Династия

      Щедрой рукой Эйра наливает вино в кубок лорда Пика. Десница не терпит, когда его чаша не наполнена доверху, хоть его и нельзя упрекнуть в чрезмерном пьянстве. Скорее, он просто не терпит полумер. Эйра не задерживается около него, чтобы не раздражать лишний раз.       Она обходит стол, проверяя, достаточно ли у всех присутствующих на заседании Малого Совета вина. Взгляд опытного виночерпия выхватывает почти опустевший кубок короля, но, когда она приближается, два тонких, изящных пальца как бы невзначай касаются края. Эйра встаёт вполоборота к его высочеству и наклоняет кувшин как можно ниже над кубком, позволяя алой жидкости лишь слегка оросить самое дно. Ей доверена тайна, которую не стоит знать остальным. Его величество государь довольно восприимчив к действию вина, поэтому его количество должно быть строго ограничено.       Тайком Эйре удаётся поймать едва заметную улыбку на тонких губах. Если бы пару лет назад кто-то сказал, что она будет без страха смотреть на лицо короля, то она бы приняла это за слова безумца, поскольку одного имени Эймонда Таргариена было достаточно, чтобы её сердце упало в пятки. Но теперь ей нравится прислуживать своему дяде во время заседаний малого совета, нравится ловить тайные жесты тонких изящных пальцев, понятные ей одной, нравится ощущать от него запах специй, кожи и дракона.       Алис Риверс поднимает свой кубок нарочито высоко, тем самым давая понять, что его давным-давно пора наполнить. Последнее время она чаще налегает на вино, видимо, из-за беременности королевы. Пока чаша леди Риверс наполняется вином, мейстер Манкан продолжает отчитываться королю:       — Пришло предложение о помолвке для принцессы Джейхейры. В этот раз с Севера, Ваша Милость.       — Выдать мою племянницу за сына предателя? Напишите, что лорду Рикарду следует благодарить меня за то, что я позволил Старкам занимать Винтерфелл.       Леди Алис нарочито громко хмыкает, тем самым привлекая к себе внимание:       — Подобных предложений не поступало бы, Ваша Милость, если бы вы приняли моё предложение о помолвке вашей племянницы принцессы Джейхейры с Эйнисом. Вашим сыном.       Лорд Пик нарочито громко ставит свою чашу на стол. Ему и так сложно смириться с тем, что должность мастера над шептунами занимает женщина, да ещё и сомнительного происхождения. А уж предложения о помолвке хоть кого-нибудь с сыном леди Алис и вовсе вызывали его гнев. Однако от опрометчивого слова его спасла неожиданно решившая вступить в спор королева:       — Статус принца Эйниса всё ещё не узаконен. Поэтому будет опрометчиво объявлять о его помолвке с дочерью покойного короля Эйгона. К тому же, пока принцесса Джейхейра не связана узами брака, то является выгодной партией для многих лордов. Не стоит лишать их надежды.       Королева Кассандра сохраняет спокойствие и величественность, сидя напротив женщины, которая была ей едва ли не опаснейшей соперницей. Они обе кажутся кривым отражением друг друга. Законная королева, жена государя, мать его дочери, принцессы Хелейны. И покойного сына, которого унесла зимняя горячка несколько лет назад. А напротив — бастард, родившая королю другого бастарда, названного Эйнисом. «Эйнис Таргариен», любит говорить леди Алис. «Эйнис Риверс», вторит двор.       