Традиция

Сложно быть офицером. А быть офицером-майором одного из пехотных отрядов — ещë сложнее. Минимальные потери, которые невозможно предотвратить, выполнение приказов вышестоящих командиров, принятие кардинальных решений, которые могут привести к проигрышу в бою; это всë жутко бесит Ëсана, когда выполнять получается не достаточно хорошо, по мнению самого Кана. Особенно сложно, когда ты омега и тебя часто отказываются слушать солдаты-альфы, думающие, что омеги глупее их и в офицерские должности могут пробиться только через постель с генералом или даже маршалом. Но одно радует, что Ëсан такой не один, у него есть подруга — офицер-майор одного из отрядов военно-воздушных сил, что тоже омега, — Чон Юци. С Юци Ëсан сдружился ещë на должности лейтенанта, ведь она показалась ему очень похожей на него и к тому же красивой, в девятнадцать лет та уже была старшим капитаном в пехотном отряде, тогда еë заприметила генерал военно-воздушных войск — Чон Соëн — девушка-альфа, что слишком необычно. Она добивалась Сон, на тот момент она была ещë со своей девичьей фамилией, около года, флиртуя, делая подарки и всячески зовя на свидания. Под напором такой красивой, хоть и доставучей, девушки пришлось сдаться и признать, что такое проявление интереса повлияло на развитие симпатии. Они, кстати, уже как шесть месяцев женаты и точно такой же срок Юци пребывает офицером авиации. И, вот, если у девушек первое знакомство вышло всë достаточно безобидно, то у Ëсана первое общение с его мужем сложилось немного труднее. Кан с ним познакомился весьма необычно. Это произошло около года назад. На приëме у маршала. Тогда, под градусами слабого алкоголя у, тогда ещë, лейтенанта развязался язык и, когда к нему подошëл невообразимо красивый альфа и начал с ним в открытую флиртовать, он оскорбил, унизил и послал, при этом обрящаясь на "Вы". А тот улыбался до того, что лисьи глаза превратились в щëлочки, а на щеках появились ямочки. На следующий день Ëсан краснел не столько за свои действия сколько за количество выпитого алкоголя. Ведь в нëм было всего лишь два бокала 13-ти процентного вермута, а он успел столько всего высказать незнакомому человеку. Юци ведь ещë сказала, что тот незнакомец донëс Ëсана на руках до его квартиры. А, когда Кан узнал, что это был генерал его полка — Чхве Сан, то и вовсе чуть ли не кипел, как чайник. В тот день он понял, что пить совсем не умеет. Когда же через пару дней после произошедшего, будущего майора вызвали к генералу пехотных войск в срочном порядке, он испытал такой стресс, будто его в том же генеральском кабинете изобьют и лишат головы. Пока Ëсан шëл по лестнице в административном корпусе пехоты, он успел надумать себе множество разных сюжетов, каждый из которых описывал его красочную смерть. Однако же, все его негативные ожидания были разрушены, когда на него посмотрели лисьи улыбающиеся глаза, а сам генерал радостно сказал: — Выходи за меня! Вот после таких слов Кан подумал, что он свихнулся из-за своих ужасных мыслей и это всë неправда. Но спустя мгновение в руках Чхве появилась красная маленькая коробочка, а в ней золотое кольцо с маленьким рубином. Это подтверждало услышанное и всю реальность. — Чего? — Выходи за меня. После такого короткого разговора в генеральской и быстрого ухода оттуда, Ëсан ходил в трансе дня три, если не больше. За Юци всë также бегала Чон, а та еë всë также отшивала, но постепенно оттаивала. А спустя пару дней с генералом авиации пришëл и генерал пехоты, что теперь бегал за Каном и, как казалось Ëсану, уже преследовал его. Соëн и Сан оказались близкими друзьями, ведь по-другому нельзя было понять, что они каждый раз чуть ли не сговаривались и пытались утащить двух омег куда-нибудь с собой. Кан сдался намного раньше подруги, спустя три недели, и согласился на предложение, уже теперь, мужа, ведь милые ухаживания были в его вкусе. А затем и вовсе полюбил Чхве, ведь тот и как альфа, и как человек ему был приятен.

