Энкантадо

      — А обещал, что больше не пойдешь, — поддразнила брата Мэй-Мэй, которая бежала вперед всех, оборачивалась, шла спиной и показывала Сяо Чжаню язык.       — А ты обещала стать самой послушной сестрой, так кто из нас не выполнил обещание? — усмехнулся он.       — В чём я была непослушной? — возмутилась Мэй-Мэй.       — А в чём была? — парировала Сяо Линь со смехом. — Ах! Вдруг сегодня снова будет тот парень? — спросила она мечтательно.       — Не будет, — ответил Сяо Чжань.       Его сердце при одном только намёке на Ибо болезненно сжалось, хотя виду Сяо Чжань не подал, даже не споткнулся.       — Откуда такая уверенность, братик? — спросила Мэй-Мэй. — Тут столько хорошеньких девушек, он точно вернётся!       — Он не вернётся, — твердо ответил Сяо Чжань.       — Ты выдумываешь! — возразила Сяо Линь.       — Ну хватит! — остановила всех старшая сестра. — Подумайте лучше над своим поведением. Будете болтать с незнакомцами, я тоже отказываюсь идти с вами на танцы.       — Ты бы познакомилась с кем, а? Не была бы такой занудой! — ответила Мэй-Мэй.       — Прекрати, сколько ещё тебе говорить? Иначе мы прямо сейчас разворачиваемся и идём домой, — пригрозил Сяо Чжань.       Все четверо добрались до знакомого бара, в котором ничего не менялось всё лето, да и вообще всю жизнь. Те же старики за игрой в го, та же молодежь. Ли Хуа, которую некогда отверг Сяо Чжань, за что она невзлюбила его сестёр, Чжан Ли, который не мог добиться расположения старшей Сяо Цзинь, несколько молодых девчонок — подружек Сяо Линь, и шайка неугомонных ребят, с которыми дружила Мэй-Мэй. Кого-то сегодня отпустили на пляж, кого-то наказали. Были в селении несколько туристов, которые снимали домики, но даже и они за эти несколько недель стали своими, видеть их в пляжном баре было привычно. Они уедут, а на их место приедут новые, которые в скором времени тоже перестанут быть чужими.       Синее небо над морем уже сгущалось сумерками, а на берегу зажглись приветливые огоньки, на которые охотно подтягивались жители села. Родители Сяо Чжаня вечеринки не любили, зато охотно отпускали туда детей, за которыми всё равно присматривали соседи и знакомые. Наработавшись за день, они укрывались в прохладном доме, пока сын и три дочери танцевали до позднего вечера.       — А-а-а, Чжань-Чжань, снова привёл сестрёнок? — спросил дядюшка, улыбаясь детям.       — Конечно, как и каждый день, не сидится им дома, — улыбнулся Сяо Чжань, усаживаясь за один из пустующих столиков. До поступления в колледж и у него были приятели на острове, однако по возвращении они его не признали. В их глазах он изменился, хотя сам Сяо Чжань этого не замечал.       Устроившись на стуле, он бегло оглядел бар и танцевальную площадку, чтобы убедиться, что Ибо тут нет. Он был уверен, что не увидит его ни сегодня, ни когда-либо ещё, хотя после проведённой ночи соблазнительный юноша не выходил из головы. Было больно, но Сяо Чжань как мазохист наслаждался этой болью, смаковал её, зная, что лучше всё равно не будет.       — Тогда следи за ними внимательно, — продолжал дядюшка, вырывая из раздумий. — Не то уведут! Этот красавчик снова тут и, кажется, он намерен найти себе невесту. Смотри, как танцует!       Кровь отхлынула от лица Сяо Чжаня, и он в ужасе уставился на толпу. Как же он сразу не заметил — Ван Ибо здесь, на танцполе. Теперь он увидел его слишком чётко. Его светлая кожа и тёмные глаза притягивали взор, манили, зачаровывали. Только вот Сяо Чжань вместо очарования почувствовал, что боль, подобно красному перцу, сжигает его внутренности.       Зачем он тут? Что забыл в этом захолустье? Почему явился снова, пообещав идти дальше?       