***
— Ты выглядишь разбитой. — Гарри присел около подруги на диван. — Нет новостей от Рона? — Гермиона обернулась в пол-оборота. — Нет, пусть хоть один из нас проведет Рождество в кругу семьи, — с тяжелой грустью сделал выдох. — Это было необдуманным поступком с его стороны, у Пожирателей не бывает праздников. — Не думай об этом, ты только изводишь себя такими мыслями, — нежно положил ладонь Гермионы в свою, — ты очень изменилась. — Я просто устала. — Ты почти ничего не ешь. — У меня нет аппетита, Гарри! — Выдернув руку из его ладони, Грейнджер вышла из комнаты.***
В последнее время ее настроение менялось крайне неожиданно. Садиться завтракать за стол она могла с улыбкой на лице, а вставать — чем-то расстроенной. Собственные мысли сжирали Гермиону изнутри, начиная с самых важных органов. Сердце. Всегда принадлежащее только ей, по неволе было отдано другому человеку. Человеку, которому оно было и не надо. Который наплевательски разбил его, воткнув нож. Рана кровила, красная струя стекала по лезвию ножа, который девушка так и не решалась вытащить. Избавить себя от него — означало забыть. Металлический предмет заглушал внутреннюю пустоту, дарил надежду, напоминал, что она еще жива, что может чувствовать. Бессонные ночи рисовали темные круги под ее глазами. Пропитанная слезами утраты подушка, неудобно располагалась под головой, от чего часто летела в дверь комнаты. Однажды таким образом попав в незваного гостя.***
Джиневра Уизли явилась на порог ее комнаты среди ночи, шокировав хозяйку. — Мерлин, — Гермиона протерла глаза, — Джинни, как? Что ты здесь делаешь? — Не теряя и минуты, девушка слезла с кровати, подбежав к подруге, а точнее долгожданной собеседнице в ее лице. — Я уговорила Рона взять меня с собой. — Тихим голосом прозвучал ответ. — Ты ведь знаешь, я.. — Гарри, — с улыбкой выдохнула Грейнджер, — я знаю. Заходи, не стой у двери. Ты голодна? — Нет что ты, я.. если честно ужасно хочу спать, — в доказательство своих слов зевнула, прикрывая рукою рот, — поболтаем завтра?***
— У вас есть план, что делать дальше? — Джинни положила в рот ложку невкусной каши на воде. — Если честно, нет. — Грустно ответил Поттер. — Нам снова нужно пробраться в Хогвартс, и убить змею Волан-де-Морта. Это если вкратце. — Снова? — Удивилась девушка. — Расскажу тебе позже, — Гарри подарил ей искреннюю улыбку. — Гермиона, ты не против, выйдем на улицу? — Уизли озвучила неожиданное предложение. — Пошли, всё равно в горло ничего не лезет. Сухой морозный воздух напоминал о том, что зима в самом разгаре. Январь — месяц надежд и перемен, сейчас так был похож на месяц разрушений. Укутавшись в теплые одежды, девушки вышли на улицу подальше от глаз друзей, но не пересекая пределы защитных чар. — Я не хочу лезть не в свое дело. Но.. Что у вас случилось с Роном? — Наконец озвучила свой тревожащий вопрос Джинни. — Он мой брат и.. — Я понимаю, — на удивление самой себе Гермиона улыбнулась, — ты переживаешь за него. И это вполне нормально. — Я никогда не видела его таким нервным и злым. Он срывался на всю семью! Кричал, упоминал тебя. Его будто подменили. — Наши отношения закончились, и такое поведение вполне логичное, но.. он надеется на возобновление отношений. А я не хочу, понимаешь? — Гермиона взяла Джинни за руку, пытаясь таким образом унять свою дрожь. — Это правда? — Уизли сверлила ее взглядом. — Что именно? — Ты спала с Малфоем, — словно удар в живот, резкий и внезапный. — Всё было далеко не так как тебе рассказывал Рон, он много не знает. — Значит правда, — Джинни убрала свою руку, отвернувшись от Гермионы, направилась в сторону, желая потеряться среди гущи деревьев, что было невозможно в области действия защитных чар. — Это вышло само собой, я не знаю, как объяснить. Знаешь, я безумно рада, что ты сейчас с нами, — Грейнджер последовала за ней, пытаясь доказать свою невиновность. — Они меня не понимают. — Я тоже не понимаю тебя, Гермиона, — Уизли резко развернулась лицом к подруге. — Как ты могла? Он Пожиратель. Пожиратель смерти! Ты слышала, что о нем говорят? Нет? — Заметила ее мотания головой. — Он убийца! Он жесток, я даже говорить не хочу, сколько невинных волшебников пало от его рук. Он последователь своего хозяина! Его верная шавка! Не будь такой дурой. — Хватит! Он помог нам! Этого Рон не говорил? — Грейнджер пыталась перетянуть одеяло на свою сторону. — Как ты думаешь, откуда у нас диадема? Уж точно не благодаря Рону! Мне плевать, что говорят о Малфое! Это не перечеркнет того, что.. — чуть не сболтнула лишнего, вовремя замолчав. — Что? Только не говори.. нет, нет нет, — Джинни успела прочитать всё в глазах собеседницы, смотревших теперь в землю, — ты к нему что-то чувствуешь! Мерлин! — Прошу тебя, только не говори Гарри и Рону. Это всё равно невозможно! Это пройдет! Я знаю, это пройдет. — Ну, ты и влипла, — Уизли махала головой из стороны в сторону, не желая осознавать происходящее. — Забудь о нем! Подумай лучше о себе и о том, что делать нам всем дальше. — Я не могу, Джинни, — Гермиона сорвалась на плачь, в последнее время она стала слишком сентиментальной, позволяя слезам вырываться наружу. — Я беремена, — внезапно слетевшее с ее губ признание, вызвало еще большую истерику. Грейнджер затопала ногами, одновременно со всех сил обнимая себя, подняла голову в небо. Утренний рассвет. Холодный, но недостаточно, чтобы привести ее в чувства. — Что? — Двумя руками Джинни схватила Грейнджер за плечи. Она не знала, как реагировать, как вести себя в такой ситуации. Гермиона и без нее понимала глупость совершенного поступка, свою неосмотрительность. Переживания выбивали ее из колеи, она не то что забывала пить зелья, которые ей давал Драко, она забывала есть и спать, сутки на пролет размышляя о Гарри и Роне, об их дальнейших действиях. — Я хочу избавиться от него, но не могу, — Гермиона держалась на ногах из последних сил, падая в объятия подруги. — Чшш, ты теперь не одна, — успокаивающе гладила девушку по спине, ее тело билось в судорогах, кажется, это нервный срыв. — Не смей отказываться от него, ты меня слышишь? — Джинни начала трясти Гермиону за плечи, — он ни в чем не виноват и имеет право на жизнь! — Жизнь? Посмотри, как мы живем! — Грейнджер развела руки в сторону, — постоянно в бегах, прячемся. Мне стало вдвойне страшнее. Только