Трон Эраклиона

— Ситуация сложилась таким образом, что тебе следует отречься от престола в пользу сына. Скай ничего не ответил, лишь кривовато усмехнулся и расправил недрогнувшие плечи. Потянулся было к поясу — но меча на нём не было: король никогда не входил в детскую с оружием. Да и что бы он сделал один против всех, ещё и при ребёнке? — Неужели ты, фея, настолько боишься безоружного человека без магии, что можешь говорить только при страже? — презрительно спросил он, так и не повернувшись к страже, но, очевидно, понимая, что комната полна вооружённых людей. — Ты уже как-то раз нападал на меня, — машинально огрызнулась Диаспро. — Что творится в твоей голове сейчас, мне неведомо. До синевы побледневший Скай даже взглядом её не удостоил. Его внешнее спокойствие было обманчивым, и Диаспро сама держала лицо из последних сил. Попытавшись было повторить своё требование, она наткнулась на резкое сопротивление: — Я не буду говорить с тобой при твоих прихвостнях. — И правда, мы все же супруги,— Диаспро как ни в чём не бывало улыбнулась, не желая показывать неуверенность или страх. — Стража — ждите снаружи, няни, — на неё подняли глаза до смерти перепуганные служанки, — забрать принца. Вопреки опасениям, ребёнок не проснулся и позволил унести себя прочь. Скай проводил его меланхоличным взглядом, точно прощаясь, и, стоило комнате опустеть, рухнул в кресло у кроватки младенца, с силой проводя руками по лицу. Думает, что это сон и пытается проснуться? Диаспро аккуратно присела на пуфик напротив него и начала, надеясь, что им всё же удастся поговорить продуктивно и без лишних эмоций: — Я хочу, чтобы всё было сделано по закону. — Интересно, каким это нашим законом регулируется свержение действующего монарха? — неприязненно процедил Скай, оставив попытки разбуить себя и смирившись с тем, что всё происходит наяву. — Или вы с Эттерном и такую норму успели внести? Сколько бесполезных бумажек мне необходимо подписать, чтобы вы меня не убили? — Документ об отречении в пользу Эдмунда при моём регентстве. Это всё. — А если я не хочу? — король вскинул подбородок и сжал кулаки. — Я ведь уже не тот мямля, что прятался от проблем вместо того, чтобы решать их. Законный король этой планеты — я, хочешь ты того или нет… хотите ли вы все этого или нет. Сколько же министров решилось на такую подлость? Казалось, он ожидал чего-то подобного. Худшие опасения терзаемого паранойей Ская в одночасье подтвердились… Самуил был прав, это самосбывающееся пророчество: видя во всех министрах и жене врагов, король сам толкал события к тому, что происходило сейчас. Диаспро отогнала от себя всяческое сожаление и продолжила, не отрывая от мужа пристального взгляда: — Ты будешь вынужден поступить именно так, от твоего желания сейчас мало что зависит. Министры и стоящие за ними влиятельные семьи против тебя! Гвардия после смерти Пале — против тебя! — Вы его убили, — ужаснулся Скай, только сейчас, верно, осознав, насколько всё серьёзно. — И ты со своими прихлебателями хочешь захватить власть на Эраклионе, пользуясь моими ошибками и своим влиянием. Диаспро едва сдержала ухмылку. О да, влияние у неё было! Даже этот упрямец наконец-то признал это! — Я должна сделать это, чтобы сохранить страну, — высокомерно ответила она, не желая опускаться до насмешек. — Тебе это, очевидно, не удаётся. Скай с отвращением скривился: — Не делай вид, что Эраклион нужно “спасать” от меня. Я не лучший правитель… но и не катастрофа. А ты всегда была охочей до власти стервой, и всё хорошее, что в тебе можно было с трудом разглядеть, перечеркивается этим. Что ты будешь делать, если меня не удасться убрать добровольно? Убьёшь? — Я верю в твоё благоразумие, — протянула Диаспро, сдерживая раздражение. — Ты можешь сделать всё правильно, без шума и сцен. А можешь доставить нам всем лишние хлопоты, и я уже ничем не смогу помочь ни тебе… ни твоей матери. Как думаешь, понравится ли ей возвращение на Тосс? Честно