***
Когда первые лучи утреннего солнца осветили обширное пространство главного двора Винтерфелла, в воздухе повисло чувство предвкушения и волнения при виде большого собрания из более чем двадцати солдат Дома Таргариенов, включая членов королевской семьи принца Бейлона, принца Деймона, принца Визериса и принца Эйнара Таргариенов, приготовились отправиться на захватывающую охоту в густом Волчьем лесу. Среди суматохи приготовлений отважные лорды Винтерфелла, включая лорда Бенджена, лорда Рикона и лорда Беннарда Старка, вместе со своими тремя детьми также горели желанием принять участие в этой волнующей охоте. Не только это, но и множество других выдающихся представителей самых влиятельных домов Севера также присоединились к охоте, стремясь продемонстрировать свои охотничьи навыки и, возможно, даже произвести впечатление на своих сверстников своей доблестью. Ранним морозным зимним утром было замечено, как усердный оруженосец суетился, готовя величественного пони для уважаемого принца Эйнара. С непоколебимой сосредоточенностью он тщательно отполировал седло до блеска, следя за тем, чтобы каждая щель была безукоризненной, а каждый ремень надежно закреплен. Тем временем группа преданных слуг, склонившись над ним, чистила сапоги принца, преисполненные решимости сделать их безупречными и сияющими. Когда оруженосец закончил свою работу и отступил назад, чтобы полюбоваться делом своих рук, юный принц вышел из своих покоев, полностью одетый и готовый отправиться на охоту. Он надел свои свежевычищенные ботинки и двинулся по снегу, осторожно ступая по сугробам глубиной в один фут, пока не добрался до ожидавшего его пони. Его отец уже был верхом на своей собственной темной лошадке, терпеливо ожидая, когда сын присоединится к нему. Эйнар не удивился, увидев, что стареющий монарх предпочел отсидеться в стороне, поскольку знал, что энтузиазм короля к подобным физическим нагрузкам со временем угас. С привычной легкостью Джон подошел к своему собственному скакуну, крепкому пони, которого он сам выдрессировал, и приготовился взобраться на него. Он поставил левую ногу в стремя, проверяя его прочность, прежде чем с приливом энергии оттолкнуться вверх. Его рука потянулась к луке седла, за которую он крепко ухватился, перекидывая правую ногу через спину пони. С чувством гордости и выполненного долга Эйнар уселся в седло и окинул взглядом раскинувшуюся перед ним сельскую местность, предвкушая, что принесет дневная охота. Джон пришпорил своего пони, стремясь быть рядом с отцом, пока они ждали, когда откроются массивные двойные ворота Винтерфелла. Холодный северный воздух обжигал его щеки, пока он ехал, не сводя глаз с возвышающихся впереди ворот. Когда они подошли ближе, раздался голос солдата, приказывавшего открыть ворота. Принц мог видеть стражников на башне наверху, их руки сжимали массивное колесо, которое приводило в движение ворота, скрипя и постанывая, когда они начинали поворачиваться. Сами ворота, сделанные из железного дерева и металла, представляли собой зрелище, когда они медленно начали раздвигаться, открывая путь впереди. Когда ворота со скрипом открылись, с их ржавых прутьев посыпался каскад снежинок, создавая искрящийся туман, который освещал вид впереди. Пронзительный звук скрежета металла о металл эхом разнесся по земле, возвещая о начале охоты. Рога охотничьего отряда заревели в унисон, от их навязчивой мелодии у всех, кто ее слышал, по спине пробежали мурашки. С глубоким звучанием в голосе лорд Бенджен произнес: - Принц Бейлон, пойдемте со мной. Я покажу вам, как мы охотимся в этих краях. - Принц нетерпеливо кивнул, заинтригованный перспективой изучения обычаев Севера. Остальные лорды издали коллективное "Да" в знак согласия, их грубые голоса нарушили тишину воздуха. - Держись поближе, - сказал принц Деймон своему сыну властным, но нежным голосом, когда они выезжали из ворот замка, следуя за грандиозной процессией королевской свиты. Воздух был свежим и прохладным, и Эйнар потер руки, пытаясь согреть их, пока ехал на своем верном пони рядом с отцом. Пока они спускались по извилистой тропинке, ведущей из замка, Джон не мог не почувствовать, как в нем нарастает волнение и предвкушение. Но он также чувствовал что-то еще, что-то, ставшее ему слишком знакомым в последнее время. Покалывающее ощущение в затылке, покалывающее чувство, которое он знал слишком хорошо. Открыв глаза, юный принц огляделся по сторонам, пытаясь определить источник странного ощущения. Эйнар знал, что его друг где-то поблизости и не один.Глава 17 Воспоминания о Прошлом
11 сентября 2023 г. в 00:00
Рейнис Таргариен
Она сидела рядом со своим мужем, наслаждаясь праздничной атмосферой пира, который продолжался уже час. Зал наполнился гармоничным звоном винных бокалов, пьянящим ароматом свежеиспеченного хлеба и раскатистым смехом гостей со всех уголков семи королевств. Пиво и вино лились рекой, и кубки наполнялись без перерыва. Некоторые гости демонстрировали свои танцевальные движения, кружась и покачиваясь под музыку менестрелей, в то время как другие были вовлечены в оживленную беседу, обсуждая все - от политики до погоды. Однако, несмотря на все это веселье, некоторые пары тайком выходили из зала в поисках тихого уголка, чтобы улучить момент интимности вдали от любопытных глаз.
