Главный не/герой

Я.С. Ночь вышла кошмарной. Видимо, всего произошедшего за последний день оказалось слишком много, чтобы моя крошечная черепушка смогла переварить. Я думал обо всём, что случалось со мной за последние полгода и сам собой напрашивался вопрос: ну где я так накосячил? Чем заслужил целую тонну дерьма, вылившуюся на меня? Ладно, предположим, началось всё с того, что сам я не был паинькой – злоупотреблял всем, что под руку подвернётся. Алкоголь, чужое доверие, терпение Кая, чья-то влюблённость в меня, нервное расстройство и лёгкие наркотики, чтобы заглушить тревогу. Слава богу, у меня хватало мозгов не перейти на тяжелые. Острый язык, за который приходилось расплачиваться подпорченной физиономией. Тычки в спину, насмешки, слухи, распускаемые кем-то у меня за спиной, отвращение на лицах однокурсников, когда я захожу в аудиторию. Я вижу, как они перешептываются и тычут в меня пальцем. Накопившаяся злость заставляет меня вступить в открытый конфликт. Удар, вспышка боли и красные капли на затёртом линолеуме. Меня никто не жалеет, надо мной только смеются. И больнее всего в этот момент не синяк под глазом, а чувство одиночества. Чувство, что никто не будет заступаться за тебя. Не смотря на то, что рядом со мной есть Кай, он всё равно живёт в своём мире, а я – в своём. Неприятности накладываются одна на другую, причиняя боль, острую, звенящую, но раз за разом я не сдаюсь, хотя, казалось бы, сил держаться уже нет. Это всё потому, что я теперь не один, у меня есть друзья, пусть я и не хочу подпускать их близко. Избегаю всех по привычке, ожидая удара в спину. А вместо этого замечаю, что они стараются помочь мне, заботиться, спасти. Я вспоминаю Катю и её извечные попытки меня накормить и помочь подготовиться к экзаменам. Вспоминаю Матвея, резко выскочившего из-за угла в самый последний момент. Подходящий момент. Сон так и не приходит ко мне, так что, взяв телефон, я иду на балкон. Прикурив сигарету, набираю номер Матвея. -Привет, ты спишь? В трубке слышится тяжёлый вздох и я успеваю подумать, что после всего, что я ему наговорил, я бы на его месте вообще не стал со мной разговаривать. -Ты серьёзно? В три часа ночи? Нет, разумеется, не сплю. Да кто вообще спит в такое время? – саркастично фыркает он. -Ладно, извини, - смеюсь я. -Да ерунда. -Нет, я не про это. Извини за то, что я сказал тогда. Я злился и ревновал. И вёл себя как ребёнок, - я покачал головой. -Все эти детсадовские насмешки и издевательства. Я знаю, как тебе тяжело и… -Хватит, - перебил он, - Я же сказал, ерунда, забыли. Не нужно жалости, я же просил. -Это не жалость к тебе, это… - я замялся, подбирая подходящие слова. -Мне жаль, что я так плохо относился к тебе весь год, если бы я мог вернуть время вспять… Всё было бы по-другому. Я не придумал, что ещё сказать в своё оправдание, да и он молчал. Сквозь тишину в трубке я слышал, как громко стучит моё собственное сердце. Я даже проверил, не сорвался ли звонок, оторвав телефон от уха. Секунды на экране тикали, отмеряя длительность разговора. Потом я услышал, как он громко вздохнул, хотя, нет, похоже, зевнул, и промычал. -Прости, ты что-то говорил? Я, кажется, уснул. -Ты не… - мои щёки горели от смеси смущения и каких-то ещё незнакомых чувств. -Да шучу я, шучу. – засмеялся он и продолжил серьёзно. -Просто задумался о твоих словах. -Каких именно? – уточнил я. -Что было бы, если. -Если? -Ну, да, что было бы, если всё было по-другому. Представь? -Не понимаю тебя. -Если бы мы встретились при других обстоятельствах, если бы мы были при этом другими людьми, если бы наше общение развивалось по-другому. -И что тогда? – заинтересовался я, его голос тоже казался весёлым. -Ну, не знаю. Мы были