Сяо Чжань стёк по стулу чуть ниже и прикрыл лоб ладонью. Его сёстры уже растворились в толпе, встретив своих друзей, подружек, приятелей, знакомых. Они занимались тем, чем занимались каждый день, а Сяо Чжань… Он хотел сбежать.       Слишком ясно он видел, как танцует Ван Ибо, как умело двигается рядом с одной из подружек Сяо Цзинь. Если верить словам Ибо о его возрасте, девушка была старше на пять лет, однако она смущалась, как школьница, наивно улыбалась, польщенная вниманием Ибо.       Он тоже улыбался. И совершенно не замечал Сяо Чжаня.       Движения Ибо были плавными и соблазнительными, он был внимательным к партнёрше, он пожирал её глазами, не замечая никого вокруг. Хищник и жертва. В нём не было вчерашней нежности, которая парализовала Сяо Чжаня, а только лишь её отголоски, необходимые для соблазнения. И жертва, подруга Сяо Цзинь, с приоткрытыми губами и трепещущими ресницами, была готова. Она сию же секунду готова была пойти по первому зову Ибо.       Сяо Чжань почувствовал тошноту. Не было ничего общего между Ибо сегодняшним и вчерашним, тем, который покрывал поцелуями его лицо и шептал столько нежных слов, что перехватывало дыхание. Однако сухие слова, брошенные напоследок, расставили всё на свои места: это не должен быть Сяо Чжань. Кем бы ни был Ибо, он не должен был спать с ним.       В толпе Сяо Чжань разыскал глазами Сяо Цзинь, и та, только заметив его взгляд, бросила подруг и поспешила к столику.       — А-Чжань, что случилось? — спросила она, склонившись над братом.       — Сестрёнка, мне нехорошо, — признался Сяо Чжань.       — Ты хочешь домой?       — Да. Ты сможешь… Хотя… — в Сяо Чжане боролись личные переживания и страх за сестёр. Оставить их одних? Тут?       — Иди домой, я пригляжу за девочками.       — Нет, А-Цзинь, а вдруг что-то случится?       — Иди, мы вернёмся рано. До десяти будем дома. Иди, А-Чжань!       — Спасибо, цзецзе. И ещё.       Он поднялся со стула и прошептал Сяо Цзинь на ухо:       — Не подпускай к ним этого Ибо. Я надеялся, что он не придёт.       — Я поняла, А-Чжань.       — Обещаешь?       — Да.       — И сама не ведись, пожалуйста.       — Насчёт меня не беспокойся, — улыбнулась Сяо Цзинь.       — Ну тогда я правда пойду.       И он сбежал. Он шёл так быстро, как только мог, загребал песок в шлепки, но не останавливался, чтобы вытряхнуть его или передохнуть. Полная луна светила в спину, поэтому Сяо Чжань хорошо видел свою тень, и к счастью, она была одна. Домики в селении зажглись уютными огоньками, и от этого Сяо Чжань почувствовал себя в безопасности. Он даже замедлил шаг, потому что до дома оставалось всего пару дворов.       — Сяо Чжань, здравствуй, — послышался тихий голос, как будто он звучал в его голове.       На миг запнувшись, Сяо Чжань всё же продолжил идти, не обернувшись, не посмотрев, откуда идёт голос: с небес или из самого диюя. Только подойдя к воротам, он остановился и помедлил. Рука уже легла на ручку двери, когда Сяо Чжань обернулся. Ибо был тут же, словно призрак.       — Не подходи к моим сёстрам, — проговорил он чётко.       — Мне не нужны твои сёстры, — ответил Ибо.       Сяо Чжань кивнул и открыл дверь, однако рука удержала его за плечо.       — Пожалуйста, не уходи, — остановил его Ибо.       Сяо Чжань высвободил плечо и, в последний раз взглянув в прекрасное лицо, закрыл за собой тяжелую дверь. Перед глазами были изящные черты лица и алые губы, которые так часто целовали его вчера, так мягко прижимались, что сейчас любое воспоминание причиняло боль. Сяо Чжань закрыл глаза и сполз на землю.       — Пожалуйста, давай поговорим? — раздался голос Ибо сквозь толщу двери.       — Хочешь снова воспользоваться своими чарами? Или что там у тебя? — спросил он негромко, чувствуя, Ибо услышит даже его шёпот.       — Нет, я не буду, я…       — Ибо, мне не нужен был мужчина. До встречи с тобой я вообще не собирался с кем-либо спать.       — Мне больно, — ответил на это Ибо.       — Я в этом не виноват.       — Конечно нет, Сяо Чжань.       — Тогда что тебе нужно?       — Вчера я совершил ошибку.       Сяо Чжань тихо усмехнулся и поднялся с земли.       — Постой, не уходи! — позвал Ибо.       — Почему я должен остаться? После твоих слов любой разумный человек уйдет.       — Я ни о чём не жалею! Просто… Это очень сложно объяснить, Сяо Чжань.       — Что ж. Желаю тебе удачи в поисках того, с кем будет легко, — усмехнулся Сяо Чжань и решительно пошёл к дому, как вдруг услышал:       — Я расскажу тебе, кто я, только не уходи!       Эти слова заставили Сяо Чжаня остановиться. Ему хотелось узнать правду, хотя он не верил, что Ибо будет до конца откровенным. Однако то, что в это время он не сможет навредить его сёстрам или кому-то ещё, сделало своё дело — Сяо Чжань подошёл к воротам и спустя миг открыл дверь.       На прекрасном лице Ибо застыл болезненный отпечаток, его брови были нахмурены, а полные губы сжаты. Но встретившись с ним взглядом, Ибо немного просиял.       — Ты человек? — задал Сяо Чжань вопрос, который больше всего волновал.       — И да, и нет, — ответил Ибо.       Услышав подтверждение своей догадки, Сяо Чжань вышел на улицу и прикрыл за собой дверь.       — Рассказывай.       — Прогуляемся? Жители ещё не спят, во всех домах горит свет.       — Боишься, что тебя поймают? — усмехнулся Сяо Чжань.       — Это вряд ли, — ответил Ибо серьёзно. — Ты плохо себя чувствуешь, но вот сейчас гуляешь с приезжим парнем. Это не странно?       — Ты прав.       Они отправились к той же бухте, что и вчера, теми же тропами, однако на пути им не встретился ни один человек, как будто магическим образом у всех находились свои дела. Всё вокруг снова затихло, только ближе к морю волны призывно шумели, облизывая берег.       Подойдя к кромке воды, Ибо опустился на песок, Сяо Чжань же остался стоять, скрестив руки на груди. Он смотрел на горизонт, и ему чудилось, что волны были особенно гладкие, как будто спины неведомых чудовищ перекатывались в воде. Так много вопросов вертелось в голове, но Сяо Чжань не решался их озвучить. Всё это звучало бы как сказка, которой в реальном мире нет места.       — Ты сядешь со мной? — спросил Ибо.       — Нет, — покачал головой Сяо Чжань. Он всё смотрел и смотрел на чёрную воду. Казалось, она вся состоит из блестящих существ, которые двигаются хаотично, и в то же время закономерно, как будто всё ближе подплывают к берегу. — Мне кажется, в воде что-то движется.       — Тебе не кажется, — подтвердил Ибо.       Сяо Чжань глядел рассеянным взглядом, не в силах оторваться от прекрасного и жутковатого зрелища, разворачивающегося в море. Это походило на сновидение.       — Всё море теперь похоже на огромное существо, — проговорил он.       — Да.       Сяо Чжань немного помолчал и спросил:       — И ты знаешь, что это?       Ибо кивнул.       — Они… пришли к тебе? — высказал догадку Сяо Чжань, глядя на гладкие мощные спины, выныривающие из воды.       Он никогда в жизни не сказал бы что-то подобное вслух, однако его голова кружилась, волны зачаровывали, а шум моря словно пытался что-то нашептать, предостеречь или же прогнать, и Сяо Чжаню хотелось сбежать. Развернуться и бежать без оглядки, но ноги его приросли к месту.       — Сядь рядом, — донёсся до него голос Ибо.       