Глаза Рейнис следили за каждым движением дочери со смесью любопытства и веселья. Ее дочь была увлечена оживленной беседой с сыном Деймона и принцессой Рейнирой. Судя по всему, они обсуждали что-то очень важное, но Рейнис не могла толком разобрать, что именно. Наблюдая за ними, она заметила, что ее дочь охотно демонстрирует своё сокровище - сверкающий кинжал, который она недавно приобрела. Было ясно, что она относилась к нему как к новой игрушке, и мальчик, казалось, был не менее очарован им.
Рейнис мысленно нахмурилась при виде этого; у нее не было проблем с тем, что Лейна умело обращалась с кинжалом; Рейнис всегда была не против определенной степени свободы для своих детей, но сын Деймона был тем, кто поощрял ее дочь, и это только укрепляло их связь.
Когда Рейнис стояла там, наблюдая, как ее дочь играет с мальчиком Деймона, она не могла не думать о будущем. С каждым днем ее маленькая девочка так быстро взрослела, и не успеет она опомниться, как уже будет мечтать о любви и замужестве. Рейнис уже могла видеть это в глазах своей дочери - то, как она смотрела на сына Деймона с таким восхищением и тоской. Через шесть или семь лет ее дочь станет достаточно взрослой, чтобы начать мечтать о том, чтобы выйти за него замуж и родить от него детей. Погруженная в свои мысли, Рейнис внезапно обратила внимание на своего дядю, который разговаривал с лордами Винтерфелла, включая лорда Старка.
Пока Рейнис стояла там, наблюдая за лордами Севера, которые смотрели на ее дядю, наследного принца, волна горечи захлестнула ее, оставив горький привкус во рту. Несмотря на то, что Север считался захолустным королевством по сравнению с остальными, Рейнис была ошеломлена тем, как вели себя лорды. Ей было ясно, что они не были такими дикарями, какими она их себе представляла. По мере того как она наблюдала, как они беседуют с ее дядей, Рейнис становилось все более очевидным, каковы были их истинные намерения, и это безмерно раздражало ее. Даже слепой мог видеть насквозь фасад, который напускали на себя лорды и леди, особенно лорд Болтон, который представлял свою дочь принцу Бейлону с лукавой ухмылкой на лице.
Рейнис, слегка дернув носом, сумела подавить фырканье, готовое сорваться с ее губ. Ее дядя, хотя и был известен как человек, который пойдет на все, чтобы завладеть тем, что принадлежит другим, все еще сохранял крупицу чести и достоинства своей семьи. Он никогда бы не опустился так низко, чтобы принять невесту из малого дома, особенно с такой печально известной и жестокой репутацией, как дом Болтонов. Рейнис почти слышала звонкий язычок своего дяди, когда он прокладывал себе путь в хитросплетениях северной политики, умело манипулируя лордами, чтобы завоевать их расположение и доверие.
Рейнис сделала изящный глоток рубиново-красного вина, стоявшего перед ней на богато украшенном столе. Несмотря на первоначальный сладкий вкус вина, она не могла отделаться от ощущения, что жидкость стала горькой и терпкой, как будто она только что надкусила сочный лимон. Она рассеянно взглянула на свою дочь, которая сидела напротив нее, ее великолепное лицо сияло широкой, зубастой улыбкой, когда она оживленно болтала с сыном Деймона.
