Зря ты встала на моём пути

      — Кири, милая, — взволнованно произнёс Ло'ак, чуть дрожащими от напряжения пальцами поглаживая сестру по плечу. — Пожалуйста, скажи хоть что-нибудь...       В ответ раздались очередные множественные всхлипы и вновь приглушённый плач. Вот уже какой раз он пытается её разговорить! Не вытаскивать же информацию из неё клещами, в конце концов.       Тем временем Кири, лежавшая на песке и положившая голову на колени тоже принимающему важную роль в её успокоении Нетейама, безутешно плакала. Навздрыв, лишь иногда прерываясь на отягощённые болью вздохи и громкие всхлипы, не дававшие ей совсем захлебнуться в собственных слезах. При каждом всхлипе грудь резко вздымалась, рывками, щёки блестели из-за влаги и продолжавших стекать по ним солёных дорожек, покрасневшие глаза потеряли всякий весёлый блеск, характерный для них. Весь её образ жизнерадостной девушки заволокло непроглядным туманом непереносимой печали и горя. И сколько бы братья Салли не вились над рыдающей сестрой, никакие предпринятые ими действия не приводили к желаемому результату: к тому, чтобы она успокоилась и рассказала о причине своего горя. У парней в голове прокручивались самые разные сценарии случившегося, становясь всё более мрачными и страшными.       Старший брат постарался приласкать Кири, мягко погладив девушку по располосованной дорожками слёз щеке и убрав с лица непослушную прядь волос. Действие возымело нужный эффект: несчастная стала потихоньку успокаиваться и спустя небольшой промежуток времени лишь тяжёло выбирала в себя воздух, сопровождая это громкими вздохами. Поняв, что, вероятно, Кири готова отвечать, он нежно провёл пальцами от щёки девушки до шеи, сказав при этом              — Кири, мы рядом с тобой, всё будет хорошо, — мягкий, звучащий голос юноши отдался в ушах опечаленной девушки сладкой, успокаивающей мелодией. Как же Нетейам облажался с выбором фразы, мигом откатившей весь прогресс! — Скажи нам, что произошло.       Старшему Салли было впору бить себя самого по голове за необдуманность слов, но было уже поздно: лицо Кири вновь свело приступом мучительной душевной агонии, и пару капель горячих слёз, блестнув на солнце, скатились по синей щеке. Дрожащим голосом сестра смогла пролепетать только:       — Ао... они... меня... — прежде чем уткнуться лицом в широкое бедро брата и разреветься, ещё громче и горестней.       Нетейам лишь попробовал утешающе погладить её по спине, Ло'ак беспокойно заёрзал на месте. Ибо Кири дала им некоторые наводки: парням и секунды не потребовалось, чтобы прийти к выводу. Получившийся ответ, единственный и логичный со всех сторон — с какой не посмотри — складывался в имя того, кого близнецы сумели возненавидеть всеми фибрами своей души с самого первого дня прибывания в водном клане.       Вполне легко догадаться...       — Ао'нунг, килька сушёная!!! — на эмоциях Ло'ак долбанул кулаком по земле, заставив комья сырого песка разлететься в разные стороны. — Сука, если найду, глаза повыдираю!       — Нет, не повыдираешь... — после этого от старшего брата младший уже было открыл рот для изливания на него своих возмущений, но следующая фраза мигом его успокоила. — Повыдираем вместе. Но сейчас надо привести Кири домой.       Уже спустя пять минут Ло'ак и Нетейам, шагающий в обнимку со всхлипывающей Кири, дошли до большой, выщербленной морскими волнами скалы, в заливе под которой беспокойно плескались двое илу, изнывая от долгого ожидания своих хозяев. Завидев шагающих к ним знакомых на'ви, ло'аковский «морской конёк» одобрительно хлопнул ластой по воде, илу же старшего брата довольно прожурчал что-то на своём наречии. Пора седлать...       На своих быстрых илу компания смогла добраться до своего маруи всего за минут десять, пусть и казалось, что путь займёт больше времени. Как только они прибыли на место, Нетейам помог печальной Кири разобраться на пирс, а сам в это время достал из стоявшей рядом плетёной корзинки рыбу и кинул её прямиком в пасть своему четырёхластовому другу. Получивший хорошую плату за труды ящер тотчас же рассыпался в благодарственном свисте и скрипении, илу Ло'ака же смотрел на хозяина, пытливым взглядом четырёх глаз стараясь воззвать ездока к совести — труд ведь кормит! Заметив негодующую реакцию подопечного, младший лишь скоро объяснил ему на пальцах, что покормит его потом и лучше он пусть отправляется на лежбище. Вряд ли рептилия уловила весь смысл фразы, но, вдоволь насмотревшись на мельтешащую перед самой мордой карусель пятипалых ладоней, всё же уплыла вместе с сытым товарищем. Теперь время расследования по делу Кири...       — Ма, па, у нас ЧП! — с такими словами Ло'ак влетел в хижину, попутно размахивая руками.       Занимавшиеся какими-то домашними делами родители подняли на сына вопросительный взгляд. Тук рядом не было. Где она? Да Эй'ва её знает: либо носится с ровестниками на улице, либо катается на илу под предводительством заботливо относящейся к ребёнку Циреи.       Затем в дом зашла Кири и после неё Нетейам. Девушка опять начала всхлипывать, всё громче и громче, по едва обсохшим щекам опять начали катится градинки слезинок. Джейк и Нейтири мигом подорвались с места и поспешили к своей дочери, что тут же кинулась к маме в объятия и прижалась щекой к её груди, давясь подступающими слезами.       Различные успокаивающе слова никак не помогли и спустя минуту «разогрева» Кири уже отчаянно рыдала на коленях у матери, вздрагивая всем телом при каждом новом всхлипе. Отец тоже попытался утешить льющую горькие слёзы в три ручья дочь, но тоже ничего не добился. Повернувшись к неловко мявшимся в проходе близнецам, глава семейства уставше спросил:       — Что произошло?       Ответить вызвался старший сын.       — Мы точно не знаем, сэр. Кири упомянула Ао'нунга, — при упоминании этого гада, этой камбалы с чрезвычайно раздутым самомнением Нетейама внутренне передёрнуло, хоть вида он и не подал. — Так что он может быть замешан в этом.       Кири, выплакав, наверно, целое море слёз, устало легла на пол дома, желая просто исчезнуть. Лишь с просьбы родителей девушка начала свой сбивчивый, иногда прерываемый всхлипами рассказ, повергший всю семью в ужас.

* * * * *

      Оставив прошлое в глубинах памяти, судьба открыла семье Салли новые горизонты для изучений и познаний. Бывшая с малых лет энтузиасткой Кири сочла это даром Великой Матери и не пренебрегла воспользоваться подарком судьбы, начав с интересом исследовать местную флору и фауну — необычную, поражающую воображение, невероятную и резко контрастирующую с тем, что она когда-либо видела доселе. Девушка чувствовала: здесь, на рифах, среди плескающихся на голубом полотне океана волн, чернеющих пиков подводных скал, пёстрых водорослевых ковров, разноцветного буйства прекрасных рифов звучала своя особенная песнь и Эй'ва тщательно плела нить жизни в совершенно ином духе. И от познания этих неповторимых творений Всевышней сердце Кири, опечаленное тоской по потерянному навсегда дому вновь напонялось радостью.       Блуждая по пустынному пляжу, девушка решила присесть на большой валун. Рядом с камнем ей на глаза попалась необычная ракушка, которую та сразу же поспешила подобрать. Прекрасное неручное творение, произведение природного искусства, долгий труд какого-нибудь особо творческого моллюска — столько слов можно подобрать, а всё равно описать всю красоту этого дара моря не по силам даже самому эрудированному на'ви!       Кири провела много времени, любуясь и осматривая раковинку с разных сторон. Блестевшая на ярком свету солнца, закрученная в ребристую спираль приятного медового цвета с полосками цвета охры, которые идеально сочетались с пятнами глубокого коричневого — такая красота великолепно бы смотрелась на каком-нибудь наряде или украшении, да и само по себе тоже не стало бы менее превосходным в своей форме, будь оно одно без всего.       «Положу её под край камня. Всё равно никто не возьмёт» — с такой мыслью Кири нехотя рассталась со столь полюбившейся ей ракушкой, оставив её под краем валуна, в укромном месте. Сейчас внутренний голос влёк её к воде.       