1. In Vino Veritas | Истина в вине

Стоило Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсину более-менее устроиться на своём новом постоянном месте жительства на горе, как к ним заглянули с визитом Цзин Бэйюань и У Си перед возвращением в Наньцзян. Новоявленным бессмертным потребовались недели, чтобы найти второй выход из Арсенала – узкую воздушную шахту, определённо предназначенную для того, чтобы жители горной пещеры не задохнулись, а не для обеспечения прохода двум взрослым мужчинам. Это был весьма… некомфортный опыт. Тем не менее, благодаря значительным усилиям им это удалось, после чего они рискнули спуститься с горы к ближайшей деревне, где тут же отправили сообщение для Чжан Чэнлина и остальных о своём спасении. Чжан Чэнлин и всё более седеющий Е Байи незамедлительно разыскали их. Воссоединение было довольно слезливым – по крайней мере, для Вэнь Кэсина и мальчика, но даже стоицизм Чжоу Цзышу в итоге пошатнулся под напором восторженной привязанности ученика. Е Байи предложил им обосноваться в его жилище на горе Чанмин. Казалось, он уже пресытился бессмертием, приняв решение воссоединиться с миром и его земными удовольствиями, пока смерть наконец не заберёт его. Звучит как неплохой способ уйти, подумал про себя Чжоу Цзышу. Кажется, теперь ему осталось жить гораздо больше, чем три года… Таким образом, с помощью Чжан Чэнлина и своих друзей они собрали самое важное из своих вещей и отправились на гору Чанмин прямо перед весенней оттепелью. Даже после того, как стало известно, что Вэнь Кэсин и Чжоу Цзышу пережили выпавшее на их долю испытание, Цзин Бэйюань и У Си какое-то время оставались с Чжан Чэнлином, помогая мальчику и другим новым ученикам поместья Четырёх Сезонов скоординироваться и составить план восстановительных работ, большая часть которых должна будет проходить в более тёплые месяцы, когда их шифу и шишу не смогут покинуть гору. Теперь, когда все мужчины и мальчики на время были обеспечены жильём и достаточными припасами, заключён официальный союз с Дэн Куанем и Гао Сяолянь о предоставлении поместью Четырёх Сезонов поддержки и защиты со стороны клана Юэян, а также установлена иерархия внутри группы, пришло время князю и шаману наконец-то вернуться домой. Перед тем, как отправиться в путешествие, пара решила подняться на гору Чанмин и остаться там на несколько недель; оба стремились своими глазами увидеть, что их хороший друг Чжоу Цзышу снова здоров и полон сил, и что его неожиданный, но прекрасный возлюбленный пережил рискованный ритуал Шести Гармоний. До сих пор всё шло замечательно. После их первоначального, эмоционального и радостного воссоединения атмосфера на горе быстро стала спокойной, расслабленной и домашней. Сегодня вечером Чжоу Цзышу устроился в прохладном уголке в одной из жилых комнат, наблюдая за тем, как Цзин Бэйюань греет руки над небольшой жаровней, и удивляясь тому, что, хоть он и смог вернуть свои чувства, холод его теперь совсем не беспокоил. У Си, сыграв на тяге к наукам Вэнь Кэсина, привлёк его к исследованию и обсуждению некоторых известных медицинских техник семьи Вэнь, записи о которых были спасены из Арсенала и доставлены на гору Чанмин по их просьбе. Вэнь Кэсин последние несколько недель с благоговением изучал каждый иероглиф изящного письма своей матери, пытаясь обрести связь со своим прошлым и почтить память семьи, а У Си, сам по себе более чем немного профессионально любознательный, предложил взглянуть и обсудить его интерпретацию результатов. Их энтузиазм был очарователен, но даже скромный уровень медицинской грамотности Вэнь Кэсина находился за пределами познаний Чжоу Цзышу, и он не чувствовал склонности заставлять себя сосредотачиваться и следить