голыми руками лезть опасно. Такое действие чревато ожогом. — Иди вниз, я скоро буду, — нервно отдернул рукав черной рубашки, наконец, справившись хотя бы с одним. — Пиджак тоже черный? — Оливер обвел взглядом, лежавшую в углу кровати, дорогую черную ткань. Малфой лишь бросил недовольный взгляд, продолжив и дальше разглядывать свое отражение в зеркале. Сегодня он должен был выглядеть безупречно. Нолли со вчерашнего дня подготовила свадебный костюм хозяину, который он так успешно помял, провалявшись на кровати всё утро. — Это конечно не мое дело.. — Вот так и не лезь не в свое дело, Оливер. — Обжигающе холодный. Не таким он видел себя в день собственной свадьбы. Но как считал Драко, судьба приготовила ему именно такую участь. И он с ней.. смирился? До слез расстроенная дождем Астория считала, что самый важный в ее жизни день окончательно испорчен. Девушка держалась изо всех сил, только чтобы не испортить макияж слезами и не дать лишнего повода для сплетен. Сегодня она станет Малфой, а всё остальное отойдет на второй план. Люциус Малфой с закрытыми глазами мог угадать ее настроение. Ну конечно, его сын не выходит из своей части замка, оставив будущую жену одну на растерзание репортерам. Он ожидал от Драко именного такого поведения, от чего и не был удивлен происходящему. На чувства сына ему было плевать. Единственное, что всегда волновало Малофоя-старшего — чистая кровь, деньги, влияние. — Выше нос! — Люциус дернул Гринграсс за руку, пытаясь привести в чувства. — Через полчаса ты станешь миссис Малфой. А Малфои контролируют проявление слабости. — В ответ услышал лишь шмыганье носом. Девушки всегда были слишком чувствительны. Астория тому лишь подтверждение. В ней он не видел личность, а видел лишь объект достижения собственных целей — некий сосуд для будущего наследника, красивое личико для сопровождения Драко на светских мероприятиях. Важнее всего этого была только преданность. Преданность ему.***
Над праздничным шатром, установленном в саду среди ещё голых деревьев, на которых едва начали прорезаться почки, мерцал защитный купол, отражая дождь и мокрый снег. Именно здесь и начали толпиться гости, ожидая главных виновников торжества. Живая торжественная музыка посылала по телу мурашки, волновала, затрагивая нижние ноты души. Каждый пытался занять лучшее место, чтобы увидеть главное событие века воочию. Всё выполнено в белых оттенках. Белый шатер, теперь закрывающий доступ к небу. Белая узкая дорожка, усыпанная лепестками лилий. Белое платье в пол с полупрозрачным шлейфом, расшитое дорогими камнями, переливалось под искусственным светом, повторяло контуры тела стройной Астории Гринграсс. На голове собран низкий пучок, не позволяющий фате встретиться с землей. Рядом, под руку, облаченный в черный костюм, в такт ее шагам ступал Драко Малфой. Он пришел. Она была счастлива. Девушка ногтями вцепилась в его руку, будто пытаясь даже сквозь ткань причинить будущему мужу боль. Боль, которую испытывала она всё сегодняшнее утро, находясь наедине. Неловко пытаясь отвечать на вопросы «Где ваш жених?». Астория хотела вызвать у Драко эмоции. Хотя бы сейчас. Но его лицо было каменным, глаза смотрели вперед, будто в пустоту. Ей казалось, он бы и не заметил ее отсутствия на их собственной свадьбе. Если бы она не дернула парня за руку, Драко бы пошел дальше и, не заметив, снес свадебную арку, украшенную также белыми лилиями. Одновременно нежными и холодными. Гости затихли, была слышна только игра музыкантов. Мелодия скрипки касалась тонких струн души. Мысли Малфоя путались, разматывая клубок воспоминаний. В них была не она. Не девушка стоящая сейчас рядом с ним. В них была другая. У нее карие глаза, по-детски наивная улыбка, и эта нерушимая вера в людей, способность видеть в них то, что не видят другие, чего и не существует в действительности. Она одна из немногих, кому он позволил прикоснуться к другой стороне