Эйнар Таргариен
Поскольку солнце все еще было высоко в небе, отбрасывая длинные тени на заснеженную лесную подстилку, члены охотничего отряда, все одетые в толстые меха и прочные ботинки, старательно выслеживали свою добычу в течение последних трех часов. Группа из более чем тридцати опытных всадников во главе с лордом Бендженом поскакала вперед, в то время как остальные двадцать, вооруженные топорами, луками и мечами, тихо пробирались по плотному снегу, их дыхание было заметно в холодном воздухе. Несмотря на изнурительную местность и низкие температуры, группа оставалась преисполненной решимости вернуться с успешной охотой, их сердца учащенно бились в предвкушении острых ощущений от погони и награды в виде сытного пира по возвращении в Винтерфелл.
Снегопад был настолько интенсивным, что высота сугробов колебалась от одного до двух футов, из-за чего слугам было довольно сложно справляться с постоянной уборкой снега лопатами даже с помощью надежных инструментов. Однако густой лес, окружавший Винтерфелл, был совсем другой историей. В нескольких местах глубина снега достигла ошеломляющих четырех футов, что делало практически невозможным для любого живого существа легко передвигаться по нему. К счастью, у лошадей было врожденное чувство глубины снега, и когда они подходили слишком близко к участку, где снег был слишком глубоким, они начинали ржать, отскакивать назад и менять направление, чтобы не застрять.
Когда охотничий отряд северян пробирался через заснеженный лес, они знали, что уже провели успешную охоту, поймав шесть кабанов. Однако принц Бейлон нацелился на более крупный приз - лося. Поскольку их путешествие приближалось к концу, он был полон решимости вернуться в Винтерфелл с добычей. Группа выслеживала неуловимого зверя в течение нескольких часов, идя по его следам на нетронутом снегу и прислушиваясь к отдаленным звукам его криков. Охотничьи собаки, натренированные именно для этой цели, были с ними, лаяли и принюхивались, прокладывая путь к своей добыче. Принц Бейлон знал, что поимка лося станет настоящим триумфом. Поэтому они двинулись дальше, полные решимости поймать неуловимое существо до того, как оно ускользнет в дикую местность.
Пока охотничий отряд пробирался через густой лес, острое обоняние собак указывало путь, их носы подергивались от возбуждения, когда они жадно шли по запаху неуловимого лося. Эйнар ехал верхом на своем верном пони, его глаза осматривали окружающие деревья в поисках любого признака движения. Он крепче сжал поводья, когда снег захрустел под копытами, и этот звук эхом разнесся по безмолвному лесу. Поднялся легкий холодный ветер, заставляя снежинки танцевать в воздухе, кружась вокруг лиц охотников и оседая на их подбитых мехом капюшонах. Ветви деревьев шелестели и раскачивались, задевая друг друга с мягким шепчущим звуком. Несмотря на пронизывающий холод, охотники продолжали двигаться вперед, их решимость подпитывала их в погоне за величественным сохатым.
Когда Джон стоял посреди заснеженного леса, он наблюдал захватывающее дух зрелище: кролик с шерсткой, чистой, как свежевыпавший снег, в ужасе убегал от него. Однако как раз в тот момент, когда маленькое существо попыталось убежать, мимо уха Эйнара просвистела стрела со смертельной целью и попала кролику прямо в его уязвимый живот. Несмотря на свои доблестные усилия взобраться на дерево в безопасное место, бедное животное не смогло этого сделать и в конце концов погибло от раны, его жизненные силы медленно покидали его, по мере того как кровь стекала по коре дерева, окрашивая нетронутый снег под ним в глубокий малиновый оттенок.
Со звуком стрелы, рассекающей воздух, сердце Эйнара забилось в предвкушении, когда он увидел, как она попала кролику в живот со смертельной точностью. Когда маленький зверёк перестал двигаться, ухмылка Эйнара стала шире от удовлетворения, когда он приблизился к своей добыче. Победно присвистнув, он протянул руку и осторожно схватил безжизненную тушку, чувствуя, как тепло медленно рассеивается по его меху. С легкостью вытащив стрелу, он умело положил кролика в свою сумку, где у него уже хранились три других кролика, которых он поймал ранее в тот же день.
Когда Деймон и его сын отправились в лес на свою ежегодную охоту, он внимательно наблюдал за своим сыном, обращая особое внимание на его реакцию. Ему показалось странным, что его сын не вздрогнул при виде смерти кролика, но он гордился мальчиком за его храбрость и умение охотиться. Несмотря на свою гордость, Деймон не мог не задаться вопросом, почему его сын едва ли произнес хоть слово с тех пор, как они отправились в путь утром. Он ожидал, что его сын будет болтать без умолку, как обычно, но на этот раз он был нехарактерно тих. Деймон задавался вопросом, не беспокоит ли что-то его сына и может ли он чем-нибудь помочь. Возможно, его сын просто погрузился в свои мысли, а может быть, что-то более значительное тяготило его разум.
