2020 год 9 января
Прошло достаточно времени, чтобы отпустить и смириться со своей проблемой, но он не может. Не хочет. Вернуться обратно в родной дом и город не было чем-то желанным. Прошло четырнадцать лет с тех пор как он последний раз был тут. Как только ему стукнуло три, в голову бабушке пришла идея связать жизнь единственного внука с балетом. Ну, а мама не была против. Честно Сону не понимает, почему она так легко оторвала от себя своего ребёнка и отправила в другую страну. По началу было трудно, очень сильно хотелось обратно. Однако, со временем это прошло. Человек привыкает ко всему, вот и он привык. Мама писала и звонила раза так два в месяц, но никогда лично не приезжала на выступления или просто проведать свое чадо. Будучи мальчишкой он плакал в подушку из-за того, что скучает и верил, как глупый несмышленый котенок, что мама приедет и заберёт. А после стало легче и привычно? Да, именно так. А потому, сейчас некомфортно находится, словно, среди чужих людей. Головой понимает, что они связаны кровью, но не сердцем и душой. Как бы странно не звучало, но даже бабушка была роднее что-ли. Хоть он и не любил её. Странно получается, в детстве жаждал внимания родителей, верил и ждал их, а теперь тошно находится даже за обедом или ужином вместе с ними. Внутренний ребёнок сильно обиделся, но по прежнему хочет банального тепла. Вообщем, не поймёт он его, ну ни как. За окном холодно и серо, впрочем, как и на душе. После случившегося Ким на полном серьёзе планировал покончить с собой. В голове всплывают картинки, где он с осколком, от стакана, сидел и пытался не задохнуться в собственной истерики. А потом впивающаяся боль в руки, алая жидкость пачкающая белые простыня и испуганное лицо медсестры. Его тогда спасли. Только, как сам он считает, бессмысленно. Ведь жизнь рухнула, как и мечты. Всё в один момент перевернулось с ног на голову, а не знающий, что делать дальше Сону потерялся. По словам других, это легко, легко отпустить и начать что-то другое, новое. Только вот сам он прекрасно знает — нет. Нельзя так просто забыть и убрать куда подальше то, что занимает все мысли. Не для него это точно. Иронично, что жизнь и вправду продолжается. Словно жестокая шутка судьбы. Как бы хотелось, чтобы сегодня было первое апреля, он обещает посмеется с этого и вернётся обратно к тренировкам. Только вот, теперь ему нельзя этого делать. А всё из-за болей в спине. Даже корсеты, которые должны чуточку помогать с этим не справляются. До ушей доносится стук, а после ещё один и всё затихает. Отвечать нет желания, да и видить кого-то тоже. Дверь отворяется являя силуэт матушки в строгом классическом костюме изумрудного цвета. Цоканье каблуков заставляет поморщиться. И почему не услышал, что она идёт в сторону его обителя? Но это сейчас не важно. Интереснее вопрос, почему она тут? Время только десять утра. В такие моменты к нему никто не заходит. А следовательно, намечается разговор. И Сону уверен, что не абы какой. — Нужно поговорить, — спокойный голос вызывает вальшивое умиротворение. — И о чем же? — сухо, но если честно пофиг. — Не хочешь спуститься в гостиную, — скорее утверждение, нежели вопрос, потому что мама не дождавшись ответа разворачивается к двери. Остаётся только кувнуть и последовать за ней. В голове есть некое предположение, о чем же пойдёт речь. Сидеть дома днями напролёт не есть хорошо. В гостиной тихо. Сидеть с ровной осанкой всегда являлось важным, а сейчас тем более. Спина болит от любых резких движений, да и просто неправильных. Врач предупреждал, что теперь так будет всегда. Сону это возмущало. Ему что всю жизнь с этим мучаться? Молчание угнетает, в горле сухо из-за чего приходится покашлять. Мама воспринимает это, как повод для начала разговора. — Мы обсудили некоторые вещи с твоим отцом и пришли к выводу, что тебе не стоит сидеть постоянно дома, — небольшая пауза, словно затишье перед бурей, — мы хотим отдать тебя в академию. И всё. Не предложение, а утверждение. Отказываться нет смысла, прекрасно знает, что она скажет на это. Да и смысла нет. Сидеть в четырёх стенах не выход. Так и головой тронуться можно. Конечно, Сону не был тем, кого одиночество съедает, наоборот он всегда хотел хоть немного побыть в тишине и наедине с самим собой. Очки немного съезжают и приходиться их поправить. Он не спешит отвечать. Задумывается и просто дразнит женщину, сидящую со сложенными руками на груди. Постояный контакт с родителями уже стоит поперёк горла, может он просто не привык? В любом случае, факт остаётся фактом. И академия обеспечена. Он уверен, всё уже оплачено и подписано. Вопрос только в том, когда он появится в стенах учебного заведения. — Когда? — Послезавтра, — остаётся только хмыкнуть. Ничего нового. Абсолютно. Настроение ухудшается, а голова начинает болеть. Он