говоря, никто из них не знал, что предпримет вдовствующая королева. Диаспро надеялась, что с ней разберется Самуил и убедит не совершать глупостей… Скай же, проявляя чудеса сдержанности, сухо спросил: — Каковы твои условия? — Добровольное отречение от трона в пользу сына при моём регентстве. И ты подпишешь бумагу, согласно которой сможешь посещать планету только с согласия короля или регента. — Вот как. Из короля стать изгнанником без возможности свободно вернуться домой. — В остальном ты будешь предоставлен сам себе. Вернешься к друзьям, к своей бывшей невесте, будешь заниматься тем, чем занимался до нашей свадьбы. Никакой ответственности, которая тебя тяготила. Никогда больше не увидишь меня. Ты же этого хотел? Между ними повисло тяжелое молчание. Скай долго смотрел на неё, точно ждал продолжения, но его так и не последовало, поэтому он встал и принялся мерять комнату медленным шагом, тихо заговорив: — Не буду отрицать, хотел. Но долг — не пустой звук для меня. Оставив трон, я проявлю малодушие, оскверню память отца, нанесу тяжелый удар матери и едва ли когда-нибудь смогу себя простить, — его плечи дрогнули, а голос почти надломился. — Я бы никогда не поступил так. Но ещё год назад невозможно было и представить, как может морально источить несчастливый, ненужный и ненавистный брак. Смерть отца, сложности с правлением, не принимающие меня министры — я бы преодолел это в браке с любимой женщиной. Я бы справился один. Но с тобой это было во сто крат сложнее. — Тебе было бы куда проще, не лезь я в государственные дела… не лезь я к тебе, — сцепив руки в замок, признала Диаспро. — Если бы я убралась из твоей жизни, позволила бы тебе вязнуть в своей тоске… Возможно, ты бы и выбрался из своей апатии гораздо раньше, поняв, что никто не станет тебе помогать. — Не то что бы я чувствовал от тебя помощь… Но я знал, что в государственных вопросах могу на тебя положиться, — Скай слабо улыбнулся. — Признаться честно, реформа юстиции была самым лучшим, что случалось в наших законах за последние годы. Я противился ей скорее из принципа. Признал и это! Да что за праздник сегодня? Диаспро смущённо улыбнулась, но тут же вернула на лицо бесстрастное выражение и сухо отметила: — Приятно слышать. Хоть раз в жизни ты оценил мои заслуги. — Ты никогда не выглядела человеком, которому нужно чьё-то одобрение, — проворчал Скай. — Тут скорее перехвалить боишься. — О, да ты прямо-таки захвалил меня за этот год! Вместо “спасибо” за решение проблемы с бунтом… — Ты сама и создала эту проблему! — А ты бросил всё и сбежал! Думаешь, легко отдуваться за двоих на седьмом месяце беременности?! Тон разговора вернулся в привычное для них обоих конфликтное русло. Скай хотел что-то ей возразить, но лишь устало махнул рукой и тяжело резюмировал, смотря на неё сверху вниз: — Неудача нашего брака — последствие того, что никто из нас не пытался быть хорошим супругом. Я всегда любил другую, а в тебе было слишком много гордыни и злости, чтобы оставить меня в покое и дать мне справиться с этим всем. А ты… но к этому я сейчас вернусь. — Мы не подходим друг другу, это очевидно, — Диаспро настороженно нахмурилась, заметив оговорку. Она встала, разворачиваясь к мужу. Тот смотрел на неё с ничем не прикрытой неприязнью, и во взгляде его было столько боли и горечи, что следующие слова были более чем ожидаемы: — Возможность не видеть тебя никогда в жизни — лучший аргумент, что у вас есть для меня, и я скорее умру, чем ещё хоть раз окажусь с тобой в одной комнате… Но у меня тоже есть, чем тебя удивить. Я во многом просчитался, но я не дурак. Помедлив, он продолжил: — Тебе же известно, люди с Солярии для замещения должностей в тайной канцелярии официально прибыли сегодня утром? Королеву прошиб холодный пот. Нехорошее предчувствие, которое нельзя было пока облечь в оформленные мысли, тревожно подтачивало изнутри. — Это всем министрам известно, — уклончиво ответила она, не понимая, к чему ведет