Беннард, с любопытным выражением на лице, остановил свою лошадь и подъехал ближе к пони Эйнара. Приблизившись, он заметил, что принц погружен в глубокие раздумья, его взгляд устремлен на горизонт. Внезапно Беннард задал резкий вопрос: - Племянник, что происходит у тебя в голове? - Эйнар, пораженный внезапным вмешательством дяди, вернулся к реальности и повернулся к нему лицом. Его пони, почувствовав команду хозяина, потрусил вперед. Слова Беннарда повисли в воздухе, затягиваясь, как туман.
Когда мальчик собирался ответить на вопрос своего дяди, внимание группы было быстро отвлечено пронзительным воем лютоволка, эхом разнесшимся в морозном лесном воздухе. Внезапный и жуткий звук вызвал волну напряжения, пробежавшую по их телам, заставив их мышцы напрячься, а чувства обостриться. Деймон быстро приступил к действию, инстинктивно положив ободряющую руку на плечо сына и одновременно направляя своего коня вперед с решительным выражением на лице. Осматривая окружающие кусты в поисках каких-либо признаков опасности, он крепче сжал рукоять меча, готовый в любой момент защитить свою семью. Несмотря на тишину леса, группа оставалась в состоянии повышенной готовности, остро осознавая, что вой лютоволка часто сигнализирует о надвигающейся опасности.
По мере того как они углублялись в лес, хруст снега под копытами лошадей был единственным звуком, наполнявшим воздух. Холодный ветер хлестал их по лицам, заставляя плотнее кутаться в меховые плащи.
Внезапно навязчивый вой лютоволков снова эхом разнесся по деревьям, отчего у всех по спине пробежали мурашки. Лорд Бенджен Старк заговорил с ноткой волнения в голосе: - Лютоволки, это может быть интересно, мой принц. Мы давно их не видели. - Его рука рассеянно провела по бороде, пока он вглядывался в заснеженный пейзаж, выискивая какие-либо признаки движения.
Пока они продолжали свой путь навстречу вою, вокруг них падали снежинки, создавая мистическую атмосферу. Лес становился гуще, и деревья возвышались над ними, как великаны, отбрасывая на землю жуткие тени. Вой лютоволков становился громче, и вскоре группа смогла различить их силуэты вдалеке.
- Вы охотитесь на них, милорд? - спросил он, и в его голосе послышался намек на волнение, которое он не смог полностью скрыть. Он видел бесчисленное множество рисунков этих величественных созданий с их лохматым мехом и пронзительными глазами, но ему никогда не посчастливилось встретиться ни с одним из них лично. Его любопытство еще больше подогрелось из-за того факта, что самого крупного лютоволка из существующих звали Хура, и на нем ездил Брандон Строитель.
Пока мысли принца блуждали, он вспомнил, что читал о самом большом лютоволке из существующих - Хуре. Согласно легенде, Хура была замечательным существом с таким чистым белым мехом, что он плавно сливался со снегом. Некоторые даже утверждали, что, когда он бродил по снежному полю, он становился невидимым невооруженным глазом. Принц не мог не представить себе вид такого великолепного создания. Кроме того, Хура был известен своими пронзительными фиолетовыми глазами, которые сияли на солнце, как аметисты. Говорили, что его рост достигал ошеломляющих четырех метров, что делало его одним из самых больших лютоволков, когда-либо ходивших по земле. Несмотря на свои габариты, Хура был известен своей ловкостью и скоростью, которые впечатляли даже для существа его размеров. Сердце принца учащенно забилось при мысли о том, что он станет свидетелем такого величественного животного в действии.
- Никогда, - сказал лорд Бенджен последним голосом, глядя на принца Бейлона, выглядевшего слегка оскорбленным вопросами принца Бейлона. - Старые боги наказывают Старка, который убивает Лютоволка. Несчастье будет преследовать их семью, - произнес лорд Бенджен глубоким и твердым голосом; лорд Рикон и лорд Беннард кивнули в знак согласия со словами лорда Бенджена.
- Вы хотите увидеть лютоволка, принц Бейлон? - спросил лорд Рикон, поворачиваясь, чтобы посмотреть на принца, который сохранял невозмутимое выражение лица, но его глаза заблестели при мысли о том, что он увидит Лютоволка своими глазами.