за их разговором… тем более, что к этому моменту тот длился уже более трёх часов. Он был искренне счастлив, что они, по-видимому, нашли себе занятие по душе. Но… если признаться честно… ему было скучно. Легко впадать в скуку – не самое лучшее качество для кого-то бессмертного, размышлял Чжоу Цзышу, упрекая себя за неугомонность. Именно в этот момент Цзин Бэйюань, поймав его на зевоте, решил напомнить об обещании, данном много лет назад. – Полагаю, ты задолжал мне чарку-другую, старый друг, – сказал он, подходя к Чжоу Цзышу с такой плутовской улыбкой, которая заставила мужчину вспомнить, что когда-то давно этот человек разрушил жизни двух сыновей императора и бесчисленного множества простых людей, чтобы защитить династию. – Будем? Улыбка Цзин Бэйюаня была заразительна, и Чжоу Цзышу оказался на ногах прежде, чем успел это осознать. Вместе они покинули своих партнёров и отправились на поиски вина. Когда они вместе шли к комнате, которую Чжоу Цзышу оборудовал как свой личный кабинет, он подумал, что Цзин Бэйюань сейчас кажется мягче, чем был в юности. Как будто он каким-то образом помолодел. Мужчина больше не казался таким пресытившимся и болезненным, и утомлённость, которую Чжоу Цзышу всегда видел в нём, полностью покинула уголки его красивых, ясных глаз. – Счастье вам к лицу, Ваше Высочество, – заметил Чжоу Цзышу. – Могу сказать то же самое и о тебе, – беспечно ответил князь с ленивой полуулыбкой. – И пожалуйста, Цзышу, давай забудем о титулах. «Его Высочество» мёртв, помнишь? В конце концов, ты помог убить его. Последнее было подчёркнуто заговорщицким подмигиванием. Чжоу Цзышу улыбнулся и на мгновение почувствовал благодарность за возможность приложить руку к обеспечению счастливой и мирной жизни для этого человека. Большая часть его собственной жизни была обагрена чужой кровью – приятно знать, что не все из его прошлого помнили его лишь как бессердечного убийцу. Приятно знать, что хоть кто-то ещё жив и помнит. Каждый пил из собственного сосуда: напиток Цзин Бэйюаня был подогрет, а напиток Чжоу Цзышу оставался настолько холодным, что лился в его чашу густым сиропом. Е Байи оставил очень чёткие указания Чжоу Цзышу и Вэнь Кэсину. Любая еда и питьё сократят годы их бессмертной жизни, но ледяная жидкость причинит наименьший вред из возможных. Чжоу Цзышу решил, что вполне может работать с этим. Хотя он, конечно, больше не чувствовал себя готовым умереть, он также никогда не стремился к бессмертию и хорошо усвоил урок, что жизнь, какой бы долгой она ни была, ничего не стоит, если ты обречён проживать её в одиночестве. Чжоу Цзышу был благодарен за второй шанс на жизнь, но будь он проклят, если упустит этот шанс, прячась, словно монах в безмолвной медитации, пока рядом сидит друг, предлагающий вместе выпить. Кроме того, он знал, что любой напиток, принесённый князем Наньнина, будет божественным; этот мужчина любил алкоголь почти так же сильно, как и он сам. С этим другом, одним из самых верных, о которых он только мог мечтать, Чжоу Цзышу всегда был счастлив разделить чашу вина. Это была чудесная ночь. Они часами говорили обо всём и ни о чём, делясь историями из жизни и обещая на этот раз поддерживать связь и впредь. Они избегали обсуждать прошлое, за исключением случаев, когда Чжоу Цзышу интересовался о здоровье и благополучии Пин Аня (гораздо менее подверженного стрессу теперь, когда его раздражающе расточительный хозяин проживал за границей и в основном за счёт состояния своего богатого мужа, а не своего собственного) и того злобного маленького соболя (уже умершего, к сожалению, но только после полноценно прожитой жизни и в глубокой старости, оставив после себя два поколения потомков). Вместо этого они долго