It will not go away until our dreams are fulfilled

В такой ливень обычно никого не ожидаешь увидеть у себя дома из посторонних. Как и Кёрк, он тихо сидел и вслушивался как капли бьют по стеклу, но услышав звонок в дверь не мог не подорваться сразу к двери. На лице появилась лёгкая улыбка. Может это пришёл кто-то из ребят с группы? Ларс или Джеймс? Да, вдруг Ларс всё-таки решил посмотреть с ним фильм, который они обсуждали на днях? Это точно скрасило бы настроение в такую мрачную погоду. Но открыв дверь, миловидная улыбка сменилась тихим, немым от страха шоком. Перед Хэмметтом стояла бестия, которую в последнюю очередь он хотел когда-либо ещё увидеть. В мечтах, их последняя встреча состоялась, когда Кёрк был ещё в Exodus. Дэвид Скотт Мастейн. Он бы действительно скотом. Поистине ещё тем животным, с которым никто больше не хочет иметь дело. Кёрк стоял как вкопанный, словно беззащитный оленёнок в свете ярких фар. Руки предательски дрожали, а ком в горле не давал ничего говорить. Дэйв был сейчас истинным воплощением ужаса. Весь промокший, вода лилась ручьём с косухи, и мочила чистенький коврик в коридоре. От дождя волосы не были больше рыжими, это был цвет грязи. Грязь, которая налипала на лицо, и обволакивала дальше шею и плечи. А лицо наоборот было бледнее обычного, истинный цвет смерти. Посиневшие вздыбленные губы и этот пустой взгляд. Мастейн стоял чуть пошатываясь, хотя на деле был готов в любую минуту упасть. Видать опять набухался, да и обдолбался в прибавок. — Покажи… как ты играешь… — Тягуче и низким голосом, смазано промямлил Дэйв, и как хозяин дома попёрся напролом в гостиную. Кёрку оставалось опечаленно хлопать глазками. За что это всё ему?! Дойдя до нужной комнаты, Мастейн распластался по всему дивану, скинул в дальний угол свои грязные ботинки, а недалеко от себя ели как положил косуху. Он запрокинул голову на спинку дивана. Да он ведь совсем скоро уже вырубиться. Сколько ему стоило вдолбить в свои дрянные мозги дури, чтобы в такую непогоду припереться именно к Кёрку? Хэмметт в свою очередь принёс одно из гостевых полотенец, он не знал, им руководствуется сейчас страх или малейшие остатки гостеприимства. Махровое полотенце полетело прямо в лицо. — Вытрись. — Немногословно, чуть приказным тоном сказал Кёрк. Тот, недовольно простонав, всё-таки принялся вытирать патлы, но это больше было похоже не на послушание, а на своеволие своих желаний. Мастейн не стал больше походить на человека, но теперь хотя бы стали узнаваемы рыжие кудри. Они оставались чуть влажными и струились повсюду, причудливо завиваясь, хотелось бы даже потрогать сохранили ли они былую мягкость, но воплотить такие мысли, Хэммет осмелиться лишь в следующей жизни. — Ну? — Что? — Робко протараторил Кёрк, его голос по-прежнему чуть дрожал. — Я блять долго буду ждать?! Я сказал, чтобы ты сыграл мне. — Хэммет вновь неуверенно кивнул, и побежал в комнату за своей гитарой. На самом деле ему хотелось выть, ему хотелось оставить здесь гребаного Мастейна и бежать куда глаза глядят, но что-то ему не давало так поступить… Он вернулся со своей любимой, и на данный момент единственной электрогитарой. Подключил к усилителю, взял, в скользящие от пота, руки медиатор, уже в мольбах хоть бы его не потерять, и коснулся пальцами струн. Почему-то именно это заставляло сердце вновь вернуть нужный ритм. Сыграв пару базовых аккордов полилась нежная мелодия. А чёлка, как хорошо, что волосы начали отрастать! Она позволяла не смотреть на этого подонка и полностью погрузиться в музыку. Выбор сразу пал на соло из «Seek & Destroy», песни с их первого альбома. Кёрк прекрасно мог играть все песни с него, хоть с закрытыми глазами, и не терял всё той же скорости, за что его всегда хвалили ребята. Что же скажет рыжий ублюдок? Надо быть готовым, что ничего хорошего. Прошло минуты три, как Хэмметт начал играть, но для него это время тянулось словно вечность. Дэйв