Вниз по лестнице

2 am, here we are, see your face, hear my voice in the dark we're a crooked love in a straight line down makes you wanna run and hide but it made us right turn back around

— Тренировки будут проходить во вторник и пятницу с семи часов и до отбоя и в воскресенье с одиннадцати утра, как сегодня, до тех пор, пока я не решу, что хватит, — строго скандировала Имельда, проходя мимо отобранной команды, — пропуск тренировки будет равен вылету, отсутствие прогресса тоже. Каждого человека можно заменить. Тренировки могли быть и чаще, но профессор Шарп запретил проводить их за пределами Хогвартса, чтобы не провоцировать Блэка снова отменить соревнования. Раздевалки с душевыми кабинами поделены на мужские и женские, увижу тех, кто не должен там находиться — вылетите. Всё ясно? Команда слизеринцев кивнула. Состав, который был на пробной тренировке, не изменился. Либо у Имельды был острый нюх на талантливых летунов, либо у соревнований на скорость в прошлом году была иная цель, нежели просто восполнить недостаток полётов. — Сезон открывают Гриффиндорцы, 24 октября, играют против Пуффендуя, мы на следующей неделе после них — 31 октября против Когтеврана, 21 ноября мы закрываем полугодовой сезон против Гриффиндора. Для тех, кто не знает: полное расписание всех матчей висит на выходе из большого зала, — на этих словах, Имельда посмотрела на Элизабет. Она действительно не знала, где эта информация размещается и мысленно поблагодарила Рейес, что та не стала привлекать к ней лишнего внимания. — Ну что, новенькая, в этот раз сможешь уворачиваться от бладжеров? — Самодовольно, но без злости, снова со спины и неожиданно, к ней подошел Билл. — У меня есть имя, — заметила Элизабет, которая слово «новенькая» в прошлом году слышала чаще, чем боролась с браконьерами. — Да? Но в прошлый раз ты его мне так и не назвала, — Оллертон сделал шаг вперед, теперь с высоты своего роста смотря на неё сверху вниз. — А ты понимаешь что-то только после того, как тебе это скажут? Элизабет. И нет, то есть да, я смогу уворачиваться от бладжеров, — парень стоял слишком близко. — Как-то неуверенно для «Грозы Троллей», — нахально ухмыльнулся парень, наклоняясь к уху, — если что я тебя поймаю. — Может мы уже начнем тренировку, а не будем тратить время на дурацкую болтовню? — Громко произнес Себастьян, чем заставил всех обернуться в его сторону. — Подожди, осталась Бет, — Имельда до этого проходилась по каждому, давая индивидуальные инструкции, что нужно исправить, сейчас она обращалась к девушке. Билл, довольный собой, отошел в сторону, — хорошо стоишь против бладжеров, но снитч обнаруживаешь поздно. Я ещё не пробиралась на тренировки к Гриффиндору и Когтеврану, но у Пуффендуя хоть команда и бездарная, но Аделаида очень талантливый ловец, тебе нужно научиться отвлекающим приёмам, чтобы составить ей конкуренцию. — Себастьян говорил, что ты против жульничества. — Отвлекающие приёмы — это не жульничество, а тактическое проявление ума, когда не хватает ловкости и скорости. Это тоже важная составляющая Квиддича. Сегодня тренировка будет стандартная, но на следующей Билл встанет на ворота, а я буду в роли ловца другой команды. Всё понятно? Хотелось ответить «Да, сэр», но Элизабет лишь кивнула, не желая рисковать с той стороной Рейес, которая показывалась на поле для Квиддича. Тренировка проходила хорошо, в самом начале Джонсон слишком сильно напрягалась, пытаясь уследить сразу за всем, даже за тем, что не входило в её зону ответственности, но спустя пару часов расслабилась и начала отмечать за собой успехи. Имельда могла бы держать их до самой ночи, но в семь часов пришла команда Гриффиндора, которая забронировала поле на это время. Уставшие слизеринцы мысленно поблагодарили соперников, но не подали виду, чтобы не заставлять больше злиться Рейес, которая была уверена, что единственная выбила время на этот день. Себастьян ушёл слишком быстро, не появился он и в гостиной Слизерина, и в крипте его не