муж. — А знаешь, что одного шпиона-невидимку мне прислали ещё неделю назад? — он открыто усмехнулся, внимательно наблюдая за реакцией жены. Та изо всех сил старалась сохранить лицо, но бледность было не сдержать. — Ставку я сделал неправильно. Решил, что твоя уязвленная гордыня сейчас опаснее всех министров вместе взятых, а следить за Самуилом мне шепчет моя паранойя. Глупо устанавливать наблюдение за той, кто не выходит из комнат, но… — Ты сам меня там запер! Не попытавшись даже… — Но не так давно я разбирал вещи в кабинете отца, и обнаружил план нашего крыла, — повысив голос, продолжил Скай, обходя её по кругу, точно пытаясь зайти за спину. Диаспро не выпускала его из вида, готовая в любой момент броситься прочь, начать трансформацию феи или позвать стражу. Чувствуя, контроль над ситуацией выскальзывает из рук, она почти начала паникоавть. — Один тайный проход меня заинтересовал, потому что вёл в твои покои. Невидимка обнаружил, что проходом пользуются. Сказать, кого ещё он обнаружил в твоей постели? Диаспро напряженно молчала, нервно прикусывая губы изнутри. На блеф — если это хоть на долю шанса могло быть блефом — она не купится! Скаю же, казалось, и не нужно было подтверждение словам, в которых он был абсолютно уверен. — Больше всего на свете я жалею, что был верен тебе, считал, что поступаю правильно. Это всё, — совершенно спокойно, даже меланхолично, закончил он. — Мне абсолютно всё равно, с кем ты спишь. Не всё равно на проверку наследника в тринадцать лет, но эти правила ты и сама знаешь. Не думаю, что Эдмунд — не мой сын. — Твой, конечно же, — тихо проговорила Диаспро, не желая показывать, что её задело это обвинение. — Стыдно признаться, но год назад у меня ещё были к тебе чувства. Ты сам всё испортил своим пренебрежением, грубостью… — Мне нет дела до того, что ты мне изменяешь, — оборвал её Скай, поморщившись. — Даже лезть в это не собираюсь. Но сама посуди, на чьей стороне была бы так уважаемая тобой аристократия, если бы вскрылось, что ты вместо заботы о сыне-младенце полезла в чужую постель, оправдываясь тем, что я тебе грубил и — о ужас! — вёл личную переписку? — Так есть дело или нет? — королева кривовато улыбнулась. — Шантажируешь ты слишком прямолинейно и топорно. Что он хочет услышать? Оправдания? Объяснения? И что ещё узнал шпион… едва ли разговор о будущем свержении короля, иначе тот бы предпринял меры против заговора — он бы успел. Выходит… выходит, им ещё повезло, и шпион пришел слишком поздно, чтобы обнаружить ещё и государственную измену. Всё внутри трепетало от адреналина. Какая глупость, какая оплошность! — Возвращаясь к вопросу об отречении, — как ни в чем не бывало продолжил Скай. — Как бы я не относился к тебе, я признаю, что оставляю Эраклион в надёжных руках. Ты скорее устроишь тут авторитаризм, чем разрушишь всё то, что строили мои предки. Вот, считай что получила своё “спасибо”. — Не “перехвали”, — на губах помимо воли расцвела язвительная ухмылка — …но я не желаю отдавать свою планету тому, кто раньше только и делал, что захватывал чужие и проявил… настолько сильное неуважение к моей семье. У меня есть ряд условий. — Я вся во внимании, — лениво согласилась Диаспро, пряча мандраж. — Первое: ты сама выдворишь своего любовника из дворца, без выходного пособия, каких-либо почестей и лживых версий о причинах ухода. Либо сообщайте настоящую, либо молчите. “Крах. Молчаливое увольнение важного чиновника будет для него во сто крат хуже, чем если бы причину — любую, даже самую неблаговидную — знали. Сразу же возникнет версия о том, что он каким-то образом не только предал интересы планеты, но имеет компромат, который не даст Эраклиону преследовать его и даже опозорить. Ещё и сразу после отречения действующего короя… С такой биографией не найти новой работы на высоких должностях. И королева Самара после переворота потеряет всякое желание помогать брату…” — Второе: дашь клятву магией о том, что не допустишь, чтобы