души, спрятанной за маской безразличия. Она вселяла надежду и раздражала своей правильностью. Своими нравоучениями. Своим острым носом, всегда поднятым вверх, стоило Драко оказаться рядом. Биением сердца. Пульс учащался, когда она касалась его кожи. Даже если это было невзначай, даже если случайно, мимолетно. Но каждый раз Малфой хотел, чтобы эта случайность стала неслучайной. Он хотел, чтобы она сделала шаг. Он готов был сделать второй навстречу. Второй. Готов был на всё. Но струсил. Вот только.. если бы она знала. Гермиона молнией пронеслась, сожгла всё на своем пути, оставив после себя лишь след воспоминаний. Нестираемый след о себе в его сердце. Когда-то невыносимо раздражающая девушка показала ему, на что он способен. На любовь? Пол уходил под ногами, будто удлиняя дорогу к свадебной арке, уже стоявшей почти у его носа, будто специально растягивая нежеланный момент. Драко Малфой хватал воздух через раз. Будто боялся, что с каждым выдохом из него выходит частичка воспоминаний. О ней. Спустя пару секунд и вовсе забыл, как дышать. Органы сжимались, сердце увеличило пульс до 130, шум в голове не позволял осознать происходящее в полной мере. Он больше никогда не наденет свадебный костюм, никогда не возьмет невесту за руку, никогда не коснется своими пальцами ее хрупких ладоней. Никогда не оставит влажный поцелуй на ее коже в районе ключиц, вызывая этим поток мурашек. Он никогда не пойдет с любимой под венец. Никогда не наденет кольцо на ее палец. Не прошепчет на ухо «моя». Никогда. Драко Малфой это знал точно. Больше никогда. Через несколько минут его жизнь будет связана с другой. Судьбы двух неподходящих друг другу людей переплетутся воедино. С нелюбимой, нежеланной, не его. Малфои не разводятся. Он — чистокровный, она — маглорожденная. Он никогда не признается в своих чувствах. Не сможет вселить в нее ложную надежду. Он заберет их с собой. Драко Малфой сделал, как он считал — верный выбор. Шаг. Назад. Второй. — Жених? Нет. Нет. Легкие перестали пропускать кислород. Спазм окутал ребра, не позволяя вдохнуть. Теперь только через боль. Дальше только рука об руку не с ней. — Ваш ответ жених! Нет. Не хотел. Он Малфой. Справа от него стоит отец, свято верующий в чистоту крови. Слева — будущая жена, мечтающая о его деньгах. А он чувствовал себя лишним. — Драко.. — как же ему хотелось услышать свое имя из других уст. Не в этой стране. Не на этой планете. Не в этой Вселенной. Не в этом мире. Никогда. И. Никогда. Нет. Две параллельные прямые никогда не пересекутся. — Драко! — Астория еще сильнее начала толкать Малфоя, пытаясь вырвать его из только ему известных мыслей. Гости принялись перешептываться, выдвигая свои предположения на счет отсутствия ответа со стороны жениха. — А.. Что? — Это был не сон. От него все ждут ответа. Все смотрят словно на загнанного в клетку льва. — Согласны ли вы жених? — Яя.. — Астория смотрела прямо в его глаза, не моргая, боясь пропустить ответ. — Да, — громкий выдох. Слезы жены. Теперь жены. Гул аплодисментов. — Объявляю вас мужем и женой! Видимо, сейчас они должны были поцеловаться. Но он не хотел. Ему было противно. В первую очередь за самого себя. Хотелось лишь одного — сбежать прочь. Исчезнуть из страны, забрав с собой Гермиону. Кольца. Почему кольца так и остались лежать на подставке? Драко Малфой только сейчас осознал, что натворил.***