было ни в воскресенье, ни в понедельник. Во второй день девушка пресеклась лишь с Оминисом, который на её вопросы о Сэллоу ответил, что тот эти дни сидел у себя в комнате за книгами. «Кажется, взялся за ум», — сказал он. Оба в это не верили, но беспокоиться и делать поспешные выводы было рано — всего два дня прошло. Сначала девушка воспользовалась его отсутствием, чтобы снова попытаться почувствовать энергию Мракса и визуально представить как эти части энергии можно вытащить, прокручивая в голове как это делала Исидора. Но магия снова начала иссякать и чтобы оставить хоть какую-то её часть, девушка перешла к другой части своего плана, оставив Оминиса на фоне читать учебник. Несколько часов тщетных попыток вызова Патронуса. Элизабет старалась вспомнить всё: о подаренном родителями пони, светлые воспоминания о котором перебивались сценами о его смерти — первой в жизни двенадцатилетней Бетти; ночь с Себастьяном, сопровождающаяся следом всеми их неприятными событиями; как она узнала, что волшебница, и что в итоге её ожидания разбились за вынужденным «геройством». Казалось, было столько счастливых воспоминаний, но ни на одном она не могла сосредоточиться, вспоминая плохое, что было следом. — Думаю, тебе нужно отдохнуть, — оторвался от книги Оминис, — Патронус — это сгусток светлой энергии и позитивных эмоций, а твоё бешенство я чувствую даже по другую сторону комнаты. Элизабет согласилась с ним и пошла в спальню. На следующий день, зайдя в класс зельеварения, девушка неожиданно почувствовала запах секвойи, с примесью пыли и сырой земли. Первый компонент был основой парфюма Себастьяна, а второй и третий закрепились за ним после прошлого года, когда слизеринец постоянно тормошил старые книги и на пару с девушкой исследовал подземелья. Стерильностью они не отличались, а запас мантий был ограничен. Элизабет не понимала, в чём причина такого яркого аромата именно этого человека: кабинет был заполнен другими учениками и даже самого Сэллоу на месте ещё не было. — Что ты чувствуешь? — Сразу спросил Оминис, рядом с которым села девушка. Не чувствуя подвоха, Элизабет ответила, Мракс ухмыльнулся, — такой пряный, да? Слишком похож на парфюм нашего общего друга? — Улыбка Оминиса настораживала, но девушка согласилась. Даже в дни, когда задания были не парными, они всё равно садились рядом. Сначала из-за того, что Мракс давал полезные советы девушке, которая в зельях не была сильна, потом из-за комфортного соседства. В отличие от Себастьяна, Джонсон не лезла под руку, слишком аккуратно подходя к процессу. Настолько, что Оминис иногда злился, но мог это терпеть. Элизабет сразу попросила у профессора Шарпа отсадить от них Сэллоу, аргументируя тем, что закадычные друзья мешают ей вникать в предмет. Отчасти это было правдой. Только мешал он обоим не из-за Мракса, а из-за самой девушки: пытался вклиниться в разговор, давал советы, создавал дополнительный шум в виде Гаррета, который не мог нормально работать из-за отвлекающегося соседа. Слизеринка со всей серьезностью подходила к урокам зельеварения, не из интереса к предмету, а личного — Шарп был их деканом, поэтому с помощью хороших показателей, она добивалась, что глаза на её частые отсутствия будут закрываться. Начало урока объяснило странную ухмылку Оминиса. Причиной запаха Себастьяна в кабинете была «Амортенция», котел с которой стоял на столе у преподавателя. — А теперь поделится ли кто-нибудь из вас откровением, какой запах вы чувствуете? — Все в кабинете стушевались, не желая раскрывать тайны своего сердца, профессор Шарп обвел взглядом учеников, — никто не хочет? Имельда Рейес, может вы нас удивите своей смелость? — Да, профессор, — от Имельды исходила непривычная для неё неловкость, — я чувствую запах сена, тыквенной кожуры и железа. — Я чувствую то же самое, — резко выкрикнул Гаррет, в сторону которого Рейес злобно обернулась. — Да, мистер Уизли, такое может быть, если вам нравится один и тот же человек, но учтите, что одинаковые