Последствия

      Определённо, победа в турнире даршанов была невероятно неожиданной даже для самого Кавеха. Выпускник Кшахревара мечтал о подобном всю свою жизнь — вот только события в самом финале турнира не оправдали практически ни одной надежды архитектора. Весь призовой фонд, который Кавех ранее планировал потратить на погашение своих долгов и покупку дома, юноша отдал на благотворительность, а диадема, которую должны были водрузить на его голову во время торжественной церемонии награждения, была разбита… Ну, разве что эксклюзивная карта досталась в итоге Кавеху. Но и она не могла помочь по-настоящему юноше.       «Зато Сайно был очень рад её получить, — с улыбкой думал Кавех, подмечая блеск в столь любимых алых глазах. — Да и получилось угостить ребят… Наверное, всё и не так уж плохо».       Архитектор был доволен и таким исходом: он закрыл долг на этот месяц, сводил Сайно — ну, ещё вместе с тем и небольшую компанию из Тигнари, Коллеи, Путешественника и Паймон — в таверну, а также исполнил мечту собственного отца, ведь всё-таки смог победить в турнире.       — Тяжёлый был день… — оперевшись локтями о поручни на небольшом балкончике таверны, Кавех хмыкнул тихо и улыбнулся уголками губ, подставляя лицо под прохладный вечерний ветерок и наслаждаясь стрекотом сверчков.       — …Нам пора поговорить, — Сайно возник рядом с архитектором словно из ниоткуда. Руки его были сложены на груди, светлые брови сдвинуты к переносице, а алые глаза стреляли недовольно в сторону замершего от неожиданности Кавеха.       — Я так понимаю… это не вопрос.       Генерал махаматра, хмыкнув тихо, подошёл к юноше лишь ближе и поднял взгляд выше, сталкиваясь с растерянными глазами архитектора.       — Если хочешь поздравить меня с победой в турнире, то давай в другом месте, хах? — пошутил Кавех в попытке сделать атмосферу вокруг менее напряженной, но, услышав короткий рокот со стороны махаматры, послушно притих, немного нервно поглядывая теперь на юношу перед собой.       — Я не стану говорить ничего про то, что ты отдал всю призовую мору на благотворительность, — Сайно слегка приподнял козырёк собственного необычного головного убора, чтобы лучше видеть собеседника, и продолжил: — но ты всё ещё продал эксклюзивную карту практически за бесценок и…       — Ты отдал мне миллион моры! Миллион! — взвился Кавех, хватаясь за чужое плечо и с отчаянием заглядывая в ярко-алые глаза юноши.       — Эта карта может стоить больше. Сейчас я даже это не беру в расчёт, — отмахнулся махаматра. — Ты потратил большую часть суммы на погашение долгов в этом месяце, но вот остальное вместо того, чтобы попробовать накопить или использовать для собственного блага, потратил на ужин для меня. И даже не думай убеждать меня в том, что ты хотел порадовать остальных ребят, я всё понял сразу, — Сайно дёрнул верхней губой, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, а после вздохнул тяжело.       — Разве я не могу хоть раз угостить своего парня и его друзей ужином? — Кавех откровенно стушевался под чужим внимательным взором и попытался улыбнуться махаматре ласково. Только вот в ответ Сайно помрачнел сильнее и сжал губы в тонкую полоску.       — Что не так? — сдался Кавех, закидывая руку слегка назад и устало потирая заднюю сторону шеи. — Я не понимаю, правда…       — Тебе нужна помощь, но ты не желаешь её принимать. Даже от своего парня, — прямо ответил Сайно, решив быть откровенным с архитектором. — Я уже давно мог бы помочь тебе с долгами, ты знаешь — махаматре платят достаточно, вот только каждый раз, когда я пытаюсь дать тебе моры, ты отнекиваешься и спешишь скрыться из виду. И, чёрт, я не понимаю, к чему такое упрямство!       — Ты же знаешь, — Кавех улыбнулся натянуто и грустно вздохнул, — мне совесть не позволит взять у тебя денег на погашение долгов…       — Будешь и дальше упрямиться? — закатил глаза Сайно, раздражённо цыкая. — Кавех, мы вместе уже больше полугода, но ты до сих пор считаешь, что не можешь просить моей помощи?       В ответ архитектор лишь отвёл взгляд в сторону и слегка опустил голову, стараясь не смотреть махаматре в глаза.       — Знаю, тебе пришлось очень тяжело, а теперь вовсе нужно разгребать множество проблем и долгов. Но ты не обязан нести весь этот груз один, особенно, когда рядом есть человек, которому ты не безразличен, — Сайно заметно смягчился в голосе и осторожно протянул руку вперёд, касаясь нежно ладонью бледной щеки архитектора и мягко проводя по ней кончиками пальцев. — Я не могу спокойно смотреть на то, как ты мучаешься. Я хочу помогать тебе, как своей поддержкой, так и морой. Чем угодно, лишь бы ты был счастлив…       — Я понимаю тебя, — поддавшись секундному порыву, Кавех прикрыл глаза, позволяя махаматре ласкать себя по щеке, но после с тоской взглянул вновь на Сайно. — Но и ты пойми меня. Я не могу погасить все свои долги за твой счёт, ведь я сам виноват в том, что они у меня вообще есть. Я… Не хочу впутывать тебя в свои проблемы и беды.       — Ну, да, конечно! — Сайно тихо зарычал и убрал руки от архитектора, складывая их затем на своей груди, не зная, куда можно деть те ещё. — Ты отказываешься от моей помощи, не согласен переехать ко мне, хотя ваши с аль-Хайтамом тёрки тебя временами просто доводят. И ты каждый раз говоришь о том, что не хочешь доставлять мне проблем, беспокоишься о каждой мелочи, способной мне как-то навредить, но при этом совсем забываешь о себе. И ни на секунду не задумываешься о том, как мне больно осознавать, что я ничем не могу помочь!       — Сайно, я…       Замечая потемневший окончательно взгляд махаматры, Кавех предпочёл закусить губу и замолчать, слегка опуская голову. Архитектор понимал прекрасно — его парень прав. Сайно имел полное право беспокоиться и заботиться о Кавехе в ответ, но отчего-то архитектора каждый раз, когда махаматра пытался оплатить его покупку в ларьке или всучить горстку моры, грызла и ломала изнутри собственная совесть.       — Думаю, мне стоит пойти домой… — Кавеху хотелось скорее скрыться от столь любимых глаз. Через пару дней архитектор обязательно найдёт Сайно и извинится перед ним, вновь будет выслушивать лекцию раздраженного и обеспокоенного махаматры, но сейчас он должен уйти прочь и позволить себе вновь погрязнуть в собственном отчаянии.       — Сегодня ты переночуешь у меня, — вздрогнув, как от удара, Кавех поднял на юношу взволнованный взгляд, но Сайно был непреклонен, как и всегда. — И это не обсуждается.       Архитектору не оставалось ничего, кроме как согласиться и покорно последовать за махаматрой в сторону его дома.

