В глубине чувств

Хуа Чэн — мальчик в возрасте не полных двенадцати лет. Он сирота, живущий в портовом городе. У него довольно красивое лицо, которое практически не видно под бинтами. Они покрывают почти всю голову, полностью закрывая правый глаз, который даже сам Хуа Чэн считает своим проклятьем. Дело в том, что левый глаз парня был тёмно-чёрным, что встречается довольно часто. Редкостью же был правый глаз цвета яркого рубина. Жители считали, что Хуа Чэн проклят, из-за чего не общались с ним. За всю свою жизнь юноша получил лишь один подарок — место в команде корабля. Это произошло случайно. Хуа Чэн не имел дома, а еду находил либо в близлежащем лесу, либо в остатках мусора. В этот раз ему повезло и он смог найти грязную, недоеденную кем-то маньтоу. Только не он один претендовал на неё: большая бродячая псина тоже была голодна. На тот момент Хуа Чэн не ел уже пару дней. Он быстро схватил маньтоу и бросился бежать. Ноги сами привели его к порту, где у него было подобие шалаша. Хуа Чэн бежал не оборачиваясь, собака не отставала. Когда он повернул направо, из-за бинтов на голове он не увидел и врезался в крепкого моряка, который нёс какой-то ящик. Юноша упал на землю, и именно в этот момент собака появилась ровно над его головой. Хуа Чэн тут же свернулся в клубок, закрывая голову руками. Маньтоу он бросил на земле. Собаке это и было нужно — скаля зубы и рыча, она обошла его, схватила пастью свою цель и сама бросилась бежать. Увидев всю эту картину, моряк опустил ящик и поставил худого мальчика на ноги, отряхнул его и спросил: — Где твои родители? — голос звучал мягко, но уверенно, отчего Хуа Чэн, всё это время стоявший, понурив голову, резко поднял глаза и тихо прошептал: — Сам не знаю… Матроса такой ответ ввёл в смятение, он скрестил руки на груди и закрыл глаза, слегка хмуря брови. Хуа Чэн смотрел на него своим чёрным глазом. Теперь он мог хорошо его рассмотреть. На вид ему было максимум сорок лет: смуглая кожа, чёрные волосы с проявляющейся сединой, которые были собраны в пучок, широкие плечи и торс были закрыты синей рубахой, на ногах штаны не то коричневого, не то зелёного цвета. Но сильнее Хуа Чэна удивила обувь, а вернее, ее отсутствие. Спустя долгое молчание, моряк открыл глаза, посмотрел на мальчика и снова начал говорить: — В этом городе есть тот, кто о тебе заботится? — Хуа Чэн моргнул пару раз и кратко ответил: — Нет. Моряк почесал затылок и продолжил: — Если наш капитан разрешит, то ты сможешь войти в нашу команду, — после этих слов глаз Хуа Чэн засиял. Он всегда любил корабли, сам не зная почему: его привлекал и быт моряков, и бескрайность водной глади. Может, потому, что обитатели судов его не знали, поэтому и относились как человеку? Увидев надежду в глазах мальчика моряк, хотел было что-то сказать, но ему не дали этого сделать. К ним подошёл мужчина лет тридцати в светло-серой рубахе, закатанных чёрных штанах и в явно дорогих кожаных сапогах. Хуа Чэн подумал, что это капитан, потому что рукава были расшиты витиеватыми узорами, а на обуви виднелись декоративные цепи. Новоприбывший посмотрел на матроса: — Ты чего на борт не идёшь? — спросил он и ухмыльнулся. — Капитан, может ли этот мальчик присоединиться к нашей команде? В городе его ненавидят, а без опекуна ему не выжить! — громко и чётко проговорил матрос и поклонился в знак извинения. Капитан перевёл свой взгляд на юношу: — Как тебя зовут? — холодно спросил он. — Хуа Чэн, господин, — ответил мальчик и поклонился. — Думаю, мы можем тебя взять, но учти, первое время тебя будут учить моряки моего корабля, потому и задания твои будут легче, но если и с ними ты не будешь справляться, то мы спустим тебя на первом же клочке суши. — Спасибо, господин, — ответил Хуа Чэн, вновь поклонившись. — Капитан, — ответил матрос. — Что? — переспросил Хуа Чэн. — Теперь ты должен называть его «капитаном», ты же теперь часть команды, я прав? — ласково спросил моряк и потрепал мальчишку по волосам. Он жестом показал на корабль и добавил, — вон тот наш, — он взял ящик и порывался взять меньший, но юркий Хуа Чэн опередил его и, несмотря на усталость, поднял его и пошёл следом за моряком. Тот опешил от такого, но завидев это, мальчик с усмешкой ответил: — Я ведь часть команды, мне нужно учиться, — матрос ухмыльнулся, и они вместе взошли на борт. — Команда, готовимся к отплытию! — крикнул капитан, направляясь к штурвалу. Хуа Чэн по указке матроса положил ящик в специальное для него место, после чего услышал, как распускаются паруса. Он быстро взлетел на палубу. Мальчик подбежал к краю и посмотрел назад, в сторону города. Благодаря попутному ветру корабль шёл быстро. Хуа Чэн перевёл взгляд на капитана: у того были волнистые русые волосы до плеч, но ветер даже их подхватывал. Увидев, что на него смотрят, капитан передал штурвал подошедшему старпому и громко объявил: — Команда, у нас появился новый обитатель нашего судна. Пусть он юн, но будет усердно учиться, чтобы стать полноценной частью корабля. Знакомьтесь — Хуа Чэн. С разных концов палубы послышались высказывания, наполненные разными эмоциями: — А ведь правда, те, кто с детства на корабле, потом становятся опытными моряками. — Угу, детям легче учиться. — Если он, конечно, не лентяй… Услышав это, Хуа Чэн глубоко поклонился и почти прокричал: — Спасибо, что взяли на борт вашего судна! Я обещаю усердно учиться и слушать вас, — он поднял глаза и продолжил: — Могу ли я узнать имя корабля, на котором буду работать всю жизнь? — «Рассветная Волна», — ответил один из матросов. — Вот это рвение, уважаю. Думаю, сегодня вся команда хорошо потрудилась, поэтому можем отдыхать. Завтра мы начнём учить тебя мореходству, Хуа Чэн. Свободны! — скомандовал капитан. После его речи моряки начали расходиться кто куда, но один из них подошёл к маленькому матросу и, потрепав его по голове, мягко сказал: — Поздравляю тебя, малец, — Хуа Чэн мягко улыбнулся. — Только вот бинты будут мешать, у тебя серьёзная рана? Хуа Чэн оторопел, прижав руки к голове, и тихо прошептал: — Нет, ран нет. Просто уродливый глаз. — И всё? Так пойдём отыщем тебе повязку, — с широкой улыбкой сказал моряк и похлопал его по плечам. Он был полноват и носил тёмно-бежевую выцветающую жилетку, на голове была тёмно-синяя бандана, скрывающая волосы. Живот Хуа Чэна напомнил о себе урчанием, на что матрос с улыбкой сказал: — Но думаю, что сперва стоит подкрепиться.