blue rose

— О, наконец-то наш занятой капитан тоже решил поесть. Садись! Уён сидел в одиночестве за столом, переписываясь с кем-то, но, увидев Хонджуна, отложил телефон в сторону, приглашая хёна сесть рядом. Хонджун устало улыбнулся и опустился на стул, придвигая тарелку к себе. — Ты чего так задержался? — Вещи на завтра собирал, старался впихнуть самое необходимое, а получилось как-то многовато. — Ну куда же без этого. Давай, давай, ешь, набирайся сил после концерта, — Уён с увлечением накладывал Хонджуну полную тарелку, а когда тот начал есть, замер, пристально наблюдая. — Ты что-то хотел спросить? Спрашивай, — прожевав кусок мяса, сказал Хонджун, не выдержав этого напряжения. — Или я сейчас точно уроню или разолью что-нибудь от такого пристального взгляда. — Да я тут в Твиттере сидел и… Смотри короче. Уён протянул Хонджуну телефон с открытым скриншотом какого-то поста. Первая картинка была скриншотом видео с концерта, когда Сонхва подарил Хонджуну розу — парень улыбнулся, увидев этот момент, — а вторая была скриншотом из Гугла, текст на котором гласил следующее: «Голубые розы олицетворяют истину, настоящую или безответную любовь. Они отлично подходят для того, чтобы выразить свой любовный интерес к кому-то или показать привязанность и признательность» — И что ты хочешь этим сказать? — не впечатлённый увиденным Хонджун вернул телефон владельцу. — Ну как «что»? А ты не понял что ли? — А что я должен понять? Цветок как цветок. — Ну вот… О боги, — воскликнул Уён, вставая из-за стола, и начал возмущённо расхаживать по комнате. — Ты не понимаешь, что ты ему нравишься? — Чего? — от такого заявления Хонджун подавился и, откашлявшись, отставил тарелку подальше. — Ты пил что ли? — Нет, просто знаю больше, чем некоторые. — Да он просто взял первый попавшийся цветок, их же там много было. Тем более, этот под волосы мои подходит, всё вполне логично. — А письмо? Вчерашнее письмо. Ты думаешь, что можно вот просто так написать письмо с поддержкой? Да с такой, что человек, которому письмо посвящено, расплачется при чтении. Для этого нужно наблюдать за человеком, думать о нём, анализировать характер и поведение. Ну ты же не дурак, сам додумайся. — Это всё равно бред, — возразил Хонджун. Эта ситуация начала ему порядком надоедать, как и Уён, собственно. — Ну… Ну ты же сам говорил мне… Сам же говорил, что тебе он нравится. — Это когда я такое говорил? — О-о, кажется, наш хён стареет по минутам и уже ничего не помнит, — Уён откинул со лба прядь волос и облокотился о стол руками. — Мы тогда пили, праздновали что-то, и, когда все уже расходились, мы с тобой сидели на диване. Ты начал спрашивать про Сана, про то, как мы начали отношения. А когда я спросил, зачем тебе это, ты сказал, что хочешь признаться Сонхва, но боишься. — А потом? — Хонджун в недоумении свёл брови к переносице. С одной стороны, Уён мог это выдумать, потому что Хонджун такого разговора вообще не помнит, а с другой стороны, когда Хонджун напивается, он действительно потом ничего не помнит. — А потом ты отключился, и мы донесли тебя до кровати. — «Мы»? — Минги и я, остальные уже спали. Хонджун замолчал, обдумывая то, что услышал. Ему действительно нравился Сонхва, но тот к нему относился слишком по-дружески? Или Хонджун воспринимал всё так в штыки, или Сонхва стеснялся сделать первый шаг, или синяя роза действительно просто цветок, который ничего не значил. — Ромео, много думать вредно, — Уён снова сел рядом, закинув руку на плечо старшего. — Сходи, поговори