и подробно обсуждали еду и культуру Наньцзяна, расписывали многообещающее будущее Чжан Чэнлина и праздно рассуждали о судьбе трона Цзинь-вана, здоровье которого… (кхм) загадочным образом… пошатнулось. Погрузившись в уютную, спокойную атмосферу близости с кем-то, кто знает его полжизни, Чжоу Цзышу значительно утратил бдительность к тому моменту, когда Цзин Бэйюань повернулся к нему, с румянцем от выпитого вина на щеках и лукавым блеском в обычно безмятежных, слишком умудрённых жизнью глазах. – Итак… Вэнь Кэсин. Он должен был знать, что эта тема рано или поздно всплывёт. – Что насчёт него? – фыркнул Чжоу Цзышу, подозрительно сужая глаза. Цзин Бэйюань легко рассмеялся и налил каждому ещё по одной чаше вина. – Боги, как оборонительно, Цзышу! – поддразнил он. – Успокойся, достопочтенный дикобраз! Я лишь хотел выразить своё восхищение. Это также немного удивило меня. Признаться честно, я не знал, что ты на это способен. – Как и я, – честно признался Чжоу Цзышу с самоуничижительным смешком, пожав плечами в знак согласия. В конце концов, Вэнь Кэсин был первым мужчиной в его жизни, мысль о поцелуе с которым не вызывала отторжения. Кто бы мог предположить, что однажды они придут к тому, что есть сейчас?.. Партнёры, вместе обретшие бессмертие и уединившиеся на заснеженной горе. Цзин Бэйюань ухмыльнулся. – Если бы ты сам осознавал это, то, предполагаю, я смог бы догадаться обо всём в какой-то момент. Чжоу Цзышу опустил голову, чувствуя себя обнажённым. – Нет нужды прятаться, Цзышу. Напротив, ты должен гордиться. Он великолепный, выдающийся, совершенно бесстыдный и самый преданный мужчина, которого я когда-либо встречал. Какая добыча! Я просто пытаюсь понять, как такому капризному, грубому, подлому ублюдку, как ты, достался такой возлюбленный. Чжоу Цзышу с притворной хмуростью взглянул на своего друга, делая вид, что оскорблён. Боги, он скучал по этому. Язык князя был достаточно острым, чтобы добраться до самых глубин человеческой души – он был просто рад, что в его отношении всегда проявлялось только дружеское поддразнивание, а не язвительное осуждение, которое, как Чжоу Цзышу знал, могло обрушиться на того, кто соответствующим образом провоцировал Цзин Бэйюаня. – Ты спрашиваешь меня об этом так, будто он оставил мне выбор, – беззлобно проворчал Чжоу Цзышу. – Чтоб ты знал, он – невероятное бедствие. Я не смог бы уйти, даже если бы попытался! Если подумать, я действительно пытался в самом начале, и не раз. На самом деле, вспомнив об этом, он почувствовал себя немного подавленным. Учитывая то, через что он и Вэнь Кэсин успели пройти вместе к этому моменту, то высокомерие, с которым Чжоу Цзышу гнал от себя прочь своего чжицзи, казалось ему теперь непростительным преступлением. Он был так благодарен Вэнь Кэсину, что тот оставался рядом с ним несмотря ни на что, пока он сам наконец не осознал свои чувства. – Ты обожаешь его, – дразнящим шёпотом обличил Чжоу Цзышу князь, полностью дискредитировав его ворчливость. – Я знаю! – беспомощно вскричал Чжоу Цзышу, в раздражении закатив глаза. – Тщетно продолжаю твердить себе, что у меня совершенно дурной вкус. Либо так, либо, полагаю, он действительно мой соулмейт. Цзин Бэйюань в явном отвращении сморщил нос, и на мгновение намёк на тень прогнал игривость из его взгляда. Он сделал большой глоток, прежде чем сказать: – Это слово бесполезно, и я презираю его, – на этот раз голос князя был абсолютно лишён своей обычной лёгкости и веселья. Когда он заговорил снова, всего его охватила та особая, отчаянная сосредоточенность, характерная для пьяных мужчин, пытающихся сообщить что-то важное: – Ты должен выбрать его, Цзышу. Полагаться на судьбу – предаваться лени. Если любишь его – выбери его потому, что это именно тот человек, которого ты хочешь в своей жизни. Это единственное, что имеет значение, понимаешь? Ты вправду любишь его, я знаю. Любому, имеющему глаза и уши, это будет очевидно. Выбери этого человека. Сам. Не позволяй этому просто случиться с тобой, словно какому-то роковому предназначению. Чжоу Цзышу некоторое время хранил молчание, захмелевший от выпитого алкоголя и ошеломлённый силой эмоций Цзин Бэйюаня. Что на это вообще можно было сказать? «Любовь» казалось совершенно неполноценным словом для описания того, что он чувствовал к Вэнь Кэсину, но выбрать его, безусловно, не составляло труда. Не найдя слов, чтобы выразить свои мысли, Чжоу Цзышу просто поймал взгляд другого мужчины и кивнул. Казалось, Цзин Бэйюань его понял. Его взгляд смягчился от того, что он разглядел в выражении лица Чжоу Цзышу, и князь осушил свою чашу, прежде чем снова заговорить – так беззаботно и легкомысленно, как будто это не он только что спьяну читал Чжоу Цзышу наставления, словно старый дедушка, пытающийся на смертном одре передать накопленную за жизнь мудрость своим потомкам: – Цзышу, – начал он заговорщически; на его щеках вспыхнул румянец, а в глазах появился блеск. – Мы с мужем заключили пари, в котором ты можешь нас рассудить. Чжоу Цзышу молча вскинул бровь, по вполне понятным причинам испытывая опасение. Весь образ его друга олицетворял озорство. – О? Цзин Бэйюань кивнул, а затем наклонился достаточно близко, чтобы прошептать: – Ты сверху или снизу? Сверху или… О! – Прошу прощения?! – прошипел Чжоу Цзышу, мгновенно почувствовав возмущение. – Перестань, не будь ханжой. Я знаю, что все эти хождения на цыпочках вокруг подобных тем не что иное, как бред. Ты не сможешь заставить меня думать, что ты слишком хорошо воспитан для обсуждения непристойностей, а даже если бы и так, мы сейчас пьяны. Никаких отговорок – отвечай на вопрос. Лицо Чжоу Цзышу опалило жаром, но не от вина. Что он мог… Он не знал, что сказать! Цзин Бэйюань был не из тех, кого можно было просто игнорировать. – Этот князь Наньнина требует отвечать! – заявил он, подражая своему самому высокомерному и формальному тону, с властностью, которой можно было бы даже поверить, если бы не приконченные к этому моменту пять кувшинов вина. – Князь Наньнина мёртв, помнишь? – парировал Чжоу Цзышу с волчьей ухмылкой. – Я лично помог убить его. – Оххх… значит, не собираешься говорить? Хмм? Какой позор, прежде я не замечал за тобой трусости. Цзин Бэйюань надменно улыбнулся, полностью осознавая, что давит на самые чувствительные точки Чжоу Цзышу, и совершенно в этом не раскаиваясь. Этот ублюдок. Неужели Чжоу Цзышу действительно придётся вести эту беседу? Вслух? При помощи слов? Цзин Бэйюань смотрел на него через стол с безмятежным выражением на своём необычайно прекрасном лице и холодной сталью во взгляде. Чжоу Цзышу на мгновение ощутил редкий укол сочувствия к покойным братьям Цзинь-вана, прежде чем сделать глубокий, медленный вдох. – Я не… – запинаясь, начал он. – Мы не… ах… Вы должны понять, Ваше Высочество, я был очень болен… У нас не было… Цзин Бэйюань какое-то время недоверчиво глядел на него, после чего протянул руку и щёлкнул Чжоу Цзышу по лбу своим длинным пальцем с идеальным маникюром. – Разумеется, ты можешь собрать волю в кулак и звать меня Бэйюанем, когда я бесстыдно сую нос в твою личную жизнь, Цзышу. Оставим эти церемонности. Чжоу Цзышу провёл ладонями по лицу, а затем вперил пристальный взгляд в своего визави и сказал: – Хорошо. Ладно, будь по-твоему. Заткнись, Бэйюань, ты абсолютный чёртов ублюдок. В ответ раздалось восторженное хихиканье. – Вот теперь это больше похоже на тебя! – воскликнул князь, ухмыляясь от уха до уха. Чжоу