Главный не/герой

Я.С. Весь следующий день на занятиях в универе я сидел, как на иголках. Катю на всякий случай игнорировал и не подпускал к себе близко. А вот на Матвея, который сидел на соседнем ряду немного впереди меня, я неприкрыто пялился, несколько раз ловя ответные взгляды в свою сторону. Конечно же, как только появилась возможность подойти и поговорить, я воспользовался этим. Рядом не было никого, кто мог бы подслушать, все свалили на перемену, а я поймал и остановил его, прежде чем он тоже успел сбежать. Забавно. Он как будто тоже меня избегает. Он не учёл того, что меня не волнует его мнение. -Привет. – начал я, преградив ему дорогу. Он вздрогнул, отшатнулся в сторону, но выдержал мой взгляд, кивнул в знак приветствия. -Я хотел спросить насчёт вчера… - продолжил я, но он перебил. -Вчера? Что было вчера? Кто ты вообще? Я в первый раз тебя вижу. Я сперва, если честно, опешил от такой резкой и наглой реакции, застыл, как дурак хлопая глазами, пока он не подвинул меня в сторону, вежливо спросив, позволю ли я ему пройти. Уже успел решить, что у меня крыша поехала, что я его с кем-то перепутал, или может у него с памятью проблемы как и у Кая. Иначе что это значит? А потом, когда он ушёл, а я заметил, что мы на самом деле были в аудитории не одни, до меня вдруг дошло. Это он так тонко намекнул, что не собирается обсуждать вчерашнюю ситуацию и никому о произошедшем не расскажет. Оно в общем-то и к лучшему. Я ведь и сам хотел попросить его сохранить всё в тайне. Не хватало нам ещё из-за этого проблемы разгребать. Оставалось только одно – Васи сегодня на занятиях не было. Я смотрел на его привычное место за первой партой и думал, не случилось ли с ним чего-то критично плохого? Разве мы должны были спустить произошедшее на тормозах, как Матвей сделать вид будто ничего не было? Разве не нужно было помочь Васе? Совесть отчаянно грызла меня за трусливый побег. Я видел такие ситуации, я сам в них бывал и прекрасно знал, чем они заканчиваются. Но что бы я делал, если бы мог предотвратить ужасные последствия, задушить травлю в зачатке? Встал бы я у них на пути? Вечер пятницы бил по ушам басами громкой музыки и третьим стаканом сладкого коктейля. К тому моменту, когда наконец объявился Руся, мне уже и так было достаточно хорошо. -Привет, - он протянул мне руку для приветственного рукопожатия и что-то быстро вложил в мою ладонь. Надо было сразу заподозрить что-то неладное, ведь мы обычно не используем никакие тактильные контакты. Хоть Русик и утверждает, что ему плевать, с кем я сплю, но я чувствую, что он всё равно немного брезгует, хоть и неплохо скрывает это. -Что это? – спрашиваю я, тупо улыбаясь, лишь бы не выдать себя, ощупываю пакетик, пряча его в карман. -Ты просил добавки, вот я и решил поделиться. – он хлопает меня по плечу, как будто мы просто здороваемся и обсуждаем, как дела. -Хорошо, спасибо, - нарочито весело отвечаю я, заметив, что мимо нас сквозь толпу просачивается какая-то девчонка и чересчур долго пялится на меня, будто заподозрила что-то. Когда она уходит, Руся возвращает мне вопросительный взгляд, мол, чего так напрягся? А я киваю в сторону незнакомки вместо ответа. -Расслабься, она просто на тебя запала, - лыбится Руся заканчивая наш безмолвный диалог. -Фу, какая гадость. – также в шутку реагирую я. -Чёрт, ну почему вечно все цыпочки западают на тебя? – вздыхает он. -Тебе же они нафиг не сдались. -Не переживай, будет и на твоей улице праздник, - поддерживаю я его. Мы пробираемся туда, где потише и можно уединиться. -Как там твоя философия? – любопытствую я, наблюдая, как он прикуривает косяк сначала мне, а потом себе. -А, забудь, - отмахивается Руся, что видимо означает – не сдал, да и насрать. -А твой парень где? Чего он не проверяет, все ли ты уроки сделал на