***
Сев поудобнее на старом холодном полу, он аккуратно открыл полимерный пакет, и взял валявшийся рядом шприц. Были также трубки для накачивания, но это уже было для гостей, чтобы окончательно накачаться за один присест. Парень нащупал вену и протер её хлоргексидином, остро бьющим в нос своим неприятным запахом. Медицина, зараза. Лекарство. Кровь пахла не так. Она пахла приятно. Она была приятной на вкус и запах, но он никогда не применял её для наружного применения. Только разок лизнул. Мерзко. И одновременно вкусно. Не стоило рисковать, не такой оторванный. Не вампир. Кашин тусклым взглядом проследил за тем, как кровь вкачивается в шприц. Повседневная операция, он наблюдал её уже не в первый раз. Острая игла легко вошла в руку, кровь потекла внутрь. Нужно было держать руку так, чтобы всё текло внутрь, потом перевязывать, ждать анестетического эффекта, терпеть лёгкое покалывание и боль из-за наркотика, и наконец вкушать прекрасный эффект от крови. — Паршивая, — сплюнул он через плечо. — В этот раз Тушенцову продают одну хрень. Оно и понятно, алкашам и таким же наркоманам тоже нужны деньги. Скоро придётся свою выкачивать. — лицо Дани скривилось. Такие случаи он слышал, когда люди сходили с ума без крови-наркотика, и резали себя же, чтобы кайфануть. Интересно, а Данила сам какой на вкус? Гнилой, вкусный? Да нет, такой тусклый не может быть вкусным. Херня это всё. После перевязки руки он сел на диван, прижимая её к себе. В голове слегка помутнело, затем потемнело, и наконец пришёл долгожданный эффект. Не самого лучшего качества, но приемлемо, искры в голове вызвать смогло. В голове запульсировало, стало сначала жарко, затем холодно. Кровь лилась словно не только по венам, но казалось, и по органам, всё скатывалось стоком, растекаясь будто лужей. Вибрация телефона, что означало новое входящее сообщение. Это была его бывшая девушка Лиза.«Разве можно стать чужими после стольких откровений?» 12:27 pm 28 марта 2023 года
«Может это означает, что я был недостаточно откровенен с тобой?» 12:27 pm 28 марта 2023 года
Бросил он Неред, когда понял, что ему в этом блеклом мире нужны только: наркотики. Он и не был никогда откровенен ни с кем, потому что если включить всю это свою откровенность на полную катушку, ты растеряешь не только друзей и родных, но и получишь кулаком между глаз. Из носа течёт кровь прямо в рот — это совсем не вкусно. Ещё ни с кем он не был откровенен, чтобы вытащить наружу свою сущность. Показать человеку напротив все свои чувства, всю свою ненависть и боль, гнев и раздражение, одиночество… Даня обхватил себя руками, таращась холодными мёртвыми глазами в зеркало. Тоника совсем смылся, стоило бы сходить купить новый. Не дай бог, чтобы кто-то заметил и по своему сфабриковал… Он бы дал сейчас палец на отсечение — глаза его были, как у психа-торчка, доживающего свои последние минуты жизни. Хоть вырывай глаза с «корнями». Стоило бы прогуляться. Завязав чёрный шарф вокруг шеи петлёй, он взял кошелёк и пошёл. В холодильнике было пусто, стоило бы закупиться продуктами, а ещё лучше бы купить пиво и сигареты по акции. Большую часть бабла предпочитал спускать на кровь, но не экономил на себе, зарабатывал хорошо, являясь менеджером у какого-то актёра, этакий мальчик на побегушках. Мальчику этого было достаточно, он выполнял все капризы и лишь выкуривал раз за разом сигареты. Курил Кашин с двенадцати лет, пил с одиннадцати. Поэтому то его кровь и была такая гадкая. Интересно, встретит ли он когда-нибудь ту самую золотую кровь, на вкус, как нектар, с тем вштыривающим эффектом, кончающимся смертью? В супермаркете его глаза пробежали по ценникам. Ананасы. Тридцать рублей за килограмм, совсем дёшево. Просроченные, что-ли? Ухмыльнувшись, он протянул руку и закинул парочку в корзинку. Не привыкать. В наушниках привычно играл Briskovic, «интро змт», по расчетам что должен был смениться на WOODJU, «I want Magic». Да уж, «magic» тут и не пахло. Никогда никакого волшебства. Алкоголь, секс и наркотики. Сплошное безумие. Продавец выронил коробку. На кассе Данила выложил коньяк, что решил прихватить по случаю недавней зарплаты, а также картошку, макароны, пачку сигарет, пиво, соль и хлеб