Энкантадо

      — Бабушка, гляди, гляди! Что это там? — воскликнула девчушка лет пяти, указывая пальчиком на чёрное море под ногами.       С высокого обрыва всё море было видно, как на ладони, но всё же оно было необъятным. Чёрные волны перекатывались словно блестящая ртуть, и тут, на возвышении, это выглядело особенно жутко.       — Где? Куда ты указываешь, дочка? — спросила бабушка, вглядываясь в воду.       — Да вон! Уже уплыло. Там была чья-то спина!       — Не было там ничего, — возразил мальчик постарше, который длинной палкой сбивал камешки с обрыва.       — Я видела! — поддержала сестру самая маленькая девочка, которой было всего-то года три. Она крепко держалась за руку бабушки, боясь подходить к краю, однако тоже серьёзно всматривалась в море.       — Ах, чья-то спина, — рассмеялась женщина. — Когда я была маленькой, моя прабабушка сказывала, что это морские чудища, что живут близ наших островов.       — Чушь! — снова возразил мальчик. — Мы изучали в школе. Никаких чудищ не существует.       — А вот послушай, сынок. С нами по соседству в древности жили такие звери, которые по ночам, стоило взойти полной луне, оборачивались в прекрасных юношей и выходили на землю.       — Ну и зачем? — спросил мальчишка скептически.       — Чтобы отыскать самую красивую девушку и забрать её в своё царство.       — На дно? — ужаснулась девочка, которая первая заметила морское животное.       — А как же! — подтвердила бабушка.       — Откуда чудовище знало, какая девушка самая красивая? — улыбнулась ещё одна девочка, самая старшая из всех детей.       — А кто его знает? Только эту девушку никто никогда больше не видел.       — Откуда же тогда известно про чудовищ, если единственного свидетеля утащили? — хмыкнул мальчишка.       — И всё-то тебе нужно объяснить! — рассмеялась бабушка.       — Конечно. Мне уже девять лет, я жутко умный. К тому же сейчас не полная луна, а значит, это просто дельфин или акула.       — Ты у нас очень умный мальчик, это правда, — кивнула бабушка с улыбкой. — Моя прабабушка наказывала: не гуляй поздно вечером по берегу моря, не то заберёт тебя морской чёрт.       — А вот мы гуляем, и никто нас не забирает, — ответил на это мальчик.       — Это потому что я с вами. Я такая старая, что любой чёрт испугается.       — Ты самая красивая! — наперебой закричали дети.       А мальчик в доказательство направил палку в сторону моря и сделал выпад, как будто собирался победить морское чудище и защитить любимую бабушку и трёх своих сестёр.              

***

      Поздним вечером, когда небо было усеяно особенно яркими звёздами, а луна освещала пляж словно гигантский прожектор, среди искусственных огоньков, которыми был в изобилии утыкан берег, мелькали загорелые тела, облачённые в пёстрые наряды. Музыка в уличном баре была заводная, быстрая, не танцевать под неё могли только самые стойкие или напрочь лишённые желания двигаться под быстрые ритмы. Как часто бывало в этом местечке, за деревянными, обтёсанными временем и морским ветром столиками сидели люди постарше, на твёрдом утоптанном песке резвилась молодёжь. Юные девушки и парни смеялись и смотрели во все глаза, боясь упустить перекрёстный взгляд, бросая в ответ полунамеки, за которыми обычно скрывались признания в симпатии и другие знаки, не требующие огласки.       — А-Мэй, А-Мэй! Скоро домой! — сквозь музыку прорвался голос молодого парня.       — Ну А-Чжань! — отозвалась девчушка. Из танцующей толпы вдруг показалась недовольная мордашка: не хотелось возвращаться домой раньше своих сестёр.       — А-Мэй, подойди-ка сюда, — крикнул парень, голос его звучал строго.       Сидящие рядом старики, потягивающие водку, которым громкая музыка нисколько не мешала играть в го весь вечер, добродушно рассмеялись.       — Опять не слушает малышка Мэй-Мэй? — спросили они.       Брат, которому поручили роль старшего, кивнул:       — Не успела войти в возраст совершеннолетия, а уже с пляжа не согнать.       — Ну, молодёжь! — со знанием дела протянул загорелый мужчина, который жил по соседству с семейством Сяо и не понаслышке знал о капризном характере младшей девочки.       — А-Чжань, — Мэй-Мэй тем временем предстала перед братом и, глядя сверху вниз, состроила самую жалостливую свою мордашку.       — Ну что «А-Чжань»? — спросил её парень. — Ты же знаешь, мама велела быть не позже десяти. А уже, — он глянул на наручные часы, — половина одиннадцатого.       — Ну братик! Почему я должна уходить раньше всех?       — Потому что ты младшая, А-Мэй.       — Прошу, одну песню! Один танец, и я стану самой послушной сестрой на всем острове!       — А чего ж не в мире, — пробурчал брат и со вздохом кивнул, разрешая сестре ещё немного потанцевать.       Молодой парень, Сяо Чжань, не был самым старшим из детей. У него было три сестры, двое из которых младшие, а одна — его погодка, всего на год старше. Но присматривать родители велели только за неугомонной Мэй-Мэй, которая на вечеринки бегала с пятнадцати лет.       Детей семьи Сяо знали все, всё немногочисленное население небольшой деревушки, раскинувшейся вдоль южного побережья острова. Три сестры и один брат — четыре жемчужины, которые славились своей необычайной внешностью. Что было особенно диковинно — средний брат, Сяо Чжань, мог затмить ослепительной красотой не только девушек из родной деревни и окрестных поселений, но также и своих сестёр, глядя на которых невозможно было подумать, что есть кто-то краше на острове.       Но дети Сяо своей внешностью не кичились, вспоминали об этом, лишь когда в селении проездом оказывались незнакомые люди, редко — туристы. Этот маленький кусочек земли в море не особо интересовал иностранцев, которые предпочитали близлежащий остров с более развитым транспортом, обилием магазинов и развлекательных мест. Сюда добирались лишь истинные любители одиночества и другие «сумасшедшие», как говаривали местные. Но даже они не могли спокойно пройти мимо детей Сяо, отличающихся редкой красотой. Именно поэтому Сяо Чжаню велено было присматривать за сёстрами, в особенности за самой младшей, которая своим задорным нравом всякий раз привлекала и жителей острова, и гостей.       Из колонок доносились отзвучавшие на материке хиты, а Сяо Чжань блуждал взглядом по танцующей толпе. Он тщетно пытался избежать любопытных глаз, так привычно прожигающих его: каждая девушка мечтала понравиться местному красавцу, никто не хотел упустить возможность поглядеть на Сяо Чжаня, только тот уводил взгляд и выхватывал из толпы макушки своих сестёр.       Музыка звучала громко, не умолкая ни на минуту, но в один миг Сяо Чжаню показалось, что стало тихо. Он от скуки отвлекся на свою руку, разглядывая слишком загорелую кожу, как вдруг почувствовал что-то странное. Вскинув голову, Сяо Чжань увидел, что толпа, замешкавшись на миг, отвлеклась на вновь прибывшего гостя. Откуда он появился, никто не увидел, но ясно было, что подошёл он незаметно.       — Турист, — кивнул дядюшка за соседним столом и вернулся к костяшкам на доске.       Туристы хоть и бывали на острове, но всё же всегда вызывали бурный интерес, особенно у молодых. Сяо Чжань не был исключением, однако природное любопытство перекрыл страх: незнакомец подошёл к одной из его сестёр, средней, Сяо Линь. Увидев это, Сяо Чжань тут же поднялся со стула и стал обходить танцующую толпу. Его вдруг стали оттеснять люди, словно морские волны, встающие на пути, не давая ему подойти ближе.       — А-Линь! — окрикнул Сяо Чжань, глядя поверх движущихся макушек.       Средняя сестра обернулась на голос брата, даже в темноте ночи и толпы на её щеках был заметен румянец. Она улыбалась, лицо её выражало крайнее смущение.       — А-Линь, — повторил Сяо Чжань, когда подошёл ближе. Он увидел, наконец, ночного гостя.       Это был совсем юноша, хоть и высокого роста, на вид немного ниже самого Сяо Чжаня. Одет он был просто, но очень чисто, словно вещи были куплены только что: серая футболка и джинсы. В глаза бросилась его светлая кожа, которая в сравнении с местными буквально светилась, словно жемчужина, открытая на самом тёмном морском дне. Сяо Чжань хотел было что-то сказать, но не мог оторваться от парня. Было в нем что-то… странное, необычное. Тёмные волосы, идеально уложенные, волосинка к волосинке, привлекательно блестели в свете луны, глаза, несмотря на юность, глядели серьёзно, проницательно. На щеках играл легкий румянец, и, если бы не этот отпечаток живости, могло показаться, что юноша — создание ночи, мифическое существо, вампир или русалка, не иначе. Сяо Чжань прищурился, чтобы скрыть своё удивление, сердце его предательски колотилось от внезапно нахлынувшего волнения.       — Привет! — вдруг поздоровался парень. Его полные губы цвета коралла растянулись в дружелюбной улыбке. — Я тут проездом.       Сяо Чжань не мог вымолвить и слова. Голос завораживал, он словно слышался поверх толпы и шума, как будто звучал в голове.       — Привет, — ответил Сяо Чжань и вдруг заметил, что все, кто стоит рядом с незнакомцем, тянутся к нему.       — Меня зовут И-Бо, — представился он, немного растягивая каждый слог. От низкого голоса веяло прохладой и морским ветром. Такой ветер, обманчивый своей лёгкостью, бывает перед штормом.       — Я — Сяо Чжань, а это моя сестра, — он указал на застывшую рядом Сяо Линь.       — Ты проездом? Так ты проездом? — вдруг раздался голос Мэй-Мэй, которая каким-то чудом тоже стояла тут. Сяо Чжань удивленно повернулся к ней.       — А-Мэй, разве это вежливо?       Парень, Ибо, вдруг рассмеялся, обнажив жемчужно-белые зубы. Его смех, как и голос, звучал гипнотически. Хотелось выдумать шутку, любую, только бы заставить его вновь рассмеяться.       — Ещё одна сестра. И все красивые, как брат, — заметил Ибо, оглядев девушек.       — Откуда ты взялся, господин? — продолжала Мэй-Мэй.       — Проездом, с соседнего острова. Мне сказали, тут самые красивые девушки, — он улыбнулся младшей сестре.       — Ибо? — переспросил Сяо Чжань. — Тут охотников много, попрошу тебя искать в другом месте.       — Я… — произнес Ибо и замолчал, но затем ответил как ни в чем не бывало: — Просто пошутил, Сяо Чжань.       — Приятно было познакомиться, но нам уже пора. Мэй-Мэй? — вопросительно позвал он сестру.       — Но… А-Чжань… А…       — Идём.       Сяо Чжань схватил сестрёнку за руку и потащил к своему столику, но тут же его отрезвила мысль: куда идти, когда остальные сёстры остаются на вечеринке? На которой так некстати появился незнакомец.       Он остановился там же, где шел. Обернулся. Ибо глядел на него сквозь толпу: пристальный взгляд из-под бровей, а на губах играла едва уловимая ухмылка. Но вдруг юноша вскинул голову и улыбнулся, затем оглянулся на пляжный бар и тут же растворился, оставив только легкий шлейф на том месте, где он только что был.       Сяо Чжань проморгался: не пьян ли он?       — Братик, что случилось? Мы идём домой или нет? — недовольно спросила Мэй-Мэй.       — Мы подождем твоих сестёр, идёт?       — Так может…       — Только рядом.       — Ты лучший, А-Чжань! — взвизгнула Мэй-Мэй и попятилась назад, к танцполу.       Оставшись один, Сяо Чжань тяжело опустился на свой стул. Он жил на острове с рождения, его не пугали жара и ветер, он часто ходил с отцом в море, морской климат был ему родным. Но сейчас у него явственно кружилась голова. Он откинулся на жёсткую спинку стула и вздохнул.       — Так что ты тут делаешь? — раздался тихий голос.       Сяо Чжань вздрогнул, увидев совсем рядом Ибо: юноша уже сидел на соседнем стуле и внимательно глядел на него.       — Как… как ты вообще тут оказался?       — Я тут проездом, — эти слова, сказанные в третий раз, прозвучали жутковато.       — Я спрашиваю, как ты оказался на этом стуле так быстро? — пояснил Сяо Чжань, разглядывая идеальную внешность парня.       — На стуле? — растерялся Ибо. — Когда есть цель, нет никаких препятствий, — ответил он с улыбкой, интонация голоса мягко плавала между едва уловимым настроением.       — Ясно.       — Сяо Чжань, что ты тут делаешь? — повторил Ибо свой вопрос.       — Где «тут»? На острове?       — Да, — кивнул парень, не сводя с него своего чистого взгляда.       — А-а-а, ты хочешь спросить, почему я застрял в этой дыре, отрезанный от цивилизации? — догадался Сяо Чжань, который слышал этот вопрос от каждого приезжего.       — Дыре? Разве тут плохо? — искренне поинтересовался Ибо, оглядывая пальмы, уходящие резными листьями в черноту ночи.       — Ну… Ты странный. Если ты прибыл с большого острова, должен был заметить разницу.       — Везде одно и то же.       — Ты так думаешь? — спросил Сяо Чжань.       — Море омывает песок. Все мы в руках моря.       — Звучит жутко.       