Может, леди Алис и слыла когда-то королевой-ведьмой, но в стенах Красного Замка её магия, видимо, оказалась бессильной перед верой в Семерых. Король, когда-то потерявший голову от этой женщины, довольно быстро отказался от идеи жениться на простолюдинке и со временем охладел к ней. На заседаниях Малого Совета они виделись чаще, чем в покоях. И если до недавнего времени в сердце королевы-ведьмы теплилась надежда, что из-за отсутствия наследника король Эймонд узаконит права их сына Эйниса на Железный Трон, то беременность королевы Кассандры поставила надежды под угрозу. В этот раз мейстеры пророчили рождение мальчика. И Эйра молила Семерых, чтобы пророчества оказались не напрасными. Королева Кассандра проявляла к ней существенно больше участия, нежели леди Алис. Последняя относилась к ней с нескрываемым презрением.       — Ну раз так… то мы могли бы заключить помолвку Эйниса с принцессой Эйрой. Хотя ей и Геймона Белокурого будет достаточно.       Щёки Эйры вспыхивают от неприкрытого оскорбления. Пускай она и была дочерью опальной принцессы Рейниры, но она оставалась племянницей короля!       — Довольно разговоров о помолвках! Принцесса Джейхейра нуждается в покое, а принцесса Эйра и вовсе не достигла брачного возраста.       — Ей уже тринадцать, — напоминает леди Алис. Видимо, ведьме не хочется более видеть её при дворе.       — Я сказал, довольно! — когда король повышает голос, желание спорить пропадает даже у самых смелых мужей.       Заседание совета продолжается обсуждением трат на рыцарский турнир в честь скорого рождения ребёнка у королевской четы, а также доходов казны, которые могли бы существенно вырасти после того, как лорды пойдут тратить монеты в Блошином Конце и на Шёлковой улице. Вот только злачные заведения не любят раскошеливаться, когда речь идёт о налогах.       Речь мастера над монетой обрывается вскриком королевы. Кассандра Баратеон держится за живот, совсем не по-королевски согнувшись.       — Ваше Величество, всё в порядке? — вопрошает великий мейстер.       Ответом ему служит ещё один протяжный крик королевы.       Эйра всего лишь чашечница, но даже ей ясно, что рыцарский турнир состоится значительно позже появления на свет нового принца. Пока королеву Кассандру провожают в покои, остальные члены Малого совета носятся, словно крысы на палубе горящего корабля. За исключением короля и леди Алис. Первый стоит, тяжело опираясь на стол, провожая взглядом удаляющуюся королеву. Вскоре станет ясно, суждено ли появиться на свет законному наследнику после того, как Боги отняли у короля его принца-первенца. Что же касается леди Алис, то она выглядит безмятежной, но Эйра готова поставить на кон своё лучшее платье, что в рядах служанок королевы есть шпионы. Алис Риверс станет известен пол ребёнка быстрее, чем королю.       — Заседание совета объявляю закрытым. Эйра, возьми принцессу Хелейну в свои покои, пока королева не разрешится от бремени.       Её поклон королю спешен, сейчас не до манер. Подобрав юбки, Эйра направляется в часть замка, где располагаются покои королевской четы и их дочери. На спине она чувствует прожигающий взгляд Алис.

***

      Волосы у Хелейны мягкие и кудрявые, удивительного цвета белого золота, редкого даже для Таргариенов. Эйра заплетает кузине причудливые косы, стараясь отвлечь ребёнка от переживаний за маму. Роды королевы длятся уже вторые сутки, что дурной знак. Три года назад королева Кассандра разрешилась дочерью за несколько часов. Да и рождение принца Бейлора, насколько Эйра может помнить, прошло довольно легко для её величества.       От воспоминаний о маленьком принце по спине ползут мурашки. В тот год, когда страна лишилась наследника, сама Эйра едва не лишилась жизни, промучившись с зимней горячкой. Боги оказались более милостивы к ней, чем к принцу Бейлору. Когда она очнулась, то сперва решила, что разум оставил её, потому что видеть своего дядю в чёрном было сродни жестокой насмешке.       