вместе с дешёвой жвачкой с наклейками. Единственная радость в этой жизни. Терминал быстро списал деньги. Такую бы штуку Руслану, когда он выкачивает литры крови из своих поставщиков. Стоит предложить. Только этот пидор как обычно разозлится и будет кричать. Это заставило ухмыльнуться ещё раз. После удачной покупки нужных продуктов парень вышел из магазина, смотря на мокрый порог перед ногами. Вокруг были грязные лужи и снег, тающий с каждым днём всё больше и больше. Совсем уже хуй проберешься, была бы машина хоть своя… Ничего, пешком пройдётся. Как раз зайти в парикмахерскую, там тонику купить. Вайлдберриз навряд-ли работает, все протестуют из-за зарплаты, ему товар точно не отдадут. Когда он поднял взор, то заметил парня, склонившегося над другим. Равнодушный взгляд хотел уже скользнуть дальше, всё-таки ему было все равно, но Даня подметил ужасную тишину вокруг, и лужу крови под тем, другим человеком. А тот, с накинутым на голову тёмным капюшоном, наклонился ниже, к луже. Это не его дело. Это не его дело. Кашин подошёл ближе, наблюдая за нерешительными действиями того. Всё ясно. Решил попробовать наркоту таким способом. — Мог бы походить по больницам. А теперь ты из этих, завязать сложно будет. Наркоман, так ещё и убийца. Трясущийся парень, которого он легонько тронул за плечо, резко развернулся, и накинутая ткань тут же слетела с его головы. Ярко синие волосы разрезали привыкшие к тусклым оттенкам глаза пополам. Это был какой-то пиздец. А глаза своим цветом так и сожрали, так и накрыли его. И неважно, что серые круги залегли. Даня протянул руку, касаясь лица, но тот резко кинулся бежать. Это было явно трудно сделать на трясущихся ватных ногах, но он бежал вперёд, и Кашину оставалось только смотреть ему вслед. Но почему-то захотелось его догнать. Кинув взгляд на человека внизу — а это было какой-то бомж, чью кровь он бы точно не стал бы пробовать в свой первый раз, Данила бросился вслед за парнем, легко хватая за капюшон и приподнимая его вверх. — Угрх, отпустите меня! Я не убийца, вы не так всё поняли! — начал оправдываться он, слабо отбиваясь. Этот парень был слабым, совсем ещё малец. Схватив его за шиворот, Данила поднял парня и толкнул вперёд. — Чем докажешь? Хочешь стать зависимым и сдохнуть рано? Решил попить крови у бомжа! — рыжий ухмыльнулся, в его руках был звенящий пакет и эта находка в виде…– Как зовут тебя? — Тебе то какое дело, дядь?! Отпусти меня! Попытки выбраться были тщетны. — Раз наркоты так сильно хочешь, я тебе помогу.***
В квартире ничего нового не было, тихо, холодно и мрачно. Кашин кинул пакет с продуктами на стол, коньяк поставил аккуратно рядом, и стянул верхнюю одежду со своего гостя. — Зачем тебе кровь пробовать, говори? Молодой ещё для таких дел. — Вы не понимаете… Моя жизнь совсем под откос, дома у меня нет, родители сдохли, из пту выгнали! Остаётся только нахер обкуриться и забыться. Видя эти грустные отчаявшиеся глаза, подавленная годами эмпатия Дани вздрогнула, но он быстро её заткнул. Как знать, вдруг он врет всё? В этом мире никому нельзя доверять. — Убил то ты его легко…– подозрительно протянул он. — Он уже так лежал, я только подбежал…– Кашин проследил, как чужие руки нервно зарылись в синие волосы. Парень смотрел вниз. — Не могу тебе поверить, даже имя своё не называешь… — Илья я. Коряков. Достаточно? — на секунду их взгляды встретились, а потом Данила подошёл к столу и взял бутылку коньяка, чтобы себе налить. Он заметил, как Илья проследил за его действиями взглядом. — Тоже хочешь? Нет, тебе я дам только то, чем ты хотел вкинуться. Эти глаза были действительно полны печали и отчаяния. Совсем не сочетаясь с яркими волосами. Напомнило бы море, небо, детство, но у Дани их не было… Только серость многоэтажек и домов. А у этого парня они были? — Почему твои волосы такие синие? — он без стыда провел по жестковатой чёлке — то было из-за грязи, стоило бы ему помыть голову. — Сходить бы в душ тебе… — Некуда. — Коряков отвёл твёрдый взгляд. — Совсем? — Да. — Сколько ты так? Чем питался? — Воровал изредка. Я уже месяц… — Достаточно. Жалостливому Даниле было трудно это слушать. Он как ни старался, не мог подавить в себе жалость к этому парню, эту давящую бездумную эмпатию. Эмпатия это отвратительно. — Отвратительно. Илья сжался ещё сильнее. — Я знаю, что я мерзок. Но я ничего не могу сделать… Вам не обязательно мне помогать. — Нет. Отвратительно, что тебе пришлось так жить. Тебе же семнадцать… — Мне двадцать один, — не смотря на грусть, Илья улыбнулся, пожимая плечами. Кашин поражённо вздохнул. — Да, выгляжу младше. А вам? — Двадцать восемь. Старше тебя лет на… — Семь. Ну так вы позволите мне?..***