- Показывайте дорогу, лорд Старк, - стоически произнес принц Бейлон, его голос прорезал тишину густого леса, когда он пришпорил своего коня. Остальные всадники последовали его примеру, одновременно ударив своих лошадей стременами, отчего во все стороны полетел снежный шквал, пока они галопом неслись по коварной местности. Лошади фыркали и ржали, их дыхание было заметно в холодном воздухе, когда они пробирались сквозь заросли деревьев, чувство срочности гнало их вперед. По мере того как они углублялись в густой лес, зловещую тишину нарушал треск веток под копытами их лошадей и шелест листьев, когда они проносились мимо них. Эйнар чувствовал тяжесть своего черного дракона Каннибала, примостившегося на задворках его сознания, почти как если бы дракон охранял его от любой потенциальной опасности, таящейся в тени. По мере того как они продолжали свой путь, лес, казалось, становился гуще, деревья тянулись к небу, как пальцы скелета.
По мере того как они углублялись в густой лес, их дыхание вырывалось туманными облачками, а холодный воздух обжигал носы и щеки. После того, что показалось им многочасовой скачкой, они наконец наткнулись на широкую реку, протекавшую в самом сердце леса. Несмотря на низкие температуры, поверхность реки оставалась незамерзшей, и ее кристально чистые воды блестели в лучах заходящего солнца. Когда они стояли в благоговейном страхе перед открывшимся перед ними зрелищем, они заметили огромную поляну за рекой, и в центре этой поляны стая свирепых лютоволков набросилась на тушу величественного Огромного Лося. Звук хрустящих костей и вид окровавленного меха наполнили воздух.
Все напряглись, когда увидели лютоволков; три самых крупных лютоволка шагнули вперед, оскалив острые зубы и угрожающе глядя на многочисленных всадников, окружавших их. В царящем хаосе Эйнар лихорадочно осматривал окрестности в поисках своего верного друга Призрака среди стаи. Несмотря на все свои усилия, он нигде не мог разглядеть своего любимого спутника; его сердце упало, когда он понял, что Призрака нет в непосредственной близости. Мысли Джона метались, когда он задавался вопросом, где может быть Призрак и в безопасности ли он.
- Кажется, они нашли вашего лося, ваша светлость, - пошутил лорд Бенджен, вызвав взрыв смеха среди охотников. Однако внимание принца Бейлона было привлечено к великолепным существам, стоявшим перед ним, - лютоволкам. Их внушительных размеров и свирепого поведения было достаточно, чтобы заставить любого мужчину дважды подумать, прежде чем приблизиться к ним. Как бы сильно он ни был загипнотизирован их дикой красотой, принц слишком хорошо понимал, какую опасность они представляют. Он слышал истории о лютоволках, с легкостью нападающих на свою добычу и разрывающих ее на части, и знал, что недооценивать их силу и свирепость не стоит.
Звук разрываемой плоти эхом разносился в морозном зимнем воздухе, когда волки быстро расправлялись со своей добычей, их движения были быстрыми и скоординированными. Сердце Эйнара бешено колотилось, когда он с благоговением наблюдал за первозданным проявлением природы перед ним. Стая закончила свое пиршество и, таща за собой безжизненную тушу Лося, пустилась бежать, оставляя за собой кровавый след. Джон знал, что лучше не следовать за ними.
Алисанна Таргариен
Алисанна могла сказать, что ее брат и муж чувствовали себя не лучшим образом. В то время как большинство других, возможно, и не смогли бы разглядеть его за маской невозмутимости, она могла. Она всегда могла сказать, когда что-то было не так. То, как он меньше участвовал в разговоре, и его слегка опущенные плечи. Он был чуть бледнее, и в его голосе слышалась едва слышимая грубость, но она была.
Теперь для кого-то другого это может быть просто потому, что он устал, и, если она была честна с собой, он, вероятно, таким и был, но она могла просто сказать, что за этим кроется нечто большее. Может быть, это потому, что они были близки, или, может быть, потому, что он ведет себя по-другому, или это просто потому, что он переутомлен и устал.
Алисанна внимательно наблюдала за ним во время вчерашнего пира и могла сказать, что он чувствовал себя хуже, чем раньше. Теперь признаки того, что он был болен, были более очевидны, и, кроме того, он хватался за живот и вздрагивал.
Это заставило ее забеспокоиться, что что-то серьезно не так, и она хотела, чтобы он как можно скорее лег в постель и отдохнул. Но обожать его и суетиться из-за него на глазах у всех было бы не лучшим решением, поэтому она подождала, пока все закончится, чтобы подойти к нему и спросить, все ли с ним в порядке.
Когда пир закончился, и люди начали расходиться, Джейхейрис остался сидеть в своем кресле с закрытыми глазами и прерывистым дыханием.
- Любовь моя? - Алисанна положила руку на плечо мужа, когда последние люди покинули комнату, за исключением королевской стражи, которая постоянно защищала короля и королеву; она почувствовала, как беспокойство пронзило ее, когда она почувствовала тепло, исходящее от ее Джейхейриса, даже сквозь одежду, которая была на нем. Он открыл свои фиолетовые глаза, и впервые за этот день Алисанна увидела остекленевшие глаза своего мужа.
