В глубине чувств

Хуа Чэн плавно вилял хвостом, плывя почти в самом конце стаи русалок. Кто-то носился друг за другом в попытке догнать другого, а кто-то нёс своих спящих спутников на спине, как и он сам. Несколько дней назад Се Лянь предложил поплыть в Юйши вместе со стаей: «У такого способа путешествовать одни плюсы!» — заверял его принц. И оказался прав. В прошедшие дни в Торговой лагуне они оба хватались за любую работу: то острые ракушки отдирали, то в постоялых пещерах* наводили порядок. Всё это было ради добычи средств на существование. Вечером принц давал ему уроки танцев, которые следовало знать для грядущего праздника. Именно поэтому сейчас Хуа Чэн крепко держал руки Се Ляня на своей шее, пока русал тихо спал на его спине. Видимо, из-за большой загруженности в последние пару дней, сил в теле принца хватило только на первые восемь-девять часов пути. Всё дошло до того, что в какой-то момент Се Лянь чуть не отстал от стаи. Видя это, Хуа Чэн поднырнул под принца так, чтобы тот оказался на его спине. Русал, конечно, смутился и предпринял попытку «побега», но её пресекли на корню. Поняв, что у него ничего не выйдет, Се Лянь всё-таки сдался и заснул. В конце стаи, к удивлению Хуа Чэна, никто не делал резких движений, которые могли бы помешать другим, если кто-то и говорил о чём-то, то делал это едва слышным шёпотом. Все эти аспекты радовали юношу, который очень не хотел разбудить своего гэгэ. Тот спал примерно пять часов и, как предполагал Хуа Чэн, должен был делать это ещё часа два, не меньше. Вдалеке стал чётче виден рыбный косяк. Хуа Чэн заприметил его уже давно, но ничего не мог сделать с этим фактом. Во-первых, он не умел охотиться, в Торговой лагуне это было запрещено делать, если ты, конечно, не ловишь рыбу на продажу. А во-вторых, даже если бы и умел, как? У него на спине спала самая дорогая и любимая его душа, которая иногда сонно тёрлась носом о чёрные пряди или говорила совсем неразборчивые слова слегка хриплым голосом. Чтобы отвлечься от мыслей о пустом животе, юноша стал осматривать других спутников. Все они пестрели разнообразием цветов и форм плавников. Кто-то вилял вверх и вниз широким голубым плавником, кто-то, извиваясь словно змея, плыл вперёд, излучая лёгкое свечение. Группа таких персон плыла чуть впереди Хуа Чэна. Частенько он замечал русалок с акульими хвостами, пару раз в толпе мелькали очертания дельфинов, но удивлением для него стал хвост косатки. — Разноглазый братец, ты не голоден? Хуа Чэн не сразу понял, что обращаются к нему. Он повернул голову в сторону звука и увидел плывущего в их сторону русала. У него была очень светлая кожа, отчего грань между телом и хвостом была крайне размытой. Светло-голубые пряди едва доставали до плеч. — Что, простите? — тихо переспросил юноша, когда русал подплыл ближе. Тот бросил взгляд на Се Ляня, который переложил свою голову на левое плечо юноши, и понизил тон: — Я принёс вам поесть, — сказал он, кладя несколько рыбёшек в горшок, который недавно был полностью наполнен осколками. — Я уверен, когда ваш друг проснётся, он первым же делом захочет поесть, а вам наверняка нужно много сил, — пояснил незнакомец. — Благодарю, — только и мог сказать Хуа Чэн. Русал мило улыбнулся и поплыл к другим. Юноша был крайне удивлён менталитетом подводного народа: совершенно незнакомый с ними русал угостил их рыбой. Всё это смогло отвлечь от волнительного предвкушения. «Полёт Юйши», или просто «Юйши», являлся своеобразным способом сменить