Не смотря на недавний вкид, Кашин решил кайфануть вместе с парнем. У него оставалось ещё очень много, хоть эта не та кровь, которой бы следовало угощать гостя. Предварительно он, как мать, сначала Илью переодел, помыл и накормил — сыграло чувство материнского долга. Коряков только рыпался и краснел, отбиваясь от предложений расчесаться или добавки. Когда пришёл момент долгожданной мути, рыжего почему-то трясло. Хотелось раствориться в этом ярком и светлом, чтобы этот свет, волнами исходящий от Корякова, залил его полностью, а темнота наоборот поглотила неожиданного беспризорного гостя. Трубы стали вкачивать кровь в вены, от неожиданного потока синеволосый покачнулся, опираясь одной рукой на сидящего напротив мужчину. Голубые глаза поднялись с пола вверх, и Даня заметил, как сильно тот покраснел. Да, первый эффект всегда такой. Даёт краски. Мучает. Сейчас станет сладко. Сейчас жизнь повернется в «нормально». Шум забился в голове, и словно мелкая-мелкая дрожь стала бегать по телу, перед глазами создавая подобие белого шума. У Дани закружилась голова: это было не как в тот первый раз, это было нечто нереальное… Эта кровь такая вкусная, сладкая… Внезапно он почувствовал, как во рту стало мокро, а потом его резко накрыло осознание: он кусает этого паренька в шею. Как настоящий ёбаный вампир. А этот псих ещё и прижимает его к себе рукой, и задушено — или приглушенно? — стонет, явно наслаждаясь моментом. Вкинулись наркотой без ЗППП, нахуй. Илья и Данила резко отпрянули друг от друга — и было бы странно, если бы это было не так. Широко выпучив на него глаза, Коряков кинулся на шатающихся ногах в коридор, держась за стенку. Даня даже не успел среагировать, как тот накинул куртку, надел шапку, обулся и кинулся бежать вон, подальше от всего этого… странного. Приятного. Только в последний момент рыжий успел заметить, как по его же белой футболке стекала багровая кровь. Его крик до Ильи не долетел. Когда мужчина доковылял до двери, гостя на лестничной клетке уже не было.***
— Не понимаю, Данила, почему вы такую красивую рыжую шевелюру прячете? — парикмахер интенсивно втирал тоник в волосы клиента. Это был самый лучший парикмахер, к которому Кашин ходил, но только вопросы у него всегда были под дых и резкими. Будто бы ему хотелось их скрывать… — Надо, Григорий, надо. Да, алло? Матвей, я уже говорил, что не забыл про бутылку воды, что должен закинуть тебе после съёмок. Всё, пока, — быстро скинув трубку, Кашин устало заворчал. — Никакого покоя с ним. Я так устал от этой работы, Гришка, ты не представляешь… — Советую расслабиться в новом баре, который недавно открылся на углу. Там сейчас ещё начал один парень подрабатывать, красавчик такой… Волосы в синий красит, не то, что ты, фе…– сначала Григорий мечтательно улыбнулся, потом с отвращением скривился над последними словами. Его волнистые светло-русые волосы до шеи и сами были не особо яркими. Кто бы говорил… Данила резко подскочил, и тоник чуть было не попал ему на шею. — Парень с синими волосами?! Тот самый… Если бы не расторопный Григорий Савельевич, Даня бы точно понёсся в неработающий бар с недокрашенной шевелюрой. Когда парикмахер закончил, смыл всё через некоторое время, Кашин, бросив деньги на стол и не дожидаясь сдачи, бросился с курткой наперевес в этот самый бар. Шапку он благополучно забыл. Первое, что заметил в своём новом посетителе Илья — это то, что совсем недавно рыжие локоны его нового друга внезапно потускнели. Сначала он хотел было подумать, что тот в депрессии из-за его пропажи, но затем увидел горящие огнём глаза-хамелеон. Он еле заметно сглотнул, протирая стакан для коктейля. Белые крепкие зубы до сих пор чувствовались под пульсирующей венкой, где покоился