- Хмм? - Он улыбнулся ей, но она видела, что улыбка не совсем коснулась его глаз.
- Ты плохо себя чувствуешь? - Казалось, он побледнел еще больше при слове "плохо" и на секунду поморщился, прежде чем медленно покачать головой. - Нет, конечно, нет. - Алисанна бросила на него многозначительный взгляд и уставилась на него, невербально давая понять, что она знает, что он лжет.
Джейхейрис вздохнул и провел рукой по лицу. - Меня немного подташнивает, но беспокоиться не о чем. - Она покачала головой. - Я не согласна. - Он поднял на нее усталые глаза.
- Ты бледен. Для меня это уже достаточная причина для беспокойства. - Он не ответил и просто закрыл глаза, делая глубокие вдохи; Алисанна поняла это только после того, как он прикрыл рот рукой.
Алисанна прижалась к нему чуть крепче. - Тебя не вырвет? - Беспокойство в ее голосе было явным, но она надеялась, что это не прозвучало так, будто она суетится, но она больше беспокоилась о Джейхейрисе, чем ставила его в неловкое положение из-за того, что у него такая любящая жена.
В течение нескольких секунд он оставался совершенно неподвижным, пока медленно не опустил руку и не пробормотал тихое - Нет. - Алисанна почувствовала беспокойство и жалость к нему, помогла ему подняться и, обхватив его руками, повела в их спальню.
После того как он разделся и лег в постель, она с любовью поцеловала его в лоб. Он попытался отвернуться, заявив, что не хочет, чтобы она тоже заболела.
- Просто побеспокойся о том, чтобы немного поспать, Джей, и не беспокойся обо мне. Со мной все будет в порядке. - Он улыбнулся, прежде чем закрыть глаза и уснуть под присмотром жены.
На следующий день после изнурительной ночи, проведенной в заботах о своем больном муже, Алисанна проснулась и обнаружила значительное улучшение в его самочувствии. Она почувствовала облегчение и благодарность, и когда они наблюдали за отъездом охотничьего отряда из закрытого окна своей спальни, они не могли не почувствовать, как в них поселяется чувство спокойствия. Как только они ушли, Джей сел и решил сделать то, чего она никак не ожидала.
Когда король заговорил скрипучим голосом, его старость стала отчетливо видна по его лицу и голосу, и он задал супруге интригующий вопрос: - Ты когда-нибудь видела Богорощу?
Когда Алисанна приблизилась к нему, она заметила беспокойство на его лице и решила расспросить об этом. - Нет, почему ты спрашиваешь? - спросила она нежным тоном, подходя к нему и кладя руку ему на плечо в знак поддержки. Она не могла не почувствовать облегчения, когда снова прикоснулась к его лбу и поняла, что он больше не горячий. Казалось, болезнь прошла без особых проблем, что было облегчением для них обоих.
Губы короля изогнулись в нежной улыбке, обнажив ряд жемчужно-белых зубов, когда он заглянул в глубину глаз своей жены, его фиолетовые радужки мерцали, как два драгоценных пурпурных камня. - Прошлой ночью, во время пира, лорд Старк не переставал говорить о Богороще. Он сказал, что это самое красивое место в Винтерфелле, там ты слышишь только песню природы вокруг себя. Он сказал это в шутку перед тем, как мы ушли. Я должен увидеть её это хотя бы раз. Ты хочешь составить мне компанию? - спросил король; несмотря на свой преклонный возраст, он все еще смотрел на свою жену с любовью, и Алисанна тепло улыбнулась.
- Конечно, муж мой. - Она согласилась, быстро найдя теплое одеяло, на которое они могли бы сесть, как только найдут подходящее местечко.
Грациозной походкой король и королева вошли в Богорощу Винтерфелла. Свежий северный воздух приветствовал их, когда они наслаждались величием окружающей обстановки. Высокие деревья, украшенные малиновыми листьями, создавали безмятежную атмосферу. По мере того как они углублялись в лес, Алисанна не могла не восхищаться огромными размерами Чардрев. Это было захватывающее зрелище, и внезапно она поняла, почему Лианна всегда так высоко отзывалась об этом. Умиротворяющая тишина окружала короля и королеву, и они внимательно слушали, как ветер шелестит в листве.
Алисанна наконец поняла, почему ее невестка так обожала это место. Чардрево возвышалось над другими деревьями, его ствол был толстым и сучковатым от старости. Его белая кора, контрастирующая с темной корой окружающих деревьев, придавала ему почти потусторонний вид. Когда они приблизились к дереву, Алисанна невольно почувствовала, как дрожь пробежала у нее по спине. Лицо, вырезанное на стволе, было жутким, его черты были резкими и очерченными, как будто оно было живым. Алисанна не могла отделаться от ощущения, что это Лицо наблюдает за ними, прислушиваясь к каждому их слову. Несмотря на тревожное чувство, Алисанна не могла отрицать великолепия Чардрева, и она тоже испытывала чувство благоговения в его присутствии.