сезон. Так русалки называли времена года. Торжество представляет из себя проводы всего, что произошло в текущем сезоне: «Все взлёты и падения остаются позади, когда ты делаешь тот самый взмах хвостом и выпрыгиваешь из воды на закате», — мечтательно говорил Се Лянь. Структура танца интересна: русалки делятся на пары, формируя два круга. Задача тех, кто попадает во внутренний, — сформировать некое «Юйши», которое должно отогнать все невзгоды в следующем сезоне. Внешний круг должен обеспечить защиту этому самому «Юйши», а если проще, плывя определённым способом, создать небольшой водоворот. Их движения нацелены на зачарование водяной воронки — она олицетворяет все события, что произошли за сезон. А далее начинается самое главное. На празднике все носят специальные браслеты с небольшим белым камешком. Во время танца он должен окраситься в красный у двух персон, которые всегда расположены в разных кругах. Камень символизирует собой интересные перемены в новом сезоне. Двум счастливчикам, у которых украшения окрасились в красный, необходимо проплыть сквозь сформированный водоворот, который все остальные участники должны усилить. Если оба пробираются сквозь водяное кольцо, то обязаны закрепить успех росчерком в виде пения, после чего все плывут к поверхности и выпрыгивают как можно выше из воды. Если же у них не получается проплыть сквозь водоворот, то танец начинается заново, пока не появятся те, кто смогут осуществить главную часть торжества. — А-Чэн… — сонно промямлил Се Лянь, утыкаясь носом в затылок юноши. — Ты не устал? Странная деталь, которую Хуа Чэн стал замечать за собой после обращения в русала, — это невероятная выносливость. Когда принц уже ложился спать, юноша задавался немым вопросом: «Почему Се Лянь, который всю жизнь, двадцать три года, провёл под водой, от одной и той же работы валился быстрее, чем я, который только недавно полностью подружился с хвостом и плавниками?» Юноше, к слову, поблажек не делали, чаще даже давали больший объём работы. — У меня ещё второе дыхание даже не открылось, — ухмыльнувшись, ответил Хуа Чэн. — Ты не голоден? — Я толком не проснулся, потом что-нибудь поймаю. — Нет нужды, нас угостили рыбкой. — Правда? — голос Се Ляня раздался прямо над ухом Хуа Чэна, и красный плавник слегка дёрнулся. Юноша развернулся лицом к русалу, отчего оба забавно стукнулись носами. Се Лянь широко распахнул глаза и мило улыбнулся. Принц вильнул хвостом и покружился вокруг Хуа Чэна. Юноша не успевал следить за перемещениями полного сил Се Ляня. Тот, сделав ещё пару кульбитов вокруг Хуа Чэна, снова обнял его за шею, ложась на живот. Юноша растянулся в улыбке, когда Се Лянь придвинул своё лицо, держа во рту небольшую рыбку. Русал сощурил глаза, словно говоря: «Ни за что не поверю, что ты сам этого не хочешь». Хуа Чэна приоткрыл рот и потянулся к предложенному угощению. — По-моему, такая еда стала моей самой любимой, — облизнувшись, ответил юноша. — Постараюсь готовить чаще, — так же ласково ответил ему Се Лянь. Русал всмотрелся в разные глаза юноши и слегка наклонил голову вбок. Хуа Чэн отвёл взгляд в сторону и развернулся в кольце рук Се Ляня, возвращая своё внимание к дороге. — Ты вообще волнуешься? — спросил принц, даря юноше поцелуй в макушку. Хуа Чэн промолчал, слегка усмехнувшись. Се Лянь тяжело вздохнул: — До сих содрогаюсь от своего первого танца… Помню, брат меня чуть не прибил за то, что я замялся в нашем дуэте. — Ты про Ци Жуна? — спросил Хуа Чэн, припоминая