Рейнис с пронзительными фиолетовыми глазами стояла на краю шумного пиршества, пристально наблюдая, как сын Деймона наклонился и прошептал что-то на ухо ее дочери Лейне. Шум празднества был таким громким, что Рейнис не могла разобрать, о чем шла речь, но она заметила озорной огонек в глазах мальчика и то, как щеки Лейны порозовели от сдерживаемого смеха. И тут, внезапно, Лейна разразилась радостным смехом.
Когда Рейнис сидела на пиру, окруженная шумными звуками смеха и веселья, она не могла не почувствовать, как ее охватывает глубокое беспокойство. Ее руки беспокойно ерзали, сжимая стоявший перед ней кубок с вином, его прохладная поверхность мало что делала для того, чтобы успокоить суматоху в ее голове.
Чем больше она пыталась отодвинуть свои тревоги в сторону, тем сильнее они, казалось, грызли ее, как постоянный зуд, который никак не поддавался расчесыванию. Она знала, что должна радоваться жизни, наслаждаясь обществом своих собратьев-дворян и роскошным пиршеством, приготовленным для нее. Но вместо этого все, о чем она могла думать, - это о том, что ее дядя привлекает всеобщее внимание; в конце концов, он был наследным принцем. "А не я", - с горечью подумала она.
Она крепче сжала кубок, костяшки пальцев побелели, когда она представила приятный звук разбивающегося о каменный пол стекла. Маленькая часть ее даже хотела, чтобы это произошло, чтобы у нее был предлог ускользнуть с празднества и укрыться в безопасности своих покоев.
Рейнис почувствовала подкрадывающееся чувство раздражения, которое она мужественно пыталась подавить, но оно оставалось, как всепроникающий туман. Ее милая дочь, её отрада, казалось, была полностью очарована сыном Деймона, беспрестанно говорила о нем и не проявляла никакого интереса к тому, чтобы проводить время с девочками ее возраста, которые не были Рейнирой. Что еще хуже, у Лейны, казалось, не было никакого желания проводить время со своим собственным братом Лейнором. Это было так, как будто Лейна даже не знала, кто такой Лейнор, и осознание этого заставило Рейнис глубоко нахмуриться на обычно безмятежном лице. Она не могла не задаваться вопросом, почему ее дочь так зациклилась на мальчике, который, казалось, поглощал все ее внимание, и почему она, казалось, не заботилась о своей собственной семье.
Стоя среди лордов и леди Севера, Рейнис не могла не испытывать чувства дискомфорта, наблюдая, как они лебезят перед ее дядей, называя его престижным титулом "Наследный принц", титула, которого, по ее мнению, он не заслуживал. Это было почти так, как если бы они были слепы к его недостаткам, что безмерно раздражало ее.
Чтобы усилить свое раздражение, она наблюдала, как сын Деймона разговаривает с ее дочерью. Оглядываясь вокруг, Рейнис не могла не почувствовать себя чужачкой в чужой стране, где обычаи и традиции сильно отличались от ее собственных и где люди, казалось, ценили пышность и величие больше, чем целостность и честь.
Рейнис хорошо знала людей; она знала, что может легко определить, что это за человек, просто по тому, как он говорит.
Деймон был из тех, кто, несмотря на свои недостатки и худшие наклонности, по крайней мере, был достаточно глуп, чтобы ясно выражать свои намерения; Деймон не умел быть тонким; даже простой крестьянин, который никогда не прикасался к книге, мог сказать, о чем Деймон думал в любой момент времени. Он был похож на пса, который лаял всякий раз, когда что-то шло не так, как он хотел.
Наблюдая за ним, Рейнис не могла не почувствовать укола беспокойства, поскольку слишком хорошо знала, что те, кто обладает одновременно умом и харизмой, могут быть самыми опасными из всех. Слова молодого человека были взвешенными и точными, ничего не раскрывая о его истинных намерениях, и с каждым мгновением Рейнис ловила себя на том, что становится все более и более настороженной по отношению к нему. В "Игре Престолов" часто те, кто мог держать свои карты при себе, в конце концов выходили победителями.
Обычно ей было все равно, в конце концов, мальчику было всего четыре года, но она всегда с опаской относилась к Деймону и его привычкам, и теперь, когда его сын был на пороге наследования второго по величине дракона, она не могла избавиться от дурного предчувствия. Рейнис была уверена, что Деймон уже учит своего мальчика сражаться и мыслить, как он, превращая его в миниатюрную версию самого себя.