не за свою жизнь, а за его, — ее ладонь опустилась на еще не заметный живот. — Если нас поймают! Если эта война никогда не закончится, как он будет жить в этом мире? Я не хочу ему такой жизни. Как ты сказала, он не виноват! — Безумная истерика накрывала новой волной. — Малфой в курсе о нем? — Уизли не знала, как поддержать Гермиону, ситуация действительно сложилась ужаснейшим образом. — Нет, нет! Ни за что! — Грейнджер замотала головой. — Гермиона, вспомни, кто ты! Я не вижу перед собой когда-то храбрую гриффиндорку, готовую спасти весь мир. Готовую на всё, ценой собственной жизни. Столько в тебе раньше было сил, ты была такой решительной и умной! Я равнялась на тебя! Хотела быть такой как ты! — Война никого не оставит прежним. — Ты должна сообщить ему, пока не поздно. — Я боюсь, понимаешь? Боюсь, что он скажет избавиться от него! — Гермиона пыталась сохранять хладнокровие, не переходя на крик, но получалось это крайне плохо. — Я грязнокровка, ему не нужны от меня полукровки. Понимаешь? — Но ты не сможешь сама его защитить. — Я попытаюсь, я сделаю всё ради него.***
Зимний вечер опустился на лес, одних животных побуждая ко сну, других — к охоте. Друзья скромно ужинали за столом в привычной им обстановке. Ветер раскачивал верхушки деревьев, вызывая жуткие звуки. Но они с таким свыклись. Благодаря магии внутри было тепло и уютно. Гермиона постоянно переглядывалась с Джинни, намекая ей, чтобы случайно не выдала ее маленький секрет. — Вы это слышали? — Первой за палочку схватилась Гермиона, — звуки чьих-то шагов. — Тихо, — Поттер приложил палец к губам, показывая, чтобы никто не издавал ни звука. — Мы с Гермионой посмотрим, что происходит снаружи, а вы, — бросил взгляд сначала на Джинни, потом на Рона, — держите палочки наготове, соберите нужные вещи, особенно зелья. — Гарри махнул рукой гриффиндорке, призывая к действию. Набросив теплые вещи, они осторожно выглянули из палатки. — Там Малфой, — еле слышно произнесла Гермиона, — и с ним другие Пожиратели. Он не должен сдать нас, мы.. — Ты всё еще доверяешь ему? — Поттер не верил в сказки о злых волшебниках с сердцем внутри. — Да, — девушка незаметно коснулась рукой живота. — Не ходи туда. Нужно выждать. — Почему они остановились? — Я-я, я не знаю, — раскрыла рот от шока, — они начали пробивать защиту. Я позову Джинни и Рона, надо уходить! — Сначала нужно избавиться от них, их должно стать меньше, — Гарри готов был к нападению. — Не неси глупость, мы уходим! — Грейнджер направилась за друзьями. — Не может быть, как они нашли нас? — Испуганно спросила Уизли, вцепившись в руку Гарри. — Я не трус! И не собираюсь прятаться, мы будем сражаться открыто! — Гарри первым вышел из палатки. — Гермиона, — Джинни схватила ее за руку, — ты.. тебе нельзя. — Он не причинит мне вреда. Мне — нет. — С полной уверенностью отозвалась девушка, последовав за другом. Они вчетвером стояли наготове. Их силы с силами противника не равны, но на их стороне — возможность атаковать внезапно, так и поступил Поттер. — Экспеллиармус, — и палочка одного из Пожирателей переместилась прямо в его ладонь. — Протего, — только и успевала выкрикивать Гермиона, отбивая заклинания нападавших. Одним глазом наблюдала, как Гарри вырубил одного. Джинни была куда более рискованной, чем казалась на первый взгляд. Уложила на лопатки двоих, крепко связав их веревкой. — Наша цель — Поттер! — Командовал Малфой, всё это время, находясь в стороне событий, будучи наблюдателем. — Не дать ему уйти, иначе Темный Лорд всех вас лишит головы! Остальные ему не интересны! Не нужно быть таким ласковым с Уизли, Гойл! Ей послышалось или это действительно были слова Драко. Он не мог. Всего на миг, уйдя в свои мысли, Грейнджер пропустила заклинание, летящее прямо в нее. Джинни так вовремя встала на ее сторону, отбивая теперь заклинания за них двоих. Кажется, верные псы послушали своего главнокомандующего и теперь не церемонились, кидая запретные заклинания в членов Ордена. — Гермиона, ты ранена! — Одновременно выстреливая яркими вспышками, Джиневра пыталась донести до подруги смысл ее слов. — Уходи! Сейчас же! — Но конечно, храбрая гриффиндорка ее ослушалась. Предательские слова, вылетевшие из уст Малфоя, придали еще больше сил. Будто открылось второе дыхание. Теперь она сражалась не только за свою жизнь, а за жизнь того, кого носила под сердцем — будущего ребенка. Она и не заметила, как в порыве гнева запустила Круциатус в того, кто посмел напасть на него, вложив в темный луч магии всю свою ненависть, желая причинить нестерпимую боль. — Что ты творишь? — Кричал Поттер. Он никогда не использовал темную магию, он сторонился ее. — Спасаю наши задницы, — Гермиона была другого мнения: победить врага можно только его же методами. На войне нет места для жалости и детских принципов, только хладнокровие и достижение цели. — Риктусемпра! — Выкрикнул Рон. — Уизли, серьезно? Щекотка? — Засмеялся Малфой, на ожидая, что рыжий сейчас пойдет на него. Теперь Драко только и успевал отбиваться от его импульсивных действий. Вот только Рон не знал, с кем имеет дело. — Петрификус Тоталус! Не мешайся больше под ногами. — Ай! — Грейнджер получила удар хлыстом прямо в живот, повалилась на ноги. — Авада Кедавра! — Незамедлительно отреагировал Малфой, направив зеленый луч прямо в своего союзника. Всего секунда. Звонкая тишина. Необдуманное действие привело к гибели его команды. Оставшиеся пали под тем же заклинанием. — Поттер! — Драко схватил его за воротник расстегнутой куртки, — Какого хрена ты не защитил ее?! — Не смей его трогать, — простонала Гермиона. — Кажется, у меня кровь, — убрав руку с живота, девушка взглядом прожигала ладонь. — Нет, нет, нет, — Джинни бросилась к подруге. — Малфой! Я не знаю, что между вами происходит, но ей нужна экстренная помощь! Забери ее! Быстро! — Ничего не понимающий в происходящем, Драко поднял обессиленную девушку на руки, увлекая с собой в круговорот.***
