« Величайшая слава в жизни заключается не в том, чтобы никогда не падать, а в том, чтобы подниматься каждый раз, когда мы падаем. » — Ральф Уолдо Эмерсон
— Ты можешь дуться, обижаться и злиться сколько угодно, — несмотря на негатив, который исходил от Леона Бастии, он все же пытался говорить размеренно, как можно спокойнее. — Это серьезный косяк, последствия будут, и, я надеюсь, что не очень жесткие. Джувию еще больше разозлило сказанное. Нервно перебирая кольцами на своей руке, закусила губу до боли. Отвечать ничего не стала. Решила оставить самые весомые аргументы для Фуллбастера. Он церемониться не будет. Леон стоял над Локсар и внимал каждому языку ее тела. Он злился, и злился, может даже, в той же степени, что и Грей, но не мог позволить себе повысить голос на нее. Не сейчас, потому что другой в порыве своей злости не сможет быть настолько же деликатным рядом с ней. — Сейчас придет Грей и, боюсь, что он не в самом лучшем распоряжении духа, — Леон тяжело выдохнул. — Ректор в ярости. Только Грею подвластно отстоять тебя и решить конфликт, но ты очень подставила его. Так же, как и меня. Бастия хотел как можно мягче донести до девушки суть его мыслей, предварительно отфильтровав их. Он попытался дотронуться до ее руки, но Джу лишь поспешно отступила назад, к столу. Послышался громкий удар дверью в холле, и Локсар моментально напряглась всем телом, готовая держать оборону. Пепельноволосый сел в кресло рядом с книжным стеллажом, внимая каждому звуку, и вперил взгляд на дверь кабинета студсовета. Та открылась так же стремительно, как Фуллбастер ворвался в помещение. На его лице было много различных эмоций, но одна выделялась ярче других: гнев. Он рваным движением закрыл дверь. В попытках справиться с тяжелым дыханием проиграл и уставился на бледную Джувию. Она сжалась всем телом еще в тот момент, когда брюнет ворвался в кабинет, но его взгляд заставил девушку найти поддержку в виде стола за ее спиной. Дыхание участилось, воздух вокруг них стал слишком жгучим. — Не пугай ее, — Леон понимал, чего можно ждать от друга в таком состоянии, поэтому решил сразу задать спокойный тон предстоящему разговору. — От чего ты так трясешься, Джу? — с наездом начал Фуллбастер, исключив слова Бастии. — Где твоя спесь? Ты так уверенно разъебывала декана, не думая ни о чем и ни о ком, а теперь я вижу в тебе подростка, который жмется к столу и боится наказания. Леон сделал глубокий вдох и закрыл глаза, не имея и малейшего шанса встрять в этот разговор. Но злость синеволосой, отступившая лишь на мгновение, набирала новую силу. Локсар вернулась в изначальное состояние. — Вот именно, что я уже давно не подросток, чтобы стоять тут и отчитываться перед тобой! Если тебя прельщает все то дерьмо, которое твориться вокруг, что нас ни во что не ставят; если тебе это нравится, то мне глубоко насрать на последствия, я скажу как есть. Я не должна терпеть такое отношение к себе и к моей работе. Если декан с самого начала увидел во мне врага, значит я им стану, раз так хочется, — она лишь на долю секунды набрала кислорода в легкие. — Ты сам пошел разговаривать с ректором, не дал мне и шанса решить все самой. Ты всегда так делаешь! Не даешь мне быть взрослым человеком и при этом высказываешь свое разочарование! Выпалила все сразу. Перешла на крик, и создалось ощущение, что весь мир вокруг Локсар сейчас же взлетит на воздух. — Я не даю тебе быть взрослым человеком? — гневу Грея не было предела. Он не собирался покидать парня, а только, напротив, еще больше раззадоривал его пыл. — Скажи мне, милая, взрослый человек будет подставлять всю команду из-за своих прихотей и наигранных обид? — Вот опять! — она подскочила к брюнету и встала совсем вплотную к нему. Леон насторожился. — Ты не считаешься с моим мнением! В любой ситуации ты выберешь кого-то, но не меня, будто я… — начала сдавать позиции. Глаза заблестели, а в Фуллбастере не осталось ни капли той злости, которая подпитывала его. — Будто я для тебя ничего не значу! Она, может, и хотела продолжить этот разговор, сказать обо всем, что она чувствует, но не справилась с эмоциями. В следующую секунду Локсар уже выбежала из кабинета, оставив Грея с его чертями в голове. — Это выглядело так, будто ты последний мудак на этой земле, — наконец подал голос пепельноволосый и вышел в холл, пытаясь понять, куда убежала его девушка.Два месяца назад.