— Ай! — Подскочив со стула, Гермиона схватила со стола первую попавшуюся мягкую папку, и принялась размахивать ею чуть ниже лица, одновременно хватаясь за цепочку на груди. — Что, черт возьми, происходит? Девушка почувствовала в районе между ключиц характерное жжение, будто кто-то облил на нее кипяток. Тонкими пальцами она дотронулась до кулона, который ей подарил Драко. Ведь боль началась как раз на участке кожи под ним. — Не понимаю, — еще утром украшение выглядело иначе: два переплетенных между собой ромба изящно дополняли образ, выглядывая между расстегнутых верхних пуговиц рубашки. Сейчас же один из них будто растворился, не оставив и следа, только причинив временную внезапную боль. Теперь между пальцев Гермиона держала один геометрический объект. — Драко.. — С томным вздохом опустившись на стул, она прикрыла глаза, продолжая как можно крепче сжимать в ладони зачарованный кулон. — Женился. — Теперь Грейнджер понимала, что чувствует человек, находясь в безвыходной ситуации. Боль ушла на второй план, освободив место пустоте. Именно ее она и ощущала. — Пришло и мое время, пора действовать. Ладони потели невыносимо быстро, она только и делала, что пыталась успевать вытирать их о ткань брюк. В коридорах Министерства было почти безлюдно. Большая часть сотрудников отсутствовала, собравшись на одном из главных мероприятий столетия — бракосочетании Драко Малфоя и Астории Гринграсс. Поэтому у Гермионы было больше шансов проникнуть в запретную секцию незамеченной. «Третий этаж. Свернуть налево. Потом прямо. За зеленой табличкой повернуть направо. Держаться правой стороны. Идти до упора, в конце коридора вновь повернуть направо. Затем прямо, минуя прозрачную перегородку, пока не упрешься в каменную стену, в ней и будет спрятана нужная тебе дверь». — Сегодня она четко следовала инструкции Поттера, а не наоборот — как они привыкли еще со времен учебы в Хогвартсе. — Так.. — еле слышно, — десятый камень снизу, двадцать первый от стены слева, — бормотала себе под нос Гермиона, вспоминая, что делать дальше. — Ничего не получается, я нажимаю, ничего! Так, думай. Думай! «Не дави, они не поддаются силе. Они поддаются терпению и ласке» — Ласке.. что за глупость! — Но другого выбора не было, кончиками пальцев Гермиона коснулась нужных ей камней, и без особых усилий стена поддалась. — Боже! Получилось! — Прикрыв рот руками, осознав, что чуть не закричала, девушка обернулась, внимательно осмотревшись по сторонам. — Никого. Один за другим кирпичики создали достаточного размера проход в стене, чтобы она смогла переступить. Дальше шел черный коридор. Гарри запретил использовать Люмос, поэтому пришлось действовать на ощупь. — Десять шагов влево вдоль стены. Один вперед, — Гермиона ощутила между пальцев холодную ручку двери. — Это она. — Легонько надавив, девушка приоткрыла дверь, ведущую к ее цели. От неизвестности зажмурив глаза, девушка переступила порог. Шаг. Открыть глаза и ослепнуть. Невыносимо ярко, слишком много белого цвета, который бьет по глазам. Слишком. Относительно доселе неизвестного темного прошлого, покрытого пеленой тумана. Длинный коридор кажется бесконечным — только белые стены, белый пол, белый потолок, белые двери с черными матовыми ручками. Сколько их здесь? Девушка проводит глазами, пытаясь сосчитать количество закрытых дверей, за которыми томится неизвестность. Около пятидесяти. Не меньше. Переизбыток белого цвета слепит глаза, из-за чего в их уголках непроизвольно начинают скапливаться слезы. Но не он им вина, она долго копила всё в себе, была сильной. Нет. Не так. Не была. Хотела казаться сильной для всех. Никто не желал, чтобы всё закончилось именно так. Никто не виноват. Никто. Кроме них. Она никогда не простит им этого. Гермиона продолжает идти по белому коридору, оглядываясь по сторонам, пусть это и бессмысленно. Впереди — неведомое, по бокам — ей в глаза бросаются только черные ручки дверей. Для нее давно этот мир облачился в черно-белые краски. Шаг. Еще один шаг. Ей кажется, она сошла с ума. Этого не могло случиться с ней, с ними. Мысли путаются в клубок, голова идет кругом. Ей нужны были ответы. Ей нужны были эти чертовы ответы! Пытаясь выстроить логическую цепочку, девушка делает два шага влево, закрывает глаза, опуская черную ручку вниз, толкает дверь от себя. Поток воздуха. Ничего, пусто. Белое пространство. Захлопнув дверь, Гермиона продолжает идти вперед в пустоту. Еще несколько попыток, но все