по названию предметы для каждого будут ощущаться иначе и смешиваться с родным запахом человека. — Или Уизли у нас просто по мальчикам, — с язвительной усмешкой послышалось со стороны Малфоя, который говорил достаточно тихо, чтобы создать иллюзию перешептывания, но достаточно громко, чтобы все услышали, — хорошо, что мы на разных факультетах, иначе я бы настоял на его переселении в девчачью комнату, — его «приспешники» загоготали. — Не переживай, Малфой, и слушай внимательно профессора, в такого как ты разве что под воздействием «Амортенции» можно влюбиться, — Элизабет поймала благодарный взгляд Гаррета, за которого заступилась. Их общение началось и закончилось на попытках Уизли втянуть её в очередные приключения, которых слизеринке было достаточно, но испытывать к нему неприязнь повода не было. — Грязнокровка, посмотрим, как ты облажаешься на чемпионате, позор факультета… — Септимус не закончил. — Мистер Малфой, «Распределяющая шляпа» была заколдована лично каждым из основателей факультета, в том числе Салазаром Слизерином. Что значит в мисс Джонсон есть другие качества, которые были важнее чистоты крови. За ваше невежество минус пять очков. А мы продолжаем. — А что ты чувствуешь? — Обратилась Элизабет к Оминису, — всё-таки я тебе рассказала. — Но могла и не делать этого, — улыбнулся Мракс, хотя оба понимали, что он просто воспользовался незнанием девушки, из-за чего она всё ещё хотела его ударить. — Будет неловко, если ты чувствуешь фиалки, — засмеялась слизеринка, чей парфюм был с запахом её любимых цветов. — Если бы я этот спирт чувствовал на весь кабинет, а не только рядом с тобой, я бы умолял наложить на меня заклятие отсутствия запахов. Ваш маггловский парфюм производится на основе спирта, а у меня сильно чуткое обоняние, чтобы его не слышать. Даже сильнее, чем фиалки. — Никогда не замечала, — девушка поднесла запястье к носу, чувствуя лишь приятный запах цветов от своих любимых духов из маггловского магазина. Острый нюх Оминиса удивлял. Этот урок был самым беспокойным из всех, девочки перешептывались и хихикали, парни дразнили друг друга, а кто-то просто молчал, скрывая своё красное лицо в мрачных тенях кабинета. До тех пор, пока профессор Шарп не накрыл зелье крышкой и взбудораженные подростки не начали успокаиваться. Себастьян снова ушёл быстро, не дожидаясь даже Оминиса, что было для него нетипично. Элизабет поняла, что если и после сегодняшней тренировки у неё не получится заговорить с ним — стоит начать беспокоиться, не задумал ли он что-то ещё. И в этот раз не появится новенькая пятикурсница, которая сможет контролировать его планы. Тренировка была до полуночи, Имельда соревновалась с Элизабет в ловле снитча и закончился этот бой «ничьей»: 5 раз его поймала Джонсон, 5 раз — Рейес. Не идеальный результат, но достаточно хороший, чтобы вызвать похвалу у капитана команды, которая собиралась проводить такие состязания минимум один раз в две недели. Правда ещё она сказала, что если в следующий раз Элизабет не поймает все десять снитчей — вылетит. Настроение после тренировки было хорошим. До тех пор, пока она не пришла в гостиную Слизерина. Раньше или позже Себастьяна — не понятно, но одиноко сидевший у камина Оминис, сразу к ней обратился. — Если тебе действительно интересно, где пропадает Себастьян: завтра он идёт на свидание с Кэрроу в «Три метлы». В шесть вечера. Так что ничего он не замышляет и за ум не взялся, — сказал Мракс. Обоим было ясно, что важной информацией для Элизабет было первое предложение, остальное — фарс, чтобы и помочь подруге, и не подставлять друга. Оминис не стремился лезть в их отношения. — Спасибо, — Джонсон разозлилась, хоть и была благодарна за эту информацию. На следующий день Себастьян снова избегал её. Кидался хмурыми мимолетными взглядами и будто нарочно обольстительно улыбался пятикурснице Кэрроу, которая, кажется, была на седьмом небе из-за того, что её прошлогодний предмет обожания обратил на неё внимание. У Элизабет даже