с ним, никто же не пострадает от этого. Вы же оба молчуны те ещё, может хоть друг другу откроетесь, обсудите проблемы, даже если с отношениями ничего не решится. Я вообще Сану желание в бутылочку проиграл, и он зажал меня прям перед съёмками в туалете, чтобы выполнить своё «желание». Мы даже не обсудили никакие чувства, просто афигенно потрахались. А уже потом признания в любви и всё остальное. Бросив на Уёна полный сомнения взгляд, Хонджун поднялся из-за стола и уверенным шагом пошёл к двери, по пути захватив что-то из своей комнаты. Уён победно хлопнул в ладоши и пожелал старшему удачи. — Сонхва, ты не занят? — Хонджун от волнения даже не постучал в дверь, зайдя в чужую комнату. — Нет, проходи садись, — приветливо ответил парень, хлопая рукой по кровати. Хонджун кивнул и, закрыв за собой дверь, сел рядом. — Ты… очень уютно обустроил комнату. Мне нравится, — не решаясь поднять волнующий его вопрос, Хонджун ляпнул первое, что пришло в голову. — Спасибо, но ты ведь не об этом пришёл поговорить, да? Проницательный и догадливый Сонхва, всегда на шаг впереди. — Я хотел сказать спасибо за розу, которую ты подарил. Очень милый знак внимания. — Приятно слышать, я подумал, что… — Сонхва запнулся, будто придумывая оправдание своим действиям, — она подходит к твоему цвету волос, и это будет мило. — А ты знаешь, что обозначают розы синего цвета? — одним предложением выпалил Хонджун, с замиранием смотря на парня. Тот покачал головой. — В этом не было никакого подтекста. Просто подарил и всё. — Там лежало много цветов, Хва. Красные, белые, жёлтые, розовые, но ты дал мне именно синий. Что это значит? — Это значит, что я дал тебе синий цветок, что непонятного? Тогда Хонджун достал телефон, показывая на экране то же, что показывал ему Уён. Сонхва пробежал глазами по строчкам, затем перевёл взгляд на Хонджуна, задержавшись на нём несколько секунд, и отвёл взгляд в сторону. — Сонхва, я тебе нравлюсь? — Если я скажу да, ты уйдёшь? — Хонджун услышал в голосе парня те самые оттенки, говорящие о том, что он вот-вот заплачет. — Нет, не уйду. — Ты не нравишься мне, Хонджун, — от такой фразы Хонджун оторопел, примерно представляя, насколько глупо он сейчас выглядит. — Ты не нравишься мне потому, что я люблю тебя, причём давно, и… Конец фразы оборвался за тихим всхлипом. Хонджун взял Сонхва за руку и коснулся слезы на щеке, осторожно стирая её. — Не надо, так будет только хуже. Не трогай меня, — с трудом говоря сквозь слёзы, Сонхва выдернул руку. — Да, я не просто так дал тебе синюю розу, но… — он вытер слёзы и продолжил, — ты и сам прочитал, что она значит. Я прекрасно понимаю, что у нас ничего не будет. И так же прекрасно пойму, если ты… Если ты возненавидишь меня. — Я не возненавижу тебя, — Сонхва удивлённо поднял глаза. — Как можно ненавидеть того, кого любишь? — Очень легко, просто… Что? — только осознав смысл услышанного, переспросил Сонхва. Хонджун усмехнулся и потянулся вперёд. — Можно тебя поцеловать? — Ты делаешь это, чтобы меня успокоить? — Я делаю это потому, что люблю тебя. Сонхва всё ещё удивлённо хлопал влажными от слёз глазами и лишь несколько раз приоткрыл рот, словно пытаясь что-то сказать, но каждый раз не находя нужные слова. Хонджун, не в силах больше ждать, приблизился к парню и поцеловал. Легко и нежно, просто касаясь губами друг друга, не намекая на большее и не разжигая страсть. Сонхва будто бы сначала начал отвечать, потянулся руками к Хонджуну, но затем одёрнул самого себя и, разорвав