Эйра не набожна, но сейчас готова обратиться к Семерым с просьбой помочь королеве Кассандре. Их отношения нельзя было назвать близкими, но королева проявляла внимание к ней, справлялась о здоровье и успехах в обучении, дарила наряды и украшения. Делала то, что было положено делать доброй мачехе и королеве. Конечно, принцесса Джейхейра была в гораздо большей степени одарена вниманием и заботой на правах любимой племянницы короля, но Эйре не на что было жаловаться. Особенно вспоминая об участи большинства своих родственников со стороны отца и матушки.       После войны у неё осталась лишь Рейна. Эйгон трагически погиб практически сразу после коронации Эймонда, а Бейла находилась в Дрифтмарке на правах жены лорда Дейемона. Но отношения со средней сестрой с каждым годом становились всё более сухими и натянутыми, то ли из-за разницы в возрасте, то ли из-за растущего недоверия с обеих сторон.       Хелейна просит почитать сказку, отвлекая Эйру от грустных мыслей. Златовласая дочь короля любит не сказания о завоевании Эйгона, и не легенды о Древней Валирии. Маленькой принцессе нравятся страшные сказки Севера. А у Эйры как раз есть такая книга. Правда, большую часть историй из неё не следует рассказывать ребёнку, поэтому книга лишь служит ширмой, за которой Эйра прячет свой талант сказителя.       Принцессы устраиваются поудобнее и погружаются в мрачные леса Винтерфелла, во времена, когда отважные и благородные Старки сражались с ленивыми и прожорливыми Болтонами. «Знаешь, почему их герб розового цвета? Потому что это цвет молодой хрюшки, которой любил лакомиться лорд Ройс II!» Сказки Севера убаюкивают малышку Хелейну, она сворачивается калачиком и начинает посапывать. А вот Эйре не спится. Тревоги за королеву и за будущее их дома одолевают её. А ещё страх.       Страх верным псом преследовал Эйру до недавних пор. А если быть точнее, до ночи, когда дядя обнаружил её в библиотеке с книгой по тонкостям изучения валирийского. Язык предков сделал их отношения если не тёплыми, то хотя бы терпимыми. Эйра больше не вздрагивала каждый раз, стоило королю бросить недовольный взгляд на пустую чашу во время заседания Малого Совета. Ей не снились палачи, что придут за ней под покровом ночи, чтобы скормить Вхагар. Ей не слышались шепотки за спиной, обличающие дочь чёрной принцессы в заговорах против короля.       Пожалуй, ещё одной причиной охлаждения их отношений с сестрой было то, что Рейна призывала Эйру не быть беспечной, оставаться бдительной и быть начеку, ожидая, когда ярость короля, питаемая ядом женщины Риверс, обрушится на их головы. А Эйре не хочется быть начеку, она устала бояться, она больше не желает видеть врага в своём дяде. Она просто хочет жить. И живёт, пока Рейна выживает. То ли в Красном Замке среди врагов, то ли из ума.       Последние два года можно было назвать хоть и не счастливыми (она не помнит, когда была счастливой), но относительно спокойными. А теперь королева мучается на родильном ложе, и одним Семерым известно, сможет ли она разродиться здоровым ребёнком. И сможет ли вообще разродиться. Случись дурное, и гнев завладеет сердцем и разумом короля, а Эймонд в гневе может быть таким же безжалостным и опасным, как Вхагар. Эйра знает это, она помнит тот год, когда неведомый забрал принца Бейлора и королеву Алисенту.       Тревоги Эйры заканчиваются на рассвете, со звоном колокола. Королева Кассандра умерла.

