Сплошная субординация

Псионичка разглядывала своё отражение в большом зеркале, поправляя обтягивающее чёрное платье. Сегодня более-менее приличное, в пол и с одним длинным рукавом. Строгий пучок и элегантный макияж со стрелками идеально дополняли образ, и Лу, как это происходило перед каждым выходом в свет, едва узнавала себя. Раздался короткий стук в дверь, после чего в комнате появилась Даниэль. — Просто красотка, — заключила секретарь, окинув девушку оценивающим взглядом. Лу и самой подобные преображения начинали нравиться. Если бы кто сказал год назад, что она не реже раза в неделю будет так наряжаться, ещё и получая удовольствие от процесса, псионичка непременно посоветовала бы этому человеку проверить голову. А теперь… Было, правда, небольшое «но», по-прежнему малоприятное и раздражающее. И это «но», на сей раз представленное новенькими лодочками на тонких шпильках, уже ожидало Лу в презентабельной обувной коробке. — Когда уже в моду введут сочетание платьев, скажем, с кроссовками? — в шутку заныла Рид, сетуя на длину каблука. — И не надейся, — хихикнула Даниэль в ответ. — Это останется нашей с тобой участью до конца дней. Лу едва различимо буркнула что-то не очень цензурное и втиснула правую ногу в узкую туфлю, скривившись от неприятных ощущений. — Уверена, что размер мой? — хмуро уточнила она у секретаря. — Спрашиваешь об этом через раз, — Даниэль пожала плечами. — Твой, как и обычно. Воздержавшись от очередной бессмысленной реплики и каких бы то ни было попыток протестовать, Лу лишь набрала в грудь побольше воздуха и крайне выразительно вздохнула. В конце концов она закончила с обувью, сумела принять устойчивое положение и покинула помещение в сопровождении Вейсс. Приор и Кей, заранее собравшиеся и уже готовые ехать, терпеливо ждали женскую половину коллектива на диванах. Девушка цокала по коридору, усиленно игнорируя дискомфорт в ногах. Вроде бы прошлась немного и привыкла. Впереди скрипнула одна из дверей — из своего кабинета показался Баретти с какими-то документами. Даниэль прошествовала дальше, а Лу непроизвольно замедлила шаг и выпрямилась. — Гектор, — она поприветствовала начальника чинным кивком. — Добрый день, — сдержанно ответил Баретти, остановившись напротив псионички. Мужчина неспешно её рассмотрел, на мгновение задержав взгляд на оголённом плече, затем на разрезе до середины бедра. Выражение лица, однако, оставалось подчёркнуто безэмоциональным. Лу заметила, но молчала. Был бы это Гюлер с его похабными предложениями и улыбками извращенца, она непременно отыскала бы в своём лексиконе пару крепких словечек. Не впервой. Но сейчас получилось только неловко поправить прядь волос, кашлянуть и в попытке нарушить смущающую тишину спросить: — Поедете сегодня с нами? — В этом нет необходимости, — он отрицательно покачал головой и быстро заморгал, стараясь сосредоточиться на диалоге. — Как вам платье, удобно? Рид слегка опешила. И давно они с Гектором начали на досуге обсуждать её гардероб? — Нормально, — девушка отзеркалила его равнодушную физиономию. — Что, сами выбирали? — Не в моей компетенции, — начальник подавил саркастичный смешок. — Получше того, в чём я ходила на приём к Сарду, — продолжила псионичка. — Что угодно будет лучше того пошлого ужаса. — Лу… — Знаю-знаю, это часть моей работы, — она изобразила, как закрывает рот на замок и выбрасывает ключ. — Молчу. Баретти сделал шаг навстречу, чуть-чуть наклонился к уху Лу — размеренное дыхание опалило женскую шею. Начальник охраны понизил голос: — Я хотел сказать, что вам очень идёт. Произнесённое тихо и почти что скороговоркой, оставившее девушку в замешательстве. Гектор в ту же секунду развернулся и устремился к служебным помещениям, а Рид бросила потерянный взор в сторону приёмной, где уже давно расположились остальные коллеги.