Сяо Чжань бессильно опустился на песок и выдохнул, потому что рядом с ним вдруг стало спокойно, все тревоги тут же испарились.       — Что это такое? — спросил он, обернувшись на Ибо.       — Они злятся.       — На меня?       Ибо опустил глаза и качнул головой.       — Они злятся на меня, Сяо Чжань. Потому что я всё сделал неправильно.       — Со мной?       — Мгм. Мой первый раз должен быть с девушкой, но я не устоял.       — Должен? Постой, кто же ты? И кто они?       — Разве это важно? — спросил Ибо. Он взглянул своими чистыми глазами, в которых искрился лунный свет. — Разве важно, как мы зовёмся, если мы делаем это? Монстры, чудовища, звери. Называй, как хочешь.       — Вы… убиваете? Ты должен был убить меня вчера?       — Нет, — на лице Ибо мелькнула улыбка. — Всё намного хуже. Мы лишь доставляем удовольствие.       — Насилуете?       — О нет, обычно девушки сами готовы лечь под нас.       Сяо Чжаня вдруг замутило от этих слов. Он представил наивную Мэй-Мэй или любвеобильную Сяо Линь. Как просто соблазнить девушек, как сложно устоять перед таким, как Ибо.       — Ты молчишь, Сяо Чжань, ты ненавидишь меня прямо сейчас. Ты имеешь на это право. Потому что ночь любви с прекрасным юношей — это не самое страшное.       — Что может быть страшнее поруганной чести?       — Потомство, которое мы оставляем.       — Это…       — Да, у девушек рождаются дети, непременно мальчики. Которые рано или поздно уходят.       — Куда?       — В море. К отцу.       Сяо Чжань потёр лицо, слабо представляя, чтобы в реальном мире действительно существовали морские чудища, о которых в детстве рассказывала бабушка.       — Тогда почему ты выбрал меня? — спросил Сяо Чжань. — Я не смогу родить от тебя ни мальчика, ни даже русалку.       Ибо горько усмехнулся. Он практически не смотрел на Сяо Чжаня, глядел на морские волны, которые крутились всё тревожнее, предвещая бурю.       — Я это знаю, отлично знаю. Но вот уже шесть лун после совершеннолетия я ищу. Передвигаюсь от острова к острову, но не могу найти. Я слышу музыку и танцы, вижу яркие огни вечеринок. Они манят меня, потому что там всегда есть девушки, там всегда есть страсть и желание. Когда я впервые вышел на берег, я был уверен, что справлюсь. Прекрасные девушки тянулись ко мне, улыбались, они готовы были уйти, стоило только позвать. Но я не смог. Все мои братья справились сразу.       — Вас много?       — Много или мало, не знаю. Мы просто есть.       — И кто-то из ваших может быть на пляже? — спросил Сяо Чжань, испугавшись за оставшихся сестёр.       — Нет нужды останавливаться на одном острове. Я и сам должен был уйти вчера, но не смог.       — Так… почему я? — снова спросил Сяо Чжань. — Я ведь парень.       — Я и сам не понимаю. Когда я вышел на берег вашего острова, я не ждал ничего необычного. Заметил яркие огни на пляже, услышал музыку, подошёл. Девушки, танцы, и вдруг ты. Словно молния на безоблачном небе. Меня потянуло к тебе так сильно, что стало плохо. Я не смог себя перебороть. Я пытался, ушёл, жадно вглядывался в местных девушек, чтобы почувствовать к ним то же самое, но… Такого притяжения больше не было. Я перебирал красивые стекляшки, в то время как подержал в руках настоящий алмаз. После этого я сам не понял, как проследил за тобой до дома. Это неправильно, Сяо Чжань. Так нельзя! Цель нашей жизни — оставить потомство. Первый раз — это инициация, я должен был сделать это с девушкой, просто сделать и уйти, но я не смог, — Ибо закрыл лицо ладонями, прячась от моря.       — И они злятся на тебя?       — Они злятся, что я не ушёл. Я должен плыть дальше.       — Почему бы им не выйти и не утащить тебя с собой? Я бы так и сделал.       