— Что имела ввиду мелкая Уизли? — Малфой вываливал содержимое шкафов на стол, в поисках заживляющих зелий. — Я-я, я не знаю.. что можно, что нельзя.. это что за пузырек? — Недоверчиво Гермиона смотрела на поднесенный к ее потресканным губам сосуд. — Если бы я хотел убить тебя, поверь, я бы сделал это иначе. Пей! — Будто отдал приказ, но девушка ни в какую не открывала рот, только невнятно мычала. — Я не знаю, можно ли ему? — Она опустила взгляд на окровавленный живот. — Кому ему? Черт, Грейнджер! Ты истекаешь кровью, я забрал тебя оттуда не для того, чтобы ты умерла у меня на руках! Живо пей! — Я не одна. — Не понял, — Малфой с опасением осмотрелся по сторонам. — Я беременна, Малфой! — На этих словах не выдержав, Гермиона вновь сорвалась в истерике. — Какого..? Лежи и не двигайся! — Над животом Гермионы появилась проекция с меняющимися показателями, она видела такие в книгах, которые стояли на стеллаже у Драко, и понимала, что каждый из них может значить. — Живой! Не реви! — Исцеление давалось парню не просто, это были его первые шаги, но он не сможет простить себе, если лишит жизни невинное дитя. — А теперь пей, не бойся, — увидев испуг в глазах Грейнджер, — ему не навредит. — Спасибо, — проглотив прозрачную жидкость, Гермиона прикрыла глаза с облегчением. — Ответь не вопрос. — Тебя интересует, от кого он? — Девушка так и лежала, зажмурившись, будто если откроет глаза, то вернется вновь в реальность, наполненную трудностями. — Три месяца, Грейнджер. — Кроме тебя, у меня ни с кем не было. — Она крепко взяла в руки его ладонь, не желая отпускать. — Я знаю, что я у тебя не первый, не лги мне, — Малфой шумно дышал, но сидел тихо, стараясь лишний раз не задеть и без того слабую Гермиону. — Рон.. это было один раз, и это было ужасно, я не хочу сейчас обсуждать это! Сейчас, кроме тебя.. — девушка отвернула голову к стене, пытаясь скрыть волнение. Она не хотела ему сообщать. Тем более таким образом, но судьба решила по-другому. — Драко, — набравшись смелости, — ты отец ребенка. И я пойму, если ты не признаешь его или захочешь избавиться. Но я не позволю тебе и пальцем его тронуть. — Это я, Грейнджер, никому не позволю причинить вред нашему сыну, — к своему удивлению Малфой нежно прикоснулся рукой к животу девушки, стараясь не причинить ей боль. — Сын? Будет мальчик? — Гермиона наконец открыла глаза, утонув в сером омуте. — Тебе нужен сон и отдых, — кивнул парень. — А ты? Ты убил своих же! Что с тобой будет? — Это уже мои проблемы, Грейнджер. Спи.***
Малфой запретил ей покидать стены своего дома, скрытого от чужих глаз. Гермиона не докучала ему вопросами, кто еще знает об этом месте, ведь он ясно дал понять, что ее покой никто теперь не потревожит. Непонимание как это расценивать, как будучи врагом, он сумел занять место в первом ряду, как можно ближе к эпицентру событий. Но было то, что сталось без изменений — они никогда не могли найти общий язык. Ни один разговор не обходится без язвительных фразочек или повышенного голоса. Каждый раз кто-то был неправ, оступаясь, причиняя другому душевную боль. Любовь Гермиона представляла себе по-другому. Безусловно, забота, поддержка, искренность, доверие, долгие вечера под просмотром романтических фильмов, прогулки по парку, свидания в кафе, ужин при свечах. Малфой же рушил все стереотипы. В его понимании любовь — это ограничение партнера, гипер опека, запреты и отсутствие выбора. Да, сейчас было непростое время, но.. ей как и каждой влюбленной девчонке хотелось другого. Внимания, нежности, в то время как в Драко преобладало хладнокровие. Любовь со вкусом яда. Именно так Гермиона могла описать, возникшие из ниоткуда, запретные чувства. Сладостные надежды были разрушены суровой реальностью. Драко Малфой — это не принц из наивных сказок, это дракон, сжигающий пламенем всё на своем пути. Который уходя, оставлял лишь пепел. Его дом стал ее убежищем на время войны, спасением для того, кого она носила под сердцем. Они с Драко больше не затрагивали тему ее беременности, не размышляли на счет будущего, не планировали план на случай, если их рассекретят. Данная тема будто была под запретом. Малфой резко обрывал разговор, когда речь заходила о будущем ребенке, а Гермиона пыталась сгладить углы, в дальнейшем контролируя свою речь, не позволяя проявлять себе больше вольности. По ночам не давала спать сложившаяся ситуация, врываясь во сны девушки кошмаром. Пока ее друзья находились в бегах, она же — в безопасности, в идеально созданных условиях: еда, душ, лекарства. Всё что нужно. Все вещи первой необходимости. Им приходилось скрываться, добывать еду, выживать, а она сидела, сложа руки. И не могла им помочь, будучи на, скорей всего, большом расстоянии. Ведь где находился этот дом, Гермиона не знала, но была уверена, что далеко за пределами Лондона. Каждый вечер, когда Драко возвращался с заданий, Грейнджер задавала ему один и тот же вопрос: «Они живы?», с надеждой сжимая кулачки. После и эта необходимость пропала. Малфой сразу давал ей знать, что их еще не поймали, видимо опасаясь за беременную девушку. Бывали вечера, когда он не появлялся в доме. Иногда приходил под утро, а она делала вид, что спит, что не замечает, не следит, где и когда он вернется. В один из таких дней, за парнем тянулся шлейф женского парфюма, дорого парфюма. Но Гермиона так и не решилась задать вопрос, боясь узнать правду. Она была беременна и убеждала себя, что тот просто боится причинить ей вред. Но была ли она права в своих догадках?***
Малфой отсутствовал двое суток, что заставляло Гермиону нервничать. Он не посвящал ее в то, что происходило за стенами дома. Но она была слишком умна, чтобы не догадаться. «А если с ним что-то случится? Если его уже нет?» Грейнджер пыталась гнать из головы непрошеные мысли, но они будто нарочно впускали корни, прорастая глубже. Ей даже пришла в мысли одна идея, но она требовала немало усилий. Она могла облегчить и ее, и его жизнь. Громкий звук неожиданно донесся с первого этажа, вырвал гриффиндорку из размышлений. Будто на пол упало.. что-то тяжелое. «Это не Драко. Он всегда осторожен в перемещениях» Страх проник в легкие, перекрывая доступ к кислороду. В голове уже успела нарисовать самые худшие картины происходящего внизу. Но без сомнения оставалось одно, в логово Пожирателя есть доступ только ему подобных. С этими мыслями, Гермиона схватила со стола волшебную палочку, настраивая себя на сражение, еще не догадываясь, что ее могло ждать внизу. «Главное это защита. Я теперь не одна» На цыпочках Грейнджер медленно вышла из комнаты, стараясь не издавать и звука. Ни шороха и не доносилось с первого этажа, что вводило