подал какой-то жалкий вой, но по соответствующему жесту, стало понятно, что он просит остановиться. Кëрк снова встал как беззащитный ягнëнок перед злым волком. Подняв взгляд и завидя это нечто, тело вновь начинает предательски дрожать. — Бля, чë встал как вкопанный? Иди садись ëпт. — Мастейн постучал по свободному месту возле себя, приглашая туда сесть. Хэмметт снял гитару и неловко приземлился на предназначенное для него места, сидеть приходилось в очень сжатой позе, так как рыжий был буквально повсюду. Мастейн положил руку за спину того, и лишь приблизился. — Пока… Зывай… Руки. — Звучало уже совсем неразборчиво. Кëрк развернул, демонстрируя, свои ладони. Пальцы Дэйва легонько коснулись жëстких подушечек пальцев. Он тщательно перебирал их, вглядывался, иногда наклонялся даже чересчур низко, что волосы щекотали запястья. Проводил короткими ногтями по своеобразным выемкам, которые остались от гитарных струн. В конце концов, он ухмыльнулся, поворачивая голову, пристально смотря в глубокие карие глаза. — Хах, а я то уж думал, что ты совсем не занимаешься. Может, тебя ещë можно подлатать, но конечно ты и близко никогда не будешь мне ровней. — Такие мерзкие ехидные слова. Мастейн выпрямился, но не отдалился, его дыхание постоянно кажется слишком близким, оно неприятно обжигает кожу. Он обнял за плечо рукой, до этого лежащей на спинке дивана, и притянул к себе, почти заваливая на своë тело. Кëрк смотрел широко раскрытыми, неведующими о своë будущем глазками. Он всë ещë был в ступоре. Не знал куда себя деть. — Хэмметт, я знаю этот взгляд… — Так загадочно прошептал Дэйв, несмотря на едкий запах перегара, что-то заставляла не отстраняться от него. Такая привлекательная опасность. Мастейн резким движением сомкнул свои губы с этими пухлыми, невинно дрожащими. Грубо держал рукой за подбородок, хотя холодные пальцы так и стремились подобраться к шее, к сонной трахеи, и начать душить, наслаждаясь молящими всхлипами. Затяжной поцелуй повторился вновь, только уже с меньшей продолжительностью. Кëрк пытался легонько оттолкнуть его, но рыжий отпрянул сам. Он лыбился, широко лыбился сам себе, понимая, что никто не может ему помешать. Снова прильнул к нежному чувствительному телу. Теперь опускаясь ниже к желанной шее. Оставлял на каждом миллиметре кожи лëгкие поцелуи, ласкал ими. Опускаясь всë ниже, они становились более звучными и явными, губы — влажными и мокрыми. Они липли к коже, смачно отрывались от неë. Снизу вверх Мастейн глянул на Хэмметта, своим мутным взглядом он видел лишь покорность ему. Потирая большим пальцем мокрые участки кожи, Дэйв переходил на ключицы, уже покусывая кожу, оттягивая еë и оставляя на ней красные следы, что расцветали как бутоны цветов. Задев особое походу место, он услышал тихий, гортанный стон, который всë таки вырвался и достиг ушей. Этого было достаточно, чтобы окончательно перестать себя сдерживать. Опускаясь ниже, появилась такая преграда — как футболка. Недолго думая, ткань пошла по швам, со скрежетом её яро драли пальцы, полностью оголяя плечо. — Д-дэйв!.. — Я не хочу, чтоб ты носил это дерьмо. — Как между делом прокомментировал Дэйв, ранее целую футболку с лого «Metallica». И вновь принялся ублажать излюбленное уже тело. Он закрыл глаза полностью отдаваясь процессу, щекотал своими локонами обнажённую кожу. Юркие руки уже пробирались под остатки от футболки, невесомо касаясь рëбер и поднимаясь выше. Дыхание начинало сбиваться, становилось тяжелее. Это вынуждало Кëрка приоткрыть рот и испускать воздух через него, от этого будто всё становилось только громче и пошлее. Поглаживая одной ладонью то самое, зацелованное плечо, вторая ладонь добралась до соска и начинала его касаться резкими движениями, как пальцы не пытались выразить нежность, ничего иного не выходила из-за опьянения. От неожиданности, Хэмметт прогнулся в спине, выгибаясь навстречу таким жарким движения, снова с уст сошел