— Еще раз, расслабь подбородок, иначе это затянется надолго, — Локсар посмотрела Бастии в глаза и укоризненно подняла брови. Пепельноволосый мягко кивнул и постарался расслабиться. Грей за их спинами старательно наливал две чашки ароматного кофе. Изредка поглядывал на друзей и с интересом следил за процессом. Синеглазка собрала волосы Леона в тугой пучок, чтобы они не мешались. Не отказала себе и в удовольствии лишний раз потрогать их. За год его белокурые пряди успели отрасти чуть ниже ушей, но они все еще не были такими, как у Грея — до плеч. Парень смирно ожидал, когда Джу закончит с его волосами, а потом, лишь на мгновение коснувшись, поцеловал нежную кожу руки. — Не бойся, я делала это много раз, — нежный и успокаивающий голос девушки вызвал на лицах парней сладкую улыбку. Она села напротив Леона и стала надевать медицинские перчатки. — Сразу кольцо не поставлю. Сначала со штангой походишь месяц. Обрабатывай этим лекарством минимум три раза в день, — она показала ему бутылек. — Твердое есть нельзя первую неделю, ну, как отек не спадет. И, естественно, никаких поцелуев три недели, чтоб никакая зараза не попала, — размеренно объяснила Локсар. Глаза парня округлились, а Грей разразился хохотом на всю кухню. — Почему ты не сказала заранее, что нельзя целоваться? — Леон взял руки девушки в свои. — Я думала, это очевидно, — она поцеловала его в щеку. — У тебя будет открытая рана во рту. — Главный микроб во рту моей девушки — это ты, — весело сказал Грей, на что Джувия укоризненно посмотрела на брюнета. — Дай хотя бы немного насладиться твоими губами, — прошептал пепельноволосый и погладил девушку по щеке. Пара слилась в жадном поцелуе. Леон цеплялся за каждое движение ее языка и пухлых губ. Наблюдавший за этим брюнет немного взбодрился, но поспешил закончить кофейную чашку. Влюбленные оторвались друг от друга. Мягкая улыбка Бастии не смогла скрыть того, что он опечален жертвой, на которую пошел. Локсар, взяв его за подбородок, приподняла голову парня. Она маркером поставила точку под нижней губой Леона, а Фуллбастер в это время подсел к ним. — Ровно посередине, — уверенность ее голоса не оставляла и малейшего шанса, что что-то пойдет не так. Она протерла место прокола специальным раствором и достала из упаковки иглу со стальной штангой. — Это быстро, — зажала место прокола длинными щипцами с отверстием на конце и решительно проколола губу. — Самое страшное позади. — Наверное, девушка проговаривала это больше для своего спокойствия. Леон даже и не зажмурился, а внимательно следил за ее глазами. Брюнет завороженно смотрел, как Локсар продевает сережку, и попивал свой кофе. Процесс подошел к концу, и она радостно протянула Леону зеркало. — Ты умница. Хорошо получилось, — как всегда дал оценку Фуллбастер. — Спасибо, — улыбнулся пепельноволосый Джувии. — У меня все готово, — брюнет подал голубоглазой чашку с ароматным напитком и поцеловал ее в губы. Нежно и мимолетно. Трое сидели за кухонным столом. Бастия что-то увлеченно рассказывал другу, когда тот держал за руку Локсар и медленно поглаживал тонкую кожу пальцами. С восхищением и с чувством абсолютного счастья девушка смотрела на своих парней, беспрерывно улыбаясь. В голове у нее возникли воспоминания из прошлого. Год назад она обрела огромную поддержку и заботу, обрела лучших людей, которые с каждым днем приносили ей только светлые и искренние эмоции.***