в ступор. Враг мог действовать также осторожно, ее же методами. Выглянув в проем лестницы, Грейнджер двумя руками закрыла рот, только чтобы не закричать от ужаса. Казалось, бездыханное тело женщины с множеством порезов, истекало кровью. Девушка не видела лица, голова женщины была повернула в сторону, а волосы, их мог узнать каждый, волосы налипли на влажный от пота лоб, к губам, из трещинок которых сочилась еще свежая кровь. — Нарцисса Малфой! — Вырвалось из уст, до потери сознания, напуганной девушки. — Мерлин! — Гермиона непослушными, словно вата, ногами сбежала вниз по деревянной лестнице, упав на колени около женщины. Дрожащими руками протянула ладонь к бледному запястью, большим пальцем пытаясь нащупать пульс. — Жива, — на выдохе вылетели слова. Воздух пропитывался запахом смерти. «Вот почему его так долго нет.. идет сражение» Не смея терять и капли времени, Грейнджер подбежала к полкам, нервно открывая дверцы в поисках запасов Драко. Она знала, у него были зелья на любые случаи. — Нужно крововосполняющее, — бормотала под нос Гермиона, вспоминая текст на страницах медицинской литературы, — так, есть, — пузырек с мутной жидкостью лег ей в руки. — Экстракт бадьяна! Черт, да где же он! — Нервы не давали сосредоточиться, от чего несколько пузырьков полетело на пол, разбиваясь о паркет. — Возьми себя в руки! Вот, нашла. Миссис Малфой, сейчас, — Гермиона нависла над телом женщины, — сейчас станет легче, нужно немного потерпеть. — Аай, — вырвалось из уст Нарциссы. — Это бадьян, ваши раны.. их слишком много, сейчас еще чуть-чуть. — Закончив с обработкой ран, гриффиндорка слегка приподняла голову женщины, одновременно пальцами раскрывая ее губы. — Нужно сделать пару глотков, вы потеряли слишком много крови, — услышав в ответ лишь протяжной стон, Нарцисса дала понять, что не верит ей, — вам нужно, прошу вас! Драко не простит меня, если я позволю вам здесь умереть! — Она не знала можно ли упоминать его имя, ведь не подозревала о том, какие у них отношения. Они с Малфоем тему семьи всегда обходили стороной. Да они вообще не касались ни одной личной темы. Это было что-то тайное, спрятанное за семью замками, а сверху наглухо забито гвоздями. Еще в первый день он дал ей понять, что личные темы под запретом. Но имя единственного сына подействовало на мать, и та, приложив все усилия, позволила Гермионе влить в себя зелье. — М, — откашлявшись, женщина вновь закрыла глаза. — Вам нужен отдых, я.. я перенесу вас на диван, — потоком магии Грейнджер леветировала ослабленное тело на мягкую поверхность, сверху накрывая пледом. Тяжело присев на пол около дивана, с ужасом рассматривая комнату, понимая, что принесла этому дому слишком много хлопот.***
Ночь прошла, забрав с собой боль и страх. Грейнджер пыталась заснуть в спальне на втором этаже, только выходило это крайне плохо. Проваливалась в сон на несколько минут и тут же вздрагивала, спускалась вниз, проверить как Нарцисса. Та спала крепко, то ли усталость, то ли ослабленный организм, то ли успокаивающее зелье производили такой эффект. Утро не заставило себя долго ждать, сменяя для всех темную ночь. Гермиона не могла позволить оставаться Нарциссе голодной, от того уже стояла у плиты, готовя по маминому рецепту бульон. Да, был шанс, что аристократка откажется, но не проявить заботу девушка не могла. — Миссис Малфой, — Грейнджер оставила в покое уже сваренный бульон, как только услышала тяжелый вздох, — я-я наверное вас разбудила.. — виновато мямлила себе под нос. — Воды, — из пересохшего горла вырвались слова, — воды.. — хрипло и очень тихо. Гриффиндорка тут же взяла с верхней полки стакан, магией наполнив его водой, подала ослабленной женщине. Сегодня она выглядела лучше, чем вчера, но битва давала о себе знать. Бледное лицо с впалыми от изнеможения щеками, неряшливо разбросанные на подушке волосы, перепачканные остатками крови. На тело и взглянуть было страшно. — Ты? — Сделав несколько глотков, Нарцисса подняла глаза на девушку. — В стакане нет отравы, миссис Малфой, — Гермиона потянулась к стакану, но женщина вцепилась в него крепкой хваткой и не желала отдавать, будто в нем содержалось ее бессмертие. — Где Драко? — Тихим голосом задала волнующий ее вопрос. — Он не возвращался, и не давал знать о себе. Я, наверное.. Я не знаю. Вы, наверное, не едите такое. Я приготовила легкий куриный бульон. Но.. Да, я не подумала. Вы точно не будете ничего больше брать из рук, такой как я. — От нервов затараторила Грейнджер. — Что ты делаешь в этом доме? — Нарцисса не планировала нападать на девушку, тем более, будучи в таком слабом состоянии. Не собиралась ее выгонять, бросаться оскорблениями. Она знала Гермиону Грейнджер еще с первого курса Хогвартса. Ее сын часто упоминал ее фамилию и не забывал зацепить за происхождение одной из умнейших волшебниц всех времен. Но не могла винить ее за то, что девушка родилась в другой семье, воспитывалась в других условиях. В мире все не могут быть равны. И отличаться друг от друга это норма. Норма, из-за которой в прошлом году развязалась война. — Я, — все слова вылетели из головы, она осторожно, больше на автомате, коснулась влажной от нервов ладонью живота. Это вошло в привычку. Она дотрагивалась до него каждое утро, каждый час, каждую минуту. Под сердцем она носила новую жизнь, обеспокоенно заботясь о ней. — О-он.. Драко ничего не говорил? — Так вот с кем он пропадал ночами. — Миссис Малфой закрыла глаза. Могло показаться, что этому способствовала усталость. Но нет. — Мой сын.. — Мисси Малфой, я.. — Не успела закончить Грейнджер. — Мой сын связался с грязнокровкой, — изо всех сил, которые остались в ослабшем теле, Нарцисса швырнула стакан, куда-то в стену. Но тот долетел лишь до пола, осколками разлетаясь по комнате. — Предатель! Мой сын! — От внезапной смены настроения аристократки, Гермиона поникла в испуг, закрыв от страха быть ударенной, лицо. Но стакан пролетел мимо нее. Вот только разжимать ладони было всё еще страшно. — Мой Драко. — Об этой связи никто не узнает, я обещаю вам, — дрожащим голосом пыталась оправдать себя Гермиона. — Ты хоть понимаешь, что с ним будет?! — Нарцисса схватила Грейнджер за руку, не позволяя и отступить ни на шаг. — Не смей отводить глаза! Ты знаешь, что его ждет?! — Я.. — Кажется, она была на грани