***

      Эймонду Таргариену идёт чёрный цвет. Но вряд ли во всех Семи Королевствах найдётся безумец, рискнувший сказать это ему. Коронный цвет Рейниры Таргариен, традиционный для дома Дракона, стал едва ли не табуирован при дворе. Придворные носят одежду либо цветов их собственного дома, либо разнообразных оттенков зелёного. Подхалимы.       Сам король отдаёт предпочтение одежде болотного или тёмно-изумрудного цвета, простого покроя, подчёркивающего стройную высокую фигуру, из добротной ткани. Его сапоги всегда идеально начищены, а пальцы украшены кольцами из серебра. Не более двух-трёх на обеих руках. Эйре нравится рассматривать их. Кажется, она может наизусть перечислить все кольца и перстни из коллекции короля. Больше всего ей нравится простое широкое кольцо с единственным маленьким сапфиром, которое он носит на указательном пальце правой руки.       Сегодня образ короля Эймонда далёк от повседневного. На нём простой чёрный плащ, который он обычно надевает во время полётов в непогоду. Интересно, этот ли плащ был на нём в тот дождливый день, когда погиб принц Люцерис? Волосы государя, обычно рассыпающиеся вдоль спины серебряным водопадом, собраны в небрежный хвост на затылке. Пальцы постоянно поправляют повязку на месте отсутствующего глаза, что говорит о болях в пустой глазнице. Эйра знает, что они беспокоят короля в дождливую погоду и в периоды переутомления. Король выглядит уставшим, даже измождённым. Но даже так он более похож на бога, чем на простого смертного. Что бы ни говорили о жестокости Эймонда Таргариена, Эйра не знает никого прекраснее своего дяди.       Он держит на руках Хелейну, заплаканную маленькую Хелейну, которая не понимает, почему мамочка так долго спит, почему не может обнять её. За последние пару дней Эймонд провёл с дочерью едва ли не больше времени, чем за весь прошедший год. За его спиной — Вхагар, которую с лёгкостью можно принять за скалу из-за её исполинских размеров. Эйра пытается вспомнить, был ли дракон её отца так же велик. Но не может, поскольку воспоминания о Деймоне Таргариене покрыты туманом. Пытаясь воскресить в памяти его лицо, она видит надменное лицо своего дяди. Что же до Караксеса, дракона отца, в детстве он казался ей длинной алой змеёй в небе. Говорят, то был свирепый зверь, под стать своему всаднику. Но даже ему было не суждено одолеть Вхагар.       — Дракарис!       Её пламя даже на расстоянии кажется обжигающе-горячим. Эйре становится жарко в её плаще, обитом мехом. Погребальный костёр пылает, пожирая тело Кассандры Баратеон. Вскоре от королевы останутся лишь пепел и воспоминания.       Эйра вновь обращает взор на своего дядю и поражается его стойкости. Она знает, что его брак был заключён из-за политических соображений, но он был женат на Кассандре шесть лет, и она подарила ему златовласую дочь, сумев даже выгнать из его покоев Харренхольскую ведьму. На людях король всегда был почтителен и вежлив со своей супругой, и даже допустил её до присутствия на заседаниях Малого Совета. Но неужели Эймонд так и не смог по-настоящему полюбить её?       Неужели теперь, после её смерти, он объявит в качестве наследника Эйниса, своего бастарда?! Человек, презиравший сыновей Рейниры за слухи об их сомнительном и сильном происхождении, сделает принцем Драконьего Камня незаконнорождённого темноволосого мальчика от женщины, являющейся, если верить слухам, дочерью Лионеля Стронга? Или он предпочтёт сделать наследницей Железного Трона Хелейну? Признав тем самым, что притязания принцессы Рейниры имели под собой законное основание. Или же… Эймонд мог бы поженить бастарда и свою законнорождённую дочь. Их дети будут от крови Валирии. Конечно, пройдут годы, прежде чем они займут престол, но такой брак сумел бы спасти страну от смуты из-за отсутствия наследника.       Кто-то хватает её запястье, заставляя вздрогнуть. Эйра поворачивает голову и видит сестру. Рейна пришла выразить своё почтение покойной королеве, но не производит впечатление человека, погружённого в скорбь. Высокая и стройная, с копной серебряных волос, контрастирующих со смуглой кожей, сестра кажется ей богиней Древней Валирии. Наклонившись к её уху, Рейна шепчет:       — Встретимся после похорон в Драконьем Логове.       