Вниз по лестнице

your name has echoed through my mind and I just think you should, that nothing safe is worth the drive and I would follow you

Себастьян снова поправлял выбившиеся пряди волос Элизабет, снова садился рядом, снова для других заявлял «право собственности». Сэллоу нарочно, чтобы Джонсон не заметила, расстегивал верхнюю пуговицу её рубашки, когда та пару дней ходила в одной из своих маггловских, с высоким воротом, позволяющую для других скрыть последствия их вечера. Которые Себастьян не хотел скрывать. Он самодовольно ловил взгляды тех, кто приглядывался к её шее, а потом непозволительно близко для обычных «друзей» вставал рядом, будто считал, что все вокруг хотят отобрать её. В чём конечно ошибался. Он вспоминал прикосновения её рук в тёмной спальне, когда однокурсники спали, прокручивал их вечер под тёплым душем и боролся с желанием снова прижать к стене, когда они были в крипте без Оминиса. Большего он себе не позволял. Они словно снова оказались на пятом курсе. Близкие отношения, не совсем дружеские, переплетенные общей целью и тайнами. Только были в них теперь значительные отличия: в прошлом году у каждого из них было право выбора. Один мог не одобрить идею другого, отказаться, не падать в пропасть, оступиться. Сейчас выбор оставался только у Бетти. Что будет с Себастьяном, если он решит отступить, она уже показала. И Сэллоу не желал признавать, что позволил бы ей сделать это ещё раз. Он был готов на самое жестокое «Круцио» лишь бы она также позволяла ему быть рядом с ней. — Нигде не могу найти информацию о противодействии Адскому пламени, — Элизабет раздраженно плюхнулась на деревянный короб, тут же поморщившись от неприятных ощущений. — Я рад, что ты тоже понимаешь, что тёмными заклинаниями лучше владеть, чем запрещать их, но на кой Мерлин тебе Адское пламя? Конфринго, конечно, не настолько масштабно охватывает территорию, но по силе ничем не хуже. — Вот именно, что не охватывает территорию…. Ладно, перейду к чему-нибудь другому. Элизабет пыталась скрыть свои злость и обиду. Она не могла смириться с тем, что прошло уже две недели практики, а Патронус у неё не получался. В отличие от Себастьяна. Всего три дня практики и прозрачное серебряное облако превратилось в настоящего телесного фестрала. Сэллоу даже не пытался скрывать своё самодовольство. Вызывал его с такой легкостью, будто не было умерших родителей и больной сестры, будто все сцены его жизни были связаны лишь счастливыми нитками, будто не он в прошлом году научил её всем непростительным и охотился за тёмной реликвией. Настолько яркое воплощение светлой энергии представало перед ней и Оминисом. Элизабет могла его видеть, а Мракс лишь чувствовать. Когда показное хвастовство Сэллоу надоело, он нашёл себе другое занятие — трансфигурация. — Надо немного украсить это место, а то иногда тут неудобно, — ухмыльнулся Себастьян — О чём ты? — Подал голос Оминис, который, к их общему счастью, не умел читать мысли. — Ну, мы тут довольно много времени проводим не только за отработкой заклинаний, думаю, стол, нормальные стулья и диван нам бы не помешали, — на «диване» он сделал особый акцент, который если Элизабет заметила, то Оминис и подавно. — И что ты или мне уже можно сказать «вы» собираетесь делать на этом диване? — Она была права. — Иногда охота подремать не возвращаясь в спальню, — Элизабет закатила глаза его оправданиям. — Это тебе не комната для сон. часа, без дивана обойдешься, — фыркнул Мракс. — Ну... Стол так стол, — Себастьян пожал плечами, продолжая с ухмылкой смотреть на Элизабет. Сэллоу был занят новым увлечением, Оминис, который на уроках трансфигурации лишь постигал азы теории, по описаниям Себастьяна, пытался в практику. Неудачи его не расстраивали. В отличие от девушки, которая часами практиковалась в вызове Патронуса. Каждый день надежда ускользала от неё. Каждый день она понимала, что прошлое назад не вернешь, а она достаточно часто использовала непростительные и была причиной чужой смерти, чтобы за пару недель становления «на путь истинный» что-то могло измениться. Амит вовремя выполнял её задания, она вовремя ему платила, оба были довольны этим взаимным сотрудничеством, которое уже начало вредить Элизабет. Вопреки своим обещаниям самое себе, она не ознакамливалась с конспектами, которые делал для неё Таккар. Стоило ей это проваленной контрольной по «Истории магии». Профессор Бинс удивился, как она, сдавая идеальные рефераты, не смогла запомнить год, когда проходил суд над Салемскими ведьмами. К её счастью, он ничего не заподозрил. Пока что. Третий дневник оказался пустой тратой времени. Сколько бы девушка не читала, не пыталась разобраться, всё было тщетно — Амелия Гастин, третья обладательница древней магии в их роду в 17 веке, оказалась более помешанной и более глупой, чем Исидора. Каждая страница и каждая буква были наполнены одержимым желанием продолжить дело своего предка. То ли знаний не хватило, то ли силы её были слабее, но как Морганак она не закончила. Элизабет предполагала, что помогла ей в этом собственная глупость. Девушка злилась на непутёвую «куча пра-» бабку, которая, в отличие от Исидоры и Агнии, не привнесла ничего нового. Слизеринка была уверена, что если решит порыскать в архивах тех лет, найдет её в списке сумасшедших города. С Себастьяном у них состоялось ещё две вылазки, так как заклинанием Патронуса владел хотя бы Сэллоу, они смело могли выбирать более дальние территории и пользоваться каминной сетью. Один раз с ними снова пошёл Оминис и, к облегчению обоих, их импульсивный друг в этот раз не дулся в стороне, а принимал активное участие в диалогах. Даже сам выявил