он занимал какие-либо государственные должности, имел постоянное место жительства на Эраклионе и как-либо влиял на его политику изнутри. “Ну конечно. Думаешь, я не справлюсь сама?!” — Третье: мы разведёмся. И всё? Не показывая облегчения, королева спокойно улыбнулась и принялась за обсуждение, не торгуясь: — Продуманно. Но развод ты получишь только непублично, без скандала. Для всего мира ты либо бесследно исчезнешь, либо уедешь далеко-далеко, оставаясь моим законным супругом. Что делать дальше — дело твоё. А свидетельство о разводе тебе хоть через полчаса выдадут. “Потом правда, конечно, вскроется, но я буду отрицать её, пока не укреплюсь на троне.” — Разумеется, я тоже не хочу, чтобы нам перемывал кости весь Магикс, — Скай неприязненно махнул рукой. — Я просто больше не хочу быть в браке с тобой даже формально. — Хорошо, — Диаспро не стала говорить о том, что эти чувства взаимны, надеясь наконец покончить с этим разговором. — А ты, в свою очередь, отречешься от престола в пользу Эдмунда и меня в качестве регента. — Да, — король — пока ещё король — бессильно опустился в кресло, до побеления сжимая кулаки. — Как мне… как я смогу видеть сына? — Точно не на Эраклионе, — отрезала Диаспро. — Он всё равно тебя сейчас не запомнит, младенец, ему всё равно. Я не буду препятствовать, если Эдмунд захочет найти тебя позднее, даже свяжу его с кем-нибудь из тех, кто очевидно сможет тебя разыскать… но не в ущерб его судьбе и долгу. Он всё же будущий король. Ответа не последовало. Ещё пару минут назад накалённая до предела обстановка между ними в одночасье остыла до арктических температур: желания выяснять отношения не осталось ни у кого, припоминать прошлое — тоже. Их брак — политический, принудительный и откровенно несчастливый — наконец близился к своему логичному, пусть и странному для монархов завершению. Ещё год назад Диаспро была уверена, что развод её муж получит только через собственный труп, но даже у неё больше не осталось сил на отстаивание своих интересов. Да, верно сказано, такой брак любого доконает и морально истощит. Скай опустил голову, явно устав от спора и оставив надежду добиться каких-либо гарантий. Обессиленный, раздавленный и смирившийся с происходящем, он нашёл в себе силы лишь горько усмехнуться: — В итоге никто из нас не получит то, что хотел. — Нет, дорогой супруг, — королева снисходительно улыбнулась. — Мы оба получаем именно то, чего хотели с самого начала. Лукавство: Скай и представить не мог, не то что хотеть, получение свободы такой ценой, как и Диаспро того, что останется разведённой матерью-одиночкой, пусть и на троне. Но в этой ситуации каким-то чудом они оба смогли получить максимальную выгоду от ситуации — если это можно было так назвать. Но на душе всё равно было паршиво. *** Часы показывали далеко заполночь, но едва ли кто-то из осведомленных о перевороте сейчас спал. Отречение короля должно было произойти на рассвете. Полтора часа назад загннанный как лошадь Эттерн выдал бывшим супругам по свидетельству о расторжении брака, и тут же убежал в очередной раз перепроверять отречение и прилагающиеся документы (будто они не были им же подготовлены!). Скай без средств связи со внешним миром не покидал свои покои под наблюдением стражи. Эдмунд Шедис вызвался проследить за сбором королём вещей, и ему никто не стал мешать — ну хочет парень отдать дань уважения бывшему монарху, и проследить, чтобы его коварно не убили. Потом уже будут вопрос его верности решать. Однозначно преданная заговорщиком стража охраняла все выходы из королевского крыла и дежурила под его окнами — не сбежит, не подписав документы. Принца Эдмунда от греха подальше спрятали. Будущая единоличная правительница Эраклиона же укрылась в покоях бывшего министра финансов, и сбору вещей они оба предпочли остывший ужин. Аппетита ни у кого из них не было. — И чем для тебя обернётся нарушение клятвы? — тихо спросил Самуил, выслушав пересказ произошедшего