пластырь. Казалось, вот-вот оторвёшь, и там будет знаменитое «1703». Но этот бар был простым: всего лишь каким-то мелким заведением с названием «постный день». Хотя и довольно уютным. Что насчёт того самого, не постного дня? Почему он сбежал? Всё просто: Коряков в тот раз очень испугался и потерял много крови. Хорошо, что тот приятный человек Руслан… отчество не помнил, ему очень сильно помог. Шрам останется, это верно. Данила медленным шагом подошёл к бару. На его лице пылала нерешительность в примеси с замешательством, видимо он не знал, что делать дальше. Найти то нашёл, а что дальше? Рыжий сел прямо напротив бармена. Тот его проигнорировал, продолжая мыть стакан. На самом деле Мазеллов нервничал и рисковал затереть несчастное стекло до дыр. — Мне мохито со льдом, пожалуйста. — Мы пока только открылись, вы рано. Но… Ладно. Одну минуту. Минута прошла быстро: Даня завороженно смотрел, как его новый знакомый мастерски делал заказанный напиток, и не мог поверить, что тот делал это впервые. — У вас такие навыки… Давно барменом подрабатываете? Не хотите ещё что-нибудь продемонстрировать? Илья скрыл лёгкую усмешку, затаившуюся на губах, и насмешливым тоном произнёс: — Обычно я занимаюсь проституцией, не хотите ли, чтобы я показал ещё и это? — он невзначай поднял взгляд и заметил, как чужие щеки ярко загорелись. Это было довольно забавно. Кашин явно впал в ступор. Его взгляд вперился в пластырь, в нем промелькнуло понимание и стыд. Сердце Корякова болезненно сжалось. Он чувствовал привязанность к этому человеку. — Илья… можно поговорить с тобой? — После работы, — тихим тоном известил тот. — Сейчас я работаю. Даня понимающе кивнул. Ему и самому нужно было съездить на студию, привезти ту «долгожданную» поганую бутылку. Потом выслушать крики актёра, что он такой то сякой, вечно опаздывает, выкурить сигаретку в гримерке, чтобы этот хрыч весь провонял, и наконец-то отправиться назад к… ребёнку, который по сути был им чуть не съеден. У этого мальчика была золотая кровь. Самая вкусная. Одна на миллион. Он чуть не потерял сознание, когда вкусил её, мир сразу же заиграл яркими красками, ужасными в своём проявлении, но такими же прекрасными… зелёными, синими, красными… Просто невообразимо естественными. Как будто так и надо, как будто так и должно быть. Вкус крови Ильи был просто невероятен. За баром, на улице, накинув куртку, Илья и Даня просто стояли и пялились на падающий снег. Илья теплее кутался в свою ту же задрипанную куртенку, что Кашин на нем видел и до этого, заставляя мужчину поежиться от желания его согреть. Он не понимал, что испытывает по отношению к нему. Это было одновременно и жалость, и стыд, и сожаление, и интерес, и даже влечение. Ему хотелось снова попробовать вкус этой наркоты, съесть его, сожрать, не оставив и кости. Но нужно ли было есть его, чтобы с помощью Маза почувствовать себя лучше? — Вам понравилась моя кровь, да? Я знаю, она золотая. Это и принесло мне тучу горьких проблем. — он горько усмехнулся. — Смерть родителей, что хотели рассказать обо мне учёным, выгон меня из училища, так как люди там посчитали из-за этого выскочкой. И убить тоже пытались, да. Я хотел выпить крови того убитого кем-то, — не мной, — бомжа, чтобы доказать себе, что я не один такой в этом мире. И узнать… — Самый лучший вкус крови. Знаешь, а моя кровь самая мерзкая на свете. — Такая разве бывает? — не сдержал смех синеволосый бармен. — Если да, то я первый в списке кандидат на эту роль. — весело вторил ему рыжий мальчик на побегушках. Они помолчали. Данила выкурил ещё сигареты три, прежде чем они вновь заговорили. — Илья, я… — Ничего не говори. Просто пошли. Я устал от того, что вечно несчастен из-за своей особенной крови. Я хочу от неё избавиться. Выпей. Всё выпей, — парень склонился ниже над собеседником в гробовой тишине. Морозный мертвый ветер ничему не мешал, а просто заткнулся. — Осуши меня полностью, Данил. — Данила. Илья, нет. Я не могу… Он замер, заметив в глазах напротив короткое слово «прошу». Его просили. Он просил, его Илья. Его Илья. Его маленький отсутствующий смысл. Его мечта. Мечта сделать свою кровь нормальной. — Пойдём.***