желание брать Мракса с собой всегда, ведь считать ворон в одиночку было не самым веселым занятием, а разглядывать девушку — не самым уместным. Во втором он вслух не признался. Но на следующих выходных Мракса пришлось оставить в замке. По предварительным данным, то место, куда они направляются, захвачено выжившими остатками «Пепламб». Чем меньше волшебников тем лучше, чтобы пересечь банду незаметно. Только незаметно всё равно не получилось, будто специально тёмные волшебники обосновались рядом с заброшенным домом с камином. Всего четверо, но школьники значительно уступали им в силе. Пока Элизабет мысленно не разрушила свои собственные правила, направив «Империо» сначала на одного, а затем «Круцио» на второго. Себастьян выступал в роли поддержки, колдуя защитные заклинания, не использовал непростительные, но с восхищением наблюдал, как бывшая ученица его превзошла. — Если ты хотела меня впечатлить этими заклинаниями — у тебя получилось, — насмешливо заметил он, когда девушка доставала кошельки у, теперь уже бывших, членов банды. Больше ничего у них не было. — Патронус, особенно телесный, мне всё равно не светит, а так всё прошло намного быстрее. Так что ты обречён составлять мне компанию вечно. Элизабет не тратила энергию древней магии, а исправно копила. Она чувствовала, что могла бы выпустить её, но знала, что снова у неё не получится что-то большее, чем обычный толчок. Её терпение было награждено во вторник, после тренировки, когда они с Себастьяном, с целью практики на живых объектах, отправились в запретный лес. Браконьерам и бандитам хватало ума не приближаться к той части, что была вблизи Хогвартса, чего не скажешь о пауках и топеройках. В процессе боя с первыми, девушка заметила долгожданное серебристое скопление. Бледное и всего одно. В прошлом году за это время появилось бы минимум пять ярких огоньков. Элизабет сразу бросилась в объятия Себастьяна, делясь своей радостью. Сейчас ей было достаточно и этого. Квиддич занимал много времени, но был одной из успешных частей жизни Джонсон. Имельда могла быть примером под определением слова «диктатор». В дни тренировок её часть обязанностей брал второй староста факультета — Эвери Оверклифф, брат бывшего капитана команды, он горел идеей выигрыша своего факультета и хоть сам играть не умел, с радостью брал на себя задачи Рейес. Имельда соврала, когда сказала, что будет задерживать их до отбоя. Тренировки обычно проходили на пару часов дольше и в свои спальни все дружно и тихо возвращались под дезиллюминационным заклинанием, чтобы не попасться старостам других факультетов. Пока 31 октября все ученики школы наслаждались грядущим Хэллоуином, слизеринская команда по Квиддичу нервно завтракала тыквенным пудингом. Даже самодовольный Билл ел, уставившись в одну точку, также как и Элизабет вспоминал все угрозы Имельды, после которых смерть от Авады Кедавры казалась бы им приятной мечтой. Они выиграли со счётом 30-180, получив сначала заслуженную похвалу от капитана команды, а затем разбор полётов. В буквальном смысле. И пока в гостиной Слизерина все праздновали Хэллоуин и победу факультета, участники команды по Квиддичу сделали себе самый лучший подарок — спокойный сон. Только сначала пришлось пробраться сквозь поздравляющих и чествующих их однокурсников. Несмотря на усталость, Элизабет заметила, что начала проникаться этим спортом и эмоциями, когда твои усилия приносят результат. Первое ноября встретило девушку отсутствием желания полежать в кровати подольше. Долгий сон пошёл на пользу. В большом зале было мало учеников, веселая ночь была не только в гостиной змеиного факультета, но Себастьян и Оминис сидели на своих местах. Девушка села рядом с Сэллоу. Не успела она ничего сказать, как на место Мракса упало письмо в черном конверте. — Отец, — ядовито произнес он. Элизабет удивилась, как без взгляда, не взяв еще письмо в руки, он понял от кого это. Гадать долго не пришлось. Терпкий запах бергамота и мускуса, смешанный с другими, незнакомыми ей нотами, сильно ударил в нос. — И что ему нужно? — Дождавшись, когда друг откроет письмо, не менее ядовито спросил Себастьян. Не удивительная реакция, только девушка не знала всей истории семьи Мраксов. Но она заметила другую интересную деталь. — Прости, — резко сказала она, выхватывая письмо из рук Оминиса. Пергамент окутывала древняя магия, сильная и яркая. Элизабет смотрела на листок, не читала, что было написано, лишь пыталась понять, связана ли эта магия с её собственной. — Ты могла бы просто спросить, что там написано. Верни пожалуйста, пока мне не пришлось забирать его силой, — было слышно, что если бы не их дружеская связь — Оминис не стал бы церемониться и запустил в неё чего покрепче. — Прости, — повторилась девушка, возвращая пергамент другу, — просто… На нём следы древней магии. — Твои родители связаны с древней магией? — Кажется, Себастьяна этот факт удивил даже больше чем девушку. — О чём вы вообще? Я без понятия, как ещё может проявляться древняя магия, но судя по историям Себастьяна как она работает, мои родственники таким не обладают. Или предпочитают более изощрённые методы в виде непростительных. — Древняя магия сильнее тёмной, ты не видел, но, думаю, если бы у твоего папаши была такая сила, об этом знали все, — Себастьян задумчиво откинул спину на стул, — что он вообще пишет? — Что устраивает семейный прием через две недели и я обязан на нём присутствовать, — выплюнул Оминис, разрывая письмо на куски. — Мы обязаны пойти с тобой, — Элизабет с надеждой начала переводить взгляд с одного парня на другого. — Ни за что, — ответили они хором, не желая подставлять свою маглорожденную подругу.