Вниз по лестнице

devils roll the dice, angels roll their eyes and if I bleed, you'll be the last to know

— Поппи, дорогая, — нарочито мило Элизабет Джонсон подошла к подруге, когда та выходила из своего купе, — ты ведь мне поможешь? — Звучит подозрительно, — сощурила глаза девушка. — Мы ведь можем подойти к моим родителям, и ты им скажешь, что пригласила меня на лето к себе домой в Фелдкрофт на недельку… Конечно, к тебе я не поеду, а поеду кое к кому другому… Приняв самое милое выражение лица, на которое слизеринка была способна, она вела Поппи под руку и говорила тихо, чтобы никто их не услышал. Свитинг была одной из немногих учениц Пуффендуя, которые её не раздражали. Ей вообще мало кто нравился в этой школе. Некоторые будто поступали только чтобы искать на кого скинуть свои проблемы, а не решать их самостоятельно. Новенькая, которая поступила в Хогвартс лишь на пятом году обучения, многим казалась идеальным вариантом для этих просьб. И пока они ей платили — она не возражала. Поппи понимала, кто живет в Фелкрофте и для чего этот спектакль, но за что Элизабет любила Свитинг — за не болтливость. Об этом могут узнать максимум лунтелята в загоне, но не остальные ученики Хогвартса. Незаметно от родителей, девушка улыбнулась Себастьяну, который стоял за их спинами вместе с Оминисом. План сработал, хоть Поппи заметно нервничала. Было проще сказать правду, но это заранее провальная идея. Даже взаимодействовать с любым парнем из школы при матери с отцом уже равнялось риску, что назад её не пустят. До Хогвартса Элизабет училась в стандартной лондонской школе для девочек, которую было наивно строить рядом со школой для мальчиков. Благодаря этому у слизеринки не было предубеждений об общении с противоположным полом, и она спокойно жила по своим канонам, лишь делая вид хорошей девочки. Она любила родителей, но их компания для неё была слишком стягивающей, и спустя неделю девушка уже хотела назад. К её радости, половину июля она должна была провести в доме семьи Сэллоу, а после отправиться к тёте. Сестра матери, Джулия, была частью волшебного мира. И, если верить письму, должна была рассказать ей «что-то важное». *** Элизабет стояла на входе в Фелдкрофт с небольшим чемоданом. Она была в этой деревушке не в первый раз, но в первый раз с чувством полного спокойствия. На ней было светло-бежевое платье с рукавами-буфами. Светлые волосы, пряди которых обычно были собраны назад, сейчас распущены, а от солнца закрывала шляпа в тон одежде. Спустя 10 минут девушка оказалась у знакомого дома и усмехнулась голосу Оминиса: «Если у тебя так и будет всё валиться из рук — лучше поднимись в свою комнату, мы с Анной сами все сделаем». Два стука, тишина за дверью и когда она открывается, на пороге оказывается Себастьян. Взъерошенный, две верхние пуговицы белой рубашки расстегнуты, не говоря ни слова он сам подходит к девушке и обнимает её. За его спиной она видит Оминиса, закатывающего глаза и хихикающую Анну, которая, к сожалению, выглядела так же болезненно. Соломон работал в поле и должен был прийти к вечеру. Неизвестно, помнил ли он о попытке убийства его племянником и о том, как слизеринка наложила на него «Империо». С Себастьяном отношения у него были отстраненные, с Элизабет и Оминисом он перекидывался лишь парочкой вежливых фраз. К девушке он относился с осторожностью, к Оминису — приветливо. В первый день Анна была настроена подозрительно и это было оправдано. Не упоминая, как Себастьян чуть не применил убивающее заклятие, Элизабет принесла свои извинения. Объяснила, что их битва могла зайти невозвратно далеко и в тот момент ей показалось, что «Империо» будет единственным шансом спасти ситуацию. Анну это объяснение удовлетворило и следующим вечером, когда все пошли спать, вместо сна слизеринка рассказывала о более светлых моментах пятого курса. *** Прошло четыре дня. Основную часть времени, которое девушка проводила в доме Сэллоу, она проводила с