Слышать, как люди хвалят ее дядю, и видеть, как сын Деймона поглощает все внимание ее дочери, заставляя леди Рейнис чувствовать себя обделенной вниманием. Она попыталась отогнать эти мысли в сторону, но они продолжали терзать ее, пока она вдруг не почувствовала нежное прикосновение к своей руке. Подняв глаза, она увидела, что это был Корлис, его добрые глаза были полны беспокойства.
Ее мысли были прерваны едва заметным движением мужа, который отпустил ее руку, сжимавшую кубок. Взглянув на него, она быстро поняла, как крепко держала его. С чувством смущения Рейнис опустила взгляд на кубок в своей руке и заметила, что из-за ее хватки хрупкий хрусталь слегка деформировался. Небольшая струйка темно-красного вина также пролилась через край бокала, испачкав девственно белую скатерть. Почувствовав прилив разочарования и унижения, Рейнис попыталась взять себя в руки, но не могла избавиться от ощущения, что выставила себя дурой перед остальными.
Корлис наклонилась и тихо прошептала Рейнис: - Как насчет того, чтобы вступить в беседу с леди Лианной и принцессой Гейль? Возможно, было бы полезно выражать свои мысли вместо того, чтобы держать их в себе и делать очевидным, что ты несчастлива. - Он незаметно указал глазами на двух женщин. Рейнис почувствовала, как в ней поднимается приступ раздражения, желая защитить себя и настоять на том, что она не была такой открытой, как утверждал ее муж. Она знала, что она не такая, как Деймон, не грубиянка. Тем не менее, она также знала, что участие в их разговоре могло бы быть мудрым решением, которое потенциально могло бы привести к разрешению напряженности и недовольства, которые назревали внутри нее. Глубоко вздохнув, она проглотила свою гордость и направилась к леди Лианне и принцессе Гейль.
Грандиозный пир в Винтерфелле был в самом разгаре, леди Лианна и принцесса грациозно сидели рядом друг с другом, окруженные группой дам, родом из разных уголков Севера. Пока веселье продолжалось, Рейнис, облаченная в свое лучшее платье, целеустремленно поднялась со своего места и направилась к их столику. Однако, к своему ужасу, она поняла, что никто не обращает на нее внимания, и все взгляды были прикованы к ее дяде, который был глубоко увлечен беседой с лордом Риконом и несколькими другими северными лордами. В отличие от других лордов, которые наслаждались восхитительным элем и медовухой, принц Бейлон, казалось, внимательно относился к потреблению вина, потягивая его медленно и грациозно с видом осторожности.
Рейнис перевела взгляд на Лейну; ее глаза блестели от возбуждения, когда она вступила в то, что казалось жаркой, но в то же время детской дискуссией со своими спутницами. Рейнис не могла слышать, о чем они говорили, но по оживленным жестам Лейны она могла сказать, что та увлечена обсуждаемой темой. Рейнис почувствовала, как чувство гордости переполняет ее грудь, когда она наблюдала за своей дочерью. Когда Рейнис подошла к их столику, Гейль была первой, кто заметил ее появление.
Глаза Рейнис встретились с глазами ее тети, которая встала со своего места и поприветствовала ее теплой улыбкой: - Рейнис, рада тебя видеть. - Когда она приблизилась, Рейнис не могла не восхититься потрясающей красотой своей тети, очевидной в каждом аспекте ее внешности, от длинных серебристые волосы, обрамляющие ее тонкие черты лица, и элегантность ее платья - истинное воплощение королевского престижа дома Таргариен. Рейнис огляделась с ног до головы, впитывая в себя все сияние своей тети.
Гейль была одета в великолепное синее платье, которое элегантно ниспадало до ее лодыжек. Платье было подчеркнуто длинными открытыми рукавами, которые красиво облегали ее плечи, придавая ее внешности нотку гламура. Но что по-настоящему привлекло внимание окружающих, так это голубые розы, которые были изящно вышиты на платье, распространяя приятный аромат по всей комнате и создавая потрясающий контраст с темно-синей тканью.
Свет упал на золотое ожерелье у нее на шее, на котором был изображен герб Таргариенов, символ могущества и силы. Ожерелье добавило нотку царственности ее и без того впечатляющему образу, сделав ее предметом зависти всех присутствующих дам. Было ясно, что на ней было не просто платье, а скорее она воплощала в себе саму суть элегантности и утонченности.
- Я уверена, что это так, дорогая тетя. Мы довольно давно не виделись. Я надеюсь, Север придется тебе по вкусу. - Рейнис говорила с искренней улыбкой, усаживаясь рядом с остальными дамами; Рейнис не могла не заметить их вытянутые, похожие на воинов лица, которые, казалось, отражали суровый климат Севера. Она не могла не задаться вопросом, не припрятана ли где-нибудь у кого-нибудь из них булава, готовая к использованию в любой момент.