промелькнула мысль, не «Амортенция» ли тому виной, но эту мысль пришлось сразу откинуть: Себастьян идиот, а не тупица. — И куда ты собрался? — Будто случайно Элизабет настигла его в одном из пустых коридоров, а не ждала его тут около часа под дезюлиминационным заклинанием. — А тебе какое дело? — Сэллоу поправил свои волосы, что говорило не о его заботе о внешнем виде, а выдавало волнение. — Самое прямое. Ты не появился в крипте в понедельник, поэтому мне пришлось идти туда одной. Кажется ты и не в крипту собираешься сегодня. Собираешь деньги на похороны сестры? — Ты…— Последние слова вызвали укол злости в Себастьяне, — зачем я тебе? Позови Оминиса, Билла, с кем ты там ещё хорошо спелась. — Себастьян, не веди себя как маленькая девчонка, я не буду тратить время на то, чтобы тебя уговаривать. — И что ты сделаешь, если я не пойду? — Империо, — почти шепотом произнесла Элизабет и сама нарушила своё правило, — а теперь ты идёшь за мной в крипту. Себастьян послушно последовал за ней. Слизеринка поддалась эмоциям. Надеялась, что любопытных ушей не было рядом и минутная слабость не аукнется ей проблемами в будущем. Заклинание было достаточно слабым, просто чтобы довести Сэллоу до крипты. — Что чёрт возьми ты сделала? — Сказал очнувшийся от непростительного Себастьян, осматривая, где не по своей воле он отказался. — То, что должна была, — спокойно ответила слизеринка, — Анну я постараюсь спасти в любом случае, будешь ты мне помогать или нет, но с твоей помощью я смогу быстрее вернуть магию. — Оминис будет лучшим компаньоном. У него лучше развиты слух, он потомок древнего рода…., — Сэллоу не дали договорить. — Не говори про Оминиса. Он тоже мой друг. Но я ему не могу доверять полностью. И твои с ним взгляды, и мои, на некоторые вещи слишком различаются. Общался бы он со мной, узнай сколько человек я убила? Закончилась бы для тебя его нравоучения так просто, если бы он знал, что и ты чуть не стал убийцей? — Тебя только его миролюбивость останавливает от сотрудничества с ним, а не со мной? Тогда вперед, постарайся его переубедить, утаивай, делай что хочешь. Я видел как вы обнимались, когда я ушел, — выпалил Себастьян истинную причину его поведения. — А с кем ты обнимался до этого? — Элизабет внутренне ликовала, но старалась этого не выдать, ревность, испытываемая не тобой, ощущалась приятно, — это было обычное дружеское объятье, в тот вечер я чувствовала древнюю магию и что её часть всё ещё сохранилась и до сих пор во мне. Но вместо того, чтобы сразу всё узнать у нас напрямую, ты решил трахнуть надоедливую Кэрроу? Твоя планка после Имельды, кажется, снизилась. Себастьян сглотнул, а Элизабет не собиралась останавливаться. Делая шаг в его сторону. — Интересно, во время вашего секса, замечал ли ты какое у неё спортивное тело? Ох, мне очень понравилось, не настолько крепкое, как у парня, но достаточно, чтобы прижать к стене в ванной старост. У вас же там же всё произошло? — Элизабет наслаждалась медленным пониманием в глазах Себастьяна, подходя к нему всё ближе — тебе она тоже не давала доминировать? Замечал ли ты это? Или настолько сильно твои мысли были увлечены мной? Сейчас ты тоже решил постараться забыться? Ну, можешь идти, трахать Кэрроу, пока будешь думать обо мне, я не буду тебя останавливать, — закончила слизеринка, когда Себастьян был уже прижат к стене, а она стояла слишком плотно. — Зачем, если прямо здесь я могу взять тебя, — Себастьян притянул Элизабет к себе, обхватив её талию, взгляд «а чего ты ждёшь?» говорил сам за себя, Сэллоу приблизился к её губам. Прошло достаточно много времени, чтобы наслаждение друг другом ощущалось словно в первый раз. Слизеринка активно отвечала на его поцелуи и уже через пару минуту сама была прижата к стене. Себастьян не желал уступать доминирование, Элизабет сдалась. Она чувствовала его язык, руки, грубые пальцы, которые уже расстегивали её мантию. Протяжный шелест дал ей понять, что она отправилась на пол, его мантия оказалась там