Ибо рассмеялся, и смех его принес душе спокойствие и облегчение, как будто не было на этой земле ни чудищ, ни обманутых девушек.       — Это братья. Они просто ждут. И мы не разговариваем, мы внушаем друг другу свои мысли. Это сложно, боюсь, человеческим языком этого не объяснить.       — Откуда тогда ты знаешь нашу речь?       — Все мы рождены женщинами. Многие из нас живут с людьми лет до десяти, а затем их призывает море, и они уходят от матери к отцу.       — А ты?       — А меня, — усмехнулся Ибо, — просто выбросили в море, когда мне было, кажется, три года.       — Как? За что? — ужаснулся Сяо Чжань.       — Хотел бы я узнать. Я был слишком маленьким, чтобы вернуться в родной дом и спросить об этом маму. Возможно, она не вынесла позора или не смогла меня полюбить. Я её не виню.       Сяо Чжань взял руку Ибо и сжал её.       — Так ты был один?       — Нет, меня всегда окружали братья, они и обучили меня всему. Мама не знала, что её сын — чудовище, иначе не стала бы выбрасывать в море, мой второй дом.       — Разве ты чудовище? Со мной… я ведь сам вчера хотел.       — Я чудовище от рождения. Я был зачат чудовищем. И это клеймо всегда на мне, — покачал головой Ибо.       — Да, но ты сам сказал, что за шесть дней не нашёл ни одной девушки. Может, ты просто не хочешь?       — Я не хочу, никогда не хотел, — ответил Ибо. — После того, как мама отказалась от меня, мне была противна вся моя сущность. В отличие от братьев, которые воссоединились с морем добровольно, я ненавидел себя. Когда я узнал, что должен делать после совершеннолетия, я рыдал неделю. Братья хотели назвать море моим именем, — улыбнулся Ибо. — Но я должен, — продолжил он уже серьёзно. — Этот долг — смысл жизни. Он выше моих желаний. Это закон.       — Но Ибо!       Сяо Чжань не знал, что можно сказать в этом случае. Он не до конца понимал природу Ибо и его братьев. Кто они? Как появляются? Долго ли живут?       — Ты можешь отказаться? Ведь кто-то уже пробовал?       — Это закон, и мы его не нарушаем. Он… выше наших сил.       — Ибо, но ведь ты сидишь сейчас со мной. На берегу. Ты пришёл сюда второй раз.       — Да…       — Значит, это возможно? Просто останься, не заходи больше в море.       — Нет, так нельзя. Я не могу жить под солнцем.       Море захлебывалось волнами и поддакивало, однако Сяо Чжань возразил:       — Но ведь вы рождаетесь на суше, среди людей? И живёте тут? Значит, солнце тебе не навредит!       — Это… Я не могу даже объяснить. Там, в воде, ты просто знаешь, что по-другому нельзя! Понимаешь? Нельзя выйти из строя, нельзя уйти из рода, нельзя стать человеком. Солнце рано или поздно убьёт, потому что мы выбрали море.       — Неужели никто не пытался?       — Это больно. Мы слышим боль нашего рода, когда кого-то из нас убивают, ранят. Мы слышим чувства друг друга, мы так общаемся. Но однажды я почувствовал настолько немыслимые страдания, что, не выдержав чужой боли, я пошёл ко дну. Потом я узнал, что один из братьев выбросился на берег.       — Что с ним произошло?       — Это произошло днём, ночью его уже не нашли.       — Боль настолько сильная, что вы боитесь уйти?       — Уйти значит выйти из рода. Ты бы смог? Зная, что твои мама и папа, твои сёстры будут испытывать адскую боль?       Они молчали некоторое время. Сяо Чжань пытался уложить всё в голове и не сойти с ума. Только рука Ибо напоминала ему, что он не свихнулся, что всё это происходит на самом деле. Столько мыслей кружилось в голове, и одна была хуже другой. Ему было жалко Ибо, ему было жалко себя.       