Затем сестра отстраняется, но не отходит, продолжая сжимать её ладонь. Эйра благодарна ей за поддержку. Пусть она и не одобряла её отношения к королеве, считая последнюю причастной к гибели Люцериса Велариона, Рейна была рада, что её маленькую сестрёнку не обижают при дворе, и что ей достаются внимание и должный уход.       Дочери Порочного Принца кажутся лишними среди «зелёных». Король Эймонд, принцесса Джейхейра и принцесса Хелейна приходятся им родственниками по крови, но всем известно о расколе, который до сих пор зияет меж ними. Даже присутствие Эйниса Риверса, стоящего плечом к плечу со своим верным товарищем Геймоном Белокурым, кажется более уместным. Мальчики кажутся шуткой Богов. Темноволосый, худощавый и болезненный сын короля и высокий, среброволосый и крепкий безродный мальчик, оставленный при дворе из милости. Внешние различия не помешали мальчикам завязать крепкую дружбу, став практически неразлучными. И у этого дуэта в Красном Замке едва ли не больше привилегий, чем у двух девушек, носящих фамилию Таргариен.       Когда пламя погребального костра догорает, оставляя запах гари и горстку пепла, король удаляется, передав дочь в заботливые руки нянек. Люди начинают расходиться, однако не по одному, а сбиваясь в стайки. Смерть королевы оказалась громом среди ясного неба, однако это вызвало не столько скорбь, сколько пересуды о судьбе государства. Рейна удаляется под руку с супругом, но Эйра понимает, что это лишь уловка для отвода глаз. Сестра хочет о чём-то переговорить с ней, а Драконье Логово, точнее, его развалины, идеальное место для этого. Ни у кого не вызовет подозрения, если две драконьи всадницы встретятся там.       Дорога не занимает много времени, но вызывает неприятные воспоминания. Развалины места, которое олицетворяло величие их рода, оказалось ловушкой, стоившей жизни пятерым драконам. Их рёв не могли заглушить стены Твердыни Мейгора в ту ночь, когда её мать совершила фатальную ошибку, позволив черни отнять самое дорогое, что у них было. Их могущество. Эйра была совсем малышкой пяти лет, но эта ночь врезалась в её память надёжнее, чем лица отца, матери и братьев. Шрикос, Моргул, Тираксес, Пламенная Мечта, Сиракс. Имена, которые она никогда не забудет, которые никогда не простит жителям Королевской Гавани.       Смерть её матери была жестокой, но её мать была человеком. Её отец, легенда по сей день, тоже был человеком, его смерть можно считать закономерной. Гибель её братьев была разной: чья-то героической, как у Джейса, чья-то откровенно глупой, как в случае с Джоффри. Но Шрикос, Моргул, Тираксес, Пламенная Мечта и Сиракс не были людьми, они были чем-то большим. Они были истинными Богами, живым пламенем, ни у кого из смертных не было права убивать их. Единственный, кто смеет отнять жизнь у дракона — драконий всадник. Но не дровосеки, безумцы, шлюхи и бродяги.       Драконьи крики не позволяли ей уснуть. Не только тех, что гибли от разъярённой толпы, но и тех, что издавал её собственный дракон, совсем крошечный для того, чтобы содержаться в Драконьем Логове. Валириец был настолько маленьким и ласковым, что матушка позволила Эйре носить его с собой, как будто он был котёнком. Это и спасло его в ту ночь. Светло-серый комочек пищал, выдыхал дым и тянул продолговатую шею в сторону окна, из которого открывался вид на обезумевшую Королевскую Гавань, пылающую светом тысячи факелов. Дракон Эйры чувствовал смерть своих родичей, паника и страх владели его сознанием, а всё, что могла сделать его хозяйка, — это прижимать его к груди и ронять слёзы на кожистые крылья.       Развалины всё ещё пригодны для содержания тех драконов, которым удалось выжить. Теперь никто не сковывает их в цепи. Если уж выбирать между жизнью дракона и жизнью человека, то последней её дядя пожертвует без угрызений совести. И в этом дочь Рейниры Таргариен будет с ним полностью согласна.       Справа от Эйры раздаётся рёв. Тень. Молодая драконица Эйниса, вылупившаяся из яйца, подаренного королём семь лет назад его любовнице из Харренхолла. Тень кажется совсем маленькой, летать на ней даже ребёнку ещё рано. Иссиня-чёрного цвета, изящная, едва ли способная своим пламенем зажарить хотя бы зайца. Драконьи блюстители говорят, что ей нужно просто подрасти, но от Эйры не укрывается грусть в глазах короля при виде молодого драконьего выводка. Грусть и разочарование.       