Ибо поднял на Сяо Чжаня удивленный взгляд и вдруг беспечно улыбнулся:       — Везде одно и то же: море, песок, люди, пальмы… Это я и хотел сказать.       — Я был на соседнем острове. И на материке.       — И как?       Сяо Чжань рассмеялся:       — Совсем другое дело! Суша есть суша. Там много людей, все спешат, никто не улыбается, не здоровается.       — Ты огорчился? — спросил Ибо, разглядывая улыбку Сяо Чжаня.       — Нет, я никогда не хотел переезжать.       — Звучит успокаивающе.       — А ты? Часто переезжаешь?       Ибо вдруг поглядел на танцующую толпу с выражением крайнего беспокойства, как будто он забыл там чемодан.       — Ибо?       — Да, Сяо Чжань?       Они встретились взглядом и позабыли, о чём только что говорили. Это было так странно — глядеть на человека, который заставлял сердце бешено стучать. Сяо Чжань знал о себе всё, знал, как действует на людей его внешность: ясные глаза на загорелом лице, очаровательная улыбка и гармоничные черты, высокий рост, ладное телосложение… Он знал о себе всё, но впервые встречал человека красивее себя. Три сестры были для Сяо Чжаня тремя солнцами среди россыпи звёзд, но вот появилась полная луна, которая манила его с обратной стороны неба, влекла за собой, требуя покинуть родную галактику.       — А-Чжань!       Неожиданно до него донёсся голос старшей сестры.       — Это ты, А-Цзинь? А где остальные? — спросил он растерянно.       — Да тут они, а ты… — она поглядела в сторону Ибо.       — Познакомься, это Ибо… Ибо… хм.       — Ван Ибо, — улыбнулся парень и тут же встал со стула. — Но мне уже пора. Прошу простить.       Он поклонился и Сяо Цзинь, и Сяо Чжаню и двинулся в сторону толпы, которая тут же поглотила его стройную фигуру.       — Что это за парень, А-Чжань? — спросила старшая сестра.       — А чёрт его знает. Приезжий.       Как только Ван Ибо пропал из виду, с глаз словно спала пелена, и растворилось его очарование. Сяо Чжань потёр глаза и вновь взглянул на Сяо Цзинь.       — Пойдем домой? Поздно.       — Пойдем.       Старшие быстро разыскали Мэй-Мэй и Сяо Линь и отправились домой, попрощавшись до утра со всеми знакомыми. Вечер определенно был ознаменован внезапным появлением Ибо, ведь такого туриста в этих краях никогда не видели. Как бы ни пытался Сяо Чжань напоследок украдкой взглянуть на него в толпе, ничего не вышло: Ибо вдруг словно испарился, хотя по девичьему смеху было понятно, что он всё ещё там.       — Так нечестно! — вдруг пожаловалась Сяо Линь. — Этот парень обратил внимание на меня! Он заметил меня первую!       — И что, сестра? — спросила Сяо Цзинь.       — А сейчас он крутился возле Ли Хуа. Согласна, она хороша собой, но характер! Знал бы этот красавчик, какая она вредина!       — Тсс, — предостерег Сяо Чжань. — И зря тетушка Ли пускает дочку одну на вечеринки. Доверия к приезжим нет: сегодня они здесь, завтра их и на соседнем острове не сыщешь.       — А-Чжань, это прошлый век. Сейчас все туристы — сплошь цивилизованные, — отмахнулась Мэй-Мэй.       — Да что ты говоришь! Пришёл, улыбнулся, а через девять месяцев у тебя цивилизованный ребенок. Без отца! — возмутился Сяо Чжань.       — Ну, скажешь!       — Не выдумывай, братец!       — А-Чжань прав, — подытожила старшая, Сяо Цзинь. — Не зря нас с детства учат — не доверяйте незнакомцам.       — О-о-о, — закатила глаза Сяо Линь. — Тебе столько лет, пора бы уже доверять!       — Айя, А-Линь, что это ты болтаешь? — прикрикнул Сяо Чжань.       — Ничего, братик. Придём, я этой болтушке рот с мылом помою, — усмехнулась Сяо Цзинь, ничуть не обидевшись на слова средней сестры.       — Больше я с вами не пойду, — проговорил Сяо Чжань.       — Ты говоришь так каждый день, — заметила Мэй-Мэй.       — А завтра точно не пойду.       Сёстры, перебивая друг друга, спорили о чём-то ещё, но Сяо Чжань их не слышал. Они уже подходили к родным стенам, когда ему почудился в ночи, на тёмной улице, светлый силуэт. Человек вдали не двигался, как будто замер в нерешительности. Сердце в груди Сяо Чжаня вновь зашлось от волнения, без причины. Сяо Цзинь открыла дверь во двор, когда он обратился к сёстрам:       — Я прогуляюсь немного?       — Что?       — Зачем?       — Куда? А-Чжань, ты что-то забыл на пляже? — спросила Сяо Цзинь.       — Да-да, кажется.       