разговора и сразу осознав, что ничего хорошего его ждёт. — Проверять я не стану, — ответила Диаспро, тоскливо прижимая колени к груди. Она планировала вести этот разговор из позиции силы, сверкая стальными вставками в платье — больше декоративными, но дающими иллюзию боевого облачения, не терпящим споров голосом, готовилась к скандалу и непониманию. А завела речь о самом неприятном растрёпанная, потерянная, в чужом халате и в чужой спальне, меньше всего сейчас напоминающая коварную королеву-интригантку. Входя в покои, успела лишь сказать, что Скай согласен отречься, но знает об их связи, заверила, что время до Совета есть… и позволила отвлечь себя от этих проблем хотя бы на пару часов. Другого шанса почувствовать себя живым человеком представится нескоро — если вообще представится. — А он достаточно разбирается в магических контрактах, чтобы ты не могла его обмануть? — Я не собиралась его обманывать, — Диаспро тяжело вздохнула. — Моё положение не так крепко, чтобы рисковать возвращением отречённого короля с армией Солярии и Андроса, феями… не желаю быть объявленной злодейкой настолько официально. — Ясно, — Самуил сухо пожал плечами, принимая к сведению. — Салат доедать будешь? Королева покачала головой. Кусок в горло с началом беседы о произошедшем не лез. Ей было гораздо проще, если бы этот разговор был конфликтным и тяжелым. Но нет. Казалось, её даже не хотели удостоить осуждением вслух, и от этого было особенно горько. Молчание тяготело над ней, точно железная плита. — Ты уже некоторое время являешься собственником… некоторых земель вне Эраклиона с доходом и даже собственной охраной, — заговорила она, отчаянно надеясь не казаться виноватой. — Там, где тебе ничто не будет угрожать. Даже если кто-то решит тебе отомстить. Самвелл Тосский, королева Самара, мой почти бывший муж, кто угодно. — Спасибо за заботу, — хмыкнул бывший министр, всё также не пропуская в голос и на лицо эмоции. — Мило, что ты подумала обо мне напоследок. — Я не планировала твоё изгнание, — возмутилась Диаспро. — Это… это далось мне нелегко. Я не знаю, справлюсь ли одна, но это единственный приемлемый вариант. Что-то в её словах заставило министра отвлечься от еды, которую он крайне медленно поглощал, всем своим видом показывая нежелание слушать оправдания. Взглянув на королеву, он чему-то тёпло улыбнулся и придвинулся ближе, мягко её обнимая. — Не обращай внимание на мою уязвлённую гордыню, — сказал он, наконец позволив своему голосу наполниться скрываемой до этого горечью. — И не жди ножа в спину, потому что я, собрав крохи остаточных магических генов в своей крови, клянусь, что не буду действовать против тебя и каким бы то ни было образом причинять тебе и твоему сыну вред. — Спасибо, — Диаспро уткнулась в его плечо, шумно вздохнув. Она как никто другой понимала, что его клятва не имела никакой силы — сама дала такую же, всё же обманув Ская, не знавшего всех тонкостей. Вот только нарушать даже не имевшую реальных последствий клятву она не станет, опасаясь за своё место, и Самуил это понимал. Они оба знали, что разлучаются не из-за злого рока и непреодолимых обстоятельств, а потому что такое решение было выгоднее Диаспро. Безопаснее. если говорить точнее. — Потребность в безопасности у нас общая, — точно прочитав её мысли, проговорил Самуил. — А что до ответственности… ты справишься даже одна. Не знаю, насколько счастливой будет эта жизнь, но я в тебя верю. “Едва ли счастливой,” — подумала, но не сказала Диаспро. Она стремилась в мельчайших деталях запомнить лицо человека, к отношениям с которым не планировала возвращаться. Повеселились и хватит. Монархи, теряющие голову от внебрачной любви, иногда теряют и корону. Ближе к рассвету, когда вещи бывшего министра были наконец собраны, а королева привела себя в порядок, готовясь идти в зал Советов и принимать отречение мужа от престола, никто из них уже не тратил время на разговоры о случившемся. Болтали о