Она проходит дальше, туда, где развалины ещё напоминают логово. Потолок здесь частично уцелел, даже есть ограждения. При желании это место может быть неплохим укрытием. В этой части Драконьего Логова обитает Утро, дракон сестры. Здесь же любит коротать время и собственный зверь Эйры.       Валириец тянется к ней, обдавая потоком горячего воздуха из ноздрей. Он заметно крупнее Тени, но уступает в размерах Утро. И, конечно же, всем трём молодым драконам и близко не приблизиться к величине Вхагар. Однако дракон Эйры уже способен поднять её в воздух, хоть и на кратковременные полёты. Его крылья ещё недостаточно окрепли, но пройдёт несколько лет, и они смогут преодолевать расстояние от Королевской Гавани до Драконьего Камня и обратно.       Эйнис как-то назвал её зверя бледным червяком. В ответ на это Эйра напомнила, что черви пожирают тела поверженных, в том числе и драконов. Растерянное выражение лица паршивца стоило пощёчины, что влепила ей Алис Риверс.       Эйра коротает время с Валирийцем до прихода Рейны. Она поёт ему песни на языке предков, сочинённые преимущественно ей самой. Кажется, мать пела ей колыбельные на валирийском, но это было так давно, что слов уже и не вспомнить. Когда Рейна приходит в Логово, Валириец дремлет, положив голову на колени своей владелице. Зверь спокоен, мало что может потревожить его. Трудно сказать, связано ли это с врождённым темпераментом или с трагедией в Драконьем Логове. Но Валириец практически никогда не проявляет ни агрессии, ни любопытства, ни азарта.       — Здравствуй, сестра. Рада, что встретила тебя здесь.       Эйра кивком головы приглашает сестру присесть на ближайший камень. Рейна расправляет складки плаща, оставаясь элегантной даже в такой обстановке. На ней костюм драконьей всадницы, видимо, она планирует полетать после их разговора. Эйра была бы рада присоединиться, но она не успела переодеться, да и следовало бы сперва предупредить короля или его десницу.       — Как поживаешь, Эйра?       — Мы лишились королевы. Это были трудные дни.       Эйре не нравится тянуть разговор. Она знает, что у Рейны есть к ней дело. Однако обмен любезностями пропускать нельзя не только из-за правил хорошего тона, но и из-за безопасности. Пусть драконьих блюстителей здесь нет, но даже у стен есть уши. Поэтому Эйра решает использовать язык их предков в общении. Даже если их подслушают, мало кто владеет валирийским столь же искусно, как представители династии Таргариен.       — Как ты, сестрица? Как сын?       — В порядке. В общем-то я как раз хотела с тобой об этом поговорить, — Рейна теребит рукав своего камзола. — Королевы Кассандры больше нет, и у нашего короля наверняка возникнет необходимость… ему всё ещё нужен наследник мужского пола.       Эйра не понимает, что требуется от неё. То, что вопрос престолонаследия висит над ними подобно топору палача после гражданской войны, и так понятно. Эймонд — единственный выживший мужчина Таргариен. У него есть незаконнорождённый сын и законнорождённая дочь, две племянницы и две кузины. В случае его смерти страну ждёт смута. Но как на это может повлиять сама Эйра?       Рейна прочищает горло:       — Ты королевский виночерпий. Присутствуешь на заседаниях Малого Совета, стоишь подле его Величества на пирах и турнирах. Значит, ты знаешь, что обсуждается Советом.       — Как и ты, полагаю. Ты замужем за Гармундом Хайтауэром. Он приходится королю дядей со стороны матери. И он является юстициарием при дворе, а значит, общается с мастером над законами, — язык предков даётся ей легко, но она всё ещё не овладела им на должном уровне и порой сбивается, переходя на всеобщий. Ничего, так даже лучше. Если кто-то любопытный выхватит обрывки их разговора, то вряд ли заподозрит измену.       — Не замечала за мужем дружбы с лордом Рейном… К тому же, я не смогла бы доверять ему, как тебе, сестра.       