Volens nolens

Казухе снова не хотелось его отпускать. Притянув его руку, он целовал ему кончики пальцев, костяшки. — Я вернусь, как только смогу, обещаю, — сам не понимая, почему, начал успокаивать Казуху брюнет. Тот был ещё сонным, потому устало положил голову обратно на подушку и переплел пальцы на их руках. Хаку только погладил его по голове на прощание и встал с постели. День предстоял долгий и нудный. Сегодня Теппей-сан похвалил Казуху на тренировке, сказав, что взмахи катаны стали более плавными. Казуха был почти счастлив. Факт того, что господин был не его, и он ничего не мог с этим поделать, убивал его. Он пытался придумать, как убедить господина быть с ним и бросить тот разгульный образ жизни. Юноше искренне казалось, что господин хочет того же, что и Казуха, просто нужно его подтолкнуть, убедить. Сегодня у Хаку был запланирован визит к матери. Он бы вообще забыл о её существовании, чёрт бы побрал эти нормы приличия, обязывающих его делать это. — Долго же ты откладывал этот визит. Знал, что после той позорной «помовлки» тебе не сдобровать? — Рад вас видеть в добром здравии. — Мало того, что не подыскал себе невесту, так ты всё ещё продолжаешь предаваться разврату с разными мужчинами в публичных домах. Ты позоришь имя клана! И так каждый раз. Хаку не спорил, он просто молчал, уходя в себя. Вдруг цепочку его мыслей прервала фраза: — …я подыскала тебе невесту. Я больше не вынесу такого позора, надеюсь, что супружеская жизнь выбьет из тебя эту дурь. А нет, – так хотя бы наследниками обзаведусь. — Что? Будь это раньше, ему было бы практически всё равно, он бы отнёсся к этому, как к лишней возне, но теперь у него был Казуха. Это разобьёт сердце подростку. Снова. Ещё сильнее, чем в прошлые разы. Дурость это, или Хаку уже просто устал от вечных гонений, но он всерьёз начал задумываться о побеге. Казуха заметил, что весь месяц господин был задумчив. Это не назвать грустью, нет. Скорее, эта была лёгкая меланхолия по чему-то давно утраченному. Иногда на лице господина появлялась грустная улыбка, но вместе с тем в ней читалось и какое-то смирение. Этой осенью Казухе исполнилось восемнадцать. Он ещё не знает, какой подарок приподнесёт ему господин. Год спустя Казуха будет в последний раз с тихой радостью наблюдать за цветением юмэмиру в саду. За это время он возмужал, стал чуть выше и спокойнее. Тренировки Теппея пошли на пользу не только его телу, но и его духу. Хаку так же изменился: перестал посещать публичные дома и навещать старых «друзей», весь ушёл в какие-то дела, и держал их в секрете от Казухи. Компенсировал он это тем, что спускал на самурая баснословные деньги: самые лучшие доспехи, оружие, изысканные блюда, горячие источники, массажи, наблюдение у лучших докторов Иназумы, множество разных безделушек, о которых Казуха даже не просил. Казуха бы солгал, если бы сказал, что подобное отношение его не избаловало. Уже летом будущей невесте господина так же исполнится восемнадцать. Госпожа Райден назначила помолвку чуть ли не сразу после её дня рождения. Но это всё уже не важно. — Слушай, Казуха, а ты не хотел бы побывать в Мондштадте? — Хотел бы, — уверенно ответил юноша, полагая, что господин спрашивает теоретически. — Мы можем плыть туда. Если ты захочешь. — Что? — удивлённо переспросил юноша. На секунду он потерял дар речи, — вы серьёзно? Хаку кивнул. — Пожалуйста, с этих пор обращайся ко мне на «ты». Сегодня утром я отказался от своего титула, клана, и всего что к ним прилагается. Деньги, которые мне выплатила семья Камисато, ушли на развитие торговых путей между Иназумой и Мондштадтом. Я думал, как бы тебе это приподнести, — на лице Хаку появилась глупая улыбка, — но вторым участником сделки я сделал тебя. Процент от доходов продаж Мондштадтского вина здесь, в Иназуме, записан на твоё имя, и все доходы, получаемые от поставки саке в город свободы, так же принадлежат тебе. В конце концов, деньги, выплаченные за позорную выходку наследницы Камисато, должны были быть выплачены не мне. Этой ночью Казуха впервые ступил на палубу корабля. Морской ветер и запах соли успокаивали душу молодого, теперь уже бывшего самурая. — Ты можешь не следовать за мной теперь. Я пойму, если ты захочешь впредь жить без меня, — начал Хаку, но вмиг помрачневшее лицо блондина и пальцы, крепче сдавшие его ладонь, прекрасно показали его отношение к подобным фразам брюнета. Хохотнув, он Хаку добавил, — понял. Надо сказать, долго их бизнес не продержался: ни у кого из них не было желания вести его, так что они добровольно передали дело в руки Рагнвиндров. В Мондштадте они так же не задержались. — Куда бы ты хотел отправиться? Казуха задумался. — Как насчёт Сумеру?