Всё его внимание было сосредоточено на силуэте, который, казалось, ждал именно его. Как только сёстры захлопнули дверь, неведомая сила понесла Сяо Чжаня в глубину тёмной улицы. Было жутко, но он не боялся.       — Ибо, это ты? — позвал он тихо, почти шёпотом.       — Ах, — услышал он облегченный выдох. — Сяо Чжань, это я.       Как только они услышали голоса друг друга, силуэт Ибо полностью обозначился.       — Ты такой странный! Почему ты ходишь тут совсем один? — спросил Сяо Чжань.       — Я надеялся увидеть тебя, но…       — Что?       Ибо неловко улыбнулся:       — Боялся, что твои сёстры меня заметят.       — Ясно, — ответил Сяо Чжань. — Где ты остановился?       Он вглядывался в бледное лицо Ибо, в его благородные черты лица. Не верилось, чтобы этой нежной кожи когда-то касалось солнце.       — Я никогда нигде не останавливаюсь. Просто иду дальше.       — Идёшь дальше? После чего? — не понял Сяо Чжань.       — После… Ну, после… — Ибо вновь смутился, не найдя ответа на такой простой вопрос. Он поглядел на землю, а затем ответил с улыбкой: — Я говорил, что я путешественник?       — Нет, — качнул головой Сяо Чжань. — Ты ничего не говорил.       — Может, прогуляемся? — предложил Ибо, склонив голову набок. Голос его в тишине улицы звучал бархатно, маняще.       — Давай, — согласился Сяо Чжань. — Куда ты хочешь пойти?       — А куда ты хочешь меня отвести?       — Можно пойти вдоль берега?       — Где вечеринка? Давай выберем другое направление?       — Нет, есть другая тропа, мы выйдем к бухте.       — Да, Сяо Чжань. Идём. Я так и не узнал, чем ты занимаешься на этом острове, — спросил Ибо.       Сяо Чжань поглядел на его ровный профиль, его глаза и лёгкую улыбку.       — Ничего особенного. Просто работаю в местной администрации, помогаю отцу и матери, слежу за сёстрами.       — Просто? Звучит как нечто увлекательное.       В словах нового знакомого звучал неподдельный интерес, как будто его действительно забавляли такие обыденные вещи.       — Разве это может сравниться с путешествиями?       — Однако ты сам предпочел жизнь на острове.       — Я… — замялся Сяо Чжань. — Просто мне действительно хорошо здесь. Чтобы наслаждаться жизнью, не нужно бежать.       — Если только ты не хочешь сбежать от себя, — ответил Ибо.       — Просто будь честен с собой, и не придется убегать.       Сяо Чжань мог с закрытыми глазами передвигаться по острову, он знал тут каждый камешек, каждую яму и взгорок. Но сейчас, прогуливаясь с Ибо, он думал только о том, что говорил и что слышал. Пару раз он запнулся, и его собеседник с легкостью ловил его за локоть, не давая упасть. Прохладные пальцы касались руки, загар на которой грел даже ночью. Чужое прикосновение было приятным, успокаивающим. Сяо Чжань захотел, чтобы эта ладонь охладила пыл его лба, коснулась горящей щеки.       — Как много ты повидал, Ибо? — спросил он, чтобы отогнать дурные мысли.       — Не так уж и много. Я только начал.       — Звучит так, словно…       — Я не так выразился, — произнёс Ибо. — Прости, с тобой у меня путаются все мысли. Не думал, что меня так легко смутить.       Сяо Чжань снова запнулся, растревожив целую горстку камней под ногами. Он ещё вытряхивал из шлёпок мелкий песок, когда почувствовал, как прохладная ладонь коснулась его запястья, опустилась вниз, и чужие пальцы скользнули между его пальцев, сжимая ладонь. Сяо Чжань боялся, что сердцебиением перебудит весь остров. Он оглядывался по сторонам, но деревня словно вымерла, на улице не было ни души, даже звуки вечеринки не доносились до его слуха. Кое-где на домах скрипели от ветра пожухлые фонарики, слышались шаги, а больше ничего.       Сяо Чжань вёл Ибо к бухте, или тот вёл его, крепко держа за руку. Следовало испугаться, потому что от Ибо веяло не только прохладой, но и опасностью. Он вспомнил все страшные байки, рассказанные бабушкой, а затем мамой. Бабушка с детства пугала сестёр морскими чудищами, которые перевоплощались в прекрасных юношей и утаскивали девушек на дно в своё царство, мама же просто рассказывала истории про приезжих, которые пользовались наивностью деревенских девушек, проводили с ними ночь и бросали, но и тут девушек после позора ждала та же участь — они либо бросались в море, либо уходили из родного поселения навсегда. В детстве Сяо Чжань не верил в эти сказки, он догадывался, что их рассказывали, дабы уберечь честь девушек, а теперь, когда сам шёл с незнакомцем по тёмной улице, без свидетелей, начинал подозревать, что в этих историях могла быть доля правды. Только вот кроме очаровательной внешности и завораживающего голоса было в Ибо что-то другое, наивное и чистое: его растерянность и удивление самым простым вещам, по-детски вскинутые брови. Даже если Ибо был маньяком, то только начинающим.       