В самом сердце древней Богорощи, окруженной высокими деревьями, которые шептали секреты ветру, находилось несколько природных горячих источников, тепло которых никогда не угасало, даже в самые холодные зимние ночи в Винтерфелле. Местные жители шепотом рассказывали, что сами стены замка были пропитаны уютным теплом этих подземных геотермальных источников, создавая укрепление, которое излучало тепло и уют в течение долгих, суровых зим. Говорили, что те, кто задерживался в горячих источниках Богорощи, могли почувствовать, как древняя магия этой земли проникает в их кости, успокаивая их тревоги и рассеивая страхи, пока у них не оставалось ничего, кроме ощущения мира и умиротворенности.
Джей сел и пробормотал: - Лорд Старк не преувеличивал. - Он устало вздохнул и осторожно расстелил одеяло на заснеженной земле, прикрыв его как можно больше. Алисанна теснее прижалась к мужу, и он обнял ее, пытаясь согреть их обоих.
Когда они уселись на одеяло, то услышали пение птицы на дереве над ними. Они подняли глаза и увидели маленькую птичку, сидевшую на ветке, ее клюв поймал маленькую муху, прежде чем улететь, возможно, чтобы покормить своих детенышей. Джей и Алисанна сидели в тишине, слушая сладкую мелодию птицы и ощущая тепло тел друг друга. Несмотря на суровость окружающей обстановки, они находили утешение в обществе друг друга.
Когда Алисанна сидела там, ее грудь вздымалась под тяжестью эмоций, которые угрожали захлестнуть ее, ей казалось, что кто-то запустил руку ей в грудь и больно сжал сердце. Она не могла не думать о Сейре, своей дочери, и воспоминания хлынули в ее сознание подобно проливному дождю.
Закрыв глаза, она почти могла видеть Сейра, стоящую перед ней, ее яркую улыбку и заразительный смех, наполняющий воздух вокруг них. Но так же быстро, как пришли воспоминания, пришла и боль, острый укол, который распространился по ее телу подобно лесному пожару. Сколько раз она жалела, что не может вернуться в тот роковой момент, когда все изменилось, и поступить по-другому? Но прошлое было высечено в камне, неизменяемо, и все, что она могла сделать, это цепляться за воспоминания и пытаться двигаться вперед.
Алисанна была так счастлива, что Гейль с ней; ее единственная дочь упорхнула, но завтра она выйдет замуж и будет жить на Севере.
Она не могла не испытывать чувства радости и печали одновременно. Ее сердце переполнялось гордостью, когда она наблюдала, как ее маленькая девочка превращается в красивую женщину, готовую начать новую жизнь со своим мужем на Севере.
Однако в то же время она почувствовала острую пустоту в груди, осознав, что ее дочь больше не будет рядом с ней каждый день. Алисанна всегда яростно защищала своих детей, и Гейль не была исключением. Она дорожила каждым мгновением, которое они проводили вместе, и мысль о том, что дочь покинет ее, заставляла ее чувствовать себя так, словно у нее вырвали кусочек сердца.
Пытаясь сдержать слезы, Алисанна вспомнила все случаи, когда она теряла детей раньше, либо из-за болезни, либо в бою. Даже лица тех, с кем у нее никогда не было возможности встретиться, промелькнули перед ее мысленным взором, тех, кого у нее никогда не было шанса полюбить. Несмотря на свою печаль, Алисанна знала, что Гейль готова начать новую главу в своей жизни, и она была счастлива за свою дочь. Она знала, что дочь выходит замуж за хорошего человека, который позаботится о ней, и это придавало ей душевный покой.
Алисанна почувствовала, как по ее лицу катятся слезы; как сильно ей хотелось снова увидеть их, всех до единого. Она всегда считала, что родители никогда не должны переживать своих детей, однако безжалостная рука судьбы нанесла ей жестокий удар, от которого она не смогла оправиться. Девять из ее детей погибли, оставив ее только с четырьмя, которые все еще были живы. Одна была в Волантисе, другой в Цитадели, а двое других все еще были с ней, но даже они, казалось, ускользали, их жизни двигались в разных направлениях.
Алисанна задавалась вопросом, как она могла вынести тяжесть такой потери, как она могла продолжать жить без тех, кого так нежно любила. Но она знала, что должна быть сильной, что она должна продолжать, ради них и себя самой. Алисанна знала, что ей нужно быть сильнее ради своих детей, которые все еще остались в этом мире, и ради своих правнуков.