×××

Как всегда, приходя домой, Ëсан был не удивлëн, что везде тихо и темно, альфа в последнее время возвращается домой немного позже обычного. Вечерние пробки стали ещё более долгими, и это занимает много времени, что несколько злит старшего, ведь хочется возвращаться домой вместе. Вместе готовить ужин, вместе принимать душ, вместе ложиться спать. Всë делать вместе. Майор неторопливо разувается и скидывает на вешалку пальто. Подходит к зеркалу и снимает часы, подаренные Саном, и то самое кольцо с рубином. И только после этого проходит в спальню. Она уютная, но лишь когда в ней Чхве. Дом в принципе уютный только когда в нëм генерал. Каждая комната хоть и впитала в себя запах горького кофе, но это не то. Раздеваясь по пути к кровати, Ëсан ощутил жуткую тоску и потребность чувствовать больше запаха Сана. Похоже началась течка, ведь тяга к изготовлению гнезда из одежды младшего возросла, а аромат карамели распространяется по жилью всë больше и больше. Брюки костюма уже намокли от естественной смазки, вытекающей из промежности. Тишину заполняет тяжëлое дыхание и копошение в шкафу. Вывалив все рубашки и пиджаки Чхве на пол, Ëсан начал выбирать и аккуратно складывать некоторую одежду на кровати в виде гнезда. Хоть уже и не терпелось почувствовать вокруг себя благоухание кофе, но всë же одежду альфы помять не хотелось, ему в ней ещë завтра идти на собрание генералов. Наконец сложив всë так, как надо, парень снял с себя оставшуюся одежду и залез внутрь своеобразного жилища, всë же скомкав одну рубашку у себя в руках и поднеся к лицу, чтобы как можно больше почувствовать запах. Тишину, которую нарушает только дыхание и тихие вздохи, прерывается, когда в квартиру влетает Чхве, что явно зол, ведь запах намного гуще, чем обычно, это заставляет Ëсана чуть ли не зареветь и не застонать в голос. Феромоны слишком пленящие и подчиняющие, чтобы не сотворить несусветную глупость. Громкий топот приближается к спальне и утихает в проëме девери. По всему дому уже распространился дурманящий запах карамели, что стал похож на растопленный леденец. А в комнате стоит особое благоухание. Заходя, у Сана затуманился взгляд из-за чего тот стал похож на бешеного, несдержанного зверя, по коже пробежалась стая мурашек. Заметив на себе такой же тëмный взор, внутри все органы приятно сводит, заставляет тихо выдохнуть. Всë же преодолев то расстояние от двери до кровати, младший подошëл и вновь начал заворожëнно смотреть, сложно оторвать взгляд от такого Ëсана, который дрожит и хнычет, пытается скрыть своë возбуждение одеждой альфы, которую сжал в руках. — Боже, ну какой же ты долгий, — простонал Кан и взял всю инициативу в свои руки, привстав на локтях и впившись в губы напротив. Целовались они резко и грубо, едва отрываясь друг от друга, прерываясь только, чтобы вдохнуть уже наполненного смешанными феромонами воздуха. Из-за большого количества чувств Ëсану хотелось отпихнуть все прелюдии на задний план, встать на четвереньки и повертеть задницей, как бы говоря "На, забирай и делай всë, что хочешь. Я не против, а очень даже за!" — Боже-е, ты всегда был таким тугодумом? — сказал омега, повалив на кровать Чхве и забравшись сверху, давая почувствовать приятную тяжесть. Сидеть сверху и чувствовать скованный только тканью брюк бугор снизу — невыносимо больно. Кожа от такого чувства покраснела, а бывалая смелость улетучилась. Ëсан громко всхлипнул и застонал, когда Сан провëл по голому бедру рукой и сжал его. Сжал настолько сильно, что, кажется, завтра там будут синяки. Новый спазм в животе заставил хныкнуть и вытечь новую порцию естественной смазки, но уже не на чистое постельное белье, а на штаны альфы, из-за чего тот зарычал и сжал бедро ещë сильнее, хотя казалось бы, куда? — Бля-ять, — уже слëзно скалясь, Кан сжал чужие плечи. — Зачем на тебе так много одежды? Одежды на альфе и вправду было много. Пиджак, рубашка, что облегала тело и подчëркивала все достоинства тела, и брюки, что закрывали всë самое лучшее. Заплетающимися и дрожащими руками Ëсан пытался расстегнуть рубашку, но чуть не выдернул пуговицы, из-за чего перешëл на ремень, и