следом, и девушке хотелось, чтобы все остальные детали одежды отправились туда же. Слизеринец опустился к её шее, жадно целуя и покусывая, оставляя на коже багровые пятна, не как элемент нахлынувшей страсти, а как метку, говорящую каждому, кто будет смотреть на неё — она принадлежит ему. Девушка издала протяжный стон боли и наслаждения на один из таких порывов Себастьяна. Она пыталась дрожащими пальцами избавить его от рубашки, но пуговицы не поддавались. Слизеринец отстранился, помогая девушке справиться с лишней тканью и откинул её туда же к мантии, пока жаждущим взглядом Элизабет следила за его движениями, чувствуя ещё большее возбуждение. Себастьян снова накрыл губы Джонсон своими, пока его руки исследовали её тело. Он без труда расстегнул её рубашку и запустил руки под майку. Элизабет мысленно поблагодарила волшебников за то, что их мода не подразумевала неудобные корсеты в качестве обязательного атрибута нижнего белья. Его холодные пальцы скользили по коже, заставляя вздрагивать, его поцелуй всё ещё был напористым и жарким, а прикосновения — плавными и нежными. Он дотронулся до груди Джонсон, крепко сжав её, вызывая неприятные ощущения, смешанные с желанием. Каждое грубое и неаккуратное действие Себастьяна, заставляло желать его больше чем пару секунд назад. Он сжал её сосок, аккуратно поглаживая его, чувствуя, как Элизабет поддавалась вперед на каждое его действия, пытаясь быть ближе к нему, как ей не хватало воздуха, но она продолжала тянуться к его губам. Себастьян оторвался от неё, смотря в её затуманенные глаза с немой просьбой. Он снял с неё остатки верхней одежды, не давая ей приблизиться, ловя каждое её смущение, заставляя смотреть прямо на него, когда она, будучи такой смелой еще пол часа назад, сейчас смущенно отводила взгляд. Одним движением он стянул с неё юбку и нижнее белье, следом избавляясь и от своей оставшейся одежды. Он подошёл ближе, проводя пальцами по оставленным следам и снова коснулся губами шеи, намереваясь оставить больше. Стон Элизабет раздался в крипте, когда одна рука Сэллоу снова начала ласкать её грудь, а вторая опустилась к промежности девушки. Себастьян с легкостью ввел один палец, её собственная смазка позволила следом добавить и второй, а потом третий, слизеринец понял, что увлекся, когда почувствовал укус на своём ухе от девушки, которой уже хотелось большего. Элизабет всё еще была прижата к стене, Себастьян приподнял слизеринку, заставляя обхватить бедра ногами и без промедления полностью вошел. Крипта не была предназначена для плотских утех и Оминис убил бы на месте обоих, узнай, что из-за них сегодня его секретное место было наполнено громкими стонами, хлюпающими звуками и огромным желанием друг друга. Сэллоу был груб, не останавливался, каждым толчком показывая, как долго он это хотел. Эта быстрая скорость заставила быстро затормозить обоих. Сначала кончил Себастьян, после его очередной поцелуй довел до оргазма Элизабет, чьи ноги теперь стояли на полу и сильно тряслись, а обнаженное тело покрывалось мурашками из-за холодного воздуха. Себастьян, который пытался отдышаться, нашел в себе силы натянуть брюки с бельем, взять их мантии, одну положить на пол, вторую — вернуть Элизабет. — Это было лучше чем с Имельдой? — Вдруг спросил Сэллоу, поглаживая волосы девушки, пока она лежала у него на коленях, обернувшись в одну мантию и приходя в себя. — С Имельдой было по-другому, — честно ответила Джонсон, быстро переключившись на то, что хотел услышать Себастьян, — но с тобой лучше. *** — Знаешь, как я понимаю, что Себастьян ревнует? Он сильно начинает стучать зубами, — вместо приветствия сказал во вторник Оминис, когда девушка садилась рядом с ним на зельях, — может расскажешь, почему он начал так делать, когда вас на травологии поставили в пару с Имельдой. — Без понятия, — ответила девушка, мысленно записав в список дел на сегодня «дать подзатыльник Себастьяну». Потому что в такие подробности Мракса она посвящать не собиралась.