срыва. — Его убьют! Темный Лорд и слушать не станет, отправляя в него смертельный луч. А вместе с ним с жизнью простишься и ты, — может хотя бы это вставит твои мозги на место. — Никто не узнает! — Одинокая слеза медленно скатилась по горячей щеке. — Да что ты? Тебе нужно исчезнуть! — Слова Нарциссы Малфой звучали как приказ, ослушаться который не смел никто. — Сейчас же! И больше не смей приближаться к моему сыну! Ты вырыла вам обоим могилу! Самообладание Гермионы затрещало по швам. Силой вырвав руку из крепкой хватки с виду больной, измученной женщины, девушка пулей поднялась на второй этаж, на эмоциях собирая свои вещи. Ее мотало из стороны в сторону, дрожащими руками пыталась собрать ту малость вещей в чужом для нее доме, принадлежащую ей. Тошнота подступала к горлу, вызывая ложные позывы. Ее еще совсем крохотный ребенок был взбешен ситуацией не меньше чем его мать. После получасового марафона по комнате в попытках собрать в первую очередь себя до кучи, уставшая упала на кровать, провалившись в глубокий сон.***
Свет луны играл бликами на ее лице, делая и без того бедную кожу, еще белее. — Грейнджер, — теплая рука коснулась ее талии, если таковой ее еще можно было назвать. — Мм.. — Ей не хотелось просыпаться. Сон был единственным лекарством от всего, спасая от тоскливых мыслей, навалившихся проблем, суровой реальности, в которую ее окунула жизнь. — Ты сегодня совсем ничего ела, — мужская рука продолжала настойчиво будить ее. — Драко, — она не ждала его, кого угодно, только не его. — Мерлин, — сон сняло как рукой, — ты живой, — гриффиндорка заключила его в свои объятия, покрывая щеки поцелуями. — Кхм, кхм, — у входной двери, опираясь на косяк, стояла миссис Малфой, всё это время наблюдавшая за сценой влюблённых. — Оу, — Гермиону пронзило будто током, она тотчас же оторвала руки от парня, хватаясь за одеяло, натягивая его на себя чуть ли не по макушку. — Я поговорил с матерью, — Малфой бросил взгляд в сторону двери, — решение было найдено. — Нет. Нет. Я.. Миссис Малфой права, это слишком необдуманный поступок. Мы рискуем. Я, я не могу рисковать тобой. Понимаешь? — Жалостливыми глазами посмотрела на парня. — А я не могу рисковать вами, — Драко положил руку на одеяло, накрывая живот. — Но.. — Никаких но. До рождения сына, ты должна оставаться в безопасности. Гермиона не хотела спрашивать, произносить, возникший в голове, вопрос вслух. Она боялась услышать правду, предпочитая сладкую ложь. Драко открылся ей совершенно с другой стороны. Каждый видел в нем лишь темноту, в то время как она видела свет. — А что будет потом? — Зная все возможные варианты ответов, немного повысив тон, наконец, спросила. — Всё зависит от исхода войны, я не всесилен. «Вот так просто?» Будто между ними ничего и не было, будто любовь была миражем, спасательным кругом в такое непростое время. Временным явлением, растворяющимся во времени. — И какой исход будет в мою пользу? — Ее голос был пропитан желчью. — Не строй из себя дуру, тебе это ни к лицу. «Да кто он такой, чтобы знать, что мне к лицу, а что нет!» — Мисс Грейнджер, я не знала о вашей беременности. — Всё это время молчавшая Нарцисса, решила, но только по ее мнению, разрядить обстановку. — Это в корне меняет дело. — Ну конечно! — Театрально закатила глаза. — Только своего ребенка я вам не отдам! Уж я-то могу представить, что мистер Малфой сделает с ним. Одной полукровке он вылизывает обувь, а второй? А ко второй будет пропитан ненавистью за его происхождение. Он еще не родился, а уже в огромной опасности. — Он не только ваш сын, но и мой внук. Но вы правы, мисс Грейнджер. Люциусу лучше не стоит знать о пополнении семьи Малфоев. Надеюсь, и ты меня услышал, Драко.***
Гермиона Грейнджер всегда считала себя сильной и уверенной в себе личностью. Еще будучи ребенком, она знала к чему стремиться и чего желает достичь в жизни. Для нее не существовало сложных задач, даже зельеварение профессора Снейпа давалось куда проще, чем другим однокурсникам. Проанализировав, выдвигая теории в голове, она с легкостью справлялась с экзаменационными вопросами в конце каждого учебного года. Вот только никто не готовил ее к другой жизни. Жизни за стенами Хогвартса. К личным трагедиям. Жизненным задачам. Их было невозможно решить, просто проштудировав всевозможную литературу. Не было и такого экзамена под названием «Взрослая жизнь». Никто не готовил их к развязавшейся войне. Маленькую хрупкую девушку будто вырвали из безопасного кокона, насильно подставляя под зеленые летящие лучи. Какого это? Какого это вчера быть школьником, а сегодня сражаться на поле боя? Почему?! Почему их никто не учил правилам боя, не учил защищать свою жизнь. Ведь каждый знал, он вернется. Но всё, что делало Министерство, так это пыталось еще больше их отгородить от внешнего мира, запретив использовать магию на уроках. Абсурд! Родители. Она до боли в груди нуждалась в их присутствии. В теплом слове поддержки мамы, в твердом плече отца. В их совете, на словах таком простом, а на деле — нерешаемым ребусом. Нет, она ни в коем случае не планировала посвящать их в тайны волшебного мира, а тем более втягивать в магическую войну. Ей просто нужен был вечер. Две чашечки травяного чая, вкуснейший мамин пирог, тающий на языке, и просто ее присутствие. Рядом. Здесь и сейчас. Она могла бы рассказать ей о тайной, запретной любви, услышав в ответ искренние слова поддержки. И советы. Как ни крути, ее опыт — ничего по сравнению с маминым. И именно сейчас, она не хотела учиться на своих ошибках! Она и без того приняла слишком много неправильных решений! Завела свою жизнь в тупик! Она не может помочь самой себе! Не может жить с разрывающими голову мыслями. Ежедневно просыпаться в холодном поту, рукой пытаясь нащупать мужское тело на второй половине кровати. А что она сможет дать ему? Такому маленькому и такому беззащитному? Ребенку. Их ребенку. Их сыну. Они с Драко всё так же старались обходить стороной тему будущего. И, наверное, он был прав, сейчас почти ничего не зависело от них. Тем более, когда каждая из сторон жаждет своей победы. Она не задавала вопрос и о браке. Получается, будет матерью одиночкой? Гнала прочь из головы мысли о том, что семья Малфоев заберет наследника сразу после его рождения. Не позволит матери вдохнуть запах