стон, уже более смелый, чем в прошлый раз. Для Мастейна это был знак продолжать. Он вновь взял того за загривок, проминая меж фаланг кучерявые волосы, снова тянет в поцелуй. Теперь это чувствовалось обоюдным слиянием. Никто не мешал Дэйву изучать чужой рот, сплетать свой язык с другим, наоборот, было лишь потакание их желанию. Погладив Кëрка по макушке, рука спустилась к паху. Хэмметт стыдливо посмотрел в глаза напротив, пока ладонь принялась поглаживать промежность. Щëки вспыхнули алым. — О, Кëрки, думал я не замечу? Не пойму как ты во мне нуждаешься? — Снова этот манящий шëпот, переходящий в пол голоса с хрипотцой. Молния оглушающе расстегнулась, бëдра поддались на встречу, и свободно дали стянуть с себя обтягивающие джинсы. Затем с хлëстом были приспущены и боксеры, выставляя на показ стояк. Вся плоть уже была влажной, а из головки сочился предэкулят. Как же предательски было стыдно за себя, что именно эта скотина ввела его в такое состояние. Бледная рука, чуть осыпанная веснушками, принялась дразнить головку, иногда задевая ближайшую чувствительную кожу. Ноги неконтролируемо тряслись, иногда вызывая толчки тела, что всë больше выдавали такое неправильное животное желание. — Чего же ты ждëшь, Кëрк? Ничего не измениться пока ты не скажешь об этом вслух. — И что же ему делать? Оленëнок явно загнан в ловушку. Ему не сбежать. Ему лишь остаëтся терпеть эту пытку. Эту чрезвычайно низкую, опускающую достоинство, но приятную пытку. — Д-дэйв, пожалуйста… — Что? Я не слышу тебя. Ты должен сказать о чëм меня просишь. — Рука скользнула чуть ниже, довольно крепко обхватив член и остановилась. — Дэйв, я умоляю тебя, пожалуйста, подрочи мне. — Пришлось всë таки сказать это вслух, как же немощно он сейчас звучал. — О, такой настрой мне нравится больше. Мне нравится видеть тебя именно таким, понимающим своë положение. Мастейн направил подбородок Хэммета в свою сторону, он вынуждал смотреть себе в глаза и никуда более. Рука расслабилась, и принялась медленно водить вверх-вниз по периметру всего органа, особенно задевая головку, заостряя на ней своë внимание, набирая в пальцы вязкой жидкости, а затем вновь вальяжно размазывая еë по всей плоти. Так как Кëрк не мог отвезти свой взгляд, его реакция была у рыжего как на ладони. Он был перед ним как открытая книга. Дэйв мог видеть когда именно у него расширяются зрачки, когда губы нервно приоткрываются в немом стоне, когда щëки становятся пунцовым, а бëдра вновь просят ласки. Мастейн вновь целовал уже насыщенно алые губы, ускоряя при этом темп. Клал чужую руку к себе на затылок, заставляя путаться пальцы в кудрях, и прижиматься грудью ближе к нему. Краткие стоны уже стали частью этой комнаты. Они тихо, но так страстно вырывались с мокрых уст, с каждым движением кисти вдоль всего члена. Цикл с бешеного темпа слишком хаотично сменялся медленным, в этом был весь рыжий ублюдок, этим он заставлял раз за разом каждый позвонок идти ему навстречу. Дрожь всë увеличивалась, а жидкости становилось слишком много. Каждое движение было всë грубее и вынуждало за собой характерные шлепки о плоть. К хаосу прибавился чрезмерно быстрый темп, теперь Кëрк на себе опробовал как Дэйву Мастейну удаëтся играть столь скоростные соло. — Дэйв! — Красочно сорвалось с соврашëнных губ. Кëрк излился в ладонь, полностью заполняя еë белым семенем. Мастейн ещë несколько раз медленно провëл рукой по члену, поглаживая головку, и вытер сперму об диван. Он в последний раз ввëл трепетные губы в затяжной поцелуй. Затем встал со своего места, шëл так ровно, словно святой трезвенник, забрал ботинки и накинул косуху. Перед уходом Дэйв лишь ухмыльнулся своей той самой лисьей улыбкой, и больше ничего не сказал. Дверь захлопнулась, и Хэмметт остался наедине с тишиной и своим одиночеством. Он не знает будет ли об этом помнить Дэйв Мастейн, но сам Кëрк определëнно не забудет об этом вечере, и точно никому о нëм не расскажет.