Аутсайдеры / The Outsiders

За всем этим находились два файла, прикрепленные скрепками к задней стороне папки. В первой была фотография друга Левиафана, Арнольда Наварро. Бывший сальтадорец, солдат и отец, который накачивался наркотиками, поставляемыми Renegades, чтобы выполнять их самые грязные задания и выходить невредимым. Уместно, что раздел «тактика» был пуст: Арни был известен тем, что набрасывался на своих врагов и убивал их меткими выстрелами, не нуждаясь в тактическом позиционировании. О его друзьях, родственниках и мотивах в досье было сказано немного, и Левиафан знал о проблемах, которые мучили его друга из-за постоянных манипуляций со стороны его организации. И последним был Игорь Драгинвич. Левиафану не нужно было читать о себе, он позволил дамам заглянуть в досье, но это было не то, к чему он любил возвращаться. Он был ледяным человеком, зомби. Человек, который должен быть мертв и похоронен почти через сто лет после смерти, но каким-то образом он все еще дергался, какой-то тупой сукин сын решил, что это умно — вернуть человека к жизни. И из всего этого ему не оставили выбора, кроме как сражаться за Renegades. Не потому, что они держали его в заложниках, а потому, что это было не так. Они были единственными, кто не был настолько глуп, чтобы враждовать с ним. И в глубине души Левиафан представлял, что они не настолько глупы, чтобы выследить его, и не настолько глупы, чтобы позволить ему уйти с этим делом. Двое других, Линкс и Тесс, прекратили листать файл и посмотрели на своего товарища. — Ты… должен быть мертв? — спросила Тесс. — Я очень даже живой. — Нет, я понимаю, что ты жив, но… черт возьми. А я-то думала, что я — цирк уродов… — К сожалению, они играют с твоей жизнью так же, как и с моей. И ты, Линкс. Они наверняка сделали что-то невообразимое и с тобой, я знаю это. — Я не хочу говорить о себе… — Линкс замялась. — Если нам когда-нибудь попадется файл с моим именем, я все объясню. Но до тех пор, я… я не думаю, что хочу, чтобы меня знали такой, какая я есть. *** Линкс сидела, смотря в папку, когда Левиафан встал и ушел. Она представляла, как он будет лечить свои раны, полученные от своей бывшей команды. В каком-то странном смысле она уважала и даже восхищалась их шуточным общением, зная, что если она когда-нибудь столкнется с Зеленым Вороном, один из них убьет другого и не скажет ни слова. Возможно, дружеское подшучивание между бывшими союзниками смягчало боль от предательства, а может… это было просто чтобы обезоружить друга, напомнить ему, что он все еще настроен дружелюбно, заставить его замешкаться, чтобы не выстрелить в ответ. Черт, если Мираж пыталась сделать именно это, то у него получилось. Левиафан колебался больше, чем следовало, и получил две пули, одна из которых легко могла бы попасть ему в череп, если бы Мираж не затаила на него обиду. Больше всего на свете Тесс думала о его положении. Он никогда не хотел этого, он вообще не добровольный боец. Вопрос «почему» часто замалчивается, но Левиафан и так прожил свою жизнь. То, что его вернули обратно, да еще в этот грязный город, более чем оправдывало его гнев на систему. Тесс понимала, что Левиафан ненавидит систему, но она не могла понять, что он нужен системе. Может быть, это потому, что люди в Skytech — всего лишь бета-тестеры для полуфункционального продукта. Заменяемые машины, где человеческая часть теряется под обилием… щитов, стимуляторов и подавителей памяти. Тесс не сомневалась, что, несмотря на то, насколько она уникальна по сравнению с другими членами ее фракции, высшие чины всегда могут просто создать другую. Но что делало Левиафана уникальным, незаменимым, так это его человечность. Конечно, у него было несколько биоимплантатов. Но больше всего он полагался на свой собственный свободный мозг. Путаница несовершенных нейронов заставляла его быть креативным, мыслить нестандартно. Проще говоря, он мог быть странным, но он все еще был человеком. А Тесс не могла сказать того же. Несмотря на всю ту тугодумию, которой занимались его подруги, у Левиафана не было никаких насущных вопросов. Он просто хотел поспать, черт возьми.