Илья за руку привёл его в его же собственный дом. Квартиру Кашина он хорошо запомнил, ключ выхватил из рук и открыл подъезд, а затем дверь. Всё это время Даня задавался вопросом, а где, собственно, жил сам Коряков? Но все его мысли пропали, когда после десятиминутного контрастного — он уверен, душа, к нему вышли абсолютно голым. Нагишом ступая по паркетному полу, в его глаза смотрели решительно и бесстыдно, и очень даже откровенно. Но в них не было и намёка на похоть или разват. Только молчаливая решительность. — Расчленишь, или будешь пить живьём? Несмотря на серьёзность момента, Кашин рассмеялся, заставляя парня краснеть. После порции громкого смеха он был уже не так сильно в себе уверен, и старался прикрыть рукой наготу ниже живота. — Ч-чего ты… — Так ты сначала решил навыки проституции продемонстрировать, Илья? Ты хотя бы раз в жизни с кем-то спал? Мазеллов насупился. — Это не имеет значения! Я тут не… совокупляться с тобою пришёл, а умереть! А ты чушь какую-то порешь! — Девственник, значит. Пил? Курил? — Нет, — немного ещё подумав, Коряков признался вот ещё в чем. — Я даже в тот раз случайно трубку сорвал… Не успел кайфануть. А поправить не успел, потому что вы мне в шею вцепились! Черт бы вас побрал… Дальнейшие слова мало интересовали Даню. Ему было интересно вот что: куда он улетит, когда выпьет всё? Действительно ли он умрёт, или те сплетни в интернете являются сплетнями? Вот же непонятно! Да, раз ему давали такой повод, Данила решил действовать эгоистично. И просто его сожрать. — Не бойся, кожу я с тебя не сдеру. Подойди ближе и садись ко мне на колени. — сам мужчина плюхнулся на пол, и похлопал себя по коленям. — И накинь тот белый халатик в ванной. Коротенький, правда, от бывшей достался…– мозг так некстати вспомнил мелочное лицо Лизы. Живот болезненно скрутило. Взгляд проводил скользнувшее в сторону ванной тело. Красивое, изящное… оно вызывало в нем маленькую толику возбуждения. Что же этот парень с ним делает? Его тело возбуждало, его кровь заставляла видеть мир ярче, его глаза повиновались им, присутствие манило, голос напрягал, а сам он заставлял чувствовать сродни родительское тепло, ненормальное в сочетании с первым пунктом. Но самое главное: он вызывал ощущение того, какой же Даня от него далёкий. Холодный, испорченный, одинокий. Отчаявшийся. В своей скорлупе тусклый и не способный на ничего, кроме как пить, курить, принимать наркотики и быстро гнить и разлагаться в своей агонии. И почему это так делало больно? То, что у Ильи впереди ещё очень светлое будущее. А особенно оно яркое. Вовсе не лишённое красок. Совсем не как у него. Мысли об этом заставили зубы сжаться с яростью. Кулаки сжались, ногти впились в кожу с кровью, потёкшей мерзкой чёрной струйкой по запястьям. Когда Илья к нему подошёл, Данила не применил времени ждать, и быстро схватил того за тонкую руку, буквально усаживая Корякова сверху. Зубы больно вцепились в шею с другой стороны. Рука оторвала пластырь, по шраму прошлись каскадом изучающих пальцев, а уши чуть не заложило от громкого жалкого визга, пронесшегося по периметру квартиры. Не готовый бедный Илья начал отбиваться, но не тут то было: рыжий вцепился крепко, он буквально рвал зубами тонкую кожу шеи, всасывая в себя алые капли крови. Вкусно, сладко, болезненно. Но… Даня не видел краски. Ополоумевшими глазами смотря перед собой через плечо Мазеллова, Кашин, не мог понять, что происходит. Он просто пил вкусную кровь: немного металлическую, слегка горьковатую, но нисколько не наркотическую. Теперь он точно вампир. Мужчина отстранился, вытирая рот, и заметил непонимающе смотрящего на него синеволосого. — И? Что случилось? Вы разве не хотите кайфануть от моей крови? Вон как вцепились…– обиженно по-детски прогундел парень. — Извини, увлекся. Я… Илья, я ничего не чувствую. — В смысле? Кровь не вкусная? — Нет, она вкусная! Даже очень! — Ну так и? — Она не токсичная.***