младенца, поцеловать маленькие пальчики, взглянуть в самые родные на свете глаза. Гермиона убеждала, внушала себе, что им не нужен наследник полукровка. Больше шансов, что их род захочет избавиться от внебрачного дитя, чем.. чем присвоить себе. Она проживала дни с этими мыслями наедине. Пока в одну позднюю ночь, Драко не шокировал ее. — Сын Уизли мертв, — совсем тихо, будто виновато произнес Малфой, падая камнем вниз на диван. — Молли? Молли Уизли?! — Гермиона замерла как вкопанная, так и не спустившись с последней ступени лестницы. — Рон? — Первый человек, который пришел в ее голову. Они стали чужими друг другу, но глубоко внутри она хранила огонек дружбы. — Фред. — Шумно выдохнув, парень уперся локтями на грязную ткань брюк. — К-как.. бедная Молли. — Тяжело сглотнула, пытаясь прогнать наступающий приступ истерики. — Н-но.. Джордж, бедный Джордж, — сдерживать себя в такой момент было такой глупостью, от чего первая слеза скатилась по щеке. «Меня не было рядом. Меня не было рядом с ними во время боя. Я могла бы помочь, могла бы..» — Вместо того, чтобы просиживаться здесь как трусиках! — Истерика накрыла Гермиону с головой, от чего маленькие ладони схватились за перила, пытаясь удержать тело под разрывающей тяжестью боли. — Ты видимо забыла, Грейнджер! Ты носишь моего ребенка! — Секунду назад, можно было подумать, что смерть Фреда задела бездушное сердце слизеринца. Но это была иллюзия. Он оставался таким же жестким и хладнокровным. — Мне нужно к ним! Ты не понимаешь! — Девушку будто разрывало на части. — Нет, это ты не понимаешь. Это не шутки, Грейнджер! Это не урок истории магии, где достаточно зазубрить параграф и ты в выигрыше. Это война. Здесь каждое твое движение может стать решающим. Каждый твой вдох может стать последним. — Он не узнавал себя, но еще больше не узнавал ее. Тотчас же пожалел о сказанном, о повышенном тоне. Разве возможно было спокойно наблюдать, как одна за другой слезинки стекали по щекам девушки. Неужели это он ее довел до такого состояния. Не смея больше сидеть на месте, Малфой встал с дивана, направляясь к ней. — Я боюсь, понимаешь?! — Она молчала. — Черт возьми, ты понимаешь меня или нет! Ответь! — Он с трудом выносил ее молчанье, от чего начал трясти девушку за плечи. — Я.. я, — во рту противный привкус, будто Грейнджер положила в него столовую ложку соли. — Я боюсь за тебя! — На выдохе признался Драко. И в первую очередь сам себе. — Кто убил его? — Почти шепотом. — Кто?! — Ты думаешь, что это был я? — Надменная ухмылка снова появилась на лице аристократа. — Вот, какого ты обо мне мнения? — Ты один из них! И поэтому ничем не отличаешься. — Выражение лица Драко застыло в удивлении. Он сурово свел брови, после подняв их вверх, закатил глаза. Вот, что она думала о нем. — Ты даже хуже! — Гермиона уже давно перешла на крик, и, кажется, ее не остановит ни одно заклинание. Вот только Малфой перехватил ее руки, которыми всё это время она размахивала в стороны. — Ты его преемник! Ты Пожиратель смерти, Малфой! И не смей, — попытки освободить руки из его крепкой хватки оказались безуспешны, — не смей говорить мне, что это не так! — Какая же ты дура, Грейнджер! — Драко не знал как реагировать на сказанное. Хотелось уйти. Оставить ее навсегда и уйти. Но разве он мог? За такой относительно небольшой промежуток времени она стала ему близка. А что будет, если он уйдет? Она сразу же бросится под луч, напрочь забыв о безопасности их ребенка. — А чем ты лучше? — Ладони сжались в маленькие кулачки, и теперь она пыталась стучать ими по его груди. Но это вызывало у слизеринца лишь смех. — Гормоны, Грейнджер? — Он схватил ее за руку, ведя за собой к дивану. — Сядь! — Нет, — надув губы, топнула ногой. — Сядь и выслушай меня, — на тон нежнее произнес Малфой. Девушка всё же присела на диван под тяжестью его руки с таким видом, будто сделав одолжение. — Ну и что ты хочешь мне сказать? — Театрально скрестила руки на груди. — Я похож на убийцу? — Обычный вопрос, требующий лишь ответа да или нет. — Скольких людей ты убил, Малфой? Не хватит пальцев твоих рук и ног, чтобы сосчитать количество жертв! — А ты думаешь, я хотел? — Драко нервно начал расхаживать по комнате, периодически кидая взгляды на девушку. — Хотел ли я всего этого? — Описал руками воображаемый круг. — Меня не спрашивали. — У каждого есть выбор. И ты сделал свой, — ей хотелось быть правой, ну конечно. — Далеко не у каждого. Мир не делится на белое и черное. На правильное и неправильное. В нем присутствуют и другие оттенки. Всё относительно. Ответь мне на один вопрос, — он остановился напротив Гермионы. — Если бы тебе дали выбор: ты за белых или черных? Кого выбрала ты? Стой, стой. Я знаю ответ. Белых? — Она утвердительно кивнула. — А если бы этот вопрос дополнили маленьким но: твоих родителей не тронут, если твой выбор падет на черных. Каким тогда будет твой ответ? — Я всегда на стороне справедливости, — она не знала, что бы выбрала она. — В этом мире нет справедливости, Грейнджер. Это не сказка, где добро всегда побеждает зло. Помимо очевидного, есть много-много таких но. И приходится делать выбор.. и не всегда такой, какой хотелось бы. — Но я сразу знала, где моя сторона. — Не стоит смешивать коней и рыб. Ты родилась в другой семье, воспитывалась по другим законам, росла в другом окружении. Еще в момент твоего рождения был известен выбор в пользу белого. — Но.. — Моя семья сделала выбор за меня. Точнее отец сделал выбор за нас с мамой. — Драко сел рядом с девушкой, положив руку на её колено. — Я не хотел быть убийцей. Я не хотел, Гермиона. — Она повернула голову в его сторону, внимательно слушал каждое слово. — Я не могу как вы, храбрые гриффиндорцы, голыми руками лезть в огонь. Если я хочу добиться желаемого, я никогда не буду играть в открытую. Кажется, она только сейчас услышала. Драко назвал ее по имени, затронув льдинку в ее сердце. — Я не убивал Фреда. Это была Белла. — Я здесь. — Я не хотел, чтобы всё было так. Так как сейчас. И я хочу, что бы ты знала, — он осторожно положил ее ладонь в свою, — я сделаю всё, что бы сохранить твою жизнь и жизнь нашего ребенка. Любыми средствами. — Драко. — Тш. Но это получится только при условии, что ты будешь следовать моим указаниям. На время, возможно, на долгое, но забудешь о бездумной инициативе. Лед тронулся.***