Девушка лежала на животе, полностью погрузившись в мягкую прохладную воду. Её сосредоточенный взгляд был устремлён в песок, на котором в красивые бегающие хитросплетения собирались солнечные блики. Она любовалась этим подводным зрелищем, что навлекало на неё не только искреннюю заинтересованность, но и... радость? Радость от ощущения того, что она есть на этом свете, что она живёт и имеет возможность получать такое наслаждение. Она чувствовала своё единение с Эй'вой, гул её сердца, её дыхание — величественное, размеренное, мощное... Она получала радость от того, что может ощущать себя частью большого целого.       Кто ж знал, что она вскоре насытится горем, просто оказавшись не в том месте, не в то время? Ао'нунг с его компашкой, похоже, заприметили новую жертву своих издевательств.       Не такой уж этот пляж и пустой.       На её же беду.       — Поглядите! — Ао'нунг косо показал пальцем на девушку, чей силуэт искажался под водой. — Она, что, просто... лежит и смотрит?       Раздались смешки. Кири, услышав непонятные шумы сверху, над водой, была вынуждена подняться, прежде чем увидеть шестеро здоровых парней-меткайинцев, которые посмеивались и перешёптывались, глядя на неё.       — А? — спросила она, вставая в полный рост (который по сравнению с их ростом не казался слишком высоким) и убирая с лица мокрую прядь волос. Где-то в душе заворочался червячок сомнения о спокойном исходе разговора. — Вы что-то сказали?       — Ты, что, какая-то... кривая? — главарь шайки вопросительно развёл руками, вдовесок выгнув бровь вверх.       — Нет. Почему вы так считаете?       — Мы так считаем, — звучно начал Ротто, тряхнув кучерявой головой. — Потому что зависать и так пристально пялится в песок ненормально.       Такое замечание вызвало короткую волну смеха в компании парней, кто-то дал шутнику дружескую "пять" (пусть и на руках у всех было четыре пальца). Было ясно, что они не на «поболтать» пришли, они пришли ради отпускания мерзких шуток в адрес одинокой девушки, ради того, чтобы поизмываться, поиздеваться над ней. Зачем?       В голову не приходил не один правдоподобный ответ на поставленный вопрос, но было ясно — лучше уйти, чтобы не видеть эти жутко довольные очередной насмешкой гримасы.       — Если вы пришли сюда, чтобы посмеяться надо мной, — Кири нахмурилась и скрестила руки на груди, словно пытаясь отгородить своё сердце от чужого влияния. — То наш разговор можно считать оконченным.       Круто развернувшись, девушка быстрой походкой пошла в другую сторону, подальше от той компании. Банда, завидев, что объект их насмешек стремительно от них удаляется, потянулась вслед за ним, отпуская обидные фразы в адрес Кири.       — Утю-тю, нам зубки уже скалят.              — Ну и пиздуй отсюда, лесное чучело!       — Уродка.       — Ха-ха, обиженка! Побежала под защиту своих родителей-беженцев!       — Ну и пусть уходит, мутанты нам на Аваат'ле не нужны!       Оскорбления вперемешку с подбадривающим улюлюканием и злобным смехом впивались в душу с яростью свистящих в воздухе стрел, отравленных ядом. Сердце мучительно сжалось, по груди расползлось гнетущее, тяжёлое чувство серой обиды, блестящие сгустки слезинок начали скапливаться в уголках глаз бедной девушки. Почему она заслужила такое?       Потому что она и вправду уродка, отпрыск демона?       Или потому что...       Додумать неутешающую мысль ей не дала появившаяся непойми откуда широкая грудь Ао'нунга, в которую Кири ударилась лицом. Пред столь внезапной встречей девушка решила просто показать      тянушимся за ней парням язык, а потом, повернув голову обратно, случилась такая ситуация.       Нагло улыбавшемуся во все свои блестящие тридцать два зуба меткайинцу было не капли не больно. Наоборот, казалось, он только радовался случившемуся.       — Оу, извини, лесная девчонка, — притворно начал утешать сын Тоновари стукнувшуюся об него Кири, хотя в его голосе, естественно, не было ни капли сожаления или сострадания. Девушка сдала на попятную, но напиравшие сзади дружки Ао'нунга не дали этого сделать. Зажата в кольцо.       Сердце билось в предчуствии неминуемого. И никто ведь не поможет: здесь только они и она...       — Что тебе нужно?! — серьёзно спросила девушка, проговаривая каждое слово по отдельности и потихоньку закипая от злости.       — С твоей стороны было весьма грубо просто так взять и уйти. Мы ведь и не поговорили даже...       — Я не хочу с разговаривать с вами и с тобой в особенности, sxhawng!       