Себастьяном. Он показывал ей ближайшие места и рассказывал, что было там, где сейчас лишь разруха. Лес манил, но они не могли выходить за пределы деревни. Себастьяну 17 исполнится только в сентябре, Элизабет еще позже — в марте. Это значит, что они не могут колдовать вне учебного года, а значит, не смогут защититься в случае нападения. Элизабет это не расстраивало, она чувствовала себя обычной девушкой, которая проводит время с человеком, в которого влюблена. Без магии и без убийств. — С Бернандом ты скорее всего знакома, — продолжал экскурсию парень, — в основном он торгует шерстью или перьями животных. Популярностью тут не пользуется, но откуда-то у него всегда есть деньги выкупить ненужные ингредиенты или одежду, которая валялась в подземелье. — Так вот из-за кого половина сундуков была опустошена? — Надо же мне было чем-то заняться, пока ты брала на себя инициативу по решению спорных задач, — пожал плечами парень и улыбнулся, — поэтому я смог накопить деньги на это. Себастьян достал браслет. Тонкий и аккуратный, с небольшими синими камнями, Элизабет почувствовала, как щеки вспыхнули от смущения и как она была бы рада, если бы её прямо здесь и сейчас облили холодной водой. Сэллоу аккуратно взял её руку и надел его. — Как раз подходит к твоему платью, — улыбнулся парень. Яркие синие камушки действительно хорошо сочетались с пастельно-голубым оттенком. — Спасибо, — сказала Элизабет, оплатив неожиданностью на неожиданность — встала на носочки и поцеловала парня в щеку. *** — Только не говори, что ты украл книгу из запретной секции библиотеки, — это могло быть шуткой, но Себастьян слишком увлеченно читал, навевало подозрение. — Конечно нет. Это маггловская книга. «Корабль-призрак». Иногда не понимаю что они имеют ввиду, но видимо из-за отсутствия волшебства в жизни, фантазия у некоторых из них работает как надо. — Я читала, в моей школе такую литературу не преподавали, но мальчишки из школы рядом иногда давали нам книги, которые проходили они. — Разве есть какой-то смысл в раздельных школах? — Спроси у магглов, — пожала плечами девушка и улыбнулась, набирая в стакан воды. Была полночь и если бы не жажда, она уже давно была бы в постели, — не сиди долго, Оминис с Анной все равно разбудят на завтрак. Элизабет сполоснула кружку и повернулась в сторону лестницы, девушка услышала, как поднялся с кресла Себастьян, загасил свечу и за несколько шагов догнал девушку, обняв её со спины. — Я так скучал по тебе, — произнес он, вдыхая запах её волос. — Я тоже, — повернулась к нему Джонсон и обняла его в ответ. Кто кого поцеловал первым — они не поняли. Этот поцелуй отличался от других. Он был более глубоким и требовательным. Девушка вздрогнула, когда почувствовала язык Себастьяна в своем рту и неумело пыталась повторять его движения. Каждое действие сопровождалось неуверенностью и диким желанием. Желанием раствориться в человеке, с которым она так долго не позволяла себе ничего лишнего. Она еще больше ненавидела Руквуда и Ранрока, из-за них Элизабет не могла сосредоточиться на Себастьяне весь пятый курс. Из-за них Себастьян не мог полностью сосредоточиться на ней. Из-за них они потеряли так много времени. — Тише, Бетти, — выдыхает Себастьян ей на ухо, — нам стоит остановиться. Элизабет проявляет инициативу, без слов, лишь движением своих губ на его дает понять, что сегодня они не остановятся. Не после того, как он произнес её имя так, как не произносил никогда до этого. Себастьян все понял. Взяв девушку на руки он понес её наверх. Поцелуй прервался, но слизеринка не собиралась останавливаться, исследуя губами шею Сэллоу. — Бетти, — нежно прошептал на ухо Себастьян, укладывая девушку на кровать, — ты уверена? Мы можем остановиться в любой момент. — Иди в жопу со своей заботливостью, я уверена. — А не много подходов будет для первого раза? — Усмехнулся Себастьян, пока красноту щек Элизабет можно было различить сквозь темноту. Себастьян вновь