Эйру одновременно и трогают, и настораживают эти слова. Ей казалось, что из-за её должности при дворе и относительной близости с «зелёными» они утратили близость с сёстрами. Это давит на неё, заставляя чувствовать себя ещё более одинокой, ещё более лишней для обеих сторон, пережившей Танец Драконов. Доброе слово Рейны дарит надежду, что она не одна, что у неё есть сестра, которая любит её и доверяет ей. Но с другой стороны, жизнь при дворе прекрасно дала понять, что здесь каждый преследует свои интересы. Как бы ни был жесток король с убийцами его единокровного брата Эйгона, смерть последнего расчистила дорогу к трону.       Поэтому Эйра лишь выжидающе молчит, вынуждая Рейну перейти к сути вопроса.       — После смерти королевы Кассандры поднимется вопрос о возможных браках и помолвках. Я бы хотела знать о них. И о других вопросах, которые касаются нашей семьи.       — Предлагаешь шпионить? — возмущение охватывает её. Лишь конченный идиот решился бы на такой шаг на её месте. Она дочь опальной чёрной принцессы, от неё будут ждать предательства! Если сестра сболтнёт лишнего, то среброволосая голова Эйры полетит либо вниз с плахи, либо прямиком в драконью пасть. Скорее последнее. В их семье это проторенная дорога.       — Нет, ты неправильно поняла! Я лишь переживаю о нашей семье. О будущем своих детей.       Эйра хмурит брови. В сложившихся обстоятельствах вопрос продолжения рода стоит особо остро. И если Рейна заговорила о помолвках и будущем своего сына, то напрашивается только один вывод.       — Уж не хочешь ли ты женить своего сына на принцессе Хелейне?       На лице сестры появляется тёплая улыбка, и она кивает в ответ на догадку. Затем берёт руки Эйры в свои, согревая их. Рейна вся излучает доверие и тепло. Наверное, это было одной из причин, по которой ей удалось завоевать своё место при дворе. Мягкая и проницательная, Рейна могла очаровать кого угодно. И сейчас проворачивала это с собственной сестрой.       — Что же в этом дурного? Хелейну в любом случае рано или поздно выдадут замуж. А в Рейноре течёт кровь Таргариенов.       — Четверть крови, — поправляет Эйра.       В вопросах наследования и чистоты крови она всегда была до странного щепетильна. Непонятно, откуда она унаследовала эту черту, тем более имея столь шаткое положение при дворе. Но одного взгляда на чёрные волосы Эйниса хватало, чтобы вызвать в её сердце ощущение чего-то неправильного, даже крамольного. Она знает, что её отец приходился матушке родным дядей, и не видит в этом ничего дурного. Эйгон Завоеватель был женат на своих сёстрах явно не из-за распущенности, а ради чистоты крови. Так почему они должны попустительствовать в данном вопросе теперь, когда их род под угрозой вымирания? Когда они всерьёз рассматривают возможность объявить наследником бастарда!       — Семеро! Как ты можешь говорить такое? В моих венах течёт кровь Таргариенов и Веларионов! Моя бабушка могла стать Королевой.       «Как и моя мать», думает Эйра. Но произнести такие слова — чревато последствиями. Тех лордов, что смели высказываться о законных правах Рейниры, в первые годы правления Эймонда лишали языков. С простым людом этого делать не пришлось, поскольку он ненавидел принцессу. Мейгор с титьками, вот как называли её мать. А сама Эйра, кровь от её крови, смеет так высказываться о маленьком ребёнке, словно её собственная родословная безупречна.       Ей становится стыдно перед сестрой, чьи чувства она задела своей надменностью. В конце концов, желание Рейны устроить брак своего сына вполне понятно. Да и Рейнор явно будет лучшим супругом для маленькой принцессы, чем тот же Эйнис. Если уж король будет выбирать между законнорождённым валирийцем, пускай и внуком Порочного Принца, и бастардом, пусть и от его собственной крови… Что ж, Рейна Таргариен действительно была проницательной женщиной.       Эйра заключает сестру в объятия.       — Прости меня, Рейна. Твой сын будет прекрасным лордом. И лордом-мужем тоже.       Она обещает Рейне дать знать, если на заседании Малого Совета заговорят о поисках кандидатов за руку и сердце Хелейны. Если у их семьи появится шанс смыть с себя клеймо нежелательных персон. Если её племянник породнится с дочерью королевы, то это будет лучше для всех.       Почему-то, покидая Драконье Логово, её не отпускает мысль, что Рейна не сказала ей всей правды.