понедельник? Я глубоко затягиваюсь и фыркаю смеха. -Вот ему делать нечего, кроме как уроки проверять. Он на работе. Как и всегда. Мы приканчиваем по косяку на каждого и вечер потихоньку перестаёт быть нудным, глупые шутки льются рекой, а мы почему-то надрываем животы от смеха, хоть, я знаю, по трезвости мне было бы не смешно ни капли. Грохочущая музыка и посторонние голоса мешают нам вести свои светские беседы, поэтому мы перебираемся туда, где и воздух посвежее и говорить можно не срываясь на крик. Недалеко от входа как раз есть небольшой закуток, окно и широкий подоконник, на котором можно удобно сидеть и продолжать веселый беззаботный вечер. -У нас в универе училка есть, - зачем-то начинает рассказывать Руся, -Молодая, тупенькая, но сиськи у неё - огонь! -Ну и что? – я почему-то хохочу, хотя меня и не интересует обсуждение всяких телочек, которым «он бы вдул». У Русика все разговоры только об этом. -Ну, что-что. Я б её трахнул, конечно. За оценку в зачётку-то, прикинь, двойная польза была бы. Я снова почему-то смеюсь вместе с ним, а он обижается, что я не воспринимаю его переживания всерьёз. -Ты такой скучный потому, что в отношениях. Ну че ты, неужели даже не изменял ни разу? – делает вывод он. -Неа, - я пожимаю плечами, действительно пытаясь вспомнить, не было ли со мной чего такого по пьяни, чего я не запомнил. -Тоскаааа, - тянет Руся, выдыхая дымом очередной самокрутки. -И че прям даже смотреть налево не тянет? Это ж не зазорно, смотреть не запретишь. -Да я смотрю, и то только потому что у меня есть глаза. – снова как-то неуверенно соглашаюсь я. -Вспомнить вот даже хотя бы… -Матвея, заканчиваю я уже не вслух и замечаю того, при ком такое обсуждать нельзя. Русик не чует, почему я замешкался и замолчал, а я откашливаюсь, разгоняю дым от травки, тяжким облаком висящий вокруг нас и пытаюсь быстро принять вменяемый вид. -Ну вот прикинь, какой-нибудь обалденный, прости Господи, парень предложит тебе перепихнуться, и что ж ты, не согласишься что ли? – продолжает мой друг свои предположения как ни в чём не бывало. В другое время я бы знатно поржал над его смущением, но сейчас мне срочно нужно было, чтобы он заткнулся, вот я и пихал его локтем в бок до тех пор, пока до него не дойдёт. Кай в компании какого-то приятеля прошёл мимо нас, остановился перекинуться парой фраз со своим спутником, мельком обвёл взглядом людей в коридоре, скользнул по нам с Русиком и уже было отвернулся, как тут до него видимо дошло. Я прямо заметил тот момент, когда у него в башке что-то щелкнуло, он аж вздрогнул и снова резко обернулся в нашу сторону, уставившись ровно на меня. Я, кажется, даже по его губам прочитал что-то длинное и матерное в свой адрес. Бросив своего недоумевающего компаньона, он в несколько шагов преодолел расстояние между нами, встал нависнув надо мной и только за пару секунд до этого Руся наконец его заметил и заткнулся, протянув многозначительное «ооооо». К чему это было, я так и не успел спросить. -Привет, - робко промямлил я, неловко улыбаясь своему разъяренному парню. Чую, сейчас из него попрёт очередная лекция о вреде наркотиков, алкоголя и общения с Русей, плюс фирменное «я же просил…» и дальше километровый перечень всех его просилок. Кай смерил недовольным взглядом меня, просканировал Русика, сдержался, выдал простое: -Что ты тут делаешь? Я думал, ты должен быть сейчас дома. Дежавю, подумал я. -Знаешь, у меня примерно аналогичный вопрос к тебе. Кай едва заметно поджал губы, помолчал. Его явно терзали противоречия – необходимость самому оправдываться и меня обвинять одновременно. -Я только с работы. – коротко уведомил он. -И что же ты не поехал домой? – ласковей некуда полюбопытствовал я. -Заехал кое-какие дела порешать. -Уверен, что тебя сюда привели дела, а не желание потусоваться