приблизился к её губам. Теперь не так резко, нежно изучая, пресекая любую попытку Элизабет нарастить темп. Его руки с талии начали спускаться ниже. Он провел по лодыжке, поднимаясь вверх, хозяйски вел рукой под сорочкой, от которой уже не терпелось избавиться. Каждое прикосновение Сэллоу било током, каждый раз она думала, что её возбуждение не может достичь большего пика и каждый раз ошибалась. Сэллоу отстранился и начал расстегивать пуговицы на рубашке, Элизабет быстро взяла эту инициативу на себя. Губы Себастьяна были на её шее, руки водили по талии, а она ненавидела, что приходится мучиться с этой рубашкой и пуговицами, которые не поддавались. — Тише, — снова прошептал Себастьян, снова этот дурацкий шепот и снова он медлил, — я хочу запомнить тебя и этот момент, я не дам тебе закончить всё быстро. Насколько сильно Элизабет сейчас любила Себастьяна, настолько же сильно она его ненавидела. Кто мог подумать, что импульсивный Себастьян, который сначала делал, а потом думал, будет таким медлительным, таким заботливым, таким нежным. Наконец-то рубашка была расстегнута и брошена в угол. Проводя руками по открытому телу Сэллоу, девушка почувствовала как тот тяжело выдохнул. Она сидела на нем и даже сквозь белье чувствовала его желание. — Кажется не только я против твоей медлительности, — тяжело дыша ехидно произнесла девушка опуская руку на пах слизеринца. Его брюки и белье были сейчас такими же лишними как её сорочка. Долго ждать не пришлось и она отправилась в ту же сторону что и рубашка. Себастьян не дал девушке долго доминировать и вновь Элизабет оказалась под ним. Он ничего не делал, просто смотрел, слизеринка отвела взгляд, пытаясь хоть немного прикрыть грудь и другие открытые участки тела. — Быстро же ты сдалась, — усмехнулся Сэллоу, стягивая с девушки белье. Аккуратно убирая руки Элизабет, Себастьян положил свою на грудь девушки, а вторую опустил ниже, проводя сначала по внутренней стороне бедра, а затем поднимаясь выше, вызывая у девушки легкий стон, который она не сумела сдержать. Он смотрел на неё, водя пальцами сначала снаружи, затем проникая одним внутрь, вызывая еще один стон, более сильный и протяжный. Затем второй палец, потом третий, попытки слизеринки сдерживать голос каждый раз заканчивались провалом. Себастьяну это нравилось. Не вынимая пальцы, он опускается к её шее, нежно проходится лёгкими поцелуями, опускаясь ниже. Себастьян облизывает сосок и замечает, как Элизабет с силой сжимает простынь. Он продолжает более уверенно, пока не понимает, что еще немного и сам не сможет сдерживаться. Одним движением он снимает штаны с бельем и они оба оказываются без одежды. Сэллоу ни за что бы не признался, что он надеялся, что они зайдут настолько далеко и был рад, что девушку сейчас вряд ли волновало откуда у него в ящике пачка контрацептивов. — Сейчас может быть неприятно, — девушка кивнула и потянулась за очередным поцелуем. Смазки было достаточно, Себастьян легко вошел, немного задержавшись, чувствуя, как Элизабет напряглась и как сжала его спину. Он целовал её губы, её лицо, он никогда не видел её настолько красивой как сегодня ночью. Немного погодя он вошел дальше. Он старался дать привыкнуть девушке к каждому его движению. И лишь потом начал двигаться. Несмотря на неприятную боль поначалу, Элизабет было хорошо. Приятное чувство появилось после пары минут, когда Себастьян начал двигаться. Он нежно гладил её волосы. Двигался сначала медленно, постепенно наращивая темп. Чувство их соединения будоражило слизеринку. Забыв обо всех приличиях, она уже не замечала, как стоны сами вырываются, окутывая этим сладким звуком всю комнату. Себастьян кончил, она почувствовала, что тоже дошла до пика. Лежала, смотрела в потолок, её ноги дрожали. Джонсон вспоминала слова более опытных учениц её прошлой школы — «Запомните, малявки, первый раз никогда не бывает приятным.». Для Элизабет это оказалось враньем. — Себастьян, — встревоженно