ничего не говорит в ответ, встаёт и уходит. Нет, он не против, просто неужели нельзя было для начала поговорить с ним? Может он хотел обучаться в простой школе? А тут академия. И каждый второй его узнает, станет расспрашивать, тем самым соль на раны мазать будет. Ну, конечно, если хоть кто-то увлекается балетом. В конце концов ценителей такого немного. Ну в Корее точно. Стоны боли вырываются сами. Руки крепко сжимают кушетку по обе стороны от тела. Массажные движения не облегчают, а делают больнее. Насколько известно самому Киму у него повреждён позвоночник. Не настолько сильно, чтобы стать инвалидом, но достаточно, чтобы помучиться от болей. Вспоминая растерянные выражения лиц врачей злоба подкатывает к горлу. А в мыслях крутится только один вопрос «Что они за врачи, раз с такой проблемой справиться не могут?». Но и ответ есть. Большой риск. Он может ходить, бегать и жить, как полноценный человек, с дефектом в виде боли. Можно попытаться устранить эту проблему с помощью вмешательства хирургов, но не факт, что операция пройдёт успешно, а он не лишиться прелестей простой ходьбы и ощущения своих ног. И именно потому родители и не стали даже рисковать. Из мыслей вырывает новое надавливание и сопровождающие к этому звуки из собственных уст. Завтра, уже завтра он отправляется в свое новое место обучения. Мама вскользь упомянула, что двоюродный брат по папиной линии окончил эту академию и теперь успешный человек добившийся желанного. Но данные слова ничуть не мотивируют или разогревают желание. О чем он желает, так это вернуться в прежнюю жизнь с тренеровками, спектаклями и сценой театра. А академия это предложить ему не может. Ещё одним отталкивающим фактором является осознание, что окружать его будут детишки богатеньких людей, а значит высокомерие, двуличие и возможно травля может ожидать на территории заведения. Как и другие престижные высшие заведения, академия принимает не только богатых детей, но и круглых отличников, а также спортсменов с призовыми местами. Даже спрашивать смысла нет, кого же травят в этом курятнике. Ну, а если он ошибается, то это будет шок для Сону. Корея славится своей культурой и много чем другим, но многим известно про травлю и буллинг в школах. И тут даже не судят по нации, а просто говорят факты. Сону жил во Франции, но наслышан о подобном, да что говорить, если в школе, где он обучался, также такое было. Он не лез, да и не заставал лично подобного, но слышал от одноклассников и других людей, что раза два такое было. К чему всё ведёт? К тому, что спокойное обучение можно отодвинуть на второй план. И лицезреть на обиженных жизнью богатеньких детишек, что свое эго за счёт других поднимают. Чего делать не хочется. После случившегося Сону заметил, что многое начало его раздражать, может он ещё не приспособился к такой жизни? Что очень может быть. Но с лёгкостью может сказать, что хоть один конфликт у него случится. Нет, он не любитель скандалить, просто нервы не к черту. Масаж закончен, корсет туго затянут, а голова пуста. Лучшим занятием может стать просматривание старых спектаклей с его участием и просто других с неизвестными ему людьми. Хорошо заставляет заняться самокопанием и окунуться в обиду на этот мир.****
Просыпаться рано никогда не было любимым занятием. Но опять же привычки есть привычки и уже в шесть глаза открыты и смотрят в белый потолок. Странно смотреть на потолок и понимать, что раньше мог разглядеть любую неровность благодаря стопроцентному зрению, а теперь всё просто белое. Носить очки не было чем-то унизительным, даже красиво смотрелось что-ли? Но все же, почему так много жертв? Зрение, спина, балет.. Этот мир явно решил проверить его на прочность. Тёплый душ приводит мысли в порядок и напоминает, что сегодня он отправляется в социум. Немного волнительно, но это не сравнится с ощущениями, когда готовишься выйти к людям на сцену и показать лучшее выступление, ради которого сидел на диетах (не больше 50-ти килограммов должны были весить девушки, но Сону на гендеры не разделял и тоже к этому стремился) и не спал тренеруясь в поте лица. Это как небо и земля. А спуститься было больно, с ушибами о твёрдую поверхность земли. Конкретной формы не было, просто нужно было придерживаться классики и всё. Белая хлопковая рубашка с чёрными брюками смотрится хорошо, но из-за корсета под низом одежды талия будто стала тонче, а белые кеды образ дополняют. На ботана не похож хоть и в очках, но и на стервозного тоже. Завтрак не лез, поэтому он выпил только апельсинового сока и поспешил уйти в машину и наконец покинуть этот душный особняк. На улице холодно, Корея не славится большими сугробами и снег, если выпадает, то его не много, однако, температура достаточно холодная. Сону пальто даже не застегивает и тёплую обувь надевать тоже