родословное древо Се Ляня. Русал замялся, не спеша с ответом. Вокруг них повисло напряжение. — Что-то не так? — переспросил юноша, пытаясь повернуть голову в сторону принца. — Нет… это не он… — словно оправдываясь, ответил Се Лянь. Юноше показалось, что русал шмыгнул носом. — Мы можем поговорить об этом позже? — Хорошо. — И ещё, Сань Лан… Не успел Се Лянь договорить, как его прервал резкий поток воды. Его шлейфом за собой оставила промчавшаяся мимо русалка. — Эй! — не успел выругаться Хуа Чэн. Се Лянь оттолкнулся от его спины и помчался вперёд, попутно крикнув: — Сань Лан, скорее за мной! Хуа Чэн не успевал сфокусироваться ни на чём. Все, кто плыл в стае, резко сорвались с места и помчались вперёд. Во всей этой суете он не заметил, как в его левую руку легла ладонь Се Ляня: — За мной, скорее! — воскликнул он, утягивая юношу за собой. Они стали быстро вилять хвостами, набирая высокую скорость. Хуа Чэн ещё никогда так быстро не плыл. Се Лянь временами резко поворачивал, из-за чего у юноши начала кружиться голова. Принц, как и все остальные, плыл по направлению к рифу. Тот был наполнен пещерами. Их вход был довольно узок, но это не мешало русалкам залетать туда и скрываться в темноте. Хуа Чэн понял суть задачи после того, как увидел парочку, проскользнувшую в пещерку, которую заприметил Се Лянь. Юноша пригляделся и, заметив одну из свободных, воскликнул: — Гэгэ, сюда! — и затащил русала в небольшую расщелину. Они скользнули внутрь и упали друг на друга. Оба пытались восстановить дыхание. Молчание прервал смех Се Ляня. Зона под глазами, скулы и нос порозовели, а Хуа Чэн, удивлённо и растерянно одновременно, уставился на русала. — Прости, Сань Лан! — выдавил тот сквозь смех. — Прости за… за то, что не предупредил! Хуа Чэн уже успел придумать сто причин всей этой суматохи. Сердце билось как сумасшедшее, а голова всё ещё побаливала. — Давай сюда, скорее! — послышался чей-то голос. Румянец уже успел сойти со скул Се Лянь, но неожиданная гостья вернула краску обратно на лицо принца: — Ах! Простите, пожалуйста! — извинилась она и вынырнула обратно. Се Лянь сжался в клубок из смущения, Хуа Чэну даже показалось, что вода вокруг них скоро закипит. Он погладил русала по голове, собираясь сказать слова утешения, как русал сорвался с места и начал искать что-то глазами. Поиски завершились, когда в руки принца попала небольшая вещица, которая после определённой сборки стала напоминать фонарь. Се Лянь вынырнул из пещеры и повесил светильник на небольшой выступ, после чего вернулся, чтобы лечь в объятья Хуа Чэна. — Точно не устал? — взволнованно и недоверчиво спросил Се Лянь. — Некоторые танцы могут быть крайне долгими! Даже на моей памяти такие есть! — Гэгэ, не волнуйся за меня. Всё со мной будет хорошо. Ты сам-то как? Се Лянь мило улыбнулся, его персиковые плавники на ушах слегка дёрнулись, когда он потянулся к Хуа Чену за поцелуем. Тот услужливо наклонил голову, создавая нежный поцелуй, от которого оба закрыли глаза. Когда они нехотя оторвались друг от друга, Се Лянь усмехнулся и предложил: — Может, осмотримся? Ты же впервые здесь. — Почему бы и нет? Се Лянь взял Хуа Чэна за руку, и они покинули пещеру. Как только они это сделали, проход плотно закрыли выросшие на глазах кораллы. Юноша перевёл взгляд на принца, и тот пояснил: — Госпожа Юйши очень предусмотрительная. Поплыли! Он потянул юношу в сторону от пещер. Хуа Чэн замер от красоты, что предстала перед его глазами. Тёмно-синие скалы украшали