На следующее утро, после той вечеринки, ребята проснулись в самом лучшем состоянии, какое только они могли ощущать. Даже легкое похмелье не затмило этого чувства эйфории. Эйфория. У каждого было ощущение, что он на своем месте, что так и должно было быть. Четкое понимание, что это и есть их жизненная правда, которой противиться они не должны и не хотят. Джувия поспешно разбудила их, и друзья молча собрались, покинули дом Драгнила и зашли в самое ближайшее кафе. Пока синеглазка приводила себя в порядок в уборной, парни сделали заказ, не подозревая, что в эту кофейню они теперь будут приходит втроем часто. Понимали, что их любимая Локсар теперь точно от них никуда не денется. Все же были и опасения, что Джу испугается, не сможет идти дальше с ними по этому пути. Леон больше всего боялся, что синеглазка чувствует себя лишь развлечением на одну ночь. Все страхи отошли на второй план сразу, как Джувия вернулась за их столик и улыбнулась самой счастливой улыбкой. Локсар и сейчас с теплотой в сердце вспоминает их взгляды: Грей окутал своим, как волной, раздевал им и томно дышал с неприкрытой любовью; Леон держал ее за руку и нежно поправлял выбившиеся прядки из ее голубых локонов. Вскоре они съехались. Вообще, жить с двумя парнями — с ее парнями — Джувии было не то, что комфортно: она ощущала себя королевой. В двое больше ласки, заботы, внимания и, конечно же, секса. Каждый отдавал всего себя в этих отношениях. Совместные страстные ночи происходили регулярно. Каждый раз новая ступень, новые эмоции. В их уютной квартире Джувия занималась готовкой, особенно часто она любила радовать парней сладкой выпечкой по вечерам. Бастия обожал ее вишневые рулетики, а Грей сходил с ума от булочек в кленовом сиропе. Парни занимались уборкой и бюджетом. К слову, у Джувии тоже был постоянный доход, который она хотела приносить в семью, но любовники категорически запретили ей это делать. «Нас двое, дай нам быть мужчинами и обеспечить тебя», — сказал тогда Фуллбастер. Пришли к компромиссу. Джувия тратила деньги на всякую всячину для уюта их дома, а парни каждый вечер восхищались теплотой и красотой, в которой они живут. Грей перешел в полное руководство студсоветом. Вся культурная и организаторская деятельность была на нем. Локсар стала его правой рукой, но это была ее не полноценная работа, так как все время она отдавала учебе. Леон часто помогал им на мероприятиях, но по большей части был занят другим. Он вел информатику, химию и физику у младших курсов в качестве преподавателя. В этом заключалась его практика. Сейчас они жили размеренную жизнь, полную любви, понимания и спокойствия. К сожалению, так было не с самого начала. Если бы жизнь была тихой и мирной, без взлётов и падений, то писатели не писали бы свои книги, режиссеры не снимали бы фильмы, а люди не умели бы сопереживать и чувствовать боль других. Смерть отца сразу перечеркнула всю радость новых отношений Джувии. Когда позвонила ее мама, в тот вечер она спокойно работала над новым сценарием для студсовета. Последовало немало оплаканных ночей. Они были полны боли и тоски. Локсар винила себя за то, что так и не смогла найти время приехать к отцу. А теперь все, что у нее осталось — лишь образы в голове и фотографии в семейном альбоме. Парни были рядом с ней каждую минуту, из-за чего и было принято решение начать жить вместе. Локсар пришлось повзрослеть очень рано и быстро. Кое-как посещая занятия в университете, она не могла полностью и со всем уважением предаться скорби и своему трауру. Тогда, на той самой вечеринке, зародилось много секретов и тайн, но, к сожалению наших ребят, их тайна не осталась за закрытыми дверями. Сначала это были пустые разговоры в коридорах, потом насмешки в лицо, а затем и преподавателям стало известно об их нестандартных отношениях. Это было уже не отстаивание своих границ и мнения, а откровенная борьба. Фуллбастер и Леон были уважаемыми личностями, они достаточно быстро и, как говорится, по-мужски разбирались с обидчиками, но не всегда могли быть рядом с их девушкой. Локсар доставалось нехило. Первая в ее жизни драка, первые выговоры в кабинете ректора и просто ужасные оценки. Она больше не могла оставаться той самой «улыбчивой подружкой за соседней партой». Уже нет. Так же, как и парни, она не позволяла никому и звука издать в свою сторону по поводу ее личной жизни. Стала колючая со всеми, границы стерлись, а обида и боль