— Какого черта ты делала в Лондоне? — Кричал Драко, — я же сказал тебе, не высовываться из дома, это опасно! И в первую очередь для ребенка! — Ты его уже любишь больше, чем меня. — А кто сказал, что я тебя люблю? — Я была по делу, — будто не услышала обидные слова, Гермиона пропустила их сквозь ушей. — Это твой. — Что это? — Малфой протянул ладонь, ощутив в руке непонятный для него предмет. — Наше средство связи, телефон. Только так нас могут не поймать. — Из-за этого странного куска пластика ты рисковала своей жизнью? — Непонимающе разглядывал вещь. — В нем мало функций, но в случае чего, ты можешь мне позвонить или написать сообщения, и я тебе. Но единственное, что я не продумала, в лесу почти нет связи.. — Отлично, ну покажи, как это работает.***
— А я тебя ждала. — Гермиона лежала на диване, закинув ногу на ногу, изучала третью по счету книгу использования невербальной магии. — А я пришел ровно в 8, как и обещал, — Малфой присел на край дивана, положив руку на уже заметный живот. — Я скучал за вами. — И мы, — протянула свою ладонь, сплетая их пальцы в одно целое. Будто разряд тока пронесся по коже. — Знаешь, — неожиданно забрав руку, Гермиона поднялась, захлопнув недочитанную книгу, — у меня совсем не получается. — Демонстративно надула губы. — Разве? — Драко улыбался. Так непривычно было видеть ее такой расслабленной, в домашней обстановке. Он с нетерпением ждал вечера, чтобы вернуться сюда, вернуться к ней. Уткнуться носом в ее волосы, запуская в легкие аромат весны. — Разбитая посуда на полу говорит об обратном. — Да, я практиковалась, — тот же взгляд как когда-то в Хогвартсе, до войны. Ее стремление к наилучшему результату читалось по глазам. — Но, нужно поработать над мощностью потока магии. Если использовать силу неправильно, можно кому-то навредить и ничего хорошего это не принесет. — Гермиона спустила ноги с дивана, придвинувшись ближе к парню. — Вот здесь, — в ее руках снова оказалась книга, — на странице двести пятьдесят семь написана чушь! Как можно представить себя сверхчеловеком. Где ты взял эти книги? Я никогда раньше не встречала их. — Они довольно древние, — Драко приобнял девушку за талию, перебирая пальцами по ее пояснице, — эти экземпляры передавались из рук в руки только роду Малфоев. Мой прапрапрадед считал, что только истинным аристократам дана такая возможность. Но ты доказываешь, что это не так, — он не хотел задеть ее упоминанием ее происхождение, но когда-то горящие интересом глаза поникли. — Вот взять любого ребенка, наделенного способностью к волшебству. Разве в младенчестве у него есть палочка, чтобы колдовать? — Гермиона задумалась. — Нет. Но это не мешает ему творить волшебство, а точнее шкодить и наводить суету, заставляя родителей нервничать. А всё потому что, он не знает, как ее использовать, как управлять потоком чего-то нового и такого неизвестного. Именно поэтому и были написаны эти книги. Они не наделят тебя чем-то сверхъестественным, они лишь направят в нужном направлении. А дальше всё зависит от желания. — На словах всё кажется таким легким. — Грейнджер опустила голову, теперь рассматривая свои босые стопы. — Разве у такой способной волшебницы как ты может что-то не получится? — Драко осторожно коснулся лица девушки, рисуя линию от уха до кончика подбородка, плавным движением поворачивая ее голову к себе. — Ты так думаешь? — В ее глазах мелькнули огоньки надежды. — Я в этом уверен, — Малфой накрыл ее губы своими, увлекая в круговорот ярких ощущений. Ему так не хватало ее. Запаха тела. Прикосновений. Дыхания рот в рот. Да так, чтобы накрывало с головой, словно цунами под действием разлома земной коры. Одна рука скользит от талии вниз, настойчиво поднимая длинную футболку, скользя по нежной женской коже. Второй он еще больше притягивает Грейнджер к себе, углубляя поцелуй. Ему хочется ее всю. Всю без остатка. Нежные поцелуи становятся грубее, когда он оставляет след от зубов то на нижней, то на верхней губе. Будто одурманенный, скользит языком в ее рот, теперь изучая изнутри. Гермиона отвечает взаимностью, сплетая языки воедино, не смея противиться теплому чувству внизу живота. У них с ней собственная война. И, кажется, он проиграл. Проиграл еще тогда, когда тайком наблюдал за ней в коридорах Хогвартса. А попадаясь, не находил ничего лучше, чем бросить оскорбления в ее адрес. Когда-то нападение было лучшей защитой. Ведь у них не было будущего. Но сегодня всё изменилось. Всё изменил он, еще совсем маленькое чудо, мирно спящее в животе девушки. Их будущий сын сделал то, на что не оказался способен его отец. Еще не родился, но уже изменил судьбу двух людей. — Драко, — она шумно выдыхала ему в рот, чем заводила куда сильнее. Когда он был рядом, всё остальное меркло, оставаясь на втором плане. Он зарывался рукой в мягкие волосы, притягивая Грейнджер всё ближе к себе. Они были короткими, от чего не доставляли сильных неудобств, если не считать мелких волосинок от дыхания прилипающих ко рту. Гермиона потянулась руками к его рубашке, начиная с самого верха, медленно, растягивая удовольствие видеть его таким, освобождала пуговицы из петель. Одна за другой. Ладони коснулись мужской разгоряченной груди. — Грейнджер, — он не знал, как обращаться к ней. Привычка со школы всё еще давала о себе знать. Девушка чувствовала биение его сердца, вырисовывала только известные ей узоры на его груди. Но он догадался. Это был контур сердечка. Так банально, но так романтично. Тихое признание в любви только для него. Они одни тому свидетели. Ее руки плавно скользили вверх по ключицам по направлению к плечам, после опускаясь вниз вдоль рук, снимая собой ткань рубашки. От его тела веяло теплом. Парень впервые не знал как вести себя, он боялся спугнуть, причинить боль. Ведь теперь он несет ответственность. И не только за нее. Но в отличие от его неуверенности, Гермиона была куда более решительней, и уже расположила свои руки на ремне Малфоя, разорвав казавшийся бесконечным поцелуй. — Я хочу.. позволь мне, — слова тихо слетели с ее распухших губ. — Ты уверена? Гермиона не ответила, лишь в подтверждение справилась с пряжкой ремня, переходя к пуговице. Драко помог ей: встал с кровати, спустив белье ниже колен. Уже хотел было сесть назад, но она ему не дала, остановив