бизнесе, который можно было открыть в поместье на Эмбер, да о том, как всё же удержаться в содружестве Солита. А что обсуждать? Решение принято. Стоя у дверей своих теперь уже бывших покоев, полностью одетый и готовый к дороге Самуил крепко обнял Диаспро и, кратко поцеловав её, признался: — Я был рад разделить с тобой эту маленькую авантюру. Сглотнув ком в горле, королева кивнула ему и, развернувшись, направилась прочь, вперёд к залу Советов, часто-часто моргая. Ей ни в коем случае нельзя было плакать: через час она сядет на трон Эраклиона в качестве полноправной королевы-регента. Пути бывших заговорщиков, коллег и любовников разошлись, но никто из них не был склонен к долгим прощаниям и лишним сантиментам. *** Два дня спустя — Никак не возьму в толк, зачем ты подал в отставку, — закончив посадку шаттла на солярийском аэродроме, признался Скай. — Ты был у неё на хорошем счету, ты герой в глазах граждан, у тебя была прекрасная должность… И ты бросаешь всё и улетаешь с отрёкшимся королём. — Ничего личного, — Эдмунд Шедис пожал плечами, задумчиво откидываясь в кресле навигатора. — Я бросился под пулю не из-за любви к вашей жене или желания выслужиться, а потому что это было моим долгом. То, что произошло на Эраклионе позавчера, идёт вразрез с моим пониманием своих обязанностей. Эти два дня прошли словно в тумане. Скай помнил лишь свой страх того, что после отречения его догонят и “уберут”, поэтому шаттл — то немногое оставленное себе из прошлой жизни — он заводил крайне взвинченным… Если бы Эдмунд Шедис в гражданском не явился в ангар в последний момент перед вылетом и не взял бы управление на себя, едва ли путь до Магикса прошёл бы спокойно. Там мужчины закупились едой, неприметной одеждой, заправили шаттл, даже не представляя, что делать дальше: Скай был потерян и разбит, а Шедис, кажется, решил удостовериться в том, что бывший король не наделает глупостей в таком состоянии. Так они и висели бы на орбите Магикса, пока еда бы не кончилась, не позвони им Брендон с весьма колоритным вопросительным монологом о том, почему он должен узнавать о проблемах лучшего друга не от него самого, а от шпионов, которые вернулись с Эраклиона. Пришлось лететь на Солярию и по пути объясняться всем бывшим специалистам по видеосвязи… и срочно искать, что подарить Брендону и Стелле по случаю рождения их дочери. — Твоя помощь неоценима, спасибо большое, — Скай искренне хотел проявить благодарность Шедису. — Но… тебя бы никто не осудил, если бы ты остался. — Хочу быть верным своим принципам до конца, — Эдмунд печально улыбнулся. — Я могу рассчитывать на вашу рекомендацию? В гвардию любой планеты чужаку попасть непросто… Он мог бы уйти позже, получив рекомендацию от королевы — вряд ли она бы отказала. Вместо этого бывший командир дворцовой стражи сорвался с места и помог Скаю прийти в себя в первые, самые тяжелые сутки после произошедшего. Такая преданность восхищала. — Быть верным своей совести и долгу дорогого стоит, — горько ответил ему Скай, покидая шаттл. — Я устрою тебя в гвардию сам, обещаю. Только дай мне показаться друзьям. Поблагодарив своего бывшего короля, бывший генерал-майор эраклионской гвардии Эдмунд Шедис закрыл шаттл и отправился ко сну. Он был рад оказаться в числе тех немногих, кто мог сейчас спать спокойно, с чистой совестью и ни о чём не жалея. На Солярии собралась вся их команда. Нет, не встречать отрекшегося от престола короля с фанфарами: откровенно говоря, его решение многие считали спорным. Венценосные члены компании и подавно. Скай был благодарен им хотя бы за то, что никто не завёл разговора о случившимся, предпочитая праздновать действительно прекрасное событие. — За принцессу Аврору, наследницу трона Солярии, три тыщи титулов сверху… и дочурку нашего друга Брендона! — поднял очередной тост уже изрядно пьяный Ривен. Брендон стукнул его кулаком, впрочем, не прекращая широко улыбаться. — И… за мистера Чарминга, у которого титулов раньше