Пока она сидела, дамы заговорили о Железных островах; поскольку женщины продолжали сплетничать о Железнорожденных и их печально известных набегах, Рейнис не могла не испытывать чувства гордости за свою тетю, принцессу Гейль Таргариен, которая с тех пор, как отправилась на Север, взяла ситуацию в свои руки.
Из того, что она слышала, тётя показала этим железнорожденным, что значит встретиться лицом к лицу с настоящим драконом в битве, и преуспел в подавлении их буйной деятельности. Однако, несмотря на успех ее тети, небольшая часть Рейнис не могла не задаваться вопросом, почему Железные острова все еще стоят высоко и гордо, вместо того чтобы погрузиться в морские глубины, где им действительно место. Десятилетия набегов и грабежей снискали Железнорожденным репутацию одних из самых безжалостных и грозных воинов во всем Вестеросе. И все же, каким-то образом им удалось выжить и процветать, несмотря ни на что, к большому удивлению Рейнис.
Когда Лианна стояла среди дам, одна из них заговорила, и в ее голосе слышались надежда и волнение. - Лианна, твой сын такой милый, - сказала она, встретившись взглядом с леди Лианной. - Я слышала от своего мужа, что вы подумываете отдать его на воспитание в Винтерфелл лет на десять. - Улыбка женщины была широкой, а глаза сияли предвкушением.
Рейнис пришлось подавить смешок. Она знала, что Деймон никогда бы не согласился на такое, даже если бы Лианна умоляла его. Рейнис было ясно, почему леди так хотела, чтобы Эйнар воспитывалась в Винтерфелле - не нужно было быть мейстером, чтобы понять, что у нее, вероятно, есть дочь. Если бы Эйнар провел следующие десять лет в Винтерфелле, у леди был бы шанс представить ему свою дочь и, возможно, даже устроить помолвку.
Но Рейнис также знала, что у Деймона были высокие стандарты, когда дело касалось женщин, с которыми общалась его семья. Он никогда бы не согласился женить своего сына на девушке, которую считал недостойной, особенно на леди из малого дома.
- Нет, - сразу же ответила Лианна, ее голос был резким и окончательным, не оставляя места для споров. - Леди Болтон, мы не допустим, чтобы моего сына воспитывали на Севере. Я родом с Севера, и ни я, ни мой муж не считаем необходимым отправлять его в Винтерфелл. Эйнар из Таргариенов, - закончила Лианна с холодным взглядом; леди Болтон, казалось, не обеспокоили прямота и отказ Лианны.
- Принц Эйнар все еще с Севера, не так ли? Я уверена, что ваша родина захочет познакомиться с ним поближе, со своим принцем, а сам принц - познакомиться с северным образом жизни и их традициями. - заметила Леди Болтон, легкая улыбка была скрыта за ее суровым вытянутым лицом.
Когда Рейнис сидела рядом, наблюдая за перепалкой между Лианной и леди Болтон, она не могла удержаться от веселой улыбки, гадая, какой остроумный ответ Лианна выдаст следующим. Но когда губы Лианны изогнулись в милой улыбке, Рейнис заметила, что ее глаза оставались холодными и отстраненными, словно таили в себе глубоко укоренившуюся обиду на леди Болтон.
- Я сама с Севера, леди Болтон. У моего сына есть я, чтобы рассказать ему о нравах Севера, или вы думаете, я оставила бы своего сына необразованным? - спросила Лианна, бросив холодный взгляд в сторону леди Болтон. Остальные дамы в комнате замолчали, почувствовав напряжение, повисшее в воздухе. Они знали, что лучше не вмешиваться в этот жаркий спор, и вместо этого, затаив дыхание, наблюдали, как леди Болтон изо всех сил пытается найти ответ. Гейль, которая молча наблюдала за происходящим рядом с Лианной, не могла не почувствовать облегчения от того, что Деймона не было рядом, чтобы стать свидетелем этого противостояния. Она слишком хорошо знала, с какой страстью он защищал своих близких, и опасалась, что он был бы не слишком деликатен в своем несогласии с предложениями леди Болтон.
- Конечно, нет.