светлые актинии. Стаи медуз плавно дрейфовали в пучине прозрачной как стекло воды. Русалки суетливо плавали от одной лавки к другой. — Кстати, Сань Лан, я совсем забыл — нам нужно взять те самые браслеты. Се Лянь поплыл в сторону лавок с украшениями, выписывая воздушные кульбиты. Он остановился вниз головой и кивнул замершему возлюбленному. Добравшись до лавки, в которой выдавали праздничные украшения, они выбрали те, что подходили по размеру. — Се Лянь! — оба русала повернули головы на источник звука. — Ши… — принц не смог закончить, его друг подлетел к нему, утаскивая от изначального место нахождения. — Я так рад тебя видеть! — воскликнул Ши Цинсюань, наконец останавливаясь. — Я тоже, но… не мог бы ты перестать вести себя как ребёнок? Ты однажды сломаешь мне что-нибудь. Хуа Чэн подплыл к ним, останавливаясь позади гэгэ, всем своим видом говоря, что полностью согласен с Се Лянем. Цинсюань даже замер от пронзительного взгляда разных глаз: — Ох, Сань… т-т-то есть, Хуа Чэн, познакомься — это мой давний друг, Ши Цинсюань. Ши Цинсюань, это Хуа Чэн, мой… избранник, — заливаясь краской, представил спутника Се Лянь. — Рад наконец с тобой познакомиться, — широко улыбаясь, ответил Цинсюань. Се Лянь сразу подметил необычную заколку в вопросах друга в виде тонких золотых шпилек. — К слову, вы уже встречали ФэнЦинов? Му Цин сбежал от меня, когда я пытался одеть на него праздничный браслет, а Фэн Синя и вовсе не видел. «Бедный Му Цин», — про себя подумал принц и отрицательно помотал горловой. — А ну проваливай отсюда! — раздался громкий крик, и из-за угла стрелой вылетел Му Цин. — Наглости тебе не занимать! Русал огляделся по сторонам и метнулся к небольшому выступу, где свернулся в клубок и окрасил кожу, маскируясь под камень. Он не заметил Цинсюаня, а тот его прекрасно разглядел. Озорник аккуратно подплыл к скале и спикировал сверху вниз на Му Цина. От неожиданности кожа спрятавшегося приняла естественный цвет. Ши Цинсюань оказался проворнее и быстро нацепил ему на руку праздничный браслет, после чего сбежал от его гнева в неизвестном направлении, напоследок крикнув: — Ещё встретимся! Му Цин оклемался от потрясения и уставился на украшения. — Берегись! — прорычал он, стиснув зубы. Русал собрался плыть на поиски негодника, но его окликнул Се Лянь. — Ваше Высочество, — поклонился Му Цин, — вы и сами всё видели. Принц тяжело вздохнул. Он знал, что русал просто терпеть не мог исполнять танец, поэтому и не брал никогда браслет. Он появлялся здесь только для галочки, чтобы на родном рифе не поползли слухи. Теперь же у него не оставалось выбора: украшения связаны невидимой сетью, в которую можно беспрепятственно войти, но выбраться, только завершив танец. Се Лянь представил Хуа Чэна и Му Цина, те смерили друг друга оценивающим взглядом, но ничего не сказали. Принц знал отношения друга к людям, даже если они теперь принадлежали к подводному народу. — Ваше Высочество, а вы не видели Линвэнь? — спросил Му Цин. — Раз уж мне придётся танцевать, то хотел бы сделать это с кем-то знакомым. — Прости, но я её ещё не встречал, — виновато сознался принц. — Ладно, постараюсь найти её. Ещё поговорим, — бросил тот напоследок и поплыл искать русалку. Се Лянь проводил его взглядом и повернулся к Хуа Чену. Юноша обнял принца и оставил лёгкий поцелуй на его лбу. — А-Чэн, ну не на улице же! — воскликнул принц, смущённо осматриваясь распахнутыми глазами по сторонам. — Прости, гэгэ, я не удержался. Ты сейчас такой