Буквально выплюнотое ему в лицо оскорбление весьма задело самолюбие парня, так что самодовольная ухмылка сползла с его скуластого лица, уступив место чуть поджатым губам, глаза презрительно прищурились. Видимо, Ао'нунг не привык к тому, что жертвы его буллинга отбиваются.       Оскорблённый до глубины души (а есть ли у него душа?) меткайинец только лишь подготовился к тому, чтобы что-то сказать, как вдруг позади стоявший пацан, имени которого Кири не знала, буквально впился своими руками в широкий плавник на руке главаря и, вибрируя голосом и телом от непонятно чего, запричитал:       — Именем Эй'вы, Ао'нунг, не подходи к ней! — немного приподнявшиеся уголки губ названого и вопросительно поднятая бровь сподвигли его на дальнейшее разыгрывание драмы. — Мы ничего не знаем об этой мутантше: вдруг у неё щупальце из жопы вылезет и нас всех перебьёт?!       Над пляжем раздался громогласный смех меткайинцев и шипение прижавшей уши к голове Кири.       — Теперь-то ты настроена на дипломатию, лесная...       — Я сказала ОТВАЛИТЕ, УРОДЫ!!!       Никто не успел и глазом моргнуть, как раздался влажный хруст сломанного носа, который отошёл от Ао'нунга, упавшего на песок. Не собиравшаяся мерится с оскорблениями в свой адрес девушка была подобна смертоносному урагану, мечущему всех и вся на своём пути. Стоило лопаткам не ожидавшего атаки парня коснуться земли, как оголившая острые клыки Кири напрыгнула на него, намереваясь выцарапать водному глаза или разбить губы в кровь, но стоило ей тллько соприкоснуться с врагом, как широкая сильная ладонь оттолкнула её в сторону. Девушка провалилась на песок рядом с парнем, но, скоординировавшись во время падения, мгновенно поднялась и кулаком ударила по щеке одного из успевших прибежать на помощь Ао'нунгу.       Пусть она храбра и имеет репутацию неплохой охотницы, но она намного слабее, меньше и малочисленней своих противников, так что мощный, отдавшийся импульсом обжигающей боли удар меж лопаток заставил опьянённую адреналином Кири потерять равновесие и рухнуть на песок, параллельно отхватив удар чьего-то тяжёлого хвоста по щеке.       Подняться ей не дали: её руки были перехвачены мощными четырёхпалыми руками Ротто и заломлены ей за спину, кто-то схватил девушку за основание косы и несильно вздёрнул, заставив её вкрикнуть от сильной боли в затылке: было чувство, будто бы ей выдирали мозг заживо, а заодно и желание сражаться.       Одинокая слезинка прочертила влажную дорожку на её щеке, когда утиравший широким запястьем кровь с носа рифовый победно и злобно одновременно воззирал на неё с высока. Согнувшаяся и сидевшая на коленках из-за прихоти своих пленителей Кири чуть дёрнулась и оскалила зубы. Умей она прожигать окружающих взглядом, то Ао'нунг оказался бы давно четвертован и покрошен на тысячи кусочков.       — Что я вам сделала? Почему!? — гневно сопя, Кири блестевшими от злости глазами оглядывала высокого рифового и его приспешников. Ещё одна слеза прочертила влажную тропку на до сих пор садянящей от удара щеке.       Ао'нунг лишь фыркнул и сжал челюсти от злобы. Никогда бы он не позволил себя ударить какому-то лесному, ущербному недона'ви, да ещё и девушке!       — Тебе так не терпится узнать, дитё демона? — он перемялся с ноги на ногу, затем присел на корточки, чтобы его глаза оказались на одном уровне с глазами Кири. — О, мне есть о чём поведать! Мои родители раньше жили в любви и гармонии, были самой счастливой парой на свете... а прилёт вашей семейки прочертила между ними глубокое ущелье. Они теперь друг на друга косо смотрят, потому что мой отец поверил сказочкам вашего про...       — Это не сказки!.. — у Кири из груди вышел всхлип.       — МОЛЧАТЬ, У УЁБИЩ ВРОДЕ ТЕБЯ НЕТ НИКАКОЙ СВОБОДЫ СЛОВА ЗДЕСЬ!!! — парень обрушил на девушку весь свой шквал первобытной злобы, крича так, что у крепко держащего пленённую лесную Ротто заложило в ушах. Кири понуро опустила голову и глубоко задышала, роняя жгучие слёзы на песок.       — Итак, продолжу дальше: родители теперь друг на друга косо смотрят, потому что мой отец поверил жалостливым сказочкам вашего и впустил в клан, а мать была против — и была права! — в душе Ао'нунга бушевал огненный океан злости, у него аж руки дрожали от желания придушить эту девчонку на месте. Однако на мгновение он расплылся в жестокой гнусной улыбке, ибо в голову будущего оло'эйктана пришёл интересный план.       Раздались всхлипы, бедняжке Кири было очень трудно удерживать эмоции внутри себя. Заметив это, меткайинец поморщился и сказал:       — Хватит ныть, дома будешь завывать. А я продолжу. Ваша семья ущербов рассорила моих с сестрой родителей. Это раз. Моя дорогая сестра Цирея, вместо того чтобы выбрать себе достойного мужчину, теперь истекает слюнями любви по твоему тупо умному братцу, который при виде неё и двух слов связать не может. Это два. И, наконец, три — твой папаша, хоть и великий Торука Макто, но и большой мерзавец... Сначала он предал свой Небесный народ, переметнувшись к на'ви, затем предал свой клан. Так что вопрос: когда он и его семейка предадут нас?       В Кири боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она даже как-то прониклась рассказами водного на'ви и даже могла бы пожалеть его, но это зарождающейся чувство глушилось волнами боли и злости, гнева и обиды: почему она терпит всё это одна? Неужели он не может понять, в каком положении находится её семья и проявить хоть капелюшечку сострадания?       Опять потекли слёзы, вновь пришлось усиленно сглатывать подступивший к горлу колючий комок.       Ао'нунг не собирался останавливаться:       — Он совершил уже два предательства, сколько ждать до третьего? Илу даю, как только на горизонте затарахтят постройки Небесных, вы по-скорому смотаете шмотьё и свалите отсюда. А приютившая вас деревня будет объята огнём, пострадает только из-за слабости твоего отца-труса и твоей тупоголовой мамаши, у которой наглости хватило скалить зубы на тса'хик Меткайина, у которой она нашла приют. Довольна, ещё назвать причины?       Тут у Кири каждая клеточка тела завибрировала от ярости и обиды. Пытаясь скрыть слёзы под маской злости, та сорвалась на отчаянный крик:       — Ты ничего не видел, ты не знал, как это происходило, ты не знаешь, через что мы прошли!!! Почему я виновата?! За что вы меня так... — девушка заскрежетала зубами, когда вновь почувствовала катящиеся по щекам множеством ручейков слёзы. Только бы не разреветься...       Лесная страдала из-за злости и обиды на меткайинцев, что сейчас не давали ей даже пошевельнуться без причинения боли и пытались довести её до слёз мерзкими оскорблениями, так ещё сзади напирал страх неизвестности: они её побили и держат в «заложниках», что им придёт в голову дальше?..       — Народ никогда не проявлял жалости к источникам своих страданий. У нас есть полное право верить над тобой самосуд, Кири, — каждое слово отпечатывалось в мозгу выжженной надписью, нагоняя ещё больше страха. — Ни твой статус дочери Торука Макто, ни наличие сисек и этой щели между ног нас не остановят.       Странный акцент на её пренадлежности к женскому полу заставил свести ноги. Покатилось ещё пару слезинок, из груди вырвался тихий всхлип, пока спину лизало холодом страха. Неужели он собирается...       Кири зарыдала от ужаса, когда увидела, что возвышающийся над ней меткайинец медленно, но верно проводит свою руку от груди через кубики пресса к набедренной повязке. У представителей водного клана сложная многослойная одежда, которая должна отталкивать от себя воду, не стеснять движений и быстро сохнуть, но это никоим образом не помешало Ао'нунгу постепенно оголится. Последним движением он отбросил ненужную больше одежду, явив взору плакавшей навзрыд Кири свой длинный, вздувшийся венами член в пред-эрекционном состоянии.       — Парни, держите её крепче, у основания косы тоже крепите хватку. — парень медленными поглаживаниями реанимировал свой «передний хвост», который постепенно увеличивался в размерах и находился в опасной близости от рта девушки.       Ао'нунг приготовился испытывать неземное наслаждение от предстоящего минета, перед этим наклонившись к исполнительнице данного непотребства и угрожающе прошипев:       — Открывай рот и выполняй работу, сучка. Только попробуешь меня укусить — утоплю и скажу, что так и было.       