поцелуй, отсел от парня, а затем лёг на подушку, развернувшись лицом к стене. — Зачем? Зачем, Хонджун? Ты же понимаешь, что так будет хуже. Прошу, не играй с моими чувствами, я не для этого открылся тебе. — Милый мой, — Хонджун перебрался ближе к Сонхва, перегнулся через его бок и заглянул в глаза, — я люблю тебя и хочу целовать тебя, когда захочу. Особенно твои красивые пухлые губы. Или ты против? — Я против, чтобы ты врал мне и делал всё это из жалости. Я хочу правды, но я боюсь, что она сделает мне больно. — Сонхва, я никогда не сделаю тебе больно и врать тоже не собираюсь. Просто поверь в то, что мои чувства к тебе искренние. Молчание в ответ. Хонджун слез с Сонхва, садясь ровно. Парень так и продолжил лежать к нему спиной, поэтому Хонджун собирался осторожно подняться и уйти. Всё-таки зря он послушал Уёна, зря вообще пришёл сюда. Теперь отношения между ними станут натянутыми, неприятными, и все те годы, потраченные на их выстраивание, можно забыть и вычеркнуть из жизни. Словно прочитав мысли Хонджуна об уходе, Сонхва резко поднялся и, притянув парня за воротник футболки, сам поцеловал его. Хонджун оторопел и замер. Сонхва делал всё сам: проникал вглубь чужого рта языком, кусал губы, даже постанывал от сворачивающегося в животе удовольствия. Это было непривычно. Это было возбуждающе. Хонджун даже не удивился, почувствовав напряжение в штанах, будто они стали на пару размеров меньше. Сонхва отстранился и посмотрел в глаза напротив, ожидая увидеть в них отчуждение, ненависть или злобу. Но не увидел. Наоборот, Хонджун, кажется, был счастлив. В его глазах блестели звёзды, а улыбка на губах вовсе не говорила о том, что Хонджун сейчас убежит или обматерит Сонхва, даст пощёчину или скажет, что это была просто шутка. — А ты, оказывается, не только на сцене умеешь своим языком пользоваться, — щёки Сонхва вспыхнули от таких слов, и он смущённо захлопал ресницами. — Я долго ждал этого, Хва. — «Этого»? — Близости с тобой. Сонхва не успел опомниться, как Хонджун навалился на него, прижимая к кровати. Его стояк упирался в бедро парню — настрой Хонджуна был понятен. — Хва, если ты против, ты можешь сказать. Я не буду ничего делать, если ты не хочешь, — прежде чем начать действовать предупредил Хонджун, невесомо касаясь губ напротив. — Я хочу, но… Это так внезапно и неожиданно… У меня нет ни смазки, ни презервативов… — Чёрт, об этом я не подумал. У меня тоже ничего нет. Хонджун закусил губу от неловкости данной ситуации. Поддавшись порыву страсти, он совершенно не подумал о процессе и нужных для него атрибутах. Но, пока Хонджун пытался придумать решение ситуации, Сонхва взял всё в свои руки. — Давай тогда я помогу тебе. — Ты… Ты хочешь подрочить мне? Сонхва как-то слишком уверенно кивнул и потянулся руками к резинке штанов Хонджуна, оттягивая её и резко отпуская, слушая, как она с громким шлепком бьёт по коже. Хонджун ссутулился и будто бы сжался, попытался стать ещё меньше от этого взгляда, который теперь горел в глазах Сонхва. Они поменялись местами. Теперь доставлять удовольствие будут ему, хотя Хонджун уверен, что ещё отблагодарит Сонхва за эту невероятную ночь. А то, что она будет невероятной, он был уверен. Когда Хонджун слез с Сонхва, тот перевернулся на бок, хлопая рукой по месту перед собой. Парень лёг и сразу почувствовал, как руки Сонхва начинают касаться его тела. Одной рукой он гладил живот, забираясь пальцами под футболку, второй начал аккуратно, сантиметр за сантиметром, стягивать штаны. Не до конца, лишь