Они свернули на тропу между двумя домами, которые возвышались в ночи как тёмные скалы. Полная луна добавляла контрастных теней, но кожа Ибо под лунным лучом светилась как драгоценная.       — Ван Ибо, мне стоит бояться тебя? — спросил, наконец, Сяо Чжань, разрушив тишину. — Сколько вообще тебе лет?       Ибо ответил мгновенно:       — Шесть лун назад мне исполнилось восемнадцать.       Сяо Чжань рассмеялся:       — Так значит, это тебе стоит бояться меня? А? Мне уже двадцать четыре.       Кажется, его смех что-то сотворил с Ибо, потому что тот вожделенно смотрел на рот, словно пытался забрать улыбку себе.       — Почему ты так смотришь на меня? — смутился Сяо Чжань.       — Твой смех похож на блики луны, переливающиеся на волнах, — ответил Ибо.       — Люди не слышат блики луны.       — Нет, но… У всего есть звук.       — Ибо, разве не должен ты говорить такие слова какой-нибудь хорошенькой девушке? — спросил Сяо Чжань и поглядел на их сплетённые руки. Гладкая ладонь медленно тёрлась о его ладонь, пальцы держали крепко.       — Должен.       — Но ты идёшь со мной.       — Ты самый красивый, Сяо Чжань, — ответил Ибо.       — Ты меня совсем не знаешь.       — А ты не знаешь меня.       Сяо Чжань ждал этих слов, поэтому поспешно продолжил:       — Так расскажи! Откуда ты взялся? Почему ты появился в разгар вечеринки? Где твой дом? Почему ты выглядишь на восемнадцать, а ведешь себя… Ты… ты…       — Всё, что я говорил тебе, правда, — только и ответил Ибо.       Они добрались до бухты, с одной стороны отделённой от селения скалистыми горами, а с другой — густым лесом. Сюда можно было попасть и с общего пляжа, но пришлось бы продираться через заросли. Этот участок побережья в форме полумесяца омрачали только острые камни, которыми был усеян вход в море, поэтому местные тут не купались, но Сяо Чжань часто прятался возле скал в детстве, гулял вдоль берега, смотрел на бескрайнее море, мечтая дотянуться до горизонта. Тогда он слушал чаек и шум пальм, а сейчас, в темноте ночи, странно было ощущать рядом с собой человека. Парня.       — Ты тут часто бываешь? — спросил Ибо тихо, голос его был продолжением морских волн.       — Раньше бывал, сейчас почти нет.       — Тут красиво, Сяо Чжань, — Ибо остановился возле большого валуна, такого высокого, что верхушка его поросла травой. Он слегка повел руку вперед, подталкивая Сяо Чжаня к гладкой плоскости камня, так, что тот упёрся в него спиной. — Неудивительно, что ты любил это место. Очаровательный, притягательный, ослепительный, — прошептал Ибо, медленно приблизившись к Сяо Чжаню.       Два сердца отстукивали частый ритм, разделенные расстоянием и жалкой одеждой, но Ибо был рядом, он неторопливо нюхал шею Сяо Чжаня, словно вампир перед укусом. Его мягкие губы щекотали кожу, и Сяо Чжань с трудом держался на ногах от волнения, от желания, от нежности. Ван Ибо был так близко, его прохладная кожа пахла морским бризом и дождём, словно все самые приятные запахи моря сосредоточились в одном только существе. Его аромат манил, сводил с ума, лишал здравого смысла. Сяо Чжань начал сползать по камню вниз, но Ибо подхватил его, удерживая за плечи.       — Сяо Чжань, — прошептал Ибо на ухо, — ты явился на мою беду. Знаешь ли ты, как тяжело мне сдержаться?       — Тогда… давай остановимся, — выдохнул Сяо Чжань.       — О нет, — легко усмехнулся Ибо и, крепко сжав плечи Сяо Чжаня, вдруг прижался губами к его губам, даря сладкий желанный поцелуй.       