со своим новым другом? – не удержался от укола я. Это что, ревность, Слава? -Да ты и сам, я смотрю, неплохо проводишь время. – усмехнулся он. -Значит, - сделал вывод я, -Все довольны. Кай сжал зубы, это было заметно по тому, как напряглись его скулы. -Иди домой, - холодно отчеканил он, тоном таким, словно отдал приказ. И что теперь? Я должен слушаться этого диктатора? -Один? – коротко уточнил я, поддерживая эту холодную войну. Он окинул взглядом Русика, своего друга, так и стоявшего в стороне, меня – ещё раз, и вздохнул. -Потому что у меня сейчас такое огромное сраное дежавю из-за этой ситуации. – продолжил я, прежде чем Кай снова что-нибудь ляпнет. Руся уставился на меня так, будто взглядом спрашивал подробностей. Кай ещё раз вздохнул, закатил глаза и фыркнул. -Вот только не надо снова сбегать на вокзал. Я… - он почему-то замялся в нерешительности, - Я быстро закончу все дела и мы поедем домой вместе. Это что, белый флаг или перемирие? – удивился я. -Буквально пятнадцат минут. Подождешь? – уточнил Кай. Я кивнул. -Ты будешь тут? Где тебя найти? -А не проще позвонить, когда освободишься? – съязвил я, памятуя его отношения с телефоном, который вечно то был где-то забыт, то не заряжен, то валялся в раздевалке или в кармане “другой” куртки, а то и попросту в мусорке посреди улицы. Пятый за последний год. -А ты услышишь в таком шуме? – скептически изогнул бровь он, не уточнив, где он выкинул сегодня свой модный яблочный гаджет. Я пожал плечами, на этом мы и договорились. -Пятнадцать минут! – показал он, перед тем как уйти. Но ни через пятнадцать, ни через тридцать, ни через сорок минут он так и не объявился. Это было так в его стиле – пообещать что-то и затянуть с выполнением на чёртову тучу времени, точнее пока ему не напомнишь раз сто. Мы с Русей посидели в условленном месте, дожидаясь его, потом сходили в бар, купили ещё выпить. Там он начал снова развешивать свои сопли про телочек, которые никак не хотят знакомиться с ним поближе и после третьего стакана, заручившись моей моральной поддержкой, психанул и пошёл приглашать потанцевать одну из девчонок. Кажется, это была та самая, про которую он сказал, что она запала на меня. Он что-то рассказал ей, вызвав ответную улыбку, потыкал пальцем в мою сторону, видимо, приплетая к своей лапше и меня, а потом она вдруг согласилась и они ушли вместе на танцпол, бросив меня одного. Я неловко озирался по сторонам, оставшись один посреди толпы, топтался на месте, придумывая, куда мне теперь податься. Одному торчать в клубе – это как-то совсем не круто. Уйти домой в начале вечера - тоже. Я бы заявился к Каю в кабинет, он наверняка и правда оказался бы занят, закопанный в гору бумаг, которые нужно перечитать и подписать. Я бы полез к нему с видом профессионального соблазнителя, отвлёк от работы, помог расслабиться, но что потом? Он бы отправил меня домой, а сам дальше бы занялся своими делами. Это никогда не кончится, я так и буду всегда на втором месте для него. Обидное поражение – всегда второй после работы. Я так и представляю этот пьедестал, куда с таким трудом поднялся и заполучил свой кубок – читай, столько дерьма пережил вместе с Каем, столько его загонов терпел. А тут какие-то бумажки, хлоп-хлоп по плечу, мол, ты конечно молодец, пацан, но подвинься-ка в сторонку для более важных для Кая вещей. Одиночество - это наверное моё пожизненное проклятие, мой вечный спутник. Когда вот так кидает даже самый важный, самый нужный человек в твоей жизни, тут поневоле задумаешься о своей никчемности. А если я никому-никому в целом мире не нужен, то для чего мне жить вообще и нужно ли? Для меня-то самого в жизни тоже смысла не нашлось до сих пор, ну и зачем тогда эти мучения? Отчего не избавить планету от такого мусора, то есть меня? Это ведь так