для того, чтобы меньше ткани разделяло его руку и возбуждённый член. — Я даже подумать не мог, что тебя так легко завести. Всего-то один поцелуй, — обхватив член ладонью, Сонхва сжал его, обвёл пальцами мокрое пятно на трусах. — Как же ты на сцене держишься? Неужели тебе не хочется взять меня прямо в гримёрке; не хочется оттрахать меня так, чтобы моя задница болела неделю, как минимум; не хочется кончить мне на лицо, пока я делаю тебе минет? А, Хонджун? Хонджун не знает. Не знает, как он спокойно выносит длинный язык Сонхва, которым тот умело орудует во время выступлений, как он выносит тяжёлое дыхание над ухом во время смены хореографии, как он выносит обнажённого Сонхва во время переодевания или полуголого Сонхва во время перфомансов. С трудом и усилиями, но выносит. — Твой член дёргается оттого, что я говорю тебе пошлые вещи? Это то, что тебе нравится? Хонджун чувствовал, как пылают его щёки то ли от стыда, то ли от возбуждения. Сонхва продолжал держать его член сквозь трусы, иногда забираясь пальцами под ткань, надавливая у основания, лаская яички. Хонджун почувствовал, как по щеке скатилась горячая слеза. Ему нравилось. Ему чертовски нравилось. Сонхва — демон во плоти, посланник Дьявола, если не сам Повелитель Тьмы. — Ты течёшь, как настоящая сучка. Хонджун, наш уверенный лидер, независимый ни от кого капитан, оказался так слаб передо мной. Так падок на стыд, на унижения. Тебе нравится, когда тебя трогают? Когда тебя заставляют держаться и терпеть? И кто же ещё об этом знает? — на словах «об этом» Сонхва одновременно приятно и больно сдавил головку большим и указательным пальцами. — Может тебе хотелось бы, чтобы остальные тоже увидели, какой ты слабый и беспомощный, а? Хонджун протестующе замычал. Откуда вообще в Сонхва это? Эта пошлость, напористость, власть над Хонджуном… Он пять минут назад от поцелуя раскраснелся весь, а сейчас это будто и не Сонхва вовсе. Хонджун чувствовал, что парень тоже возбуждён — его член довольно приятно упирался ему между ягодиц, и, даже несмотря на разделяющие их слои ткани, Хонджун был более, чем доволен. Скорее всего, Сонхва тоже держался из последних сил, а значит они почти в равных условиях. Пока Сонхва продолжал стимулировать его член сквозь трусы, Хонджун рискнул и, немного подавшись бёдрами назад, начал тереться о чужой пах. Сонхва замер, а Хонджун внутри заликовал. Не всё же старшему над ним измываться. — О, мой малыш Джун-и хочет, чтобы его попке тоже уделили внимание? Боюсь, так не получится, — он убрал руку с члена, убрав её за спину Хонджуну, и сжал пальцами одну из половинок, — потому что тогда твой член останется без внимания. — Я могу… Могу подрочить… Себе сам. В этот момент Хонджун был счастлив, что Сонхва не видит его лицо, потому что на нём была отражена вся боль, с которой ему давались слова. Но, когда он всё-таки открыл глаза, то увидел то, о чём не подумал бы даже в страшном сне. Шкаф. Грёбаный шкаф. С грёбаными зеркальными дверцами. Ну вот и всё, на этом выдержка Хонджуна и заканчивалась. Он даже не обращал внимание на то, что там есть шкаф, но шкаф с зеркалами стал вообще открытием. Хонджун вздрогнул, увидев своё отражение — мокрые от слёз глаза, растрепавшиеся по подушке волосы, рука Сонхва, так правильно и по-собственнически лежавшая на его талии. Картина маслом. — Ты только заметил? — вздрагивание Хонджуна не ушло от внимания Сонхва, который буквально держал его в руках. — Что ж, теперь ты можешь сам увидеть весь процесс, увидеть, какая