До него стали доноситься звуки вечеринки и крики чаек, как будто чары Ибо перестали действовать. И от этого появлялось другое щемящее чувство — он не хотел отпускать Ибо. До крика, до слёз. Это было несправедливо. Почему именно он? И почему ему нужно уйти? Сяо Чжань вздрогнул, стиснув чужую ладонь.       — Тебе плохо, Сяо Чжань? — спросил Ибо.       — Да, мне плохо. Почему это произошло со мной? — спросил он.       — Ты ведь сказал, что сам этого хотел? — растерялся Ибо.       — Я хотел, — вздохнул Сяо Чжань и устремил взгляд в горизонт. — Только не верил, что со мной это произойдёт. Когда в двенадцать лет я понял, что меня привлекают мальчики, я смирился, что буду одинок всю жизнь. Я ведь жил на острове, а это позор. Признаться в этом — значит стать изгоем.       — Ты же был на материке? Такой красивый мужчина обязательно нашёл бы своё счастье.       — Возможно, но мне было страшно. Я видел портовых рабочих и интеллигентных мужчин в костюмах. Я видел таких же мальчишек как я, и таких мужчин, как мой отец. Я видел молодых и старых, статных и скромных, сильных и женственных. Но даже представить кого-то рядом с собой мне было страшно, не говоря уж о близости. Меня тянуло к мужчинам, но мысль о большем вызывала тошноту. К тому же мне казалось, что я такой один. Любой мужчина, увидев мой интерес, должен был возненавидеть меня. Я окончил колледж на большом острове, где учились такие же деревенские, как я, и вернулся домой, так и не преодолев этот страх. И тут явился ты, Ибо. Такой прекрасный и неземной, словно ненастоящий. Я видел много туристов, кое-кто из них был ухоженным, кто-то — откровенно красивым, но таких, как ты, не было никогда. И вдруг ты выбрал меня. Мне это не приснилось? Не моих идеальных сестёр, не их подруг, а меня?       — Среди всех звёзд я выбрал Солнце.       Сяо Чжань тяжело вздохнул и обхватил второй рукой ладонь Ибо.       — Но ты уходишь. Какой в этом смысл? Смогу ли я мечтать о чём-то большем, когда уже повстречал тебя?       — Прости, — проговорил Ибо. — Я причинил тебе боль.       — Это была лучшая боль в моей жизни, — печально улыбнулся Сяо Чжань. — Но, наверное, тебе лучше уйти прямо сейчас.       Ибо поглядел на него, задавая немой вопрос.       — Если задержишься, будет ещё хуже, — ответил Сяо Чжань. — И тебе, и мне. Будет больно…       Ибо кивнул. Он несколько секунд молча обдумывал что-то, глядя на горизонт, а затем снова обернулся к Сяо Чжаню.       — Я хочу тебя поцеловать, — проговорил Ибо, сжимая его ладонь.       — Разве могу я отказать?       Тогда Ибо протянул свободную руку и погладил Сяо Чжаня по щеке, легко прикасаясь пальцами и гладкой ладонью. Большим пальцем он погладил нижнюю губу и, приблизившись, обхватил её губами. Свежий запах Ибо сводил с ума, его прикосновения оставляли на коже жгучие следы. Стоило ему приблизиться, как Сяо Чжаня захватило желание. Он вспомнил, как хорошо ему было вчера, какое счастье он испытывал, дрожа от наслаждения.       — Тебе лучше уйти, — проговорил он в поцелуй.       — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — спросил Ибо, придвигаясь ещё ближе.       — Нет.       Ибо обхватил его затылок руками и вдруг принялся целовать жадно, с нечеловеческой страстью. Находясь в его руках, Сяо Чжань растворялся. Ведомый возбуждением, он забрался на его колени и крепко прижался, обнимая его за плечи. Всё, что было связано с Ибо, походило на сказку, его нежность, его ласка и внимание. То, как аккуратно он освободил Сяо Чжаня от одежды, а затем, поглаживая по спине, вошёл в него, рушило все представления о мужчинах. Никто не мог сделать это настолько мягко, настолько приятно. Ни один человек.       