Цзышу невольно усмехнулся. Однако Цзин Бэйюань не заткнулся. Впрочем, он всё же сделал паузу и налил им ещё по одной чарке вина. Чжоу Цзышу опустошил свою ледяную порцию одним глотком и тут же налил ещё в очевидной попытке успокоить расшатанные нервы. Почему эта тема так смущает его? Почему говорить о сексе так сложно? В конце концов, они оба уже взрослые. Чжоу Цзышу сделал глубокий вдох, словно готовясь погрузиться в тёмные, неизведанные глубины. – Мы… были близки, – сбивчиво объяснил он. – Просто не… – Не трахались, – закончил за него Цзин Бэйюань, выделив голосом слово «трахались» так, что каким-то образом оно прозвучало действительно непристойно. Вновь пригубив алкоголь, он продолжил: – Я понимаю, почему вы не сделали этого раньше, но вы оба в безопасности и здоровы уже несколько недель. У Си говорит, что ваши боевые навыки в лучшей форме, которую он когда-либо видел. Так почему? Ты не заинтересован в этом? Или это заставляет тебя нервничать? Чжоу Цзышу ощутил, как его румянец стал ещё более удушливым. Какого чёрта. Он был самым опасным убийцей в мире из ныне живущих, а ещё он был бессмертным. Он определённо мог говорить со своим старым другом о сексе. – Ты должен позволить ему взять тебя, – мудро посоветовал Цзин Бэйюань, очевидно, устав ждать его ответа. В его голосе был заметен лишь едва различимый намёк на невнятность, вызванную опьянением. Чжоу Цзышу определённо не мог говорить со своим старым другом о сексе. – Что! – задохнувшись, выпалил он. – Я имею в виду… Почему? Почему ты так говоришь? Цзин Бэйюань закатил глаза. – Потому что это было бы хорошо для вас обоих, Цзышу. Часто упрощает ситуацию, когда более опытная сторона бывает сверху в первый раз, если это совпадает с вашими предпочтениями, и, честно говоря, у меня сложилось впечатление, что он будет очень, очень хорош в этом. А ещё веселее, когда они немного дикие. Кроме того, мы все знаем, что ты никогда не умел позволять себе расслабиться и получить удовольствие – всё время весь такой суровый и непреклонный за своими масками на протяжении стольких лет. Сделай себе одолжение и позволь мужчине позаботиться о тебе. Больше всего Чжоу Цзышу хотелось залезть под стол и спрятаться. – Конечно, гораздо приятнее быть сверху, – пробормотал он сквозь стиснутые зубы, на мгновение оторвавшись от своей чаши с вином, чтобы поймать взгляд Цзин Бэйюаня. В ответ он получил царственно изогнутую бровь и снисходительную ухмылку. – Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, мой старый друг. Уверяю тебя, ты глубоко ошибаешься. Пребывая в оцепенении от смущения, Чжоу Цзышу вспомнил их совместное прошлое, проведённое в столице… Ещё до тайного отъезда князя в Наньцзян, он уже знал, что Цзин Бэйюань был обрезанным рукавом, даже несмотря на то, насколько редкими были его интимные связи (за исключением того случая, который был преднамеренно создан, чтобы привлечь как можно больше внимания, конечно же). В этом заключалась работа Чжоу Цзышу – знать всё, особенно о ближайшем окружении Хэлянь И. Все мальчики, которых Цзин Бэйюань посещал во время своих редких, осторожных визитов в Павильон Жёлтого Цветка, были такими же стройными и изящными, как и он сам, немного младше него, всегда невероятно почтительные и покорные – типичные нижние. – Я думал, ты никогда… – начал он. – Времена меняются, – перебил его Цзин Бэйюань, прежде чем Чжоу Цзышу успел закончить свою мысль. – Иногда они меняются к лучшему. Чжоу Цзышу сделал неприлично большой глоток вина прямо из своего кувшина и против воли зачарованно уставился на друга, отчаянно желая, чтобы его собственный бессмертный метаболизм позволил ему почувствовать себя достаточно опьянённым, чтобы суметь переварить