быстро, так просто. Есть уйма способов это закончить - под машину, с моста, в петлю, на рельсы под поезд, да хоть током из розетки, такое разнообразие, только выбирай. Господи, что я несу? Что со мной? Отчего мысли такие страшные без малейшей на то причины? Такие уверенные, такие мрачные. Чернотой растекаются, заполняя всю мою голову, вытекают тягучей чёрной смолой. Заставляют оцепенеть. Я будто в ловушку пойман и не могу пошевелиться. Стою как дурак один посреди танцпола, вяло двигаюсь под музыку, будто я сам тягучая смола или расплавленный металл. Вот тут-то я и понимаю, что меня крепко накрыло. Тело непослушное, деревянное. Голова – пугает навязчивыми мыслями, одиночеством, ненужностью. Хочется пить, хочется курить, но ноги совсем не идут. А тут вдруг ещё чьи-то руки обхватывают меня за талию, притягивая к горячему крепкому телу. У меня нет сил сопротивляться, с ужасом понимаю я, и мне без разницы, кто сейчас настойчиво шарит ладонями по моему животу и жарко дышит в шею. Скорее всего это Кай, последними крохами здравого рассудка понимаю я, больше некому. Но что если он так и забыл про меня, запертый в своём кабинете с тоннами макулатуры наедине? Если бы меня сейчас кто-то украл такого невменяемого, разве это не было бы страшнее смерти, о которой я в последнее время в тайне мечтаю? Я льну к чужой груди, податливо извиваюсь под ласками, подставляюсь под новую порцию прикосновений, а он то ли целует, то ли кусает мою шею. То, что это “он”, а не “она” сомнений уже не вызывает, доказательство ощутимо упирается мне в поясницу. Эти ощущения немного отрезвляют, перетягивают на себя моё внимание, отвлекая от мрачных мыслей. Я весь плавлюсь и растекаюсь по его телу, отзываюсь на каждое прикосновение как идеально настроенный музыкальный инструмент. Откидываю голову, упираясь макушкой в его плечо, и окончательно осознаю, что это Кай – моё тело помнит его тело даже наощупь, по пропорциям, росту, впадинкам и выступам, по запаху кофе и ментола. -Повернись ко мне, - просит он таким шёпотом на ухо, что по моей коже бегут мурашки. Задевает влажными губами шею и щеку, будто намеренно, дотягивается до ширинки на моих джинсах и ощупывает, убеждаясь в моём возбужденном состоянии. Довольно хмыкает, заметив реакцию. Это я тут в руках себя не могу держать, забыв про окружающих нас людей, трусь об него задницей и готов стонать только от того, как он поглаживает мои бока и живот, задрав майку, и периодически задевая резинку трусов. Конечно, я тут же послушно поворачиваюсь к нему лицом, вжимаюсь ещё крепче, сам тянусь навстречу за поцелуем, долгим, затяжным, головокружительным. Словно на моей шее петля, я поднимаюсь на цыпочки и задыхаюсь, жадно глотая воздух в перерывах между очередным прикосновением. Кай конечно придерживает меня, обхватив за спину одной рукой, но этого мне почему-то кажется недостаточно. Мне как никогда сильно хочется вжать его в себя, запихнуть внутрь, поглотить. Свободной рукой он в это время растегивает на мне джинсы и запускает наконец пальцы под одежду. А я наконец выпускаю стон ему в ухо и цепляюсь, цепляюсь за шею и плечи, боясь упасть, потеряв равновесие, стоя на кончиках пальцев. Иначе точно повисну в петле. Самоубийца. Какой-то отголосок трезвого сознания напоминает, что нельзя устраивать такие шоу прилюдно, но я слишком пьян, чтобы это осознать. Очередное дежавю больно колет, напоминая, что я далеко не первый и не единственный, с кем Кай вытворял такое на людях. Я глушу ревность, выпивая его поцелуи залпом один за другим и продолжаю болезненно цепляться за него, будто он – моё лекарство. Лекарство от пожирающей меня изнутри тьмы. Наверное снаружи всё выглядит не так. Со стороны я выгляжу неприлично пьяным, бестолково малолетним и отчаянно висящим на шее у Кая – такого