безрезультатны. Нервы на пределе. Хочется кричать, но девушка лишь стискивает зубы, до боли сжимая в правой руке волшебную палочку. Каждая новая дверь похожа на предыдущую, один в один. В глазах рябит. Кажется, она никогда не выйдет из этого белого лабиринта, она не помнит, где выход. Точнее вход? Гермиона сорвалась на бег, со всей злости открывая каждую дверь на своем пути. Ее хотят запутать, она это знала точно. Волшебников, прибывших сюда без приглашения, не жаловали. Казалось, в эту дверь она уже заглядывала. Или нет, не в эту, а вот в эту или вовсе в ту. Голова шла кругом. Сколько прошло? Час, два.. сутки? Она не знала, эта идея ей уже казалась безумной. Она останется здесь навсегда. Белые стены поглотят ее, высосут душу без остатка. Девушка облокотилась к стене, медленно сползла вниз на пол, схватившись за голову руками. Она сошла с ума, голоса раздавались эхом в ее голове. То ли от головокружения, то ли от безысходности хотелось вырвать, сухой ком застрял поперек горла. Мысли путались в клубок. Он не мог так с ними поступить. Она ему доверяла. А он.. он все испортил, он предал ее, наплевав на ее чувства. Он думал только о себе. Эгоист. Она никогда не простит его. Больше — нет. Ей нужен был глоток свежего воздуха иначе она задохнется прям здесь, сидя на полу, потонув в своих слезах, и никто никогда не найдет ее, не спасет. Собраться с силами. Шаг. Шаг. Шаг. Очередная дверь. Два шага. Касание. И вот то, что она искала. Гермиона моргает, не веря своим глазам, пытается остановить поток слез — не верит, что ей удалось отыскать эту проклятую дверь с чертовой черной ручкой. Быстро делает шаг вперед, оставляя за спиной белый лабиринт, боясь, что всё исчезнет, что это лишь ее иллюзия.***
Казалось, она шла вечность. Было сложно оставаться в здравом уме, когда перед тобой сотни дверей и лишь три из них ведут в тайное хранилище, и складывается ощущение, что ты ходишь по замкнутому кругу. Помещение было достаточно темным, тусклый свет ламп освещал высокие металлические стенды. — Гарри говорил, где-то здесь. Благо в Министерстве всё было пронумеровано и рассортировано. Гермионе без труда удалось найти белую вывеску, парящую в воздухе, со своей первой буквой фамилии «Г». Глаза разбегались, она пыталась не пропустить ни единого флакона. Каждый в обязательном порядке был подписан. На них крепилась белая толстая нить с прямоугольной небольшой бумажкой на конце, на которой были нанесены полные имя и фамилия. Два стенда были осмотрены, но безуспешно. Ей всё казалось, что она что-то пропустила. Полки тянулись до самого потолка, лишь Мерлин знал, как ей не хотелось придумывать, каким образом забраться наверх. Надежда оставалась на последнюю стойку. И вот прежде чем схватить в руки свой флакон, Гермиона раз десять перечитала слова на бумаге, чтобы удостовериться, что не взяла то, что ей не принадлежит. — Я не верю. Гарри оказался прав, и почему я не поверила его словам всерьез. Теперь основной задачей было найти омут памяти. Она знала, у нее было время. Тем более она, по меньшей мере, провела здесь два часа, но никто так и не явился, чтобы вышвырнуть ее. Значит, она могла позволить себе увидеть всё собственными глазами. Но вдруг это просто чья-то злая шутка? Или наоборот приманка? Вдруг этот пузырек попал сюда случайно? Ведь она прекрасно помнила, как ее воспоминания во время суда над Пожирателями смерти прятали в идентичный сосуд. «Чья-то ошибка, не более того» Но глубоко внутри она, конечно, желала узнать правду. «Просто нужно удостовериться, что это ошибка» Омут находился в центре помещения, расположившись между стеллажами букв «М» и «Н». Недолго думая, повторно осмотревшись по сторонам, Гермиона Грейнджер открыла пузырек, перевернув тот вверх ногами. Тонкая серебряная нить растворилась в омуте, оставляя после себя круги на воде. Задержав дыхание, девушка опустила голову вниз, возвращаясь к своему прошлому.