Между унижением, чья вызывающая стыд нить будет тянуться за ней всю жизнь, и смертью Кири отдала предпочтение первому, поэтому открыла рот. Жажда жить была невероятно сильна, да и если она бы погибла, то её убийцы бы остались безнаказанными.       Тем временем Ао'нунг аккуратно протиснул свой член в открывшуюся полость, чуть проведя кончиком головки по ровному забору передних зубов и треугольникам острых клычков девушки, испытав ранее невиданное удовольствие, по мощному телу прошлась электрическая волна удовольствия. На языке лесная почувствовала горьковатую на вкус пре-эакуляционную жидкость.       Отвратительно.       Девушка всхлипнула из-за унижения: всё это неправильно, неправда и не может касаться её... Но это происходит, она совершенно беспомощна...       Почему так?       Ао'нунг теперь же уверенно и по-хозяйки двигался внутри её рта, придерживая голову Кири одной рукой. Прекрасная на ощущения, мягкая, тёплая, влажная и усеянная с краю часоколом ровных зубов, щекочащим и заставляющим закипать сперму в яйцах, полость дарила водному невероятные ощущения, заставляя постепенно завязываться ноющий огненный узел внизу живота и приближая его к развязке. Головка постоянно ударялась в плотно сомкнутую стенку из плоти (горла), иногда мешая дышать.       Время шло, приближалось неизбежное, парень постепенно наращивал темп, заставляя роняющую слёзы из-за невозможности нормально отдышаться девушку заглатывать всё быстрее и сильнее. Меткайинец отчётливо чувствовал, как тугой узел развязывается и постепенно перетекает в сильную пульсацию где-то в основании его члена.       — Работай! — он прикрикнул на Кири, явно желая получить ещё большее удовольствие.       Густая, вязкая и соленоватая масса заполнила рот до краёв ровно в тот момент, когда Ао'нунг издал тихий стон. Он ещё некоторое время держал свой прибор во рту девушки, глаза которой превратились в целые водохранилища слёз, постепенно вытекавших и спускавшихся по синим щекам.       Резким движением меткайинец вытащил из её рта уже немного обмякший, перепачканный в семени и слюне член, после чего его рука молниеносно опустилась на губы девушки и сжала их так, чтобы у неё не получилось раздать рот. Подобно пойманой рыбе Кири затрепыхалась в безжалостной хватке пленителя, пытаясь откашливаться, что, естественно, было невозможно сделать через закрытый рот. Перед глазами поплыли тёмные круги, заблестели точки.       Она захлёбывается в сперме. Конец?..       — Глотай, шлюха! — Ао'нунг резким движением запрокинул голову Кири назад и зажал свободной рукой нос, чтобы не оставить ей выбора кроме как сглотнуть всё содержимое её рта.       Мощный глоток и бугорок на шее, спускавшийся всё ниже по горлу, засвидетельствовал о том, что вскоре всё это успешно достигнет желудка. Меткайинец раздал ей нос и рот, Кири принялась давится и откашливаться, завалившись на бок (к тому времени её отпустили, предоставив полную свободу действий), но вскоре эта мерзкая хлюпующая какафония смешалась со всхлипами.       Одевшись и будучи окружённым своей свитой друзей Ао'нунг лишь бросил на не могущую отдышаться девушку презрительный взгляд.       — Прекрасно отработала. Интересно, вас так с рождения учили первоклассно отсасывать? — шутка потонула в хохоте. — Зря ты встала на моём пути и это послужит тебе уроком.       Со стороны бедной Кири — лишь мокрый кашель и всхлипы.       — Можешь не благодарить за то, что не пустил тебя по кругу. А мы, парни, — обратился предводитель к ухмыляющимся друзьям, — красиво уйдём в закат, пока её ненаглядные братья не вернулись.       Компания ушла, оставив безвольно лежащую Кири давится слезами. Было очень плохо не только психически, но и физически: желудок крутило и сжимало, требуя исторгнуть всё содержимое на волю. Казалось, что ей вот-вот разорвёт грудную клетку.       Припав на все четыре, девушку, наконец, стошнило и семя вперемешку с желчью с хлюпом вывалилось на песок.       Отдышавшись и оправившись от боли, до Кири дошло, что с ней сделали. Это окончательно убило в ней последние нервы и, свернувшись на пригретом солнцем песке в клубок горя, она заплакал окончательно. Было страшно, обидно, злобно и стыдно одновременно.       Где-то вдали защебетали илу близнецов Салли...