ты сучка на самом деле. Ты же буквально возбуждаешься оттого, что я тебя унижаю. Не стыдно, Джун-и? Не дождавшись ответа, Сонхва вернул руку к члену Хонджуна, наконец снимая уже почти полностью мокрые трусы. Хонджун очень хотел не смотреть в зеркало, не видеть себя в таком состоянии, но любопытство взяло верх. Он опустился взглядом к собственному паху. Пальцы Сонхва, длинные, тонкие, изящные, полностью обхватывали его член, своими кончиками касаясь ладони. Указательным пальцем он давил на отверстие уретры, словно пытаясь не дать Хонджуну кончить раньше времени. Вдруг он поднял голову и столкнулся в зеркале со взглядом Хонджуна, тут же довольно ухмыльнувшись. Затем, слегка пригнув голову к уху парня, он начал говорить шёпотом, несмотря на то что они одни. Хонджун был уверен, что Сонхва делал это для того, чтобы вызвать у него ещё больше возбуждения по всему телу. — Хочешь посмотреть на себя? На то, какой ты мокрый и возбуждённый? На то, как красиво лежит моя рука на твоём члене? С каждой фразой Хонджун чувствовал, как приближается к разрядке. Он и без того уже долго терпел, но шёпот Сонхва стал добивающим ударом. Такого вынести спокойно было невозможно. — Сонхва… Я… Пожалуйста… Парень ничего не ответил, позволив руке Хонджуна накрыть его собственную. Хонджун вздрогнул оттого, насколько горячими были пальцы Сонхва, словно он всё это время не ласкал его член, а разминал пластилин. Добивающей стала фраза Сонхва: «Кончи для меня» и его толчок прямо в задницу Хонджуна, пусть и всё ещё сквозь ткань штанов. Закрыв глаза, Хонджун обильно излился в руку Сонхва, попадая и на свою тоже. Облегчение, последовавшее за этим, было несравнимо ни с чем, ни с одним из тех разов, когда Хонджун дрочил сам себе. А сейчас ещё и прижимающийся сзади Сонхва добавлял экстрима ситуации. Отпустив член, Сонхва кротко поцеловал Хонджуна в шею, а затем поднёс ладонь к его лицу, продолжая держать контакт через зеркало. — Ты знаешь, что делать, Джун-и, — это ласковое обращение делало из Хонджуна лужу — не буквально, но фигурально точно. Он обхватил Сонхва за запястье и приблизил его ладонь к своему лицу. Никогда бы не подумал, что он будет заниматься чем-то подобным, да ещё и с кем — с Сонхва, который казался просто ангелом во плоти. Прикрыв глаза, он принялся слизывать ещё тёплую сперму с пальцев, ладони, даже с запястья, куда она стекла. Язык проходился по всем местам, и в какой-то момент Хонджун даже начал получать удовольствие, вопреки не особо-то приятному вкусу. Вылизав каждый сантиметр гладкой кожи, Хонджун напоследок коснулся ладони губами, оставляя невесомый поцелуй. — Какой ты молодец, мой Джун-и, мой малыш, — Сонхва целовал обнажённую шею, приятно щекоча кожу. Хонджун даже чуть не засмеялся, но подобие улыбки это у него точно вызвало. Пока Хонджун осознавал происходящее, Сонхва прижался к нему вплотную, и тогда парень понял: Сонхва все ещё не кончил. — Ты такой милый, Джун-и. Такой красивый в моих руках, — он начал тереться членом об упругие ягодицы, пытаясь не стонать. — Тебе же было хорошо, Джун-и? Тебе было хорошо со мной? — Да, Сонхва, мне было очень хорошо, — голос уже более менее пришёл в норму, и Хонджуну даже понравилось то, что теперь Сонхва так нужна разрядка, что он готов просто тереться о его задницу. — Представь, как тебе будет хорошо, когда я войду в тебя; когда заполню всего тебя; когда ты кончишь от того, что я буду толкаться прямо в твою дырочку, доставая до самой чувствительной твоей точки. Вот так