милый, — по-лисьи улыбнувшись, ответил юноша. Се Лянь уже открыл рот, чтобы поругать любимого, но нарастающий бой барабанов заставил его отвлечься: — Сань Лан, скорее, за мной! — Се Лянь сплёл их пальцы и потянул юношу за собой. Все присутствующие тоже поплыли в сторону музыки. Хуа Чэн осмотрел скалу перед местом, где уже начал формироваться круг. На выступах сидели несколько десятков изысканно украшенных русалов и русалок, и юноша предположил, что они являются правителями. Его взгляд зацепился за знакомый зелёный силуэт, одиноко сидящий вдали от остальных. Белоснежные глаза посмотрели на него с тревогой: — Теперь пути назад нет. Ты хорошо себя чувствуешь? Выглядишь как-то бледно. — Тебе кажется, — отмахнулся Хуа Чэн. Они встали в круг, лицом друг другу. Русалы договорились, что Се Лянь будет во внутреннем круге. Внезапный приятный звук заставил всех замолчать. Хуа Чэн на мгновенье увидел музыканта со странным инструментом. Он играл мелодию за счёт хлопков от лопающихся пузырьков. Сам же инструмент напоминал помесь горна и лиры. Се Лянь перевёл его взгляд на себя и мягко улыбнулся. К мелодии добавились струнные звучания и тихие барабаны. Внезапно ударные стали сильнее, и все, кто составлял круг, закружились со своими партнёрами. Один резкий удар — и все, кто находились во внутреннем кругу, в изящном и синхронном кульбите поплыли к центру, где стали выписывать десятки различных жестов из пальцев. Хуа Чэн наблюдал за Се Лянем, его задача была просто стоять на месте и рассекать воду хвостом в такт музыке, держа руки сложенными за спиной. В это время движения белохвостого стали более смелыми, к жестам из кистей присоединились повороты и прогибы в торсе. В такт мелодии, разведя руки в стороны, русалы и русалки развернулись вокруг себя и взмахнули хвостами, поднимаясь вверх. Музыка стала более лёгкой и бодрой, эти изменения внутренний круг сопроводил ритмичными жестами рук, которые косвенно задевали голову. Бросив правую руку влево, Се Лянь прогнулся в спине так, что Хуа Чэн испугался, как бы принц себе что-нибудь не сломал. Теперь и внешний круг начал движение, создавая водоворот. Это заставило парня отвести взгляд от любимого и сосредоточиться на своих движениях, которые состояли из редких поворотов и подражания волнам. А вот внутренний круг наконец начал воплощать свою главную цель. Со стороны узор из тел кружащихся и изгибающихся русалов и русалок выглядел словно сочетание разноцветных огоньков пламени. «Вспышки» внезапно распались, и русалки начали танец. Когда один завершал, второй тут же продолжал. Очередь дошла и до Се Ляня, он взмахнул хвостом, кувыркнулся спиной назад и помчался вверх. Но, оказавшись у самой поверхности, русал рывком вернул себя на место, замерев на свободной позиции. Словно статуя Будды, принц держал руки в молитвенном жесте, редко качая хвостом, чтобы не утонуть. Внешний круг уже набрал хорошую скорость, создав водоворот. Вихри воды подхватывали летящие длинные пряди, формируя из них свои узоры. Все русалки внутреннего круга заняли свои места в этом сложном узоре. Всплеск музыки — и они синхронно разлетелись в разные стороны. Се Лянь занёс левую руку за спину, а правую выбросил вперёд, покачиваясь из стороны в сторону. Затем он завёл обе руки за спину наподобие крыльев, вильнул хвостом и слегка приподнялся. Яркая улыбка сияла на его лице. Мелодия внезапно прервалась. В такт ей, все во внутреннем круге выбросили правую руку с браслетом вперёд и замерли, смотря на