Знакомый уже обоим парням Руслан Тушенцов снова зашивал укус на шее Ильи, уже с другой стороны, весело посмеиваясь и подтрунивая над ними. На самом деле, Данила не был удивлён тому, что это Руслан в тот раз оказал первую помощь парню. Хоть и работал обычно с донорами в дешёвой больничке, но врачом он был от бога. — Ну так ты говоришь, что больше не чувствуешь эффекта от наркотика? — задумчиво протянул мужчина, постукивая пальцами по подбородку. — Видимо, это и есть тот самый побочный эффект золотой крови. Даня встрепенулся. — А разве побочный эффект не в том, чтобы умереть от неё? Понравившийся вкус настолько станет сладким для тебя, что ты не сможешь от него отказаться и сдохнешь. — А ты че, хочешь её пить? Вампир, что-ли? — Ну… нет, смысла в этом теперь нет совсем. Чувствую только кровь, как кровь. И я не вампир! — тонированный не любил, когда его так называли. Стоящий всё это время молча Мазеллов поднял голову и вдруг подал голос: — А… А кровь Данила… она перестала быть испорченной? Оба мужчины с вопросом в глазах воззрились на него, а затем друг на друга. А действительно — вдруг его излечило это? А затем Даня вспомнил вот какую деталь. — Слушай, Илья… Ты тогда говорил, что трубка выскочила из твоей руки, да?.. — Ну, да…– задумчиво пожал плечами Коряков. — Не-а. Она не могла выскользнуть. Более чем, она накачалась тебе в вену, но… она выкачалась назад. — Что это значит?! — широкими глазами посмотрел на него Тушенцов. Кашин кивнул. — Там целая лужа крови была потом. Кровь Ильи отвергает другую, она коснулась его, но он ничего не почувствовал. Также и со мной. Я глотнул, но не почувствовал нихуя. Только то, что она сладкая. Но это в мой мозг привычных волн не вбило. Хорошо хоть меня не выблевало…– последние слова он пробормотал под нос. — Слушай! — в голову врача стукнула одна мыслишка. — Давай я возьму кровь недавнего донора, и мы посмотрим, будет тебя штырить, или нет? Ну как, ты не против? Тот кивнул. Против мужчина не был, тем более ему было интересно, действительно ли всё так, как он думал. Быстро схватив новый не использованный шприц в пакетике, Рус вскрыл его и взял немного крови из полимерного пакета, а также перекись, ваткой проводя по руке друга и приставляя шприц к вене. Игла быстро вошла под кожу, кровь полилась внутрь и вдруг с внезапным рвением фонтанчиком выплеснулась наружу, обрызгав белый халат Руслана и всю руку Дани. Илья испуганно пискнул и рефлекторно сжал свою руку, словно это происходило с ним. — Нихуя себе, — только и мог выговорить Тушенцов. — И… И что это значит? — вместо Данила задал необходимый вопрос стоящий с вытянутым лицом синеволосый. — Ты излечился, Даня! Поздравляю! Ты больше не наркоман! — Рус радостно хлопнул того по плечу, широко улыбаясь, но тут же его лицо немного омрачилось. — И у меня минус клиент… — Так значит… его кровь обычная? Она не золотая… И способна сделать таких, как я, нормальными людьми?.. — Кашин задумчиво посмотрел на Корякова, пока врач стирал кровь марлей. — Ты это брось. Мне клиенты нужны. Да и не хотят люди лечиться, как по мне… — А по мне, это будет ещё выгоднее, если вы не знаете! — Илья подскочил к тому и потряс его за плечи. Тушенцов удивлённо затрясся. — Многие люди хотят выйти из этого состояния, и я смогу им помочь! Кашин и Руслан переглянулись. — Ну что ж, — Руслан протянул парню руку и улыбнулся. — Если готов тратить литры своей самой обычной «золотой» крови, то — будем коллегами.***
— Так что именно случилось с твоими родными? Они хотели сплавить тебя ради денег? — Даня налил в свою любимую чашку горячего кипятка, и пар заклубился над ними. Коряков проследил за паром взглядом. — А как же? — Илья, мне так жаль… — Не надо, Дань, — осадил он его. — Меня это давно не волнует. И университет тоже. Больше всего мне интересно, как выглядят твои волосы под этим тоником. Сколько он ещё будет на твоих волосах? — Через год смоется окончательно, но я никогда не доводил их до натурального цвета. Как только замечу, что стали ярче — тут же бегу красить. В этом мире яркий цвет не приемлем. Илья резко поднялся, касаясь тусклых волос пальцами, и легко провел по чужой шевелюре. Локоны немного растрепались, делая Данила милым. Это вызвало усмешку с его стороны. — Чего ты? — не понял тот. — Сам синий, почему именно этот цвет? Не красный, не зелёный. Типа… — Типа это был единственный цвет, который оставался в магазине, — парни одновременно хмыкнули, глядя друг на друга. — Вообще это цвет неба. — Небо голубое, не пизди. — Ходить с голубыми волосами полное