бы простыми студентами, вместе делали уроки, прогуливали пары, просто напивались. Ты бы даже не знал, что тебе нравятся парни, а я бы стеснялся сделать первый шаг. -Ты и стеснялся? Вот уж не представляю. -Это был бы другой я. Очень романтичный и скромный. Возможно, какой-нибудь заучка, который помогал бы тебе разобраться в каких-нибудь непонятных темах. А ты был бы лодырем и прогульщиком. -Ну, а как же иначе. -А я бы влюбился в тебя в первый же учебный день и мне бы потребовалось не меньше года, чтобы дать тебе понять это. Я усмехнулся, а у самого громко стучало сердце в ночной тишине. Я правильно понимаю, что он сейчас признался, что влюбился в меня в первый же день, как увидел? -Я представляю, как мы бы сидели делали какие-нибудь дурацкие задания. Я проверял бы твои ошибки, зачеркивал всё и ругался, а потом на твои возмущения просто взял бы и поцеловал. Я кашлянул, подавившись смущением. -Так почему же ты не сделал этого? -Не знаю, может, не решился. – его голос стал каким-то хриплым и глухим. Мы помолчали, наверное, оба представляя себе описанную им картину. -Ты же понимаешь, что это невозможно. У меня есть Кай и я не могу его предать. – заметил я, когда тишина затянулась. «Не могу»? Что за чушь я несу? Как будто моя к нему любовь – это всего лишь долг, выполнение обязанностей или обещание, которое я не могу нарушить. Не хочу! Не собираюсь его предавать! Вот так правильно! -Нет, это были бы другие мы. Другая реальность, в которой у тебя не было бы парня. – по-прежнему бодро отозвался Матвей. -Параллельная вселенная. -В одной далёкой-далёкой галактике… - подхватил я в шутку и он засмеялся вместе со мной. Мы разговаривали ещё полчаса, а потом я решил пойти в кровать и ещё раз попытаться заснуть. Но, вернувшись в комнату, заметил, что Кай не спит. При виде меня он приподнялся и сел в кровати, опираясь спиной на изголовье. -Ты всё слышал, - скорее утвердительно, чем вопросительно сообщил я, прикрыв балконную дверь и ещё долго возился, расправляя занавеску. Я тянул время, чтобы выкинуть из головы все картинки, которые нарисовал мне Матвей. Им не было места в нашей спальне, хоть я и продолжал думать об этой параллельной вселенной. Знаю, с моей стороны было бы не честно ложиться в постель к человеку, которого я люблю, а самому в это время думать о другом. Мельком взглянув на Кая в темноте, я видел, что он едва заметно кивнул. Зелёные глаза следили за мной скорее с печалью, нежели злостью, которую я ожидал получить в свой адрес. -Почему же тогда не сказал? – я почистил горло, потому что голос заметно охрип. То ли от долгого пребывания на холоде, то ли он нервов. Я присел на край подоконника и вцепился в него пальцами позади себя – боялся упасть. Кай слабо пожал плечами и помолчал. -Не хотел мешать вашему разговору, - наконец, подал он голос и улыбнулся одними уголками губ. -Ты не ревнуешь? Последовал долгий вздох, потом он странно хмыкнул и покачал головой. -Я достаточно тебе доверяю, чтобы не ревновать из-за каждой ерунды. Это не ерунда, я сам прекрасно знал, что не ерунда. И эта не ерунда и пугала меня. Мне было не по себе от мысли, что где-то там, глубоко внутри, я хотел, чтобы сказки, рассказанные Матвеем сбывались. Я понимал, что он сильно преуменьшает свои чувства, отмахивается, как от чего-то незначительного, но из всех его поступков складывается его настоящее отношение ко мне. А меня редко кто-то искренне любил и мне это льстило, если уж быть честным. -Это… - начал я, набрав воздуха, но споткнулся на первом же слове, не зная, что сказать в своё оправдание. Кай выручил меня, не требуя продолжать. Он сел ровнее, подвинулся и откинул край одеяла для меня, жестом зазывая меня к себе в