Вместо эпилога

Пиры, пирки, пирушки и просто веселые вечера в Ирии устраивали по любому поводу. И в честь появления, свадьбы, смерти нового божка, и после удачной или не очень охоты, и в честь праздника, или просто так, потому что захотелось. Погулять боги любили всегда, и особый повод им не требовался. Хозяйкой сегодняшнего пира была прекрасная Леля — богиня любви. Она порхала меж гостями, шутила и смеялась, подливала в опустевшие кубки хмельной мед, мило розовея щечками, выслушивала комплименты. Она в равной степени была мила и радушна со всеми, обходя своим вниманием разве что Громовика. Когда бы бог воитель не направлялся к ней, когда бы ни смотрел в ее сторону, ни разу не смог приблизиться, заговорить, даже поймать взгляд прекраснейшей. И это безумно злило вспыльчивого бога. Он подозревал, что причин такой холодности вечно доброй и веселой со всеми Лели заключается в ее подруге. Если общества Громовика Леля избегала, то Лету, наоборот, старалась не оставлять надолго в одиночестве. Когда-то богини были очень дружны. Леля, единственная из всех небожителей, пыталась поддержать Лету в ее горе. Но, обратившись Стужей и зациклившись на обреченных попытках оживить мертвого, богиня даже не стала слушать и прогнала подругу. Сейчас, похоже, они примирились. Громовик вперил угрюмый взгляд в свою неверную “невесту”. Среди веселых лиц пирующих ее, осунувшееся, с бледной неискренней улыбкой и залегшими под глазами тенями слишком выделялось. Прошло больше года с возвращения Леты. Когда она, прекрасная и величественная, вошла в небесные чертоги, Громовик даже обрадовался. “Столько лет прошло”, — решил он, — “Можно снова попробовать за ней приударить.” Ни одного из множества подарков гордячка не приняла. А когда он заявился в ее терем собственной персоной, посмела спустить его, бога войны, с лестницы! И Леля с тех же пор к нему охладела. Точно эта мстительная дура ей пакостей наплела. Ни себе ни добрым богам! Ко всем неприятностям на его исконных землях пошли нехорошие шевеления. Что своими глупыми просьбишками перестали его тревожить, конечно, хорошо. Только вот подношений становилось все меньше. На пирах его имя вспоминали все реже. Новых кумиров в его честь не ставили. Громовик подозревал, что и здесь без Леты вряд ли обошлось. Он сдвинул брови, сделал большой глоток. И весь год Лета демонстративно страдала. Ходила угрюмая, праздники не посещала, зато носилась по землям смертных, на каждый их чих и вяк отвечала. Как будто других дел нет, кроме как смертных ублажать. И на этот то пир ее Леля прийти заставила, не иначе. А теперь стоит эта, эта, эта и портит добрым богам настроение своим видом. Громовик в один глоток прикончил кубок, не глядя, отшвырнул его в сторону и решительно направился к богиням. Боги и богини поспешно убирались с его пути. Никому не хотелось связываться с одним из сильнейших небожителей. Замешкался только один щуплый черноволосый божок. Громовик, не глядя, отпихнул его с дороги. Настроения отвлекаться на всякую мелочь сегодня не было. — Лета, Леля! Давно не виделись, красавицы! — громовым басом гаркнул он. — Еще бы столько не виделись, — смерила его ледяным взглядом Лета. При виде Громовика ее волосы слегка потемнели, глаза начали наливаться серебром. Сквозь милый облик Леты проглянула гневная Стужа. — Шел бы ты, Громовик. Видишь, здесь тебе не рады, — нахмурилась Леля. Она сделала шаг вперед, заслоняя собой подругу. — Что же это вы, девицы, со мной так холодны? Давай, Летка, хватит дуться. Может, я погорячился тогда, но ты тоже виновата. Давай забудем обиды. Я тебя прощаю. Пойдем, спляшем! — он широко осклабился, небрежно смахнул с пути Лелю и ухватил Лету за локоть. — Не прикасайся ко мне, скотина! — мгновенна взвилась богиня. Блеснули ледяным серебром глаза. Воздух вокруг похолодел. По полу вокруг уже Стужи побежали морозные узоры. Громовик зашипел, отдернул, обожженную холодом руку. — Ах ты дрянь! — грянул разгневанный бог и замахнулся пудовым кулачищем на обидчицу. В последний момент, откуда ни возьмись, ударил порыв шквального ветра. Он оттолкнул Громовкика и развернул прочь от богинь, едва ни сбив с ног. — Безотказный способ покорить женщину. Сначала упокой всех конкурентов, а затем избей ее до полусмерти. Тогда точно не откажет! Верно, Громовик? — издевательским тоном поинтересовался тот самый нерасторопный божок. Он стоял в шаге от Громовика, скрестив руки на груди, чуть склонив голову на бок, и криво ухмылялся. Несмотря на видимую расслабленность позы, его черные глаза цепко следили за каждым движением противника, а сам он напоминал взведенную пружину, готовую распрямится в любой момент. — Ты еще кто? Как посмел! — рыкнул Громовик. — Воймир?! — практически одновременно с ним воскликнула Стужа. Громовик недоуменно скосил взгляд в ее сторону. Облик грозной богини смерти стек с нее ручейками талого снега. И уже Лета стояла, широко распахнув глаза и чуть приоткрыв в удивлении рот. В ее глазах неверие сменялось облегчением, радостью, счастьем. В затуманенном хмелем сознании Громовика зародилось подозрение, слишком абсурдное, чтобы быть правдой, но… — Не качественно упокоенный конкурент, — широко улыбнулся божок. — Ты жалкий смертный! Ты не бог! Тебя здесь быть не может! — неверяще воскликнул Громовик. — Сам удивлен, — развел руками Вой. — Я тебя убил! — беспомощно озираясь по сторонам, пробормотал бог войны. Вокруг них образовался кружок из любопытствующих. Боги заинтересованно наблюдали за скандалом, перешептывались, пересмеивались. Громовику казалось, что каждый смешок, каждая глумливая улыбка относится именно к нему. Ему чудилось, что в шепоте он слышит: “Герой на женщину руку поднял.”, “Хорош бог войны, со смертным не справился.”, “Только молнии метать горазд, ни на что больше не годится.” — Ну, не вышло разок, с кем не бывает. В другой раз, авось, и сдюжишь. Только подбирай осмотрительней, ребенка там или старика, — участливо вздохнул Вой. — Щас как сдюжу! Тебя! — громыхнул Громовик. Мгновение ока его тело покрылось разрядами молний. Он занес ногу. Сейчас рванет, размажет наглеца по стенке. Бог он, не бог, от удара Громовика еще никто не оправлялся. Кулак летит к цели. В черных глазах отражаются всполохи молний. Удар сердца. Громовик моргнул и вместо противника обнаружил перед собой пустоту. Сквозь звон в ушах он расслышал тихий смешок. Нога опустилась на пол и подломилась, подбитая точным ударом. Порыв шквального ветра ударил в спину, подхватил. И бог войны был бесславно выкинут за двери пиршественного зала. Он было рванул назад, но тяжелые створки сомкнулись перед его носом. Двери в дом Лели, как, наверное, и в дома многих иных богов, были закрыты для него навсегда.