извращение, вам не кажется, дядя? — Какой я тебе дядя? Я всего-то тебя на семь лет старше! Они одновременно замолчали. На губах обоих играли странные, непонятно что значащие улыбки, понятные только им двоим. Они попивали чай с шиповником и кутались в уютную тишину. И было спокойно. — Тебе когда на работу, Илья? — Даня задумчиво поставил чашку с надписью «I love Moscow» на стол. — Может, уволишься? Тебе Руслан такие деньги терь грохать будет. И я тоже… ко мне переедешь. Мазеллов на это ничего не ответил, лишь как-то странно молчал. А затем поднял голову и произнёс: — Зачем вы всё это делаете? — Мы же на ты… — Зачем ты это делаешь, Данила? Я тебе нравлюсь, или ты воспринимаешь меня как сына, или тебе меня жалко? Или что? С какими целями ты меня держишь около себя? В бар пришёл вон… тебе нужна была моя кровь? Голос и взгляд Ильи был отчаянным. Это делало Дане больно. Было неприятно, под кожей кололо. Кашин и сам не понимал, зачем он всё это делал. А действительно, почему? Теперь кровь Ильи не сделает его мир ярче, так что же? Что он чувствовал при взгляде на него? Он его даже почти не знал! Что Илье нравится, что он любит есть, какие у него мечты и амбиции… если они всё ещё остались. — Мне… мне нужен был ты. — это Данила выпалил, не подумав, и оба парня уставились друг на друга с недоумением. Кашин выглядел так, будто это не он только что сказал. — Я?.. — Ну… ты словно делаешь мой мир цветным, Илья. Будто я смотрю на мир… по-другому. Не так, как раньше. Без… наркотиков, — неожиданно он признался. Не Корякову, а самому себе. Самому себе признался, что наркотики ему больше не нужны. Этот парень делает его жизнь ярче! Это он… даёт желание жить. И хрена с два он откажется! — Ты мне нужен, Илья! Останься… если хочешь. — рыжий опустил голову и посмотрел в сторону. Парниша сам может решить, как ему поступить. — Я не буду тебя заставлять. — Я согласен! Я так счастлив, не представляешь! — Данила удивлённо посмотрел на Маза, и увидел в его глазах радость. Тот часто-часто кивал головой, и схватился за чужие руки, тряся и крепко их сжимая. Кашин улыбнулся в ответ. Всё-таки, этот парень был очень ярким.***
Следующая неделя пронеслась практически со скоростью футболистов ПСЖ, играющих на поле. Они работали, Илья сдавал кровь у Руслана для тех, кто хочет излечиться, и получал свою долю от этого, они с Даней обустраивали его в новой квартире, покупали ему вещи. Так как жил Кашин в двухкомнатной, он хотел переехать в зал ради своего друга, но тот отказался. — Мы оба парни, можем спать вдвоём. Данила пожал плечами на это заявление. Ну вдвоём, так вдвоём. Только вот кое-кто явно забыл, как сидел на нём сверху в халате на голое тело. Ох уж эта наивная простота! Новая жизнь была в новинку, но мужчине очень нравилась. Этот смех и лёгкие объятия при просмотре кино будоражили и разливали в теле тепло. — Ну и хуйня, — прокомментировал Илья какой-то очередной ужастик, который они закончили смотреть. — Лучше бы ещё одну серию «Постучись в мою дверь» посмотрели. В 2007 не очень фильмы снимали… — А мне понравилось «Раздумье». Чарли жаль. Его буквально скинул с лестницы его брат! — А меня больше беспокоит, как Эйда будет притворяться невестой Серкана. Надеюсь на очередной поцелуй, — он мечтательно улыбнулся, подперев лицо руками. Рыжий закатил глаза. И как так вышло, что его парень – любитель мыльных опер? Стойте-ка. Парень? Данила поперхнулся своими же мыслями. О чем он вообще думает? Илья — его друг, не более. Они всего лишь живут вместе. Он хотел его сожрать, да, но это ничего не значило. Его глаза встретились с голубыми глазами Корякова. В них отражался он сам. Зелено-голубые глаза, рыжие волосы, веснушки. Настоящий он. И это было просто прекрасно. Илья видел его настоящим. — Дань, ты мне нравишься. И я вижу, что тоже нравлюсь тебе. Может быть хватит уже страдать? — слова слетели с его губ легко, и Илья рывком подался вперёд, не прерывая зрительного контакта. Они что, будут целоваться так, с открытыми глазами? В голове Дани пронеслось всё. Жизнь, наркотики, Лиза. Её не хватало. Их не хватало. Этого чувства крови в своей. Яркие краски без ЗППП. Чувство отчаяния и невозврата. В этом поцелуе с Мазелловым