Ее мысли вернулись к Лейне, Лейнору, Рейнире и Эйнару. Она знала, что Лейнор вырастет красивым молодым человеком, таким же, как его отец - искусным моряком с глазами, сверкающими, как океан. Алисанна представила, как он стоит во весь рост на палубе корабля, его волосы развеваются на ветру, когда он бороздит моря.
Лейна так сильно напоминала ей ее собственную дочь Дейенерис - предприимчивую, но красивую, с духом, который невозможно было укротить. Алисанна знала, что Лейна вырастет женщиной необыкновенной красоты и силы, такой же, как ее мать. И она не могла не почувствовать укол грусти, когда подумала о том, что Дейенерис забрали у них слишком рано - что она тоже выросла бы и стала драконьей всадницей, как и ее внучка Лейна.
Возможно, Рейнира была немного непокорной, но королева знала, что с ней будут ее родители и Эйнар; она уже могла видеть признаки будущей красоты Рейниры - не просто красоты, а такой, которую запомнят жители Вестероса на долгие поколения. Действительно, даже столетие спустя рассказы о потрясающих чертах Рейниры пересказывались бы с восхищением и благоговением.
Алисанна не могла удержаться и мысленно повторила имя Эйнара. Чем больше она думала о нем, тем больше понимала, насколько сильно он напоминал ей ее собственного сына Эймона - умного, предприимчивого и красивого, со всеми его лучшими качествами. На самом деле, иногда ей казалось, что ее сын возродился в правнуке. Прилив счастья наполнил ее сердце при одной только мысли о правнуке, и с той ночи, когда он пел для нее, он пел для нее каждую следующую ночь, не желая, чтобы она оставалась одна. Звук его голоса был подобен музыке для ее ушей, и это доставляло ей огромную радость. Алисанна знала, что не раз называла его Эймоном, но Эйнар, казалось, не возражал. Он был терпелив и добр, точно таким же, каким был ее сын. Она не могла перестать осыпать своего правнука поцелуями, и то, как он смеялся, было милым и невинным, напоминая ей о тех днях, когда Эймон был маленьким мальчиком, бегал по саду, гоняясь за бабочками. Алисанна знала, что Эйнар особенный, и была благодарна ему за то, что он есть в ее жизни.
В какой-то момент Эйнар сказал ей, что она может звать его как захочет, но Алисанна этого не хотела; она знала, что Эйнар - не Эймон.
Алисанна все еще любила Эйнара и не могла не испытывать благодарности за те качества, которые он унаследовал от своей матери, черты, которые делали его доброй и щедрой душой. Несмотря на то, что Эйнар был сыном Деймона, Алисанна чувствовала, что у него доброе сердце, наполненное любовью и состраданием, как и у его дяди Эймона.
Когда она медленно открыла глаза, ее встретило завораживающее зрелище снежинок, мягко падающих с неба, каждая из которых уникальна по-своему, прежде чем в конце концов опуститься на уже покрытую снегом землю внизу. Спокойная сцена, которая окружала ее, была поистине волшебной, и когда она подняла глаза на своего мужа, то заметила, что он тоже закрыл глаза, чтобы насладиться безмятежной атмосферой. Казалось, он мирно спал, и, прижавшись ухом к его груди, она могла слышать успокаивающий звук его сердцебиения, совпадающий с ритмом мягко падающих снежинок.
- Джей, - тихо позвала его Алисанна, слегка подтолкнув в плечо.
- Да, любовь моя, - сразу же ответил король, открывая глаза, чтобы посмотреть на свою жену, которая все еще клала голову ему на плечо.
Сердце Алисанны бешено заколотилось, когда она набралась смелости задать мужу вопрос, который мучил ее уже несколько недель. - Почему ты избегаешь Эйнара? - внезапно спросила она, ее голос был полон беспокойства. Ее муж отвел глаза, не в силах встретиться с ней взглядом. Это было так, как если бы он был застигнут врасплох, и его разум лихорадочно соображал, пытаясь придумать ответ. Алисанна ждала, не сводя глаз с лица мужа, надеясь на какой-нибудь ответ. Казалось, целую вечность не было ничего, кроме тишины. Она не знала, то ли он не мог найти нужных слов, то ли не хотел отвечать, но после минуты неловкого молчания Джей глубоко вздохнул. Его плечи поникли, и он наконец заговорил.
- Я... я увижусь с ним, как только смогу, - неохотно ответил он, но, судя по его тону, королева ему не поверила, как и он сам не верил своим собственным словам.