свои украшения. Красный камушек загорелся на руке Се Ляня. — Ты знаешь этого слепого русала? — Нет, но он выглядит очень изящно. И с чего ты решила, что он слеп? — Всё равно, я не видел его ранее здесь, поэтому интересно, как он будет танцевать. Эти фразы напрягли Хуа Чэна. Его взгляд метнулся к Се Ляню. Русал успел рассказать, что каждый раз, когда его браслет зажигался с ним, никто не поплыл сквозь водоворот, и принц смирился с этим. А сейчас его даже не могут узнать. Мелодия приобрела более агрессивный характер. Движения внешнего круга наконец-то перестали составлять только нарезание кругов. Все немного сбавили скорость. Хуа Чэн старательно выводил каждый кульбит. Водоворот развевал волосы. Это ощущение было таким знакомым, что юноша сразу же провёл аналогию с ветром. Когда он был матросом, их прибытия иногда совпадали с праздниками. Но что-то было другим. И что было этим самым другим, Хуа Чэн сам не мог ответить. При всей идиллии кое-что его очень пугало. Отчего-то зрение постоянно расплывалось, а в ушах стоял постоянный хлопающий звук. Несмотря на эти факторы, всё тело ощущалось лёгким, как пёрышко. Гул барабанов перебил шум в голове. Хуа Чэн взмахнул рукой и кувыркнулся, изображая знак бесконечности. После весь внешний круг замер, выбросив одну руку вперёд. Хуа Чэн замер, камушек на его руке загорелся. Губы невольно растянулись в улыбке. Се Лянь тоже искрился радостью. Внутренний круг, подобно спирали, переместился во внешнюю часть, оставляя принца в центре. Се Лянь кружился в центре, зовя к себе Хуа Чэна. Тот вильнул хвостом и взял любимого за руку. Вместе они нырнули ниже уровня водоворота. — Помнишь нашу задумку? — шепнул Се Лянь. Он держался за шею Хуа Чэна, в то время как юноша держал его за талию, продолжая крутиться с ним в самых ярких и причудливых кульбитах. А ещё ему очень хотелось рассмотреть лицо принца, зрение почему-то не желало останавливаться на милом лице. Все стали подпевать и хлопать в такт изменившейся музыке. Хуа Чэн и Се Лянь помчались вверх. Кровь била в голове, и разноцветные глаза юноши казались ещё ярче. Вот они пересекли водное поток, и произошло то, от чего Се Лянь на мгновенье потерялся в пространстве и забыл о своей изначальной цели. Тело Хуа Чэна рассыпалось на сотни, если не тысячи, серебряных бабочек, которые, подхваченные быстрым потоком, создавали невероятную по красоте картину. Се Лянь вернул сознание на место и, почти не виляя хвостом, начал плавать в центре этой красоты. Нежная мелодия полилась из его уст. В ней не было слов, просто красивое звучание. Голос Хуа Чэна доносился как-то отдалённо, добавляя в песню нотки чего-то таинственного. Принц был счастлив и наслаждался этим моментом, он даже не заметил, как бабочки пропали, а со спины его обняли нежные, но сильные руки. Протянув последнюю часть, Се Лянь и Хуа Чэн переглянулись и с яркими улыбками на устах поплыли вверх. Всего одно мгновение, и вот они уже в воздухе. Вечернее солнце окрасило белые глаза принца в приятный розовый цвет, который идеально подходил окрасу его плавников. Хуа Чэн был заворожен: наконец его глаза могли увидеть прекрасный лик Его Высочества. И пусть Се Лянь и просил обращаться к нему неформально, но сейчас его по ошибке можно было принять за божество. Он молился всем, кого знал, чтобы этот момент не прекращался. Они уже начали падать обратно в воду, когда оттуда выпрыгнули все остальные русалы и русалки. Се Лянь обнял юношу за шею, затягивая в медленные кульбиты.