Ответ леди Болтон на вопрос Лианны был пренебрежительным, она махнула рукой, показывая, что это глупый вопрос. Однако Рейнис почувствовала, что в реакции леди Болтон было что-то еще, поскольку ее лицо, казалось, исказилось кислым выражением, почти как если бы она только что съела весь кисло-горький лимон целиком. - Я ожидаю от вас только самого лучшего, леди Старк, - когда леди Болтон поднялась со своего места и поспешно удалилась, Рейнис заметила ее холодное, бесстрастное выражение лица, которое имело жуткое сходство с морозным, неподатливым снегом, покрывавшим окружающий ландшафт за пределами Винтерфелла.
Когда взгляд Рейнис оторвался от детского разговора ее дочери и принцессы Рейниры, она заметила сына Деймона, который яростно смотрел на леди и лорда Болтонов. Несмотря на то, что ему было всего четыре, взгляд мальчика был взглядом взрослого мужчины, и от этого у Рейнис мурашки побежали по спине. Она не могла не задаться вопросом, что могло вызвать у такого маленького ребенка такой глубоко укоренившийся гнев. Продолжая наблюдать за юным принцем, Рейнис заметила, что у него были темные волосы, как у Старка, но его поведение гораздо больше напоминало его отца, чем мать.
Лейна Веларион
- Куда мы идём, Эйнар?
Любопытный голос Лейны нарушил тишину, когда Джон вел ее через внутренний двор Винтерфелла, его руки обхватили ее и Рейниру. Громкая болтовня на пиру, на котором они присутствовали всего несколько мгновений назад, теперь сменилась звуком их шагов, эхом отражающимся от каменных стен. Лунный свет отбрасывал тени на землю, освещая их путь, когда они поспешно двигались к месту назначения. На лице юной Веларион появилось озадаченное выражение, и она не удержалась и спросила Эйнара, куда они направляются. Принц, однако, оставался молчаливым, его взгляд был прикован к тропинке впереди. Пока они шли, Лейна заметила, что они направляются к северной части замка.
Когда принц Эйнар и принцесса Рейнира тайком сбежали с пира вместе с леди Лейной, их попытка тихого побега была пресечена зоркими глазами сира Райама Редвина и сира Хэрролда, двух бдительных королевских гвардейцев, которые заметили их отсутствие и решили проследить за ними. Когда они последовали за ними сзади, сир Райам подошел к юному принцу, убеждая его вернуться на пир, ссылаясь на опасность, которая таилась за каждым углом.
Однако принц был непоколебим в своей решимости показать принцессе Рейнире нечто особенное. После краткого обмена словами сир Райам, заметив решимость в глазах принца, смягчился и решил последовать за ними. Он, как всегда, внимательно присматривал за юными принцем и принцессой, обеспечивая их безопасность и благополучие.
Даже за пределами главного зала, где проходил королевский пир, внутренние дворы, балконы и коридоры были заполнены людьми, которые смеялись, пели и танцевали друг с другом. Звуки музыки и смеха наполняли воздух, а запах алкоголя был достаточно силен, чтобы заставить некоторых сморщить носы от отвращения. Рейнира и Лейна не могли не заметить всепроникающий запах алкоголя. Проходя по коридорам, они удивлялись, как кому-то вообще может нравиться употреблять такое отвратительное пойло.
Когда обостренные чувства сира Райама уловили резкий запах алкоголя, витающий в воздухе, он не мог не заметить явного отсутствия реакции со стороны юного принца Эйнара, который оставался стоическим и невозмутимым. Хотя принц Деймон, как было известно, время от времени баловался вином и пивом, Райам был удивлен, увидев, что такого молодого принца, казалось бы, не беспокоит подавляющий запах алкоголя. Размышляя над этим любопытным наблюдением, Райам не мог не задаться вопросом, почему мальчика не отталкивал ошеломляющий аромат, тем более что Деймон часто старался не пить в присутствии своего сына.
Пока они осторожно спускались по винтовой лестнице, их глаза привыкали к тускло освещенной обстановке, пока они спускались на первый этаж. При каждом шаге холодные каменные ступени скрипели под тяжестью их сапог, и этот звук эхом разносился по огромной пустоте замка. Снаружи шел сильный снегопад, и они могли видеть толстый слой белого снега, покрывший подоконники и крыши. Снежинки, которым удавалось проникнуть внутрь сквозь трещины в стенах замка, таяли на их лицах, превращаясь в крошечные капельки, оставляя ощущение покалывания на коже. Спускаясь, они проявляли особую осторожность, чтобы не поскользнуться на скользких ступенях, их движения были медленными и расчетливыми, их дыхание было заметно в холодном воздухе.