***

Мероприятие затянулось надолго — в здание Инквизиции Мартен и его охрана вернулись уже за полночь. Приор коротко попрощался с каждым из подчинённых и направился к себе, куда-то спешащий Кей откланялся минутой позже. Лу, злобно ворча себе под нос, поковыляла к дивану. — Минуту, я найду пластырь и какую-нибудь мазь, чтобы обезболить, — Даниэль, замученная чувством вины, сразу же засуетилась. — Чтобы это обезболить, нужен пистолет, — простонала псионичка. — Давай быстрее, молю. Секретарь унеслась в свою комнату так резко, что подол её платья взвился над полом. Лу жалобливо посмотрела ей вслед и наконец скинула злосчастные туфли, сдерживаясь, чтобы не отшвырнуть их к противоположной стене. Девушка попыталась прикоснуться к покрасневшим ступням, зашипела и отдёрнула пальцы. Не обувь, а оружие массового уничтожения, честное слово. А ведь некоторые отдавали за него свои кровные, причём в несуразных количествах. Зачем — это для Рид оставалось одной из тайн человечества. Невдалеке зажёгся ещё один источник света, отвлёкший Лу от не особо увлекательных новостей на экране мобильника. — Выглядите уставшей, — псионичка разобрала негромкий басистый голос, вскоре обнаружив рядом с собой и его обладателя. «А он вообще когда-нибудь бывает дома?» Баретти присел около Лу, всем своим видом источающей глубокое страдание. Он осведомился: — Всё в порядке? — Да, не беспокойтесь. Просто туфли, — её гримаса говорила сама за себя, — оказались не самым удачным выбором. Гектор не смог не отметить, что последние слова девушка подбирала в течение нескольких секунд, но в итоге вполне органично заменила ими красноречивую ругань, вертящуюся на языке. Старалась. — Сочувствую, — он попробовал участливо подбодрить, а затем помолчал и неожиданно добавил: — Лу, знаете… Вы изменились с момента нашей первой встречи. — В каком смысле? — непонимающе выдавила Рид. — Более женственной стали, что ли. Статной. Элегантной, если хотите. И дело здесь даже в платье, — мужчина говорил степенно, вкрадчиво, а Лу неосознанно придвинулась к нему не то с целью лучше расслышать, не то… «Крэп, крэп, крэп. Что ты несёшь такое? И какого хрена мне… приятно это слышать?» Слова Баретти, какие-то спонтанные и нескладные, не шли в сравнение с елейными, вычурными комментариями, которые частенько отпускали в сторону охранницы Приора высокопоставленные гости приёмов. Но если на последних Лу реагировала натянутой улыбкой и желанием слинять куда подальше, то Гектору удалось всколыхнуть в ней неподдельную признательность и… Это самое «и» несколько настораживало и пугало. Они вдруг оказались в совершенно непозволительной близости. Воздух подёрнулся новым запахом — перемешались свежие, травянистые духи Лу и терпко-древесный одеколон Баретти. Псионичка всеми силами искала объяснение, следила за мимикой Гектора, пыталась считать его эмоции. Взгляд мужчины тем временем замер на её губах, будто бы тот деликатно спрашивал разрешения. Последний шанс остановиться и не совершить ошибку. Притяжение становилось почти осязаемым. Неправильно. Немыслимо. Нельзя. Однако влечение пробирало всё сильнее, а выстроенная из принципов и правил стена уже трещала по швам. — Если это был комплимент, то… — Рид перешла на глухой шёпот. Закончить ей не дали. Первое касание губ вышло осторожным и почти нежным. Второе — уже напористее. Все чувства, запутанные и не до конца понятные, выплеснулись в непродолжительный, но трепетный поцелуй. Ухоженная мужская щетина щекотала подбородок Лу, псионичка слегка выгнулась, напрочь позабыв о болезненно ноющих ногах и прочих жизненных перипетиях. Она открыла глаза, когда Баретти уже отстранился — едва ли не отшатнулся — на безопасную дистанцию. Медленно приходя в себя, девушка огляделась по сторонам. Возмущённых криков Даниэль не было — значит, секретарь всё ещё копошилась в аптечке. Тем лучше. Начальник охраны неестественно приосанился, словно его прямо в эту секунду стыдил сам Мартен, и смотрел как-то отсутствующе, безжизненно. — Я не должен был, — сурово начал он. — Мы… Мы не можем. «Неужели настолько не понравилось?» — некстати промелькнуло у Лу в голове. — Не можем что? — решила переспросить девушка, напустив на себя максимум безразличия; выдавал её только лёгкий румянец на разгорячённых щеках. — Ничего. Я начальник, вы моя подчинённая. И, пожалуй, нам стоит вернуться в более строгие рамки субординации, — хрипло отчеканил Баретти, — мадемуазель Рид. Не то чтобы Лу успела что-то себе напридумывать, но укол странной досады ощутила вполне отчётливо. Что ж, не уволил, и на том спасибо. — Я поняла вас, месье, — холодно процедила она, выделив последнее слово. — Я предельно вас поняла.