услышанное. – Я знаю, что ты видел тогда, в столице, – продолжил Цзин Бэйюань, угадывая ход его мыслей. – Это было то, что я позволил людям видеть. Потому что это тоже было частью игры – соответствовать всеобщим ожиданиям, понимаешь? Я должен был убедиться, что наши враги не обратят на нас никакого внимания, и лучший способ добиться этого – быть предсказуемым. Они обменялись тяжёлыми взглядами, прежде чем князь продолжил: – Это не значит, что мне было трудно. Очевидно, это не так! Конечно, я всегда получал удовольствие от флирта, шуток и момента обладания. Кому это не нравится? Мальчики в доме удовольствий были такими красивыми и податливыми… нужно иметь бо́льшую силу воли, чем у меня, чтобы сопротивляться возможности насладиться ими. Но я не мог доверять им и не собирался позволять себе быть уязвимыми перед ними. У Си… У Си – это другое. Быть влюблённым – это другое. Ты ведь чувствуешь, что я прав, Цзышу. Теперь ты можешь понять, что я имею в виду. Чжоу Цзышу почувствовал, что вновь покраснел. Говорить о любви, по-видимому, было ещё более неловко, чем о сексе. Он отрывисто кивнул, мужественно встречаясь взглядом с Цзин Бэйюанем, хоть и не мог заставить себя что-то сказать. Князь кивнул в ответ, явно удовлетворённый, а затем (разумеется) продолжил говорить, подкреплённый вином и своей природной самоуверенностью: – Итак, всё, что я хочу сказать… если тебя сдерживает лишь страх, то просто перестань быть идиотом и позволь этому великолепному мужчине позаботиться о тебе! Он хочет тебя так сильно, что даже меня бросает в пот. Никогда не слышал, чтобы мужчина так красноречиво воспевал красоту лопаток другого мужчины; очевидно, он потратил значительное количество времени, глядя на них, и планирует потратить ещё больше. Будет трудно воплотить это в жизнь, если ты окажешься позади него, не так ли? Чжоу Цзышу подавился вином. Он был избавлен от тяжкого испытания придумать ответ на это, услышав приближение шагов Вэнь Кэсина. Чжоу Цзышу в буквальном смысле никогда не был настолько счастлив видеть этого человека. Учитывая опыт, который они пережили, это действительно говорило о многом. – Чем вы тут занимаетесь? – спросил Вэнь Кэсин, входя в кабинет и подходя к Чжоу Цзышу. Он неодобрительно прищурил глаза, заметив, как близко они сидели друг к другу. Цзин Бэйюань воздел обе руки в жесте мира, воскликнув: – Спрячь свои клыки, Повелитель Долины! У тебя нет причин меня опасаться. Я счастлив в браке! У меня уже есть всё, что я хочу и в чём нуждаюсь, а мой муж… очень большой собственник. Я тут просто разговариваю с моим старым другом… и, полагаю, также… выступаю в твою защиту. Улыбкой он сейчас напоминал ангела, если не обращать внимание на румянец от выпитого алкоголя. – Ты… что? – выражение лица Вэнь Кэсина не изменилось, но его замешательство было очевидным. – Мы просто поговорили по душам об, ах… логистике. Чисто по-дружески. – Вы пьяны, – этот факт, казалось, удивил Вэнь Кэсина. – Верно! – Цзин Бэйюань явно был в восторге от этого. – Или, по крайней мере, я. Немного. Пьяный и честный. Это чудесно. Я уже десять лет хочу выпить с этим мужчиной – он единственный, кому хватает выдержки… Ах, этот Цзышу! Знаешь, он мне ближе, чем моя собственная семья. Я обязан ему своей жизнью и всем, что делает её стоящей. Я просто… Я хочу, чтобы он был таким же счастливым, каким я научился быть. Вэнь Кэсин смотрел на него оценивающе; впервые с тех пор, как они встретились, выражение его лица граничило с искренним одобрением. – Я сделаю всё для счастья А-Сюя. – Знаю, – счастливо вздохнул Цзин Бэйюань. – Я знаю. И люблю это в тебе. Это то, что мне больше всего в тебе нравится, Вэнь Кэсин. И я всего лишь объяснял Цзышу, что именно поэтому, я