Когда холодные ветры завывали на бескрайних просторах Винтерфелла, весь замок был покрыт толстым слоем нетронутого белого покрывала, превращая некогда знакомый пейзаж в зимнюю страну чудес. Снег лежал повсюду, от зубчатых стен до внутренних дворов, и даже крыши башен не были пощажены. Однако благодаря хитрости и предусмотрительности Брана Строителя крыша каждой башни была спроектирована так, чтобы напоминать наконечник стрелы, угловатый и заостренный, чтобы предотвратить накопление снега, который становился слишком тяжелым и приводил к обрушению крыши под его весом.
- Сюда, - быстро сказал Джон вместо ответа на вопрос Лейны, в его голосе чувствовались настойчивость и решимость. Его ботинки хрустели по снегу, когда они шли через двор. Снежинки легко падали вокруг них, создавая безмятежную и умиротворяющую атмосферу, но настойчивость в действиях Эйнара давала понять, что нельзя терять времени даром. Когда они приблизились к старой башне Винтерфелла, ее присутствие стало внушительным и жутковатым. Деревянная дверь едва держалась на ногах, ее петли поскрипывали от малейшего дуновения ветерка. Было ясно, что дверь знавала лучшие дни; он был покрыт царапинами и трещинами, и казалось, что простой удар ногой может заставить его упасть. Но принц не колебался; он твердой рукой распахнул дверь, открывая взору темное и затхлое нутро башни.
Когда мальчик быстрыми шагами поднялся по старой лестнице, леди Лейна и принцесса Рейнира последовали за ним, их смех эхом разносился по залам замка. Двое королевских гвардейцев, облаченных в свои сверкающие доспехи, изо всех сил старались не отставать от жизнерадостного трио, перепрыгивая через две ступеньки за раз, их детская энергия противоречила торжественности их стражей. Тусклый свет факелов отражался от полированного металла доспехов, отбрасывая танцующие тени на стены, пока они поднимались к месту назначения.
Каменные ступени были изношенными и неровными, в некоторых местах отсутствовало несколько больших кусков, что делало подъем еще более опасным. Толстая паутина цеплялась за стены и потолки, и стражникам приходилось использовать свои мечи, чтобы разрубать ее, когда они следовали за молодыми членами королевской семьи. Когда он добрался до верха лестницы, его уши навострились при звуке слабого шороха, заставившего его в тревоге обернуться. Хотя он не был уверен, Эйнар мог бы поклясться, что увидел тень метнувшейся прочь кошки. От темноты и жуткой тишины заброшенного замка у них волосы на затылке встали дыбом, но группа продолжала двигаться вперед.
Когда Рейнира и ее кузен поднимались по круглой лестнице, их шаги эхом отдавались в тускло освещенной башне. Рейнира не могла избавиться от чувства неловкости, по мере того как они поднимались все выше и выше, единственный свет исходил от мерцающих факелов, расставленных вдоль стен. Однако она находила утешение в ободряющем присутствии кузена. Несмотря на свой страх, Рейнира не позволила ему отразиться на ее лице, напомнив себе, что она принцесса, рожденная и воспитанная для того, чтобы встретить любой вызов, который может встретиться на ее пути. Бросив быстрый взгляд через плечо, она заметила сира Харрольда, храброго рыцаря, которому было поручено ее защищать, следовавшего по пятам. Знание того, что он был рядом, чтобы обеспечить ее безопасность, придавало ей сил продолжать восхождение, шаг за шагом, пока они, наконец, не достигли вершины башни.
С колотящимися сердцами и прерывистым дыханием Рейнира и Лейна последовали за Эйнаром вверх по винтовой лестнице старой башни. Их ноги болели при каждом шаге, и они оба были благодарны, когда наконец достигли вершины. Джон остановился перед старой деревянной дверью и повернулся к ним лицом с торжествующей улыбкой на лице. - Мы на месте, - сказал он звенящим от волнения голосом.
Крепко взявшись за металлическую ручку, он слегка надавил и почувствовал, как дверь начала поддаваться. Петли протестующе заскрипели, словно возмущаясь вторжением в эту давно забытую комнату.
Когда дверь распахнулась, Эйнар не мог не заметить толстый слой пыли, осевший на каждой поверхности, и паутину, которая, казалось, тянулась во все стороны. Ничуть не смутившись, он вошел в комнату, обшаривая взглядом пространство. Паутина была повсюду, толстая и липкая, и принц чувствовал, как она касается его лица, когда он продвигался вглубь комнаты.