он понял, что все это ему больше не надо. Наконец прикрывая глаза, парень целовал его долго и жадно, держа за лицо и иногда мажа губами по подбородку. И мужчина отвечал с не меньшим рвением. Его руки уже давно гуляли под чужой одеждой, когда Коряков неожиданно прервался. — Если…– Кашин запыхался от чувств. — Если ты ещё не готов к этому, мы можем пока остановить… Но синеволосый прервался лишь затем, чтобы наклониться и стянуть со старшего и ставшего таким родным Дани тёмные домашние удлинённые шорты. И всего-то. Ничего не понимая, тот замер, держа руки на весе, и наблюдал, как младший освобождает его от лишней сейчас одежды. — Ты кого-нибудь… — Да, я тебе больше скажу: я бисексуал. И хочу показать, что умею. Услуги проститутки! — он улыбнулся, вспомнив шутку, а затем резко посерьёзнел. Ну, насколько можно посерьёзнеть перед сосанием члена. Когда тот лизнул головку и присосался к дырочке сверху, Кашин буквально взвыл. Его руки вцепились в одеяло, на котором те сидели, так как оба любили смотреть фильмы на полу, и откинул голову назад. Хотелось вбиваться в это узкое горло, но это было бы слишком жестоко. Он хотел быть нежным со своим… другом. Тот же нежности не проявлял. Сосал так, что было больно. Быстро, жёстко отсасывал, мня ему яйца и облизывая стоящий колом член, разгоняя кровь по венам. И Данила даже пропустил тот момент, когда стал насаживать синюю башку на пенис, но тот даже не подавился слюной. Расслабленное горло принимало всё. Это было просто невероятно. Резко его швырнули на пол, нависая сверху. Голубые глаза смотрели жадно, с интересом, они буквально жрали его, заставляя отголоски страха в Дане заверещать снова. Этот парень слишком много эмоций и красок вызывал в нём. Это было ненормально. Его руки гуляли по плечам, заставляя Кашина извиваться и вздрагивать от давно забытых ласк. Хотя… его тело впервые ласкали вот так. Слишком чувственно, слишком нежно, слишком желанно. Илья его желал… — Ты готов принять меня в себя? — выпытывающим взглядом уставился на него Коряков сверху вниз. Мужчина хмыкнул. — А я думал, что я сверху. — Не сегодня. Хочу узнать, какой ты на вкус. Мою кровь ты уже пробовал. Хочу тебя вкусить… — Только без зубов… Не хочу таких же шрамов, — он извиняюще посмотрел на чужие шрамы-укусы. Маз только хмыкнул. — Свою шею, значит, тебе жалко, а мою нет? Лицемерный ты, Даня. Ну ладно, шприц давай. Когда проткнули палец и взяли немного крови, Данила зажал ранку ваткой и стал наблюдать, как Илья втягивает струйку крови себе в рот. Это было одновременно мерзко и сексуально. А ведь недавно он этим ртом… Илья даже не поморщился, хотя Даня и знал, какая мерзкая кровь на вкус. Теперь то он знал правду, а раньше… кайфовал от этого вкуса. От всего этого процесса. Теперь его кровь не гадкая. Коряков взял его лицо в своё, прижимаясь пахом к чужому телу. Кашин содрогнулся. — Посмотри на меня. — Зачем? — Просто. Посмотри. В этих глазах не было серости. Они не были тусклыми. Они не скрывали свой цвет. Пару ловких движений пальцев внутри, и он почувствовал, как чужая дырочка сжимается под напором. Значит, здесь и нужно давить, чтобы это лицо наконец обрело краски. Загорелось — красным. Чтобы вездесущая кровь прилила к лицу, и Данила наконец выдохнул и сдался. Приобрёл цвет и смысл жизни. — Сука…– Илья сделал первый медленный толчок, боясь сделать больно, и одновременно с тем желая двигаться до упора. Руки мужчины схватились за обезображенную шею, пальцы соскребли кожу — это было больно. В ответ Маз сделал напор сильнее, мягко целуя того в щёку. Даня фыркнул. — Кто тут ещё лицемер? Больно сделать хочешь — делай. Мелкий… Он простонал, когда его словам вторили и повиновались. Илья грязно выругался, чувствуя, как член сжимают мышцы, и взглядом попросил Даню расслабиться. — Ты мне больно решил сделать? Расслабься, Дань. — Не так резко. А то… Что он хотел там досказать, Коряков уже никогда не узнает, но его громкие вздохи будет помнить вечно. Будет ли он раскрывать его новые стороны в дальнейшем? Или же они расстанутся, и Даня снова будет с каждым днем тускнеть, пока не исчезнет совсем? Этого Илья не знает. Но он явно знает одно. Он обязательно увидит его рыжий цвет волос.