с ним уже стало проще. Проще стало, ведь пряжка уже была расстëгнута, осталась молния, что поддаваться не хотела, заставляя омегу уже открыто плакать. Но в следующий момент плакать хотелось уже не от безысходности и дрожащих рук, которые не хотели покоряться контролю, а от двух пальцев внутри, что активно двигаются. Член истекает предэякулятом, а по чистому рукаву рубашки Сана бежит тонкая горячая струйка смазки. На одежду уже настолько наплевать, что Кан, не церемонясь, отрывает две верхние пуговицы и припадает к чужой шее, вылизывая еë. Каждую выступающую венку вылизывая, место, где пульс особенно чувствуется, выцеловывает и несильно покусывает. В волосы омеги вцепилась рука и оторвала от ласкания шеи и тянет к лицу напротив, чтобы сомкнуть губы в поцелуе. Сан чуть приподнимает голову, чтобы проникнуть языком глубже, завладеть чужим ртом ещë больше. Рука в волосах перешла на ягодицы и резко прижимает к своим бëдрам, заставляя почувствовать уже задыхавшееся в штанах возбуждение. Ëсан на это лишь немного вздрагивает, но промежностью прижимается, чтобы почувствовать больше. Старший уже даже не пытается раздевать своего альфу, а тот и не против, сам лишь отрывает от тела напротив руки и расправляется с ремнëм и молнией на брюках, чуть стягивая их вместе с бельëм. Теперь к ягодицам Кана прижимается голый и венистый член, что хочется почувствовать в себе. Говорить ничего не хочется, поэтому Чхве, даже не предупреждая, входит и вцепляется пальцами в упругие бëдра, которыми хочется удушиться. Ëсан раскрывает свои опухшие от поцелуев губы и громко стонет, не сдерживаясь, ведь держался слишком долго и этого достаточно. Приятное распирающее чувство внутри, что заставляет только хотеть чаще двигаться, буквально начать скакать. Так он и делает, пытается найти заветную точку, пока на ляшках руки Сана оставляют множество синяков, горячие слëзы текут по щекам, а стоны становятся громче, когда член достигает простаты и заставляет двигаться ещë быстрее, лишь бы получить эффект, будто под наркотой. Спустя минут десять такое порывание за кайфом приостыло, ведь колени жëстко саднило от ëрзанья по простыням и одежде, а мышцы ног не выдерживают подобного напряжения, и Ëсан сбавляет темп, уставая от мощности. Но это ненадолго, его валят на спину, задавая свой темп, но на этот раз жëстч. Сан, кажется, хочет вытрахать из него всю душу, чтобы тот даже своë имя забыл, и что у Кана течка, а не у младшего гон. Из-за того, что у омеги понемногу пропадает голос, он не стонет, а скулит, пытается потянуться за поцелуем, в чëм ему не отказывают. Поцелуй получается мокрым из-за слюны, стекающей из уголка рта Ëсана, из-за быстрого языка Сана, который вылизывает рот напротив, будто пытается собрать всю жидкость, из-за губ, которые уже саднят и прикосновения уже получаются не столько приятными, сколько болезненно-вкусными. Всë это — быстрые движения снизу, поцелуи, рычания альфы, сильные сжимания — приводит к изныванию омежьего члена и скручиванию органов внутри. Это захватывает разум, рассудок помутняется и глаза уже видят только красные губы напротив, приоткрытые в полурыке-полустоне. И это всë так правильно, так хорошо смотрится. Настолько хорошо, что простое наблюдение за губами приводит к оргазму. Во взгляде пелена, а на животе белëсая жидкость. Сжимающиеся стенки лишь помогают Сану и доводят до того, что он не выдерживает и заваливается сверху, изливаясь внутрь.

×××

— И кто же тебя так довëл? — лежа на большой белой подушке, интересуется Ëсан и поглаживает кожу головы, которая лежит на его груди. — Ты бы знал, как меня бесит этот Чон Юнхо, — отвечает Чхве и сильнее прижимается к чужому теплу. — Он сегодня пришëл к Минги и говорит ему: "Выходи за меня!", а он в обморок упал. А всë из-за этого Чона. Мне же теперь всë самому делать. — Ты про это так сказал, будто это не ты меня в генеральский кабинет позвал и точно также предложение сделал. — Ну, не перед маршалом же. — Да и слава богу, что не перед ним. Мистер Ким бы убил всех нас вместе взятых. — Этот мистер Ким точно также делал предложение Сонхва. Это, видимо, уже традиция.