идеально красивого и успешного. Я – ненужная игрушка в его руках, фальшивая донельзя, пошло выстанывающая на ухо, как я его хочу. Что видят окружающие, когда смотрят на нас, не отрывая глаз? Пялятся изо всех сил, ненавидят и продолжают тем не менее утолять своё любопытство. Заканчивается всё также быстро и стремительно, как и началось. Мне требуется не больше минуты, чтобы неловко кончить в его ладонь. Я задыхаюсь, пытаясь дотянуться до земли и обрести твёрдую почву под ногами. В этом есть какая-то своя доля кайфа – взять и перестать дышать, ощутить, как тело становится таким лёгким, почти невесомым, как остро реагирует каждый нерв в теле, отзываясь на грубые ласки. А после – как подгибаются и дрожат колени, как вес мира снова наваливается на тебя невыносимой ношей. Я всё ещё крепко держусь за Кая и пытаюсь отдышаться, голова бесконечно кружится, то ли от удовольствия, то ли от недостатка кислорода, то ли я просто перебрал с алкоголем. Я запоздало осознаю всё, что сейчас произошло, и меня накрывает волна жгучего стыда. Я вздрагиваю, отрываюсь от Кая, смотрю по сторонам на людей поблизости. Всем как будто и дела нет до нас. -Не переживай, - утешает меня Кай, правильно истолковав мою панику, -Никто ничего не видел. Ну, да, в общем-то, осознаю я, когда он прижимает меня к себе, моего тела там почти и не видать под его огромной тушкой, а остальное спрятали широкие края его кожаной куртки, с которой он не расстаётся никогда, ни зимой, ни летом, ни в помещении. Это немного успокаивает. -Поехали домой, - предлагает он. Я снова смотрю в его зелёные глаза и киваю. Хочется поскорее добраться до кровати, упасть и уснуть. Уснуть он мне конечно сегодня не даст, потому что к тому времени, когда мы доберёмся до нашей спальни, мы уже будем неприлично раздеты. Одежда летит на пол как попало, в том числе и мои джинсы, из кармана которых с тихим шелестом вываливается что-то, я слишком занят, чтобы проверить, что это. В этот раз мои мысли сконцентрированы вокруг одного странного желания – снова почувствовать ту странную лёгкость и эйфорию. И каждый раз, когда руки Кая ложатся на мои плечи, я перекладываю их себе на шею, молча прося сжать пальцы покрепче и перекрыть доступ кислорода. Кай то ли не замечает этого намёка, то ли не хочет причинять мне боль, боясь отвлечься и перестараться с удушением. Только уже под конец, когда мы вдвоём разогнались, как поезд летящий с рельс в пропасть, попадая точно в такт движениям навстречу друг другу, я накрываю его ладонь своей и сжимаю свою шею в этот двойной обхват. Стон переходит в нетерпеливый скулеж, а потом и вовсе в беззвучные попытки поймать воздуха, как рыба оставшаяся без воды. Кай замечает мой странный новый фетиш и пытается притормозить, убрать руки и прекратить пугающую пытку, пока я не перешёл в разряд самоубийц. Наша странная возня продолжается недолго, он решает проблему просто – припечатав мои запястья к простыне, надёжно, как наручниками, обездвиживая меня и оставляя беспомощным. Невозможность пошевелить руками отзывается ещё сильнее на моих взбудораженных нервных окончаниях. Я двигаюсь синхронно вместе с ним ещё несколько раз и затихаю. -Тебе что, такое нравится? – недоверчиво спрашивает Кай, скатываясь с меня на кровать. -Это что-то новенькое. -А тебе не нравится? – вопросом на вопрос отвечаю я, пока пытаюсь отдышаться. -Пока не понял, - признается он, пожав плечами, и собирается встать. -Ты куда? – встрепенулся я. -Уже опять собираешься сбежать от меня к своей любимой работе? – он удивлённо изгибает бровь, но слушает дальше мою истерику. -Значит, я тебе только для одного нужен? Тебя и так дома не бывает! Все твои приятели и коллеги видят тебя чаще, чем я! И тут – минуты не прошло, оделся и бежать. -Да я вообще-то хотел на кухню сходить, воды