Когда Алисанна оторвалась от плеча мужа, ее глаза встретились с его прямым и пронзительным взглядом. В ее тоне слышалось разочарование, смешанное с оттенком гнева, когда она произносила слова, которые уже некоторое время тяжелым грузом лежали у нее на душе. - Ты вёл беседы с Лейнором, Лейной и Рейнирой, но не с Эйнаром, - сказала она твердым и решительным голосом. - Прошло долгих четыре года с тех пор, как он родился, и все же ты не нашёл времени поговорить со своим собственным правнуком. - Слова Алисанны повисли в воздухе, отягощенные грузом невысказанных ожиданий, которые она возлагала на своего мужа.
Она не могла понять, почему Джей отказался разговаривать с Эйнаром; он был милым мальчиком, невинным и умным; если вся причина заключалась в том, что он был сыном Деймона, то это была самая глупая причина.
Джей на мгновение замер, его грудь поднималась и опускалась, когда он глубоко вдыхал прохладный, бодрящий воздух. Когда он выдохнул, осознание отразилось на его лице, и его взгляд медленно опустился на его старые, морщинистые руки. Мгновение он смотрел на них так, словно видел впервые, прежде чем недоверчиво пробормотать что-то себе под нос. - Четыре года! Неужели прошло так много времени? - Его голос был наполнен смесью эмоций - удивлением, шоком и, возможно, даже оттенком печали.
- Так и есть; Эйнар может попытаться скрыть это, но я знаю, что ему обидно, что ты отказываешься с ним разговаривать, - мягко сказала Алисанна. За ее словами последовало нежное прикосновение, когда она протянула руку и взяла мужа за руки, заставив его посмотреть на нее со смесью удивления и благодарности.
Когда Алисанна заговорила с Джейхерисом, в ее голосе послышались нотки меланхолии. Она знала, что их время на этой земле ограничено, и хотела убедиться, что они используют его по максимуму. Джейхейрис попыталась прервать ее, сказать, чтобы она так не говорила, но Алисанна была полна решимости сказать свое слово.
- Джейхейрис, любовь моя, - сказала она, пристально глядя ему в глаза, - нам осталось не так уж много времени в этой жизни. Ты знаешь, что это правда, и я тоже. Мы прожили вместе долгую и счастливую жизнь, но мы оба знаем, что наше время на исходе. - Алисанна на мгновение замолчала, сделав глубокий вдох, прежде чем продолжить. - Когда настанет день, я не хочу, чтобы ты оглядывался назад и ругал себя за то, что не проводил больше времени с Эйнаром. Он такой замечательный ребенок, и он заслуживает того, чтобы в его жизни был его прадедушка. Нам нужно максимально использовать оставшееся у нас время и дорожить каждым мгновением, которое мы проводим с нашей семьей. - Закончив говорить, Алисанна наклонилась и запечатлела нежный поцелуй на губах своего мужа.
Джейхейрис сидел в тишине, казалось, целую вечность, его разум работал сверхурочно, пока он обдумывал каждое слово, сказанное ему любимой женой. Несмотря на свое первоначальное сопротивление, в глубине души он знал, что все, что она сказала, было правдой. Он целенаправленно избегал проводить время со своим правнуком, убеждая себя, что мальчик станет таким же, как Деймон, или какое-нибудь другое глупое оправдание, которое он придумал для себя. Но теперь, размышляя над словами своей жены, он не мог не испытывать чувства сожаления и угрызений совести за упущенные возможности.
Но теперь, глядя на свою жену, он знал, что она была права; прошло четыре года, и он понял, что ни разу по-настоящему не разговаривал с правнуком, кроме обычных приветствий. Джейхейрис знал, что ему нужно потратить оставшееся время на исправление ошибок, которые он еще мог исправить; оглянувшись на свою жену, он раскинул руки и обнял её. - Я был бы потерян без тебя, - прошептал он хриплым от волнения голосом. Алисанна хихикнула над его словами, уткнувшись головой ему в плечо, но он чувствовал тепло ее любви, исходящее от него.
Голос Алисанны был едва громче шепота, когда она произнесла слова - Какой бы я была без тебя - на ухо своему мужу, слезы текли по ее лицу потоком эмоций. Она крепко прижималась к нему, как будто боялась, что он исчезнет из ее объятий, если она отпустит его.
С сердцем, полным любви и глубокого чувства преданности, Джейхерис посмотрела в глаза Алисанне и дала торжественное обещание: - Я обещаю тебе, любовь моя, что поговорю с Эйнаром и приложу усилия, чтобы узнать его получше, в оставшиеся годы нашей жизни. - Мысль о потере Алисанны, его спутницы жизни, была невыносима для Джейхериса, и он молился всем известным ему богам о мирном и гармоничном завершении их совместного путешествия, надеясь, что они оба покинут этот мир одновременно и всегда останутся вместе, даже за завесой смерти. Одной мысли о жизни без Алисанны было достаточно, чтобы заставить Джейхериса содрогнуться, и он знал, что никогда не хотел представлять себе жизнь без нее.