было ещё больше, но сейчас свободного от них и от всяческой ответственности! Ура, товарищи! — Ты отвратительно слепил все тосты в один ком, — усмехнулся Гелия. — Скай, нам… возможно стоит за тебя порадоваться. Но понимаю, что тебе сейчас нелегко… Брендон пнул его ногой под столом, по всей видимости напоминая о какого-то рода договорённости не поднимать эту тему. — Могу убедить Ривена сделать тебе документы на нормальную фамилию… — Спасибо, Муза, но меня всё устраивает. Чарминг так Чарминг. Я очень рад вас всех видеть. Скай говорил от чистого сердца, но улыбался через силу. Прошло двое бессонных суток с его отречения, и на душе всё ещё было паршиво. Иллюзия возвращения к прежней жизни была лишь миражом. Блум, кстати, тоже была здесь. Вот только села достаточно далеко, больше обнимала Стеллу и говорила только о будничном, не касаясь ни новостей, ни политики — ничего серьёзного. Точно специально, не желая проваливаться в собственные мысли. Под конец вечера Скай всё же предложил ей поговорить. Стоя на балконе под тёплым солярийским ветром, он сперва договорился о пристройстве Шедиса в гвардию Домино, а потом, собравшись с силами, рассказал о случившемся. — Ты был рад избавиться от своего долга, не юли, — Блум покачала головой, скрестив руки на груди. — Сдался без боя, оставил всё ей… бросил своего ребёнка. Это не то, что я ожидала от тебя, совсем не то. — Я изменился не в лучшую сторону, — горько признал Скай. — Но сделаю всё возможное, чтобы вернуть твоё уважение… и в первую очередь своё собственное. — Ничего уже не будет как прежде, — решив, что это намёк, фея предупреждающе нахмурилась. — Я не вправе тебя осуждать, но произошедшее принять сложно. Ты… мы оба изменились, и едва ли знаем сейчас друг друга настоящих. Если бы с прошлым тобой я пошла бы хоть на край света, то к нынешнему тебе вопросов больше… — она запнулась, но быстро взяла себя в руки: — Не хочу, чтобы ты счёл это слепым осуждением. Я всё ещё твой друг. Но… — Я и не надеюсь на то, что мы сможем вернуть наши отношения, — Скай попытался быстро развеять возможные сомнения. — Мне бы самого себя вернуть. — Надеешься, — с болью улыбнулась она. — Я тоже хотела бы верить в нас. Но произошло слишком много всего. Нужно время, чтобы это принять. И понять… “Понять, есть ли у нас шанс”. — Я приму любое твое решение, — торопливо заверил её Скай. — Мне вообще пока рано сближаться с кем-либо, сделаю лишь хуже и причиню боль. А пока полетаю с командой Ривена. Если ты сможешь найти время и иногда летать с нами, будет чудесно. Они пожали друг другу руки. Уважительно, как старые друзья, но даже обнять друг друга не посмели, опасаясь нарушить хрупкое равновесие. Бросаться в омут с головой никто не хотел, да и не стал бы, в первую очередь уважая самих себя — Будет видно, — Блум решительно развернулась, усилием воли возвращая в голос озорной легкий тон. — Пойдём к ребятам, пока Ривен и Брендон не стали брататься на радостях. — Они уже были пьяны, когда мы уходили. О нет! Мы опоздали… В подтверждение его слов из комнаты донеслись восторженные вопли и шуточные окрики. Кажется, Стелла в шутку угрожала прибить того, кто лезет обниматься к её мужу, а Муза громогласно намеревалась написать на похороны их обоих прекрасную органную партию. Что ж, хоть здесь ничего не меняется. Блум убежала к начинающемуся веселью, бросив напоследок напутствие “не киснуть тут в одиночестве и поддержать друзей”. Скай же позволил себе пару минут постоять в тишине, обдумывая всё случившееся и всё сказанное. Сумасшедшие полтора года наконец завершились, и впервые за всю жизнь у него не было ни долга, ни ответственности, ни семьи. Но были друзья, которые не отвернулись от него даже после такой череды ошибок и глупостей. Значит, уже есть шанс выкарабкаться и стать достойным человеком — благодаря им. Ничего не будет, как прежде. Но Скай верил, что начинает новую жизнь, которую, раз уж представился шанс, проведёт правильно.