Море неодобрительно шумело, нагнетая опасный ветер, в небе носились беспокойные чайки. Все эти звуки и подёрнувшееся белесой дымкой небо слабо интересовало Сяо Чжаня, который понимал, что погода меняется. Только вот ему хотелось после всего, что произошло, исчезнуть, раствориться, сгинуть в море.       Его не заботило ничего вокруг, он медленно двигался, не стесняясь своих стонов, отдавался громко. Сидящий на песке Ибо держал его крепко и помогал подниматься; он кусал его плечи и больно стискивал руки, оставляя тёмные следы на загорелой коже. Каждая клеточка тела Сяо Чжаня реагировала на это всепоглощающее удовольствие, получить которое он никогда не мечтал. И в этот раз он чувствовал по-другому. Ибо был другим, Сяо Чжань был другим, как будто в эту ночь обнажились все их чувства, они не сдерживались и любили друг друга в полную силу.       Сяо Чжань рвано дышал, опаляя дыханием щеку Ибо, он готов был кончить, он шептал:       — Ибо, так хорошо мне не было никогда. И никогда не будет. Спасибо тебе. Спасибо, что вчера ты выбрал меня.       Он сильно-сильно прижался к нему и излился на живот, сотрясаясь мелкой дрожью. В его глазах застыли слёзы, потому что неизбежное расставание после столь яркого оргазма было мучительным.       — Ты достоин лучшего, Сяо Чжань. И я рад, что ты позволил быть твоим, — прошептал Ибо. Он только крепко сжал свои руки, обвивая ими Сяо Чжаня, а затем кончил резкими толчками.       Мокрые от пота они ослабли в руках друг друга и опустились на песок. Вместе с разрядкой пришла сонливость.       — Ты умеешь спать, Ибо? — спросил Сяо Чжань напоследок, чувствуя, как теряет силы.       — Умею.       Он поглаживал Сяо Чжаня по спине, и это было последнее, что тот помнил перед погружением в сон.       Кажется, он прикрыл глаза только на секунду, но в следующий миг он очутился в своей комнате, на своей кровати. Сяо Чжань подскочил, не до конца осознавая, что произошло. Неужели произошедшее вчера ему только привиделось? Ибо и то, как страстно они занимались любовью на тёмном пляже, частые поцелуи и крепкое объятие после оргазма.       Сяо Чжань выглянул в окно и понял, почему всю ночь ему снился дождь, — на улице бушевала непогода. Дождь хлестал по мокрой крыше родительского дома, ветер гонял по двору листья и ветки, всё было залито водой. Серые беспросветные тучи заволокли небо, но Сяо Чжаню было плевать. Он выбежал из своей комнаты, чтобы отправиться в бухту. Вдруг там Ибо? А что, если он ждёт его? Сяо Чжань открыл дверь во двор, как вдруг его кто-то затащил обратно.       — Куда ты, сумасшедший! Не видишь, какой ливень? — воскликнула Сяо Цзинь.       — Мне нужно идти, цзецзе!       — А-Чжань, куда идти?       — Как я тут оказался? Кто привёл меня домой? — спросил он Сяо Цзинь.       — Разве ты не ушёл вчера раньше нас? Не пугай меня, А-Чжань, где ты был?       Сяо Чжань не помнил, как добрался до дома. Ибо не мог его отвести или донести. Или переместить. Ведь не мог?       — Я был дома, дома, — ответил он наконец. — Просто мне до сих пор плохо.       — Я вижу… У тебя жар? Почему твои щёки горят? — взволнованно спросила Сяо Цзинь.       — Нет у меня жара, А-Цзинь, но мне действительно нужно идти!       — Не придумывай! Подожди, пока буря стихнет.       Видя, что сестра настроена решительно, Сяо Чжань только кивнул и вернулся в свою комнату. Тёмное окно и непогода навевали тревогу. Ибо не оставил его одного, отвёл домой, а затем исчез. Он был бо́льшим человеком, чем некоторые известные Сяо Чжаню люди, только не осознавал этого. Он был человечнее собственной матери, которая выбросила его в море. Ибо не винил её, ни за что не винил. Разве обижаются на родителей брошенные дети?       Сяо Чжань свалился на кровать. У него действительно был жар.