же, как сейчас, только глубже, сильнее, быстрее — так, что кончишь, выстанывая моё имя на своих губах… Он хотел добавить что-то ещё, но возбуждение накрыло с головой, и, сжав губы, — Хонджун увидел это через зеркало — тоже кончил, пачкая свою одежду. Когда Сонхва отпустил его из своих рук, Хонджун ещё несколько минут просто лежал на кровати, пока старший кружил вокруг, меняя одежду, расправляя белье, и лишь закончив со всем этим, он лёг рядом, положив руку на талию Хонджуна. — Сонхва, блять, что это было? — Ты о чём? — его спокойный непосредственный тон и чистые сияющие глаза вообще никак не вязались с тем, что было несколько минут назад. — Как о чём? Обо всём! Что это за пошлые фразы, где ты этого набрался? — Я просто показал тебе то, какой я на самом деле, вот и всё. Я пойму, если тебе не понравилось или ты разочаровался… — Мне понравилось, — словно в подтверждение своим словам Хонджун кротко поцеловал Сонхва в изгиб шеи, задержавшись губами на тёплой коже дольше, чем нужно. — Просто я… Я как-то думал, что ты вообще против такого всего. Ты так смутился, когда я тебя поцеловал. — Это было неожиданно, ты застал меня врасплох. — Зато теперь я знаю, какой ты настоящий, — улыбнулся Хонджун, сжав ладонь Сонхва в своей. — И теперь ты только мой, понятно? Никаких лобызаний с Уёном, или кто это там был. — Собственник Ким Хонджун, мне этого очень не хватало. Я же говорил, у него просто сломалась ширинка на штанах, и я… — Для этого у него есть Сан, поэтому всё, без комментариев. Сонхва хихикнул, а затем, немного сползя вниз, лёг на грудь Хонджуну, слушая его размеренное дыхание. — Кстати, Хва, я тебе кое-что принёс, — Сонхва заинтересованно поднял голову, когда Хонджун потянулся к тумбочке, чтобы что-то с неё взять. — Вот, это тебе. В руке парень держал красивую синюю розу на тонком длинном стебле и слегка покручивал её пальцами, словно желая показать со всех сторон. — Это… — Это не та же роза, которую ты мне подарил. Я же несколько цветов ещё потом подобрал, так, для красоты в комнату, но эту хотел бы отдать тебе. — Я не понимаю… — Синяя роза означает не только безответную, но ещё и искреннюю любовь. А я тебя люблю искреннее всех на этой планете, поэтому вот — она твоя. Сонхва смущённо захлопал ресницами, а затем осторожно принял цветок из рук Хонджуна, словно боясь его разбить. Пусть эти розы действительно станут их символом крепкой, долгой и искренней любви. — Джун-и, — Хонджун почувствовал, как лепесток розы скользит по его неприкрытому футболкой животу, приятно щекоча кожу, — а ты сильно устал? — Сонхва, ты меня с ума сведёшь. На сегодня хватит, у нас концерты впереди ещё, не забывай. — Но потом я тебе свободы не дам, — Сонхва резко чмокнул парня в губы, снова удобно устраиваясь на его груди. — Останься хотя бы со мной на ночь. — А ты уверен?.. — Уверен, уверен, просто хочу пообнимать тебя подольше. Хонджун хихикнул, но уходить действительно не стал. Несмотря на непоздний вечер уже спустя минут тридцать Сонхва мирно спал в объятиях Хонджуна, закинув одну ногу ему на бедро. К Хонджуну же сон совсем не шёл. Он думал о том, что произошло, о том, что теперь будет, как им теперь относится друг к другу на публике… Много вопросов крутилось в голове, но спокойное дыхание Сонхва словно говорило: «Оставь это на потом и наслаждайся сном со своим бойфрендом». Перед тем, как уснуть, Хонджун проверил телефон. Сообщений от Уёна была целая туча, но, даже не читая ни одного из них, он просто и коротко написал: «Спасибо».