попить. – поясняет он, -Но раз это запрещено, то ладно уж, потерплю как-нибудь. Я краснею и быстро остываю. -Нет, не запрещено, - тихо бормочу я. -Что с тобой вообще происходит? Истеришь на пустом месте, занимаешься всякой мутной фигнёй, я тебя не узнаю. – он сползает с кровати и смотрит вниз, ища свою одежду среди кучи раскиданных тряпок, и замирает, вперившись взглядом во что-то под ногами. Когда он наклоняется подобрать, я уже знаю, что это. Я запоздало вспоминаю тот пакетик, что передал мне Руся, а я не глядя сунул в карман. Поздно метаться, пытаясь первым спрыгнуть и перехватить, спрятать от Кая. Это будет только выглядеть глупо, поэтому мне остаётся только сидеть на кровати, пряча лицо в ладонях. Теперь-то точно не миновать ещё одного скандала. Я жду. Кай медленно и осторожно двумя пальцами берёт этот пакетик и поднимает повыше, демонстрируя мне. Пока ещё молчит. Очень странная для него реакция, я же знаю, что он уже взорваться готов. -Это… - начинает он и снова умолкает. Конечно же банальный вопрос – что это? Глупо спрашивать, и так всё видно. Он и не спрашивает. -Ты совсем идиот? Головой своей не думаешь? Таскать такое дерьмо по карманам, не боишься, что найдут и поедешь по этапу? Нет? Твои куриные мозги так далеко последствия не просчитывают? -орёт он. Чуднó. Я то ожидал очередную истерику на тему вреда наркотиков на организм, а он вдруг про ментовку заговорил. -Странно такое слышать от того, кто и сам баловался всеми видами запрещённых веществ. – фыркаю я, сложив руки на груди. -Во-первых, я баловался медицинским препаратами, а не таким откровенным дерьмом. А во-вторых, я завязал и никому больше в жизни не предложу пробовать. А ты просто сознательно спускаешь свою жизнь в унитаз. -Но это МОЯ жизнь и мне решать, как её потратить. -А ты не задумывался о последствиях? О том, как это может ударить по мне например, если тебя поймают? Я не хочу потерять работу, репутацию, уважение людей. И всё из-за твоей тупости, из-за баловства. Вот для чего, для чего тебе это, объясни? Что ты пытаешься этим доказать? Свою крутость перед ребятами в универе? Свой дохрена самостоятельный характер? Ну для чего, хоть объясни, я не понимаю. Я отвожу взгляд, поджимаю губы, сцепляю пальцы в замок. У меня нет ни ответа, ни оправдания. -Молчишь? Я так и думал, - кивает он. -Ты в последнее время занимаешься только саморазрушением. Что с тобой происходит? Травку куришь по несколько раз в день, тусуешься с этим своим приятелем, барыгой. Что, скажешь, он просто человек хороший и тебе с ним интересно, а я такой тупой и ничего не понимаю? У вас же с ним чистая искренняя дружба, да? Я продолжаю молчать, пряча глаза. Мне тут даже отрицать нечего. -Теперь вот это ещё… - он махнул рукой, указывая на кровать, я не понял этого жеста и оглядел простыню и одеяло вокруг себя. -Твоё поведение в постели наводит на странные мысли, - признаётся он, -Что тебе нравится, когда с тобой жёстко обращаются, душат, а в остальное время тебе плевать, тебе не интересно со мной. Я не понимаю, тебе походу нравится, когда тебя насилуют? Раз ты так часто тыкаешь и намекаешь мне на это. Последнее предположение оказывается таким резким, как пощечина. Я вскидываю на него взгляд. -Что? Угадал? – замечает он по моей реакции. -У тебя проблемы, Слава, по всем фронтам. Ты в полной жопе. И моя помощь, как вижу, тебе тут не нужна, ты всё равно от неё откажешься. Я даже предлагать не стану. Он одевается и уходит, а я всё сижу, пытаясь переварить его слова. До утра мы больше не разговариваем, он уходит в другую комнату и всю ночь работает за своим ноутбуком, а я валяюсь на кровати, пытаясь уснуть. Удаётся мне это только под утро, за пару часов до того, как назойливо звонит будильник, напоминая, что мне бы надо в универ и желательно не прогуливать.