поднялась она, пока Сэллоу заботливо собирал всю одежду, — что если…. Нас кто-то слышал. — А ты слышала как мы вчера спорили с Оминисом в этой самой комнате? Или разве вы с Анной всегда ложитесь спать? Ты вроде сама говорила, как мило вы сдружились, — улыбнулся Себастьян, садясь рядом на кровать, — у нас по всему дому наложены специальные чары. Раньше это было для того, чтобы дядя не слышал, как мы с Анной по ночам соревнуемся в игре в плюй-камни, а теперь… Это пригодилось для другого. Сначала Элизабет облегченно выдохнула, после злобно посмотрела на него: — И какого черта ты мне тогда это не сказал? — Ты так мило пыталась сдерживаться. — Идиот, — Себастьяну прилетело подушкой от девушки. — Останешься со мной? — Элизабет оделась и вместо ответа просто легла рядом. Кровать была рассчитана только на одного человека, но ей было так комфортно в этой тесноте. — Себастьян, — их разбудил входящий в комнату Оминис, — ты не видел Элизабет? — он остановился, прислушался, — Мерлин, вы серьезно? *** Элизабет сидела в купе рядом с незнакомыми третьекурсниками из Когтеврана. Тем не было до неё дела как и ей до них. Ей не хотелось пересекаться ни с кем из знакомых. Всего одна прекрасная неделя, пока человек, из-за которого она была такой, не совершил главную ошибку. « — Ты избавилась от древней магии? То есть, ты действительно хочешь сказать, что в тебе была безграничная сила и ты просто её запечатала? — Голос Себастьяна начал повышаться. Глаза Элизабет были широко распахнуты. Такой реакции она не ожидала. — Бесполезная идиотка. — Пошёл ты, — резко подходит девушка, дает ему пощечину и направляется в сторону двери, намереваясь собрать вещи и скорее уехать. У двери сталкивается с Оминисом. — Ты всё слышал? Парень без слов кивает и обнимает Джонсон. Не так, как обнимал Себастьян. Всего лишь дружеский жест. — Ты все правильно сделала, не нужно подвергать себя опасности. — Передай Анне, что она замечательная девушка и в течение года я обязательно её навещу, — успокаивающий жест помог. Её все еще одолевала злость, но благодаря Оминису спокойствие преобладало.» Себастьян писал ей письма, когда девушка была у тёти, но ни одно она так и не открыла. Сэллоу надавил на слишком больную точку. Только потеряв своё могущество, Элизабет поняла как оно ей было нужно. Она знала, что идиотка. Что добровольно избавилась от того, за что некоторые готовы были убить. Теперь она была обычной волшебницей и такой расклад её не устраивал. Его письма она не открывала не только из-за злости. «Кое-чем важным» была информация, что она в своем роду не одна такая. В доме Джулии она могла лишь знакомиться с записями предков, а вернувшись в школу, можно было приступать к практике. Желание справиться со всем самой привлекало Элизабет, но быстро стоило признать, что так она будет топтаться на месте. У неё были люди, которым она могла доверять кроме Себастьяна, но в её планах они были бесполезны. Поппи? Поппи была как маковая булочка, Джонсон видела, как девушка с ужасом смотрела на неё, когда та жестоко убивала браконьеров и накладывала непростительные заклинания, но никогда ничего не говорила, ведь жизнь спасенных тварей была важнее. Натти? Этот вариант даже не рассматривался, Элизабет нужен был кто-то более спокойный и более преданный ей. Имельда? Она стала старостой факультета. Также возобновили Квиддич и хоть официального объявления о капитанах команды не было, все знали, что у Слизерина это будет Имельда. Оминис? Он не будет участвовать в её играх. Остается только один человек. Слова Себастьяна до сих пор словно нож резали по сердцу. Воспоминания о их летней ночи оставляли шрамы еще больнее. Но он был единственным, кому девушка могла доверять. — Заключаем уговор, — бесцеремонно девушка подошла к нему, пока Сэллоу читал книгу в углу гостиной — ты помогаешь мне с возвращением древней магии, а я тебе с темными искусствами. И мы забываем обо всем, что было между нами. Без исключений.