***

      Конечно, дома у махаматры Кавех был далеко не первый раз. Архитектор часто приходил сюда, да и оставался на ночь — что тут скрывать, но в этот раз случай был немного другим, и Кавеху было как-то неловко находиться сейчас один на один с Сайно. Недавний разговор был ещё явно не окончен, и архитектор искренне боялся его продолжать.       — Мы оба очень устали на турнире, так что пойдём спать? — практически сразу, только заметив чужое волнение, предложил Сайно юноше, а после протянул тому сменный комплект одежды подходящего архитектору размера, который махаматра уже давно стал держать на одной из полок в своём шкафу.       В этот раз Кавех даже не думал спорить с парнем, пошёл послушно переодеваться, а после, выполнив все водные процедуры, занял одну из половин кровати в чужой спальне. Сайно вскоре присоединился к тому — молча лёг на другой части постели и замер, вынуждая архитектора мучаться от собственных размышлений.       «Спит или ещё нет? Стоит ли поговорить? А если он слишком сильно обиделся? Нам точно нужно поговорить, но, чёрт, мне страшно возвращаться к этому разговору…»       При всём этом Кавех спустя какое-то время успел всерьёз задуматься о том, что ему, наверное, стоит обнять Сайно, дабы не лежать и дальше бревном, вот только архитектор не успел даже повернуться к юноше.       Махаматра спустя многие минуты молчания издал непонятный звук, напоминающий рычание дикого зверя, резко подорвался со своего место и затем в долю секунды забрался на Кавеха, седлая его бёдра, а после опускаясь чуть ниже и фиксируя чужие ноги. Руки Сайно опустились поспешно на пояс чужих шаровар и потянули их вниз, спеша избавить архитектора снизу от одежды. То, с каким остервенением потом генерал махаматра нырнул под бельё мужчины и, обхватив пока что ещё вялый член, наклонился ближе к нему, даже как-то напугало застывшего от непонимания ситуации архитектора.       «Сейчас откусит…» — мелькнула в голове глупая шутка, но Кавеху, как оказалось, сейчас было как-то не до смеха.       Архитектор попытался приподняться и отстранить Сайно, но в ответ махаматра прорычал предупреждающе:       — Лежать.       Кавех не рискнул ослушаться чужого приказа и замер, взволнованно подрагивая и неотрывно наблюдая за действиями главы матр.       Сайно выглядел весьма разозлённым: глаза прищурены, брови немного сдвинуты к переносице, а из-за губ выглядывали слегка заостренные белые клычки. Архитектор сглотнул тяжело и немного даже поёжился от того, каким взглядом его одарил махаматра — и тогда Сайно замер, поменялся в лице моментально и заметно смягчился, отчего заработал от Кавеха тихий выдох.       — Извини, — пробормотал махаматра тихо, осторожно касаясь губами бледного живота с проступающим рельефом мышц. Сайно вмиг успокоился — и стал тут же «белым и пушистым», отчего поглаживал мягко ноги и бока любимого человека, оставлял на его прессе дорожку аккуратных поцелуев и смотрел с лаской во взоре на Кавеха из-под мешающей чёлки, вызывая у мужчины и заодно его тела ответную реакцию.       — Что ты делаешь? — поинтересовался тихо архитектор, а после, стоило махаматре нежно и дразняще погладить его пах своими тонкими пальцами, зарделся смущённо. Смуглые пальчики не спешили никуда уходить и продолжили касаться жарко всех чувствительных мест, пока план в голове генерала матр вырисовывался всё ярче.       — Раз ты не хочешь принимать мору за ту карту, — Сайно усмехнулся, сверкнул глазами хитро и горячо вдохнул запах чужого тела, отдающего ароматным цветочным мылом, которое архитектор сам купил в дом махаматры. — То я отплачу тебе другим способом…       В ответ Кавех икнул удивлённо и округлил глаза, уставившись поражённо на махаматру. Сайно засмеялся глухо, растягивая губы в очаровательной улыбке, встретился взглядом с Кавехом, а затем, не заметив в чужих глазах отказа, устроил свои руки на бёдрах архитектора удобнее. Ладони махаматры прошлись дразняще по бледной коже, большие пальцы стали оглаживать жарко у основания ещё пока вялого члена любовника, а после обхватили чувствительную плоть в плотное кольцо и прошлись по всей длине вверх-вниз, вырывая у лежащего на постели мужчины тихий неуверенный стон. Член архитектора стал постепенно отзываться на приятные ласки, а сам Кавех не мог оторвать взгляда от того, что творилось внизу. Замечая на себе чужой жаркий взор, Сайно сглотнул тяжело, облизнулся жадно и на пробу прижался губами к аккуратной алой головке поднимающегося возбуждения архитектора, мягко целуя твердеющую плоть. Махаматра глубоко вздохнул, прикрыл глаза на мгновение, а затем осторожно пустил небольшую струйку слюны из собственного рта, чтобы увлажнить нежную кожу для дальнейших движений рукой.       — Ну, что, хорошо смотрюсь? — поинтересовался махаматра, на секунду поднимая взгляд на лицо светловолосого любовника.       Раскрасневшийся и взъерошенный Кавех смотрел на него потемневшими от прилившего возбуждения глазами, подрагивал слегка и комкал заведённо в ладонях простыню под собой. В ответ на такую реакцию Сайно заурчал довольно и стал медленно и методично водить всей ладонью по всей длине чужого члена, демонстрируя архитектору во всей красе, как смуглые пальцы скользили по твёрдому стволу, размазывая слюну вперемешку с природной смазкой. Кавех не мог оставаться равнодушным к подобной картине, а потому громко несдержанно застонал, на мгновение прикрывая глаза и откидывая голову назад, но безоговорочно послушно потом возвращая свой взгляд на прежнее место. Архитектор отчаянно хватался за простыню, тянул белоснежную ткань на себя, но, чем больше мужчина смотрел на ласкающего его махаматру, тем сильнее становилось желание коснуться его нетерпеливо. А стоило Сайно, хитро улыбнувшись, закрыть глаза и обхватить губами плотно покрасневшую головку чужого возбуждения, как Кавех не выдержал — приподнялся слегка, нырнул пальцами в мягкие волосы главы матр и сжал белоснежные пряди жадно.       — Ч-чёрт, Сайно, ты… Как ты вообще можешь так меняться за такое жалкое количество времени, ты… О, Архонты! Только не останавливайся!       Голос предательски задрожал, когда губы махаматры сомкнулись вокруг возбуждения сильнее и скользнули ниже. Сайно отстранился на мгновение, вдохнул глубоко, лизнул жарко языком по всей длине твёрдой плоти, а после вновь обхватил член архитектора губами и на этот раз заглотнул его глубже. Смуглые пальцы аккуратно придерживали ствол у основания и медленно надрачивали его, водя снизу-вверх до того места, где останавливались губы махаматры.       Кавех практически был готов выть и скулить от всех этих приятных ощущений и зрелища, представшего перед его глазами. Сайно сейчас выглядел столь завораживающе и обворожительно, что у архитектора кровь к члену приливала только сильнее: веки махаматры невинно трепетали, опухшие губы были соблазнительно растянуты вокруг чужого возбуждения, на смуглых щеках появился аккуратный румянец, а белоснежные волосы растрепались окончательно, лезли в глаза и явно мешали юноше. Кавех опустил ладонь чуть ниже и заботливо заправил лезущие всюду пряди за ушки любовника.       — Ах, Сайно, как же… Как же ты хорошо это делаешь, Архонты, — архитектор застонал глухо, открыто любуясь тем, как юноша двинулся ниже, вбирая возбуждение глубже, а затем отстраняясь, чтобы глубоко вдохнуть.       Сайно сглотнул скопившуюся во рту слюну, провёл ладонью по всей длине чувствительной плоти и вновь прижался к ней губами, подался вперёд, насаживаясь практически до самого конца и едва касаясь кончиком носа чужого лобка, но закашлялся и поспешил отстраниться, дыша тяжело и смаргивая скопившиеся в уголках глаз слёзы.       — Эй, эй… Тише, зачем так резко? — Кавех обеспокоенно потянулся к возлюбленному, нежно стёр со смуглых щёк влажные дорожки и заглянул в алые глаза внимательно. — Ты не должен брать глубже и давиться… Мне всё и так очень нравится. Сайно, мой цветок…       Махаматра вытер край губ тыльной стороной ладони, прищурился довольно, когда подрагивающая ладонь архитектора приласкала его по щеке, а после кивнул коротко и вернулся к своему занятию. Больше Сайно не пытался брать глубже — вместо этого он оставлял влажные поцелуи по всей длине члена Кавеха, водил по нему немного шершавым языком, периодически насаживался на чужое возбуждение до середины, обволакивая его плотным кольцом своих губ, и не забывал помогать себе руками. Смуглые пальцы надрачивали у основания, сминали поджатые яички, прижимая их ближе к паху мужчины, а позже ослабляя хватку и перемещаясь на нежную кожу с внутренней стороны бёдер.       — Сайно… — горячо выдохнул Кавех, закатывая глаза и поглаживая кончиками пальцев затылок махаматры.       Архитектор всё меньше понимал, где он находился: перед глазами то плыла вся комната, то сверкало самое настоящее звёздное небо. В реальность юношу возвращали одни только непристойные влажные звуки, доносящиеся снизу от действий махаматры, и светлая макушка, старательно двигающаяся у бёдер мужчины.       — Мг… Чёрт, я на грани, Сайно… Сайно-о!       Имя махаматры было растянуто в особенно громком стоне. В ответ Сайно лишь ускорил движения рукой, обхватил губами алую головку чужого возбуждения и прикрыл глаза, терпеливо позволяя Кавеху в отчаянии вцепиться в свои волосы и задрожать всем телом, бурно кончая.       — Чёрт, Сайно, чёрт… — едва успев прийти в себя, архитектор поспешил дрожащими от пережитого оргазма руками отстранить юношу.       А когда Сайно без лишних слов поднялся выше, прижался к ноге мужчины собственным возбуждением и показательно сглотнул, приоткрывая затем рот, Кавех застонал глухо и обнял махаматру крепко, касаясь жадно губами его шеи.       — Ты не должен был…       — Ещё раз скажешь похожую фразу — и я тебя побью.       Смуглые бёдра красноречиво прижались к ноге архитектора сильнее, отчего Кавех тихо засмеялся и скорее скользнул руками под пояс одежд любовника, продолжая при этом целовать его в шею жарко.       Сайно хватило не так много времени на то, чтобы излиться с тихим стоном следом за партнёром. Всё это время махаматра был невероятно заведён и разгорячён, отчего нескольких движений рук архитектора ему хватило сполна, чтобы достичь своего конца.       Расслабленного и утомлённого главу матр Кавех поспешил уложить заботливо на постель и подать ему затем воды, дабы Сайно смог прополоскать рот, а там и напиться вдоволь, унимая небольшое раздражение на языке.       — Ну и что это было?       Сайно глянул на него лениво из-под полуопущенных век и ответил лениво:       — Я приласкал тебя ртом.       — Я про то, что ты готов был откусить мой член, а не приласкать!       Развеселённый махаматра прыснул в кулак, а после выразительно глянул в сторону чужих бёдер.       — Ну, не откусил же. Да и не думал как-то. Я просто… был очень зол. Похоже, немного переборщил, прости. Ты, кажется, даже испугался, так что, правда, прости меня…       Отчего-то чужие извинения ударили больно по сердце и душе архитектора.       — Всё в порядке? — Кавех взволнованно заглянул в алые глаза, устраиваясь рядом с махаматрой на постели и смущённо краснея от одного только воспоминания произошедшего минутами ранее.       — Да. И так будет и дальше, если ты не станешь злить меня, — промычал Сайно, довольно щурясь и коротко зевая после. Архитектор в ответ нахмурился непонятливо, чем вызвал у юноши тихий вздох. — Кавех. Я ведь генерал махаматра. И, в конце концов, твой парень, твоя вторая половинка. Ты можешь на меня положиться, поэтому мы завтра проснёмся, позавтракаем, ты заплетёшь мне те забавные косички, и потом мы будем вместе думать, что делать с твоими долгами и проблемами.       — У меня нет выбора? — Кавех дёрнул губами в нежной улыбке. Его взгляд скользил по взъерошенному и расслабленному Сайно, что уже начинал зевать и жмуриться сонно, а сердце отзывалось нежным трепетом — в кои-то веки захотелось просто поддаться соблазну и позволить кому-то вмешаться в собственную жизнь…       — Именно, — пробормотал Сайно, пряча лицо в плече возлюбленного и урча что-то едва слышно.       Было невероятно страшно сделать этому нежному и ласковому — как его видел сам Кавех — парню больно, доставить ему лишних проблем и затянуть в тот тёмный омут, в котором архитектор погряз с головой. Вот только Кавех знал прекрасно — Сайно не отступит. Будут ещё ссоры, споры и разборки, махаматра будет настаивать на своём до последнего и при этом… ни за что не оставит архитектора одного.       И раз Кавех больше не один… то, правда, почему бы просто не позволить другому человеку идти с ним по одному пути, крепко держась за руки?       — Не могу спорить с тобой, моё золото.