не спешит. Поездка занимает минут двадцать — двадцать пять. Средних лет водитель желает удачи и стоит только покинуть салон сразу уезжает. Глубокий вдох как само собой разумеющееся. На парковке много дорогих машин, мотоциклов и обучающихся. Сону спешит попасть быстрее в академию, а не стоять как вкопаный. Липкие взгляды ощущает на себе прекрасно, но отвечать на них не спешит. Остаются только ступеньки и заветная дверь уже в пределах досягаемости, но не тут-то было, в спину кто-то врезается заставляя сморщить лицо от боли. Он готов прямо тут накричать на этого слепого болвана, но сделать этого ему не удаётся, потому что до ушей доносится смех. Обернувшись он обнаруживает милого паренька одного с ним роста, который голову виновато склоняет. А после взгляд цепляется за двоих парней явно старше его самого, их смех, как режущий нож скребущий по тарелке, так же противен для ушей. — Что ржете? Нравится смотреть на то как человек чуть не упал? — злость берётся не пойми откуда, — Это показывает насколько вы жалкие! Бабушка убила бы за такие слова, но её тут нет. Лица идиотов меняются на злостные, хочется ещё сказать им много чего хорошего, но его останавливают за руку. Парень качает головой и тащит за собой в здание, снаружи доносятся негодующие возгласы. — Зря остановил, — стоя возле шкафчиков говорит Ким, наблюдая за новым знакомым. — Они бы просто так тебя не отпустили, — качает тот головой, а после закончив смотрит в глаза. Ян Чонвон очень милый и до безумия похож на котёнка. Оказывается они в одном классе, что не может не радовать. Но непонятно, почему эти тупые парни толкнули его. — Почему они толкнули тебя? — Сону следует за парнем следом, первым уроком у них алгебра, можно рыдать. — Я расскажу тебе позже кое-что, — повернувшись через плечо заверяет, а после идёт дальше, — а пока могу сказать, что сегодня у нас шесть уроков, тебе повезло прийти к нам в четверг. Ага. Только вот эти шесть уроков сущий кошмар. Ладно, не время жаловаться. Спина между прочим болит до сих пор, ну конечно, не пушинка же в неё влетела. Хотя обвинять Чонвона не в чем, он ведь не специально. Столовая забита людьми. Хорошо, что они успели занять свободный столик с Чонвоном. Как выяснилось кормят два раза в день, после второго урока и после пятого. Так и располнеть легко. Поднос с характерным звуком опускается на столик, а после за него садится и сам Сону. Чонвон улыбается, когда он начинает возмущаться на очередь. — У тебя милый акцент, — замечает Ян пережевывая еду. — Я долгое время жил во Франции, из-за этого, — скрывать это от знакомого не хотелось, Сону верит они подружаться. — Вау, круто, а почему вернулся? — Эм, Вони могу я не говорить, просто мы ну.. не совсем ещё друг друга знаем и.. давай я расскажу тебе позже? — обидеть не хочется, но и говорить тоже. — Конечно, конечно, я не настаиваю и сам понимаю, — улыбается показывая свои ямочки. Как выяснилось Чонвон не из богатой семьи, а из среднестатистической, но это не делало его хуже. Сону восхищался им, потому что отлично учиться трудно. Да и посмотрев на него, плохо подумать про него нельзя было. Одет в чистые и выглаженные вещи, которые идеально на нем смотрятся. А ещё у Чонвона красивые плечи. Да и как человек он замечательный, Сону с ним нравится. — Ты обещал рассказать мне кое-что, — ловко переводит тему и вилкой салат перемешивает, ему привычно есть лёгкую и полезную пищу, он и не помнит какой на вкус шоколад. — Вообщем, — Чонвон по сторонам оглядывается, а после вперёд немного наклоняется и Сону это сделать просит и шёпотом, словно секрет страшный рассказывает, продолжает, — в этой академии есть «короли» и они выбирают рандомную жертву и булят пока та не будет молить о пощаде. Есть не хочется теперь вовсе. Как он угадал? Вопрос, но факт остаётся фактом, булинг есть. В голову закрадывается плохая мысль и он спешит её оттолкнуть. — А ты? — Ян на его слова бровь поднимает всем видом показывая, что не понимает его, — Ну.. тебя они достают или булят? — Нет, просто задевают, но на булинг не переходят и публично не объявляют меня своей нынешней целью, — жмёт плечами. Легче не становится. Они унижают и задевают, но не называют своей жертвой? Нелогично и несходится. Сону нос морщит и думает, как бы ему своему новому знакомому помочь. Глаза Чонвона расширяются, когда он за спину Сону смотрит, что очень напрягает. Столовая затихает, а Сону на мгновение глаза закрывает и обещает, если они что-то скажут Чонвону, он за него заступиться. Сам не знает откуда в нем столько геройства и желания помочь человеку, которого знает от силы часа три. Но это несправедливо по отношению к Вони. — Наш малыш Ни-ни нашёл друга, серая мышка захотела в свет? — доносится из-за спины. Всё, это конец. Сону заставит извинится перед Чонвоном всех этих гадов.