Они замерли, прижавшись друг к другу, их дыхание участилось, а губы двигались медленно, тягуче. Казалось, всё кругом замерло, только руки Ибо требовательно поднимались выше, к лицу Сяо Чжаня. Он обнял его щеки и вошёл в рот языком. Сердце Сяо Чжаня пропустило удар, и он закрыл глаза, отдаваясь во власть Ибо. Прохладный мягкий язык исследовал его полость, скользил по языку и зубам, заполнял полностью, и в этих движениях не было ничего грубого и жестокого, как представлял себе Сяо Чжань. Это вообще не походило на то, что он себе вообразил. Ибо был медленным и заботливым, он соблазнял каждым своим жестом, возбуждал прикосновениями, парализовал шёпотом. Ибо целовал и гладил его по волосам и щекам, он вёл этот поцелуй. Незаметно они оторвались от теплого камня и, ведомые Ибо, подошли к берегу. Шум волны гипнотизировал, от поцелуя, который не прекращался ни на миг, Сяо Чжань возбуждался всё сильнее и сильнее.       Они опустились на песок и обняли друг друга, прижимаясь так близко, как только возможно. Сквозь неестественную тишину вдруг прорвался мягкий всплеск волны, который повторился ещё, и ещё раз. В эту секунду губы Ибо дрогнули, но только на миг, но Сяо Чжань уже оторвался и рассеянно глядел в его глаза.       — Что мы делаем? — спросил он скорее у самого себя.       — Я просто хочу, чтобы тебе было хорошо. Расслабься, Сяо Чжань, — проговорил Ибо.       — Я не могу расслабиться, когда напряжен.       Сяо Чжань сглотнул слюну, огляделся по сторонам, а затем откинулся на песок, приводя дыхание в порядок. Его глазам предстало небо, богато украшенное звёздами, мельчайшими золотыми камушками, которые блестели в бархате ночи и хитро подмигивали.       Но вдруг яркая луна затмила небосвод — Ибо склонился над ним, закрывая звёзды.       — Расслабься, тут никого нет, — произнес он, касаясь пальцами его груди. — Неужели ты этого не хотел?       Ибо аккуратно раздвинул ноги Сяо Чжаня и лёг между ними, нависая, но не прижимаясь сильно. Только его глаза безотрывно смотрели на губы, на которых блестела слюна.       — Хотел, всегда хотел, то есть… Я не знал, как это.       — Это будет прекрасно, — улыбнулся Ибо.       Он медленно опустился и снова поцеловал его, легко касаясь губами. Не встретив сопротивления, Ибо проник языком в рот и лишил возможности дышать. Его руки двигались по телу, сминая ткань футболки. Сяо Чжань не мог точно вспомнить, во что он одевался вечером перед походом на пляж, он не помнил, чем он занимался вчера, он знал только, что ему очень хорошо, невозможно хорошо.       Когда пальцы коснулись резинки шорт, Сяо Чжань вздрогнул, но Ибо действовал уверено, пробираясь под бельё. Его рука гладила бедро, а после Сяо Чжань ощутил, как кожи коснулся песок — Ибо стянул с него одежду.       Было волнительно, и страшно, и нестерпимо хорошо. Ибо оторвался от поцелуя, только чтобы поглядеть вниз, на почти обнаженного Сяо Чжаня. Несколько долгих секунд он молчал, но после вдруг лёг на него, гибко двигая тазом. Они соприкоснулись членами через ткань и жадно притёрлись друг к другу. Сяо Чжань хотел попросить Ибо раздеться, но язык не подчинялся, поэтому он только часто дышал и ждал. Наконец, Ибо поднялся и легким движением снял свою футболку. Его светлый стан был идеален — ровная грудь и точеный пресс без единого изъяна выглядели при свете луны нереалистично, словно Ибо сошёл с небес. Он дотянулся до Сяо Чжаня и снял футболку и с него, а затем освободил себя от джинсов. Они были совершенно нагими на этом пляже, прикрытые только скалами. Необъятное чёрное небо было свидетелем их близости. Ибо прошептал: «Расслабься», — и Сяо Чжань тут же почувствовал спокойствие. Тихий выдох и стон, и вот уже они слились воедино, двигаясь медленно, в унисон. Сяо Чжань обнимал Ибо и целовал его плечо. Ему хотелось кричать от того, как хорошо. Неестественно хорошо, когда должно быть хоть капельку больно. Но счастливое сознание отказывалось думать, что бывает по-другому. Был Ибо, который гладил его, шептал что-то на ухо, нежно обнимал и целовал-целовал-целовал. Море шумело одобрительно, волны убаюкивали, а Ибо настойчиво входил в Сяо Чжаня, с каждым толчком наполняя удовольствием. Вскоре он стал терять терпение и крупицы нежности, но только потому, что ему тоже было хорошо. Он шептал всё более страстные слова, гладил настойчивей, входил быстро и напористо.       — О, Сяо Чжань, могло ли это быть так хорошо? Знал ли я, что это так сладко? — прошептал он горячо.       — Не знал. Я не знал, — вторил ему Сяо Чжань.       — Говорил ли кто-то, что всё естество наполняется нежностью и страстью, так, что хочется и плакать, и кричать от радости?       — Никто не говорил, — отозвался Сяо Чжань.       Он глядел на небо и чувствовал, что его вот-вот разорвёт от наслаждения, и тогда все звёзды разом взорвутся над головой и осыпятся искрами. Но то, что он почувствовал, испытав свой первый оргазм с мужчиной, не шло в сравнение с фейерверком. Кажется, в этот миг он ослеп, он не принадлежал себе, все чувства были такими яркими, что затмили собой испытанные за всю жизнь впечатления. Сяо Чжань дрожал, чувствуя, как тёплая жидкость течёт по его животу, он держался за Ибо, боясь, что тот растает, но тут он почувствовал, что ему стало ещё лучше, Ибо наполнил его, он весь был в нём, теперь точно. Они замерли от этого внезапного чувства единения, оба тяжело дышали, сглатывая слюну в пересохшем горле.       — Ибо, — вымолвил он наконец, ощущая кончиками пальцев чужое тело, теплую кожу.       — Сяо Чжань.       То, что собирался он спросить, несмелой догадкой зрело у него с самого момента их знакомства, а во время их близости уже не вызывало сомнения. И всё же произнести вопрос вслух было нелегко.       — Ибо, ты… ты точно человек?       Вопрос застыл в ночном воздухе и остался без ответа. Ибо перестал дышать, а позади них море словно отступило, бросив их одних.       — Прости! Прости меня, — проговорил Сяо Чжань. — Я вижу румянец на твоих щеках, я чувствую твоё тепло, на твоем лбу блестят капли пота, но… Ибо! Когда ты вошёл в меня, мне должно было быть хоть каплю больно, я знаю! Но ты наполнил меня сразу, без малейших усилий, я чувствовал лишь удовольствие в определенном месте, а все другие неприятные ощущения… их просто не было! И твои слова… они действуют как гипноз.       Ибо молчал, уткнувшись лбом в его плечо. Он только тяжело дышал, всё ещё обнимая Сяо Чжаня руками.       — И ты появился из ниоткуда, на все вопросы отвечал только некоторыми фразами. И ещё, ты не трогал меня… там. Как будто не хотел. Как будто на моем месте должна быть девушка.       — Ты прав, — глухо проговорил Ибо.       — Прав?       — Это не должен быть ты. Не в первый раз.       Сяо Чжань попытался посмотреть на Ибо, заглянуть в его глаза, сказать, что и для него этот раз был первый, но настроение парня резко изменилось. Он поднялся и, не глядя на Сяо Чжаня, принялся собираться.       — Куда ты?       — Хочу искупаться, — ответил Ибо холодно.       — Тут камни. Придется пройтись по берегу, чтобы найти…       — Я справлюсь.       Он резко поднялся, собрав одежду в кулак, и уже направился к морю, полностью обнаженный, как вдруг развернулся к Сяо Чжаню.       — Ты подождёшь меня? Мне нужно смыть песок… — он колебался. — Я провожу тебя до дома, но затем пойду дальше.       На эти слова ошарашенный Сяо Чжань только кивнул, но как только Ибо, не разбирая дороги, по острым камням зашёл в море, Сяо Чжань дрожащими руками нацепил на себя одежду и, не оглядываясь, пошёл прочь из бухты. Выйдя на дорогу, он уже бежал, хотя ему было неудобно, ткань липла к коже, но ему было всё равно, так хотелось поскорее смыть с себя эту грязь и песок. Когда до дома оставалось всего ничего, он заметил блеск фонаря: кто-то светил прямо на него.       — А-Чжань? — услышал он голос своей старшей сестры.       — А-Цзинь, ты чего так поздно? — спросил он, щуря глаза от света. — Опусти фонарь.       — Какое счастье, А-Чжань! Где же ты был? — голос её звучал очень встревоженно.       — Я просто гулял.       Сяо Чжань подошёл ближе, но боялся, что его выдаст и голос, и запах, и растрёпанный вид.       — Ты был с ним? — спросила Сяо Цзинь.       — С кем?       — С этим парнем, Ибо.       — А-Цзинь, что ты такое говоришь! — испугался Сяо Чжань. — Пойдем в дом, наверное, родители переживают.       — Они спят, все спят, а я всё ждала, когда ты вернешься, и не могла заснуть.       Сяо Чжань вздохнул и поторопил сестру в дом.       — Прости, что заставил переживать, — ответил он Сяо Цзинь, но больше не сказал ни слова. В этот вечер сестра так и не выведала у него тайну, где он пропадал.       Лёжа в своей кровати, глядя на ночное небо, которое стало невольным свидетелем его близости, он понимал, что больше они с Ибо не встретятся. Никогда.