думаю, он должен позволить тебе трахнуть его. Рот Вэнь Кэсина приоткрылся от шока. Цзин Бэйюань воспринял его ошеломлённое молчание как разрешение продолжать: – Я имею в виду, очевидно, что ему следует так поступить, если только я трагически не ошибся в тебе, но не думаю, что это так. У меня такое чувство, что ты знаешь, как обращаться с мужским телом, и, ну… И… Что ж, мы не можем игнорировать тот факт, что он, очевидно, принцесса-на-подушках. Возмущённый вскрик Чжоу Цзышу почти заглушил сдавленный звук, последовавший от Вэнь Кэсина и подозрительно напомнивший удивлённое веселье. – Бэйюань, какого хрена? – Чжоу Цзышу бросился защищать свою честь, совершенно потрясённый обвинением. – Я не такой! Это клевета. Что за бред, чёрт возьми, ты сейчас несёшь? Цзин Бэйюань закатил глаза. – Ладно, хорошо. Возможно, ты пока не такой. Но будешь. Я никогда не ошибаюсь в таких вещах. Если бы он не был особой императорских кровей и супругом самого могущественного знатока ядов в мире, Чжоу Цзышу, несомненно, ударил бы его. Тем не менее, он обдумывал это, пока не отвлёкся на Вэнь Кэсина, этого предателя, который громко рассмеялся; казалось, он просто не мог больше сдерживать своё веселье. – А-Сюй, – едва ему удалось перевести дыхание, проговорил Вэнь Кэсин со своей самой раздражающей покровительственной улыбкой, – я верю, что этот мудрый князь прав. – Мы ещё посмотрим, вероломный ты ублюдок. С него было достаточно. Он не обязан был мириться с таким насилием. Чжоу Цзышу подскочил с кресла и кинулся к Вэнь Кэсину, уже готовый к бою. Однако не успел он нанести ни одного удара, как в коридоре вновь послышались шаги. – Бэйюань? У Си слегка постучал по открытой двери костяшками пальцев, прежде чем войти. – Это ты! Я люблю тебя! – возопил Цзин Бэйюань, вскочив со своего места и бросившись на У Си, как тот старый соболь: явно бескостный и полный озорства. К счастью, У Си был мастером в обращении с опасными созданиями. – Бэйюань… – Это не моя вина! Цзышу напоил меня. Это нечестно, у него теперь сверхъестественный метаболизм. Великий Шаман издал долгий, страдальческий вздох, сразу же интуитивно поняв, что происходит, поскольку, в отличие от Вэнь Кэсина, в юности имел сомнительное удовольствие пережить множество событий, которые помогли ему понять, чем неизбежно заканчивается ночь распития вина между двумя этими земляками. – Поэтому ты теперь пьян и говоришь даже больше, чем обычно. – Именно так, – пожаловался Чжоу Цзышу, с радостью переключив внимание на кого-то ещё. – Вовсе нет! Я просто объясняю, как хорошо быть нижним в сексе. – Бэйюань! – возмущённо прошипел У Си. Какая жалость, что никто не предупредил его не искать приличного общества среди этих людей. – Ой, тише, – Цзин Бэйюань заставил мужа замолчать, приложив палец к его губам. – Мы все – взрослые люди, которые совершали абсолютно невообразимые вещи на протяжении наших бурных и запутанных жизней. Честное слово, вам не нужно так чопорно относиться к теме секса. Это просто секс. Выражение лица Великого Шамана без слов говорило о его мнении по поводу того, что «секс – это просто секс». – Прекращай плести интриги, – тихо упрекнул он, но в его голосе чувствовалась сталь. Цзин Бэйюань надменно фыркнул. – Ни в коем случае! Не говори ерунды. Я великолепен в интригах. Это то, что получается у меня лучше всего, и эти мальчики очень нуждаются в помощи, если не хотят потратить всю свою вечность на обсуждение данной проблемы. Это было бы расточительством, маленькое ядовитое создание, и ты это знаешь. Когда у тебя красивый, умный, верный и смертоносный муж, ты просто обязан позволить ему позаботиться о себе! Уж я-то знаю. Он бросил на У Си многозначительный взгляд. – Кажется, кому-то