Внезапно что-то зашевелилось в тени, и Эйнар услышал слабый шелестящий звук. Он обернулся и увидел кошку, взгромоздившуюся на платформу высоко над ним, ее глаза светились в тусклом свете. Мальчик наблюдал, как кошка спрыгнула со своего насеста, грациозно приземлилась на платформу внизу и умчалась в темноту. Несмотря на возраст башни, она по-прежнему оставалась самой высокой в Винтерфелле, что свидетельствовало о мастерстве строителей, построивших ее много веков назад.
Джон указал на большой проем в стене; часть стены башни давным-давно обрушилась, и никто не потрудился починить ее. В проеме слева открывался чудесный вид, который простирался перед ними, как бесконечное бело-голубое полотно. Рейнира и Лейна ахнули от благоговения, их глаза расширились от удивления, когда они увидели потрясающее зрелище. Райам и Хэрролд весело улыбнулись реакции юных принца и принцессы, но оба были поражены прекрасным пейзажем, открывшимся перед ними. Ветер трепал их волосы, пока они стояли там, завороженные красотой.
Когда Лейна заглянула в отверстие в стене, у неё перехватило дыхание, когда в поле зрения появился Главный замок Винтерфелла. Мерцающие факелы, стратегически расположенные вокруг стен замка, освещали окрестности и усиливали величественную ауру, окружавшую замок. Снежинки, мягко падавшие с неба, только дополняли чарующий вид, заставляя замок выглядеть так, словно он попал прямо из сказки. Луна, висевшая высоко в небе, отбрасывала мягкое голубое сияние на всю округу, придавая всему мистический и потусторонний вид.
Когда Лейна смотрела на открывшийся перед ней захватывающий дух вид, она не могла не почувствовать, как ее захлестывает чувство благоговения и удивления. Лейна посмотрела на открывшийся вид, а затем снова на Эйнара; ей было интересно, откуда он узнал об этом месте; по его глазам она могла сказать, что он был в этом месте не в первый раз, по тому, как он вел их. То, как он привел их сюда с такой легкостью и уверенностью, давало понять, что принц знал об этом месте заранее, но у Лейны не выходил из головы вопрос: откуда он узнал об этом месте?
Лейна осторожно делала каждый шаг, когда тихонько подходила к Эйнару, их взгляды были прикованы к снежинкам, грациозно падающим снаружи башни. Подойдя к нему, она не могла не заметить слез, струящихся по его лицу, красных глаз и опухших щек. Его губы задрожали, когда он попытался сдержать тихое рыдание. Понизив голос, Лейна спросила: - Как ты узнал, про это место, Эйнар? - Ее сердце сжалось, когда она наблюдала, как ее друг борется со своими эмоциями, задаваясь вопросом, что могло вызвать такую глубокую боль.
Мальчик стоял там с тяжелым сердцем. Его глаза были прикованы к захватывающему дух виду, открывшемуся перед ними. Он заговорил мягким, приглушенным тоном: - Я говорил тебе, что тут прекрасно...Арья! - Его голос был полон печали, когда он пытался сдержать рыдание, которое грозило сорваться с его губ. Слезы текли по его лицу, а глаза горели от переполнявших его эмоций.
Сердце Лейны упало, когда она увидела плачущего Эйнара, слезы текли по его раскрасневшимся щекам. Она никогда раньше не видела его таким уязвимым и не могла не задаться вопросом, что же произошло. Недолго думая, Лейна подошла к другу и крепко обняла его, надеясь подарить ему утешение. Этому жесту всегда учила ее мать: теплые объятия могут творить чудеса в трудную минуту. К ее облегчению, Эйнар крепко обнял ее в ответ, его рыдания постепенно стихли. Пока они стояли там, погруженные в свои собственные мысли, к ним вскоре присоединилась Рейнира, которая ободряюще улыбнулась им. Все трое стояли молча, находя утешение в присутствии друг друга.
В ту ночь, вернувшись к родителям, Эйнар лежал в своей постели, уставившись в потолок, погруженный в собственные мысли. Когда он погрузился в сон, то перенесся в далекое прошлое, во времена, когда мир был гораздо счастливее. Он мечтал о времени, когда солнце светило ярче, птицы пели слаще, а у всех вокруг была улыбка на лице. Это было время, когда он тоже был счастлив, когда верил, что ничто не может пойти не так и что жизнь полна бесконечных возможностей. Сон был горько-сладким, потому что заставлял его тосковать по тому времени, которое давно прошло.