постель. И я, наконец, расслабленно выдохнул. Кому какое дело, что было бы если? Ведь этого варианта реальности нет, и все мы это прекрасно знаем. Я не буду ни с кем другим, кроме Кая. Никто никогда не будет ко мне относиться так, как он. И никому я не смогу доверять также, как ему. И нет смысла терзаться угрызениями совести из-за измены, которая могла бы когда-нибудь случиться. Я сделал шаг к кровати и упал обессиленно – ноги подвели меня. Тёплая мягкая ткань простыней, согретая его телом, приятно касалась моей кожи, будто передавая через себя его тепло мне. Он потянул меня за руку и я подполз ближе, но ему и этого оказалось недостаточно – его ладонь на моей шее настойчиво тянула меня ещё ближе, так чтобы он мог коснуться своими губами моих. Его прикосновения были, как бальзам для моей израненной души, как лекарство, как якорь в сильнейший шторм. Только рядом с ним я не боялся упасть и разбиться, не боялся, что мне разобьют сердце и причинят боль. Я был уверен в нём на все пятьсот процентов. Меня больше не обжигало его касаниями, они дарили мне стабильное тепло, словно проникающее прямиком в моё заледеневшее сердце. Я таял в его руках, распадался на части и знал, что могу себе позволить сбросить всю броню, потерять бдительность. Может быть, поэтому я не заметил, в какой момент всё пошло не так. Вот вроде бы мы невинно целуемся, его пальцы забираются под мою майку, задирая ткань и оголяя тело. А вот я уже стону до хрипа под его телом, вжимающим меня в простыню. Где эта тонкая грань, шаткое равновесие? Почему я никогда не могу ему отказать? Вся моя броня трещит по швам под его прикосновениями и поцелуями. И это неправильно. Он уходит в ванную, а я так и сижу на кровати, изрядно помятый после его ласк. Ложиться спать уже поздно, всё равно скоро утро. Поэтому я сижу и смотрю в стену, пока Кая нет. Пытаюсь собраться с мыслями, но у меня это плоховато получается. -Всё ещё не спишь? – спрашивает Кай, возвращаясь. -Когда ты понял? – вместо ответа перебиваю я. -Что? – он шарит по карманам брошенной возле кровати одежды в поисках сигаретной пачки. -Когда ты понял, кто это сделал, подставил меня? – уточняю я, наблюдая, как он наконец находит то, что искал, идёт к балконной двери, приоткрывает её и остаётся на пороге, видимо, размышляя, стоит ли идти туда на холод. -Да как сказать, - Кай пожимает плечами, крутит между пальцев зажигалку. -И давно и недавно. -И как ты догадался? Он вздыхает, смотрит на меня, качая головой, потом вытаскивает сигарету и прикуривает прямо в комнате, оставшись возле двери на балкон. -Ты уверен, что хочешь это знать? Я пожимаю плечами и между нами снова повисает молчание и сигаретный дым, который больше тянет в комнату, чем на балкон в сторону открытого окна. -Он странный человек. – Кай морщится. -И странно, что мне его поведение кажется понятным. То есть не поведение… не знаю, как объяснить. В общем, есть в нём что-то знакомое. -Может, вы были знакомы раньше? – предполагаю я, укутываясь в одеяло плотнее. -Нет, не в этом дело. Понимаешь, меня это чувство посещает не часто и обычно в стенах психбольницы, если ты понимаешь, что я имею в виду. -Не совсем. -Псих психа видит издалека, - объясняет Кай. -Я, конечно, не вижу, как моё поведение выглядит со стороны, когда я не в себе. У меня нет должного уровня самокритики в эти моменты, но вот в его поведении есть что-то похожее. -Думаешь, у него тоже биполярка с шизофренией? Как это называли в последний раз? Шизоаффективная…? -Нет, нет, не это. Да я и не врач, чтобы ставить другим такие диагнозы. Я бы сказал, что он тоже «не в себе», не понимает, что творит. -Ему нужно в больницу? Он опасен также, как ты, когда… -Я не знаю! Господи! – вскрикивает