не помешает кляп, – пригрозил У Си, сощурив глаза, но его муж лишь закатил глаза и переключился на пребывающего в замешательстве Вэнь Кэсина: – Тебе не нужно ревновать ко мне, прекрасный Кэсин. Даже если бы Цзышу не мечтал подавиться твоим членом, словно вышеупомянутым кляпом, а я не был бы безнадёжно влюблён в этого великолепного колдуна и его идеальные руки, Цзышу потребовал бы от меня слишком многих усилий. Я больше предпочитаю стремящихся угодить мальчиков, чем сам быть таковым. Этот же экземпляр нуждается в большом количестве заботы. Он пока ещё не знает, насколько хорошо можно чувствовать себя во время секса, но когда он это выяснит… ах! Он станет таким жадным… Чжоу Цзышу практически мог видеть, как борются за господство эмоции на лице Вэнь Кэсина. Он изо всех сил старался сохранить выражение собственника и ревнивца, но неконтролируемое веселье продолжало пробиваться наружу против его воли. – Хватит с тебя, – настойчиво объявил У Си, подталкивая Цзин Бэйюаня к двери и бросая на Чжоу Цзышу извиняющийся взгляд. – Мы должны уйти. И мы уходим. – Да! – Цзин Бэйюань подчинился мужу с большим энтузиазмом. – Наконец-то, отведи меня в постель. Самое время! Надругайся надо мной, маленькое ядовитое создание. Здесь так холодно, и мне нужно, чтобы ты как следует меня отогрел… После чего они удалились. Тишина в комнате после их ухода стояла совершенно оглушающая. – Это правда? – наконец спросил Вэнь Кэсин, в то время как на его лице медленно расплывалась шаловливая улыбка. – Что? – Что ты мечтаешь о кляпе в виде моего члена? Чжоу Цзышу резко толкнул его локтем, и его захлестнула новая волна смущения. – Заткнись. – … – … – Это не «нет», – заметил Вэнь Кэсин. Его улыбка стала шире. Чжоу Цзышу решил найти себе новую гору. Свою собственную гору, где он мог бы жить в одиночестве и провести вечность без тревог и мучений. – Это и не «да»! – Тогда какова истина? Чжоу Цзышу повернулся и посмотрел на своего чжицзи. – Истина такова, что я собираюсь избить тебя так, что ты завтра не сможешь встать. – Хмм, пустые угрозы… Чжоу Цзышу вскинул руку для удара, но Вэнь Кэсин поймал его за запястье. Мягко сжав его, он шагнул вперёд, прямо в личное пространство Чжоу Цзышу. – Прикажи мне остановиться, – тихо сказал он, зафиксировав руку Чжоу Цзышу у него за спиной, а сам встал позади мужчины и наклонился, вдыхая запах его кожи и мягко покусывая его шею вдоль края одеяний. – Это не так должно работать. – О, нет? Что ж, тогда просвети меня. Как это должно работать? Что я могу сделать, чтобы мой А-Сюй был счастлив? Вэнь Кэсин снова наклонил голову, прижавшись губами к тому же месту, которое только что покусывал. Дрожь пробежала от поясницы Чжоу Цзышу к его макушке, а низ живота горячо скрутило возбуждением. – Ты хочешь меня? – спросил он Вэнь Кэсина, внезапно поддавшись бесстыдству. – Хотеть тебя для меня так же естественно, как хотеть дышать, – легко ответил Вэнь Кэсин; его голос был тихим и томным, а жаркое дыхание опаляло ухо его чжицзи. Чжоу Цзышу чувствовал себя безрассудным и смелым, опьянённым вином и возбуждением. – Что ж, – усмехнулся он, – тогда, я надеюсь, ты сможешь поймать меня и взять то, что хочешь. Иначе, полагаю, тебе просто придётся задохнуться. Он бросился бежать, оставив позади себя смеющегося Вэнь Кэсина. Игра началась. Цинь Хуайчжан, несомненно, был бы потрясён таким вопиюще неуместным использованием техники быстрых шагов поместья Четырёх Сезонов – для детской игры в салочки, где на кону стоял секс. Опять же… может и нет. В конце концов, он всегда хотел, чтобы его ученики были счастливы и в безопасности. Чжоу Цзышу рассмеялся на бегу, ощущая небывалое воодушевление. Было замечательно чувствовать себя живым.