превращались в неимоверную злость, которая до одури ею двигала. Преподавательский совет замял дело, но учащиеся еще долго не отпускали эту историю, правда, со временем смелых стало в разы меньше. Люси Хартфилия, старшая на год, одна из немногих, кто поддержал Джу в трудную минуту. Она заступалась за нее и старалась проводить как можно больше времени вместе — стала отдушиной в темном мире Локсар. Блондинка была лидером черлидерского сообщества, и Джувия часто присутствовала на ее репетициях, отдыхала от окружающего мира, смотрела за слаженными движениями девочек и успокаивалась. Даже близко Джу не могла представить себе предательство новоиспеченной подружки. Грей не одобрял их отношения с самого начала, не пересекался с Люси даже взглядами, Леон тяжело хмурился при виде Хартфилии, а Локсар так нужен был друг рядом, что она подпустила черлидершу слишком близко к себе. Она знала об их с Греем отношениях, которые закончились еще на первом курсе их учебы. Ну, было и было, что, они теперь из-за этого не могут быть подругами? Все взрослые люди. Локсар, Грей, Леон и Джерар Фернандес, их хороший друг, обсуждали концепцию будущего мероприятия в актовом зале. Постепенно рабочие моменты отошли на второй план и друзья стали говорить ни о чем. — У Люси отличная программа, я видел их крайнюю репетицию, — сказал синеволосый. — Да, мы включили девочек в осеннюю постановку. Хочу сделать акцент на их выступлении, — ответила Локсар. — Круто, у вас с ней слаженные взаимоотношения, — улыбнулся тот, на что Фуллбастер раздраженно отвел взгляд. — Ты настолько взрослый человек, Локсар, что смогла простить человека, который распускал о тебе, о вас, слухи. Как ушат воды на голову. Глаза Бастии округлились, а рот Грея не мог выдавить ничего, кроме потока отборного мата. Она даже не плакала. Наедине с самой собой Джувия думала лишь о том, какая она глупая, о том, что сама раскрыла объятья для Люси. Сидя в комнате, девушка четко понимала, что пока она не покажет шипы, то такие личности, как Хартфилия, будут и дальше продолжать пользоваться ей. Но никаких слов у нее уже не осталось. На следующее утро дверь в здание университета с грохотом открылась. Разъяренная Локсар впечатала Хартфилию лицом в ее шкафчик. Грей и Леон поспешили остановить драку. Кровь на полу, и поход к ректору. Полный запрет на пересечение Джувии с Люси. Стычки были еще не раз, и каждая из девушек не отпускала свои обиды и прошлое. Для Люси разнести слух о Джувии было отличным поводом, чтобы оказаться ближе к Фуллбастеру. Она надеялась, что девушка не справиться с давлением и покинет учебное заведение, а вместе с тем разорвет отношения с ним. Но это была лишь мимолетная ошибка, которая разрослась в нечто ужасное. Люси не чудовище и сразу же поняла что натворила, особенно, когда узнала о смерти отца Локсар. Свои тараканы в голове. Ни о какой бывшей любви блондинка думать больше не могла. Важнее была она. Синеглазая девушка, которая стала для нее важнее воздуха. Друг, с которым хочется быть до конца своей жизни. Но стоя там, в коридоре универа, она зажимала свой разбитый нос и думала как сильно она ненавидит себя, Фуллбастера, Леона, которых выбрала Джувия. Их, а не ее. И саму Локсар, которая даже не захотела с ней поговорить прежде чем бить лицо. Разве она не хотела узнать причину, не хотела узнать о ее чувствах, разве она не цеплялась за эту дружбу так же, как и Люси? Ей только и оставалось, что защищаться. Постепенно желание объясниться и постараться вернуть Локсар сошли на нет. Остались только злобные взгляды в стенах училища и редкие синяки на теле, как доказательство боли, которую Хартфилия причинила Джу.***
Состояние Локсар приходило в норму. Она очень изменилась, но без этих изменений у нее не получилось бы справиться с этими моментами и переживаниями. Сейчас, сидя на кухне, в объятьях ее любимых, она приняла все, что было, и поблагодарила жизнь за этот опыт.