он слишком резко. -Я не хочу утверждать это, потому что нельзя вешать на людей ярлыки, это может их задеть. Понимаешь? Чтобы пройти путь от осознания, что ты болен, до принятия себя таким, отличающимся от других людей, нужно много времени и работы. Я не понимаю, если честно, вообще не понимаю, что он пытается сказать, но зачем говорить Каю о том, что я просто физически не способен его понять? Я не болен, я не знаю, каково это и почему нельзя ткнуть носом того, кто откровенно спятил, в его проблему. Что в этом такого? Надо же дать ему понять, что ему нужна помощь. Кай тушит сигарету в пепельнице, стоящей на балконе, и закрывает дверь, но возвращаться в кровать не спешит. Идёт к столу, выдвигает верхний ящик и что-то достаёт оттуда. -Я всего лишь хотел попросить тебя быть осторожнее, неизвестно, что ещё он вытворит. – сообщает Кай, пока собирает с пола раскиданную перед сном одежду. -Почему ты ничего не предпринимаешь на его счёт? -Он сын генерала, не знаю, в курсе ты или нет. Не неприкасаемый, но у него тоже есть определённый статус. Нельзя так просто обвинить его и посадить в клетку без стопроцентных доказательств. Он может только попасться с поличным, а пока что на каждый случай у него было алиби, хотя я и говорил следователю о своих подозрениях. Кай садится рядом и протягивает мне что-то, зажатое в кулаке. Я подставляю ладонь, хотя и не понимаю, что он хочет мне отдать. Мне в руку с металлическим шелестом падает что-то подвижное, как змея. Цепочка? Я смотрю на неё в полутьме нашей комнаты и моё сердце начинает биться чаще. Моя цепочка. Мой крестик. -Где ты его взял? – изумляюсь я. -Ты не поверишь. – усмехается Кай. -Он сам мне его отдал. Видимо, это было чистосердечное признание его вины. Я растерян, если честно, и всё, что сейчас могу – пробормотать «спасибо». Когда он говорит про признание, у меня в голове чётко возникает картинка, как чья-то рука срывает с моей шеи цепочку, не заботясь, порвётся она или нет. Я поднимаю взгляд выше и вижу насмешливые и злорадствующие глаза. Теперь у меня нет сомнений в том, кто всё это подстроил, напоил меня какой-то отравой и заманил в притон, чтобы продавать моё тело за деньги любому желающему. Чтобы поиздеваться, насладиться чужими мучениями и унижением. Чтобы смотреть, как это делают другие. И унижать этим не только меня, но ещё и Кая. Для чего? Какая была цель? Надломить обоих? Шантажировать Кая? Рассорить нас? Сейчас, спустя время, я не могу дать однозначный ответ, удалось ему задуманное или нет. Я задремал только под утро, незадолго до того, как Кай начал собираться на работу. И уже часов в восемь меня разбудила Аська, скачущая по кровати и по мне, прячущемуся под одеялом. Ей показалось, что это я так с ней играю, и она принялась веселиться на мне с удвоенной силой. Пришлось вставать, варить кашу, включать мультики на огромном телевизоре. Может, попозже соберёмся и выйдем погулять. Хотя Кай настойчиво просил никуда без него не выходить. Глупости, махнул рукой я, что может случиться? На улице полно людей, никто не тронет меня при свидетелях. Да и кому я сдался? Зачем? Всё, что со мной хотели, они уже сделали. Разве может быть что-то ещё хуже? В разгар нашего ленивого домашнего утра раздался звонок в дверь. Кто это может быть? – подумал я тогда, но, не чуя опасности, пошёл открывать. «Будь осторожен.» - вспомнил я слова Кая, когда за дверью увидел своего старого знакомого. «Никому не открывай» - запоздало всплывали в голове инструкции, когда к моему лбу приставили дуло пистолета. -Приветики, - знакомая насмешливая улыбка. -Пойдём прогуляемся? «И держись подальше от Лебедева.» - вспомнил я последние наставления Кая. "Потому что он психопат."