***
Поймав еще кроликов и кабанов, охотничий отряд вернулся в Винтерфелл; лорд Старк продолжал говорить, что они уже очень давно не ловили так много зверей.
Эйнар помог выследить последнего пойманного ими кабана, прежде чем убить его одной стрелой в глаз с расстояния ста метров.
Когда кабан бросился на них, Эйнар остался на месте, его твердые руки сжимали лук, готовый сделать идеальный выстрел. Одной-единственной стрелой он мастерски прицелился и попал кабану прямо в глаз, мгновенно уложив его. Группа разразилась аплодисментами, их лица сияли восхищением и уважением к мальчику, который продемонстрировал такое замечательное мастерство и точность.
***
На следующий день, когда взошло солнце, юная троица из Эйнара, Лейны и Рейниры, с колотящимися от волнения сердцами, снова выскользнула из замка. На этот раз у них была особая цель - мельком увидеть Каннибала и, возможно, других драконов, которые летали по небу. Пробираясь на цыпочках по коридорам, они слышали мягкие шаги сира Райама и сира Харролда, бдительных рыцарей Королевской гвардии, которым было поручено не спускать глаз с юных членов королевской семьи. Несмотря на то, что они следовали за тремя детьми, старые рыцари не могли удержаться от веселой ухмылки каждый раз, когда озорные юнцы пытались ускользнуть от их пристального взгляда. Однако для принца Эйнара и принцессы Рейниры возбуждение от запретного было слишком сильным, чтобы сопротивляться, и они были полны решимости выскользнуть наружу и сделать то, чего им делать не следовало, - к черту последствия.
Стражники открыли ворота по приказу принца, не задавая вопросов.
Они ехали верхом по обширному открытому полю, окруженному толстым снежным покровом. Вид был захватывающий, и пока они ехали, вдалеке виднелись великолепные драконы, наслаждающиеся отдыхом под зимним солнцем. Среди драконов наиболее заметными были Вхагар и Каннибал, их гигантские фигуры выделялись даже издалека. Внезапно спокойствие момента было нарушено жутким воем лютоволков, эхом разнесшимся по воздуху, потрясая всадников до глубины души. Эйнар чувствовал приближающуюся вибрацию тяжелых шагов, становившихся с каждым мгновением все громче и громче.
Джон услышал резкий звук обнажаемых мечей, и не успели они опомниться, как из теней появилась большая стая лютоволков, их глаза угрожающе сверкали в утреннем свете. Крики Рейниры пронзили воздух, когда она отчаянно вцепилась в руку кузена, слезы ужаса текли по ее лицу. Тем временем Лейна нащупала свой кинжал, ее тело неудержимо дрожало от страха. Ее лицо стало смертельно бледным, и она выглядела так, словно в любой момент могла упасть в обморок. Несмотря на свой юный возраст, Эйнар знал, что должен защитить своих кузин, и быстро шагнул вперед, чтобы оградить их от рычащих зверей.
Джон знал, что ему нужно призвать Каннибала, их связь еще не была настолько прочной, но он верил, что сможет заставить его подойти к ним и отпугнуть лютоволков.
- Встаньте позади, ваша светлость, - с непоколебимой уверенностью приказал сир Райам, становясь перед принцем, крепко сжимая меч обеими руками. Его доспехи, выкрашенные в поразительный желтый цвет, ярко переливались на фоне огненного солнца, резко контрастируя с темным мехом девяти лютоволков, которые образовали вокруг них осторожный круг. Несмотря на свое угрожающее присутствие, волки оставались устрашающе неподвижными, их пронзительные глаза были прикованы к паре, словно ожидая сигнала к атаке. Сердце сира Райама колотилось от предвкушения, но он оставался непоколебим, внимательно следя за каждым волком, готовый в любой момент защитить своего принца.
Когда юный принц решительной походкой зашагал вперед, его сердце бешено колотилось от волнения и предвкушения. Мягкий топот его шагов эхом отдавался от земли, когда он проходил мимо своей уважаемой королевской гвардии.
Фиолетовые глаза Эйнара, глубокие и пронзительные, осматривали местность, пока не остановились на самом крупном лютоволке стаи, чей белый мех блестел на солнце, как свежевыпавший снег. Зверь был размером с лошадь, его мускулы перекатывались под шерстью, когда он наблюдал за приближающимся к нему человеком. Сердце принца бешено заколотилось, когда его глаза встретились с красными глазами волка, и на него нахлынул поток воспоминаний из прошлой жизни. Несмотря на то, что прошло много лет, он сразу узнал волчьи глаза и понял, что судьба привела его сюда не просто так.
Эйнар почувствовал, как его глаза наполняются слезами, сердце учащенно бьется от счастья, на лице появляется широкая улыбка, когда он оказывается лицом к лицу со своим лучшим другом.
- П-Призрак!