руками. — Что ты задумала? — Но вопросы были не нужны. Сидя, раздвинув ноги в стороны, она освободила место, чтобы Малфой подошел ближе. Его член уже был достаточно твердым, и ее лицо смотрело прямо на него, в то время как глаза парня были опущены вниз, сверху наблюдая за предстоящей картиной. Она обхватила его у головки, плавно заскользив вниз. От ее прикосновений по телу пронеслась пульсация, отдавая кровью в орган, на котором теперь было сосредоточено их внимание. Поступательными движениями, вверх, затем вниз, она проводила рукой, ускоряя темп. В ее маленькой ладони, член казался еще более длинным и толстым. Гермиона возбужденно облизала губы, когда на кончике заблестела смазка. — О, Мерлин! — Малфой не ожидал. Нет, он безумно хотел, но.. Придвинувшись ближе к краю дивана, она наклонилась, рисуя языком круговые движения вокруг головки. После высунув язык, провела им от основания горячего члена, оставляя мокрую дорожку, на конце, раскрыв рот шире, захватывая плоть в плен своих красных губ. — Гре.. Гермиона. — Его дыхание сбилось, начиная еще сильнее учащаться при каждом ее движении от основания вверх и назад. Встав чуть ближе к девушке, Драко схватил ее за волосы. Сдерживать желание, как можно сильнее трахнуть ее, больше не было сил. Он не мог не оценить ее старания, когда Грейнджер смотрела ему прямо в глаза, не смея отводить взгляд, пока он вбивался членом в ее рот, перекрывая доступ к кислороду. Невыносимо приятно. Она накрыла его яички ладонью, осторожно лаская то одно, то второе пальцами, доводя до грани. Малфой отстранился, давая девушке сделать передых. Если бы она только знала, как красива была сейчас. Как горели ее глаза, в них читалась страсть. Необъяснимая законами природы похоть. Влечение. Она просила. Нет. Она умоляла. Беззвучно. Чтобы он не уходил. Только не сейчас. Сняв с себя белье со штанами, всё еще мешающимися где-то на уровне щиколоток, Малфой подошел к ней, слегка надавливая на плечи, приказывая ей лечь. Повернувшись вдоль, Гермиона послушно легла полубоком, согнув ноги в коленях. Он навис над ней, провел ладонь по внутренней стороне бедер, приближаясь к лону. Победная ухмылка красовалась на его лице, когда он коснулся ткани трусиков, ощутив подушечками пальцев влагу. — Они тебе больше не нужны, — помогая приподнять ей бедра, стянул ткань, бросив к своей одежде на пол около дивана. Мужские пальцы вновь вернулись к такому желанному, и теперь ласкали в интимном месте, раздвигая складочки. Пальцы так и норовили скользнуть внутрь, вот только Драко не знал, позволит ли она. Средний палец уверенно теребил клитор, даря Гермионе такое желанное и такое запретное наслаждение. Это читалось по ней. Она лежала сейчас перед ним как открытая книга, позволяя делать с ней всё, что только пожелает. Вот только осторожно, не причинив вреда корешку, а вот кончики страниц уже весьма потрепались. — Я не у.. — где-то между стонами пыталась произнести слова, — не уверена, что можно. — Не такой большой срок. И я остановлюсь, если тебе будет больно. — Не мог не успокоить ее Драко, теперь поднимая ткань длинной белой футболки наверх, открывая для себя такой манящий вид. — Ты только скажи, — опираясь на руку, на столько на сколько позволял еще небольшой живот, он наклонился вниз, отдавая горячим дыханием ее грудь, оставляя мокрые следы, касаясь кончиком языка соска, — только скажи, чего хочешь, — он обхватил его губами, посасывая втягивая в себя, после отпуская, вновь обдает дыханием, — я сразу сделаю это, Гермиона. — Я хочу тебя, Драко, — она смотрела прямо, прожигая его взглядом, и кажется, он был не против сгореть. Он полностью повернул ее набок, лицом к верхней части дивана. Сам расположился сзади, страстно целуя девушку в шею, плавно переходя в сторону плеча, и вновь возвращаясь назад. Обхватив руками член, Драко приставил его ко входу. — Я не причиню тебе боли, — осторожно начал с головки, продолжая оставлять влажные следы на ее шее, — никогда. — Драко плавно вошел в нее, сделав несколько поступательных движений, обеспокоенно спросил, всё это время лишь тяжело дышавшую Гермиону. — Тебе не больно? — Нет, прошу, пожалуйста, только не останавливайся, — простонав сквозь зубы, подарила ему успокоительный ответ, зажигая зеленый свет светофора, который он так ждал. Драко входил на всю длину, вначале осторожно, а после наращивая темп. Его член пылал, будто разрывая стенки влагалища изнутри. Громкие стоны и влажные шлепки сплетались воедино, доставляя обоим блаженство. Несмотря на всю осторожность, Малфою хотелось еще сильнее, еще глубже, еще жестче взять ее. Но он знал, что сделает это еще. Потом. После рождения их сына. У них будет еще время, чтобы насладиться друг другом сполна. А пока, главное в его жизни это она. Кажется, у Гермионы кружилась голова. Нет, ей не кажется. Упираясь двумя руками в обивку дивана, ей хотелось выгнуться, сильнее подставить себя под него. Только чтобы он не останавливался. Она готова была просить, снова и снова, проявляя тем самым слабость к нему. Лишь еще больше подтверждая свои опасения. Только чтобы ощущать его. Горячее дыхание и распирающее чувство теплоты внутри. От его толчков становилось так влажно, что казалось, смазка начнет стекать между ног. Она не знала, это он так действовал или гормоны. Но факта наслаждения это не отменяло. Малфой менял темп, то доводя ее до грани, то вновь отступая. Играл с ней. Делал, так как ему хотелось. И ей это нравилось. Ее сводило с ума то, что Драко делал с ней. Толчки становились более глубокими и быстрыми, стоны смешались с криками мольбы, дыхание сбилось, вызывая головокружение. Гермиона еще сильнее схватилась за диван, будто вот-вот сейчас упадет, только падать было некуда. Разве что только в пропасть, за ним, к нему. Он больше не останавливался, выжимая из нее все соки. Протяжный громкий стон, судорожное сведение ног, последний толчок, стенки внутри лишь сильнее сжали его член и она упала. Позволила себе раствориться в нем. Влажные поцелуи проводили ее в чувство. Медленно вышел, Малфой поднялся на ноги, встал около Гермионы, наклонившись над ней, уперся одной рукой на стенку дивана, а второй жадно дрочил свой член, издавая хриплые звуки. Пару движений и он готов подать за ней. Горячая жидкость растеклась по обнаженной женской груди.